Глава 12

Это был выброс. Все вокруг стало меняться, и в первую очередь стали меняться его друзья из Зоны. Первым преобразился Бруно. Вместо страшного мордатого, зубастого и косматого чернобыльского пса он вдруг стал невероятно пушистой симпатичной собачкой. С веселой острой мордочкой, как в мультике. Весь серый с черным и хвост бубликом. Он улегся, положив голову на лапы, и преданно смотрел на Юрку, приятеля Андрея.

Потом незаметно изменились зомби. Они прекратили бормотать, даже в мареве амбара стало видно, что их лица уже не такие смертельно бледные, и глаза заблестели и перестали таращиться в разные стороны. Они были обычными военными, в старомодной форме. Военные сели кружком на ящики и поленья, которых тут было много, и стали шепотом разговаривать. А прапорщик, видимо, старший по званию, подошел к Андрею. Он тоже выглядел как обычный человек. Его всклокоченные до этого волосы теперь словно кто-то причесал. Они были коротко стриженные и совсем седые.

– Меня зовут Василий Андреевич, – представился он и протянул руку. – Я бывший прапорщик. Теперь зомби.

Андрей даже не смог сказать ни слова. Он не был испуган, он был ошеломлён. А что может сказать пацан в такой ситуации? И его приятели, Юрка и Толик, тем более онемели.

– Ты не бойся, пацан. Сейчас выброс, и все мы на час-другой становимся теми, кем были до катастрофы. Так что можем просто поговорить. Парни мои вон – сейчас болтать будут, вспоминать. Мы ведь практически не помним ничего, что с нами случается между выбросами. Я вот только смутно помню, что вы нам помогли. Помню, что помогли, а как и где… не соображу. Я ведь помню только выбросы. Как короткие обрывки нашего настоящего. И каждый раз вижу, что нас все меньше. Или уходят ребята, или погибают. Когда-нибудь мои люди и меня не досчитаются.

– А как вы зомбями стали? – вырвалось тогда у Толика, который немного пришел в себя.

– Да это мы все помним, – и тут Василий Андреевич рассказал свою историю.

Он, оказывается, был старшиной в роте охраны системы загоризонтной локации. Он даже обещал показать эту систему потом. Странно, сказал он, что вы ее еще не заметили, антенны там знатные. И вот, когда уже все рухнуло, ему приказали эвакуировать материальные ценности. Прапорщик объяснил, что ценности – это обмундирование, продукты и даже какое-то вооружение со склада, который находился в расположении части.

Василий Андреевич собрал контрактников и поехал с ними к складу. А когда они проезжали мимо антенны, их накрыл пси-импульс. В первый выброс, когда к ним вернулось сознание, они узнали, что кто-то в те несколько дней, пока комплекс локатора не контролировался, успел подвести к нему психотронный сигнал. В общем, так они за секунду и превратились в зомби. Хорошо отпечатавшийся в мозгах приказ все время толкал их к складу, но они ничего не могли понять, не могли ничего сделать – зомби ведь не мыслят так, как люди.

Андрей вспоминал это, и ему становилось не легче, а всё труднее и труднее определиться – что он должен делать? С одной стороны, понятно, все пришельцы на станции – виртуальные и нестабильные, но с другой…

Запустив свой ноутбук, он начал перебирать материалы по пирамидке, которые там сохранились.

– Что у тебя? – раздался командирский голос в динамике внутреннего коммуникатора. – Долго нам в осаде сидеть?

– Ищу, – кратко ответил Малахов. – Кстати, эти твари меня трогать и не собирались. Может, и вам не сделают ничего плохого.

– Не пори чушь! – Протасавицкий был в бешенстве. – Работай.

Продираясь через кучи директорий и папок с данными, проверяя содержимое каждого сомнительного файла, Малахов наконец добрался до самых ранних данных. Чудом было то, что они вообще сохранились за столько лет. Он скинул нужный файл на флешку и включил телеком.

– Константин Петрович, есть. Иду к вам, приготовьтесь меня впустить.

Обратный путь Андрей решил проделать без спецназовских кувырков и стрельбы. Он спокойно вышел из каюты. В коридоре никого не было, только с той стороны, где находился мостик, доносилось неприятное ворчание. Зомби и прочие твари все ещё пытались взять штурмом мостик. Пройдя с десяток метров, Андрей увидел, как возле двери рубки толкалась всё та же компания.

– А ну пошли вон! – закричал он, скорее не в надежде прогнать мутантов, а привлечь их внимание.

Результат был совсем неожиданным. Никто на вопль Малахова не отреагировал. Твари как топтались у двери, стараясь открыть её или поломать переборку, так и остались. Андрей подошел ближе, он уже был на расстоянии вытянутой руки от ближайшего зомби, уже чуял его отвратительный запах неживой плоти, но реакции на присутствие человека не последовало. Тогда Малахов решился на совсем безумный шаг. Он взял двумя руками свое ружье поперёк груди, как палку, и стал расталкивать зомби. Те заворчали недовольно, но посторонились. Андрей стал спиной к двери, наведя ствол на толпу тварей, демонстрируя им свою полную решимость.

Зомби отступили на пару метров, и только псевдоплоть, видимо, считавшая себя самой сильной, стояла чуть впереди. Её кожный покров переливался, она явно пыталась слиться с интерьером станции, но безуспешно. И вдруг, совсем отчаявшись, это создание стало издавать членораздельные звуки: «Окало наноко! Гэть. Короеды понадусэ! Ыку-ыку-ыку-ыыыы, хто нэ то той нэ то». Но эта акустическая атака была скорее комичной, чем страшной. Андрей постучал пяткой в дверь, надеясь, что командир все-таки поймет, что это он. Дверь моментально распахнулась, и Малахова резко затащили на мостик.

– Получилось? Нашел секвенцию? – без всяких вступлений спросил Протасавицкий. – Учти, там ещё одна группа, она медчасть пытается вскрыть. Поторопись. И что там эта тварь орет?

– Доступ к лазеру откройте. – Малахов сел на свое рабочее место, но без командирского разрешения доступ к главным системам станции был невозможен. – А орет она то, чего боится больше всего. Безмозглая тварь, что с неё возьмешь.

– Да открыл давно! Думаешь, я тут сижу и не соображаю, что нужно сделать? – Протасавицкий говорил с Андреем все так же резко.

– Так, вот оно… – начал свой обычный бубнёж под нос Малахов, – вот мы его…

– Только осторожнее с лазером, не запусти нас обратно, у нас тут ещё дел полно.

– Мощность ставим на одну тысячную… – продолжал Андрей, – начинаем последовательность.

На мониторе появилась трехмерная модель лазера и пирамидки. Вертикальные полосы-шкалы отображали последовательность импульсов, которые стал испускать гамма-лазер. Сначала никакой реакции со стороны пирамидки не было, но потом чувствительные гравитометры зарегистрировали пульсацию пространства. И тут же, словно зов этого артефакта причинял страшную боль пришельцам, по коридору пронесся протяжный вой. Камеры показали, как все твари, до этого штурмовавшие вход в рубку, ринулись по коридору куда-то прочь.

– Откройте тоннель к пирамидке, – попросил Малахов. – Но промежуточную переборку не открывайте. Пусть они зависнут там, поболтаются.

– Переходной люк открыт, – сообщил командир.

– Ну, теперь ждем, когда они туда натолкутся. – Малахов откинулся в кресле. И вдруг обеспокоенно спросил: – А где Бруно?

– Кто?

– Ну, пес чернобыльский, Бруно.

– А он исчез сразу же, как за тобой дверь закрылась. Просто «пых» и только жаром из-под стола пахнуло. Ни вспышки, ни хлопка. Ничего не было, – спокойно ответил Протасавицкий. – Еще одной тварью меньше, уже хорошо.

– Да что он вам сделал? – с сожалением спросил Андрей.

– И хорошо, что ничего не сделал! – Протасавицкий отвернулся и стал опрашивать остальных членов команды: – Катя, как у вас, не прорвались?

– Нет, Константин Петрович. – Голос Кати был спокоен. – Вот только Боря не слушается! Все рвался идти стрелять тварей.

– Товарищ первый пилот, пожалуйста, не спорьте с доктором, – совершенно серьезно и строго произнес командир. – Так, штурман, доложите, что у вас?

В момент нападения Переверзев отдыхал перед вахтой в своей каюте.

– Тимофеич, не молчи! – повторил вопрос командир. – У тебя всё в порядке?

Никакого ответа от штурмана не было.

– Андрей, проверь по камерам, есть ли где ещё твари, или все в переходном тоннеле, – приказал Протасавицкий. – Надо пойти проверить Тимофеича.

– Секунду. – Малахов приник к монитору. – Так, вроде нигде никого, закрываю вход в тоннель. Константин Петрович, разрешите я сам к нему схожу.

– А если с тобой что случится, как мы отсюда улетим?

– Вы знаете, мне кажется, что нашим гостям до меня нет никакого дела. Я ведь к себе сходил, и они меня не тронули.

– Ох, с огнем играешь, – поморщился Протасавицкий.

Малахову показалось, что эта фраза была вовсе не о том, что он рискует, отправляясь сам проверить товарища.

– Я пошел, – не стал дальше спорить Андрей и вышел в коридор.

Там, где только что топтались гости, стоял отвратительный смрад. Запах нежити и разлагающегося мяса. Стараясь не дышать глубоко, Андрей пошел по коридору к каюте штурмана. До нее было метров тридцать. Какое-то неявное, неприятное чувство подсказывало Малахову, что там произошло что-то нехорошее. Дверь в каюту не была задраена, и Андрей легко открыл ее и ступил на порог.

– Константин Петрович, – Андрей вышел на связь с командиром.

– Что такое?

– Плохо. – Голос Андрея чуть дрогнул.

– Что значит плохо?! – рявкнул командир. – Что с штурманом?

– Его нет. Нет в каюте, дверь открыта.

– Возвращайся, – кратко приказал Протасавицкий.