Глава 22

Не понимая, что происходит, Андрей как в тумане вышел из медотсека. Коридор станции тоже претерпел изменения – словно постарел. Краска потерлась, местами с потолка свисали оборванные провода. Жуткое, невозможное подозрение закралось в душу Малахова. Он зашагал к капитанскому мостику. Там в кресле капитана сидел громадный немолодой негр.

– Товарищ командир, – робко обратился Андрей.

– Не товарищ, а господин! – рявкнул негр. – Всех товарищей в девяносто первом прогнали. Чего тебе надо?

– Вас в медотсек приглашают.

– Что этой истеричке надо?

– Катя медосмотр проводит, ваша очередь.

– Какая Катя? Чего это ты нашу Кэт так обзываешь? Она же за это убьет.

– Ну… – так, по-русски.

– Ладно. Садись, проверь системы, тут все в упадок приходит. Хоть раз в год профилактику сделай.

– Раз в год? – ужаснулся Андрей.

– Ты что, обкурился? У всех крыша едет! Всё, пора вызывать эвакуаторов. Иначе всем конец, – прорычал командир и отправился на медосмотр.

Малахов немедленно сел за свое, если оно, конечно, было его, рабочее место и стал проверять бортовой журнал.

Чтение заняло где-то минут десять. Сначала все как обычно. Старт, скачок, исследования по программе. Никаких инопланетных кораблей, никаких зомби, никаких происшествий. За две недели выполнена программа исследований. Потом команда на обратный старт, и… авария в системе. Обратно в кротовую нору улетел только гамма-лазер с пирамидкой. И вот команда уже больше года ждет спасательную экспедицию, которая требует больших денег.

– Ну, и чего ты тут делаешь? – окликнул из-за спины Андрея знакомый голос.

Это был штурман Переверзев. Но обернувшись, Андрей увидел какого-то обросшего нечёсаной седой бородой мужика, в котором с трудом можно было узнать франтоватого Тимофеича.

– Что ты все роешь, копаешь? – Штурман говорил злобно, словно он и Малахов были заклятыми врагами. – Вынюхиваешь? А что вынюхивать, никто нас отсюда не заберет! Вот жратва скоро кончится, кислородный регенератор загнется – и привет! Отлетался герой космоса Малахов!

Тимофеич плюнул на пол и ушел с мостика. Только сейчас Андрей заметил, что полы в рубке покрыты толстым слоем грязи. То ли роботы-чистильщики поломались, то ли просто никого это не заботило.

– Чумичка, психопатка! – раздался раскатистый голос командира.

Он вошел на мостик, оглушительно грохнув дверью. Малахов про себя отметил, что или устройство дверей другое, или просто вся механика на станции поломалась.

– Что за сука! Она без мужа тут совсем озверела! Зачем ей брать столько крови из вены на анализ? Она что, пьет ее по ночам? – Негр был в ярости. – А ты чего тут сидишь? Иди своими делами занимайся.

– А что у меня по плану?

– У тебя по плану одно и то же – составляй послания в ЦУП, говори, что скоро мы все тут подохнем! – Капитан сказал это и отвернулся от Малахова, резко крутнувшись всем грузным телом на вращающемся кресле.

Андрей понял, что ничего хорошего больше от этого человека не услышать, и вышел в коридор. Он прошел метров пятнадцать и заметил, что каюта пилота открыта. Там внутри в тусклом свете сидел Степанов. Он тоже сильно изменился. Худое лицо с ввалившимися щеками было нездорового серого цвета. Борис, одетый в странный черный балахон, сжав ладони на уровне груди и сцепив пальцы, монотонно раскачивался.

– Боря? Можно? Как дела? – решил поговорить и с ним Андрей.

– Какие наши дела, – слабым голосом ответил пилот. – Нам только остается молиться и уповать на то, чтобы Господь от нас не отвернулся.

– О чем ты, Боря?

– Я много думал, проводя время в молитвах, я понял! – Пилот воздел указательный палец вверх. – Я понял!

– Ты стал набожным? – с удивлением спросил Андрей.

– Я всегда жил с Богом в сердце, – все так же безлико ответил Степанов. – Но теперь я понял!

– И что ты понял?

– Я прозрел! Книга Иова наконец открыла мне правду! – пафосно заявил Борис.

– И в чем правда, брат? В силе? – решил пошутить Малахов и понял, что шутка не удалась.

– Правда в том, что Книга Иова – это истина! Но кто в нашей жизни Иов, а кто дети его? – Глаза пилота загорелись, он заговорил горячо, голос окреп, и даже в тусклом свете каюты было видно, как порозовело его лицо.

– И кто есть кто? – Андрей задавал вопросы машинально, с ужасом пытаясь представить, какие еще изменения ожидают его на станции.

– Вот ты напрасно так говоришь, ой напрасно! – сверкнул глазами Степанов. – А ведь Господь испытывал Иова, но ведь в этом испытании он отнял у него детей!

– Как отнял?

– Как, как! Бог дал, Бог взял! Умерли они! Ушли в царствие небесное! – Борис начал истово креститься. – А мы кто? Мы? Нас Господь испытывает, или мы дети Иова, которые просто ушли на небо. Кто мы? И думаю я, а вдруг мы не те и не другие?

– А кто? Космонавты?

– Не надо юродствовать! Вдруг мы жена Иова?

– Как это? – Андрей уже понял, что в голове у бедного пилота не все в порядке, но просто так разговор прекратить не решался.

– А так! – Голос Бориса уже гремел. – Мы предали Иова и решили, что он наказан Богом! И бросили праведника!

– А кто тут праведник?

– А, это не важно, – совершенно нормальным, беспечным голосом ответил Борис. – Это я потом выясню.

– И что теперь делать?

– Каяться!!! Каяться! Все равно спасение к нам с Земли не придет! Только с неба! И блудницу вавилонскую на костер! На костер! От нее весь грех у нас на станции.

– Это Ка… э, Кэт?

– Да! Она дьяволица!!! Ты видел, какими она иголками нас колет? Видел? А ты видел, как она в душе моется, видел?

– Нет, не видел, – признался Малахов.

– Она голая моется! Голая. От нее блуд идет!

– А ты что, видел?

– Нет, но я знаю. Мне видение было! – Борис снова поднял палец к небу. – Давай помолимся за спасение души!

– Да, конечно, только я должен пойти умыться, не могу без этого молиться.

– Истинно говоришь. Я буду ждать! – на удивление легко согласился Степанов.

Но как только Андрей вышел из каюты, тот высунул голову в коридор и заорал:

– Грешники!!! Покайтесь! Он грядет!

Проповедь Степанова прервалась сигналом тревоги. Борис на него не обратил внимания, а вот Андрей выскочил в коридор и чуть не столкнулся с командиром.

– Что случилось, господин командир?

– Это идиот опять хочет с собой покончить! – рявкнул Протасавицкий. Вытаращенные глаза сверкали белками на его черном негроидном лице.

– Какой? – не понял Андрей.

– Как какой? Тот же, что и в прошлый раз! Переверзев. И он же, подонок, не просто так с собой покончить хочет! Он нас всех разнести хочет, бегом, в инструментальную! Делай что хочешь, но уговори его!

Андрей бросился по тору в лабораторию. Запыхавшись, он постоял секунду у двери, чтобы хоть как-то перевести дыхание, и осторожно постучал в дверь.

– Тимофеич, это я, Малахов. Открой, пожалуйста.

– Не заперто.

Стараясь не делать резких движений, Андрей вошел в лабораторию. Там прямо у центрального пульта сидел Переверзев и держал ладонь над клавиатурой, готовый нажать одну из кнопок.

– Сделаешь лишнее движение – и я нажму, – предупредил штурман. – Хотя всё равно нажму. Чего тебе надо? Негр послал?

– Он мне сказал, что ты себя плохо чувствуешь, что надо помочь, – нашелся Малахов.

– Я? Плохо? – Штурман громко делано расхохотался. – Я себя чувствую лучше любого из вас! И я не хочу загнуться в муках! Лучше умереть здоровым и сильным, чем видеть, как вы начнете подсыпать мне яд в воду и еду. Вы же все сумасшедшие!

– Ну почему? – изумился Андрей. – Я же никогда тебе ничего плохого не желал. Почему ты меня подозреваешь?

– Когда закончатся продукты, даже такие мерзкие, что еще осталось, каждый будет рад отравить каждого! Чтобы прожить хоть на день больше! А я не хочу этого! – взвизгнул Переверзев. – Я сейчас нажму кнопку и запущу катер прямо в шлюзовой! Я перепрограммировал всё тут к черту! Воздух хлоп – и улетит. Пару секунд, и всё! Ничего больше не будет.

Малахов понял, что штурман говорит глупости. Шлюзовой отсек от таких случайностей был застрахован простой механической системой. Оба люка одновременно невозможно было открыть просто потому, что один блокировал другой механическими засовами. Но все таки сбрасывать со счетов, что безумец мог сделать там что-то, не стоило.

– Тимофеич, слушай, а давай попробуем найти другой выход? Ведь смотри, кто-то же нам прислал на Землю эту пирамидку? И мы прилетели сюда, откуда эта пирамидка родом. Может, мы попытаемся выйти на связь с этим кем-то?

– О чем ты? – Переверзев, кажется, заинтересовался.

– Ты знаешь, когда я измерял спектры рассеяния, у меня родилась идея, что это не просто спектры!

– О чем ты? – Переверзев убрал руку от клавиатуры.

– Можно я тебе покажу?

– Не подходи! – опять всполошился штурман и снова занес руку над кнопкой.

– Да не волнуйся, я с другого монитора покажу. Я к тебе не буду подходить.

– Показывай, – кивнул в сторону дальнего монитора Переверзев.

Андрей внутренне молился, чтобы и здесь, в этом мире, данные с лидара были такими же, как и в его реальности. Но его надежды оправдались. В нужной директории он нашел свои спектры.

– Вот смотри, если эти графики поставить один над другим, то они невероятно похожи на энцефалограммы. Я у Кэт спрашивал, она подтвердила!

– Ну, эта соврет и недорого возьмет, – поморщился штурман.

– Я ей тоже не доверяю. Я порылся в справочниках, и это-таки правда.

– А если попытаться их расшифровать? Может, мы поймем его мысли. Или что оно там!

– Расшифровать не просто. Можно просто ему передать наши.

– Нет! Я никому не доверяю и доверять не буду. Я их сам расшифрую и все узнаю!

Переверзева эта мысль захватила, глаза его засверкали, он покраснел, вскочил и подбежал к Малахову:

– Пусти меня, иди отсюда! Я буду делать это один!

Андрей замешкался, но штурман грубым толчком в спину выгнал его из лаборатории. Новая идея завладела им полностью.

Малахов, уже окончательно убедившийся, что попал в какой-то вариант мультиверсума, не надеясь на счастливый исход, пошел искать свою каюту. Он не ожидал, что она находится в том же месте, где и была в его реальности. Постоял у закрытой двери, боясь заходить внутрь, и прошел к медотсеку, чтобы еще раз посмотреть на Катю, или как там её звали.

– Можно? – скромно спросил Андрей, заглянув в дверь. – Я на минутку.

– О, господи, опять ты, – встретил его унылый голос Синельниковой. – Что тебе теперь надо?

– Да ничего мне не надо. Вот представь, я вдруг забыл всё то, что происходило за последний год. Я хочу вспомнить.

– А я хочу забыть всё, что произошло за это время! Особенно как ты клеился ко мне! Дай сигарету.

– Так я не курю, – удивился Малахов.

– Вот только мне не ври, да? – Кэт подошла к Андрею и запустила руку в карман его комбинезона. – О, куда спрятал?

– Ка… Кэт, я не курю. И вообще я не понимаю, что происходит. Я и вправду всё забыл.

– Блин, один склеротик, другой псевдохристианин, третий свихнувшийся бомж… Единственный остался в своем уме, и тот – негр! – Кэт открыла верхний ящик в медицинском стеллаже и достала оттуда ампулу. – Приходится заменять табак!

Девушка ловко сделала себе инъекцию, и на мгновение её лицо расслабилось, а глаза стали смотреть в никуда. Она просидела в таком состоянии несколько минут, потом очнулась.

– Сколько можно? Я год вдали от мужа, я год жру эти переработанные из дерьма пищевые брикеты, воду из регенератора пью. А фильтры уже старые, от воды мочой несет. – Кэт говорила нервно и зло, повышала голос, словно слова все больше ее возбуждали. – Я хочу домой! А эти сволочи, ЦУП этот долбаный, врёт, что пока угрозы здоровью и опасности для жизни нет. И не шлет спасателей!

– Ну, может, не успели построить ещё?

– Да что там строить? Нам же не станцию посылать надо, а спасательное судно! Сволочи! Сволочи! – Девушка уже кричала. – Нет опасности для жизни? Нету? Я вам сейчас покажу!

Кэт с пылающими нехорошим багровым цветом щеками выбежала вон из медотсека. Малахов слышал затихающий грохот ее ботинок по коридору. Понимая, что здесь ему уже нечего делать, он вышел из медотсека. И увидел, как девушка возвращается, неся в руках скоростную дрель. Кэт увидела его и остановилась.

– Вот вам опасность! – истошно прокричала она и, включив инструмент, впилась сверхтвердым сверлом во внешнюю оболочку станции.

Дрель взвыла, и через секунду в образовавшееся отверстие с воем стал уходить воздух.

– Вот теперь мы все в опасности! Пусть летят! – гомерически хохоча, сообщила Кэт.

– Идиотка! – закричал на нее Андрей. – Мы же все погибнем!

– Лучше сразу, чем долго и мучительно!

Малахов бросился к Кэт, вырвал из ее рук дрель и, схватив девушку за плечи, почти волоком потащил в медотсек. После этого он запер вход, чтобы хоть как-то уменьшить скорость потери воздуха, а сам побежал на капитанский мостик.

– У нас пробоина в корпусе! Надо заделывать! – тяжело дыша, доложил он командиру.

– Опять эта… дырку просверлила? – спокойно спросил негр.

– Как опять?

– Да у нее каждый месяц такое. На, залепи, – капитан достал из своего стола тюбик с герметиком и прямоугольную металлическую пластину.

Ошарашенный Малахов молча принял ремнабор и через минуту, накрыв отверстие пластиной, на которую нанес герметик, ликвидировал утечку. Понимая, что находиться рядом с членами этого экипажа опасно, он поспешил скрыться в своей каюте.

К удивлению Андрея, здесь его каюта практически не отличалась от той, что была в другом мире. И тот же ноутбук на столике. Малахов с интересом стал изучать его содержимое. Первое, что ему попалось в папке «Работа», это файл «Автобиография». Во второй строке Андрей прочел то, что его поразило. Родители не известны, сирота, воспитывался в детском доме. Потом учеба в МФТИ, работа в Королёве, потом отряд космонавтов.

Не было ничего в его прошлом, что ему дорого. Отец неизвестен. И на Земле его никто не ждет.