— Перед тем как мы поднимемся на палубу, хочу вас кое о чем предупредить, — сказал Рэй Уили. — Сейчас мы находимся в районе Бермудского треугольника.

Трип открыл глаза. Хорошенько выпив и вкусно поев, он почивал под убаюкивающее легкое покачивание яхты. Глядя на темную обшивку потолка над головой, он не сразу сообразил, где находится.

— Сколько времени?

— Три утра. — Рэй поднялся со стула возле кровати. — Мы находимся в шестистах километрах северо–восточнее Антигуа.

Пока Трип садился, Рэй уже направился к двери каюты. За последний год он отрастил седеющую бороду, которая смягчила резкие черты лица, но взгляд ярких голубых глаз оставался по–прежнему острым и мигом привлек внимание Трипа. Как бы то ни было, миллиардер сам лично разбудил его впервые.

— Вставайте, — поторопил Рэй. — Вам понадобится фотоаппарат и записная книжка.

При упоминании о блокноте Трип машинально бросил взгляд на стол, где оставил бумаги перед сном. Похоже, Рэй не стал рыться в его записях, но даже если так, то ничего предосудительного он отыскать не смог бы. Блокнот Трипа, куда он вносил мысли относительно путешествия на яхте, был надежно припрятан среди пижам.

Трип выбрался из постели, натянул джинсы и куртку–штормовку. Взглянув на койки у противоположной переборки, он обнаружил, что его соседей уже нет.

— А что, Эллис и Гари…

— Они уже на палубе, — бросил Рэй. — Поторопитесь. Вы все поймете, когда окажетесь там.

Трип надел палубные туфли и повесил на шею фотоаппарат. Проследовав за Рэем через кают–компанию, он почувствовал под ногами приглушенный рокот — едва уловимую вибрацию двигателя яхты, противостоящего волнам. Света в кают–компании не было. Когда они шли к лестнице, Трип увидел Ставроса, капитана и главного инженера яхты, который сидел у внутреннего поста управления рулем, огоньки на пульте подсвечивали его круглое лицо.

Ночь на палубе «Ланцета» царила холодная и безветренная. Двое мужчин в одинаковых штормовках стояли в кокпите и смотрели на пустые воды Северной Атлантики. Одним из них был гидробиолог Эллис Харви, налобный фонарь освещал интеллигентные черты его обветренного лица; другим — микробиолог, студент докторантуры Гари Бейкер, его лицо белело в обрамлении очков и аккуратной бородки клинышком.

Увидев Рэя, Эллис нахмурился. Не секрет, что двое старших ученых не очень–то жаловали друг друга.

— Мы собираемся на ночное погружение, — сообщил Эллис. — Приготовить третий набор амуниции?

— Я пас. — Трип воду не любил. — Что за переполох?

Гари махнул рукой вдоль корпуса яхты:

— Вон, прямо по курсу. Видите?

Трип обернулся взглянуть в указанном направлении. Какое–то время он видел только воды океана, и то лишь там, где рябью отражались огни яхты. Когда глаза привыкли к темноте, он заметил участок воды посветлее. Сначала он решил, что это обман зрения, попытка разума внедрить в невыразительный водный простор нечто представляющее интерес. И только благодаря четкой линии форштевня, вырисовывающейся на фоне непонятного свечения, он наконец понял, что все это реально.

— Огоньки. — Трип обвел взглядом собравшихся. — В воде что–то светится.

Такое впечатление, что Рэй гордился зрелищем, словно лично сам ради Трипа вызвал это видение.

— Гари заметил их несколько минут назад, когда заступил на ночную вахту. Мы до сих пор гадаем, что бы это могло такое быть.

— Световое пятно слишком большое для искусственного, — заметил Эллис. — Похоже на природное явление. Возможно, люминесцирующие микроорганизмы…

Трип едва ли его слушал. Учитывая отсутствие ориентиров, расстояние до слабого голубовато–зеленого свечения сложно было оценить, навскидку примерно миля. Не постоянное, не однородное, оно как бы состояло из трепещущих лоскутков большей и меньшей яркости. Сначала Трипу показалось, что мерцание вызвано движением волн, но по мере приближения стало ясно, что это сами огоньки пульсируют в унисон.

— Оно синхронизировано. Разве это может быть природным явлением?

— Не знаю, — отозвался Рэй и широко улыбнулся. — Мы здесь именно затем, чтобы это выяснить.

В голосе миллиардера Трипу послышалась жадность. Он знал, что последние два года «Ланцет» под предводительством и финансированием Рэя с помощью самых современных технологий занимался исследованиями баснословно огромного генетического разнообразия океанической жизни с негласной целью отыскать гены и микроорганизмы, которые можно выгодно продать. До сих пор путешествие не отличалось богатством событий, но, если то отдаленное свечение окажется неизвестной формой жизни, оно, безусловно, может стать очень прибыльным.

Но когда Трип попытался заговорить об этом с Рэем, тот только хмыкнул в ответ, что неудивительно. Не секрет, что Рэю не нравилась идея написать о нем статью, ради чего Трип и оказался на борту. За три проведенных на яхте дня Трип заметил в экспедиции целый ряд противоречий, и Рэй, словно что–то почуяв, его сторонился. Таким образом, Трип решил, что запланированная на борту «Ланцета» неделя может так и закончиться без интервью.

Яхта продвигалась вперед, морские воды пенились у ее носа. Трип стоял между Рэем и Эллисом, погрузившимися в недружелюбное молчание, а Гари тем временем достал гидрокостюмы и акваланги. Вскоре яхта приблизилась к пятну, у корпуса в воде был виден свет. Рэй из рубки по телефону велел Ставросу остановить двигатели, и вибрация тут же прекратилась.

Судно свободно скользило по воде, со всех сторон окруженное свечением, и Трип попытался получше рассмотреть необычный феномен. Вблизи стало ясно, что свечение исходит от бесчисленного множества ярких точек, с виду не выделявших тепло, но определенно живых.

Эллис перегнулся через перила и провозгласил:

— Рэй, это вовсе не микроорганизмы.

— Давайте рассмотрим их поближе, — отвечал Рэй.

Трип начал фотографировать, а двое старших ученых облачились для погружения и перелезли через перила. Когда они скользнули в воду, Трип на миг увидел их силуэты на фоне подводного зарева, освещавшего их из глубины подобно волшебному фонарю. Прошло несколько секунд, и аквалангисты исчезли из виду.

Гари, который стоял рядом, предложил:

— Если хотите, можно воспользоваться комнатой для наблюдений.

— Идея недурна, — согласился Трип, опуская фотоаппарат. Комната располагалась в носовой части яхты двумя метрами ниже ватерлинии. Добравшись до крепящихся к форштевню на болтах сходней, Трип обернулся и взглянул на Гари, который ободрительно ему кивнул, и полез внутрь.

Предстояло спуститься на двадцать футов. Добравшись до последней ступени, Трип очутился в проложенной пенопластом крохотной каморке с таким низким потолком, что там было невозможно стоять в полный рост. Пахло плесенью и ржавчиной. Трип растянулся прямо на полу, чуть ли не носом уткнулся в самый большой из пяти иллюминаторов и вгляделся в океан.

Он не сразу понял, что же открылось его взору. В воде плавали скопления светящихся точек. Их было множество, некоторые дрейфовали словно вслепую, другие сбивались в косяки, распускали щупальца и строем безмятежно проплывали мимо иллюминаторов.

Трипа так захватило странное зрелище, что он даже про фотоаппарат позабыл. Сначала ему показалось, что его окружают потусторонние создания как будто из сна. И только когда одно существо проплыло рядом с иллюминатором и почти что прижалось к стеклу, он наконец понял, кто это.

Яхту окружили сотни осьминогов. Когда глаза привыкли к темноте, Трип увидел, что у спрутов вдоль каждого из восьми щупальцев идут два ряда светящихся голубовато–зеленых точек. Сами по себе точки сияли не так сильно, но все вместе осьминоги освещали воду так же ярко, как светится зимней ночью перегруженная автомагистраль.

Розовато–коралловые осьминоги с распущенными щупальцами достигали размера велосипедного колеса. Пока Трип включал фотоаппарат, студенистые глаза из воды глядели на него. Он уже собирался сделать снимок, как услышал шаги над головой. Кто–то спускался по лестнице.

— Не против, если я присоединюсь к вам?

Голос застал его врасплох. Обернувшись, он увидел дамские ножки. Когда женщина спустилась к нему, оказалось, что это Мэг — горничная на яхте и по совместительству матрос.

— Никоим образом, — отвечал Трип, не зная, как себя вести.

Мэг была подтянутой и стройной, с короткими темными волосами и аристократическим точеным носом. С момента первой встречи она произвела на него впечатление молодой женщины, которая прекрасно осознает свою силу, но при этом хорошо понимает, что это не будет длиться вечно. Кроме того, хотя отношения открыто не афишировались, все на яхте знали, что ночи Мэг обычно проводит в каюте Рэя Уили.

— Пришла посмотреть, что за переполох, — сказала Мэг и тоже растянулась на полу. — Удивительно, правда?

— Так и есть. — Трип опять повернулся к иллюминатору.

Они безмолвно лежали рядышком и смотрели, как мимо светящимися стайками проплывают огоньки. И тут он ощутил, что нога Мэг приятно прижимается к его.

Мигом позже в открывавшемся в самом большом иллюминаторе круге моря показался аквалангист. Проплывая мимо комнаты наблюдений, он повернулся к окну, и толщу воды пронзил луч фонаря. Лицо было плохо видно через маску, но казалось, что аквалангист буравит их взглядом.

Лежащая рядом с Трипом Мэг напряглась. Перекатившись на спину, она уцепилась за ближайшую ступеньку и начала подниматься по лестнице, не сказав ни слова. Трип не двигался. Позабыв об осьминогах, он по–прежнему смотрел в глаза аквалангиста, пока Рэй наконец не отвернулся и не уплыл прочь.

На следующее утро Трип вышел на палубу и обнаружил, что Рэй вместе с Эллисом и Гари стоит в отсеке для погружений. Над кормовой палубой натянули тент, защищавший от солнца, но мужчинам все равно было жарко- вато. Они брали пробы воды — этот ежедневный ритуал проводился каждые двести миль во время кругосветного плавания на борту «Ланцета».

Вода вокруг яхты кишела бесчисленными осьминогами, днем их свечение поблекло. Эллис перегнулся через перила.

— Как там у Теннисона? «Огромные и бесчисленные полипы…»

— «Бесчисленные и громадные полипы, — поправил Трип, радуясь возможности применить свое гуманитарное образование, — отвеивают гигантскими плавниками дремлющую зелень».

Он уселся и стал смотреть, как манипулятор с насосом на конце опустился на пять футов ниже поверхности океана. После того как были записаны данные о температуре и содержании соли, в пластиковый бак закачалось пятьдесят галлонов воды, которая проходила через несколько фильтров очистки. Процесс занимал около часа. Пока ждали, Гари пустился в дружественное состязание с первым помощником по имени Киран: кто скорее поймает осьминога? Гари спустил в воду закрепленную на тросе ловушку, а загорелый и мускулистый Киран предпочел метод поэнергичнее, сказав, что выучился ему на Канарских островах. В воду он сунул палку с крючком и привязанной к нему красной тряпицей, на первый взгляд способ этот не казался особенно эффективным.

Пока Эллис и Рэй складывали оборудование, они подхватили нить непреходящей полемики.

— Нужно здесь остаться, — утверждал Эллис. — Если мы отсюда уйдем, то лишимся возможности, которая представляется раз в жизни.

— Возможность вашей жизни, не моей, — уточнил Рэй и пошел сполоснуться под душем отсека для погружений. — Мы и так отстаем от графика. Если задержимся здесь, то не поспеем на Галапагосы, как было запланировано.

— Значит, сроки надо сдвинуть. Это же новый вид. До этого был описан только один вид светящегося осьминога…

— В таком случае захватите с собой несколько экземпляров. Я уже попросил Кирана составить рядом парочку аквариумов.

— Несколькими экземплярами не обойтись, — спорил Эллис. — Здесь мы наблюдаем удивительное коллективное поведение. Считается, что осьминоги обычно не передвигаются стаями на таком удалении от берега и живут под водой. Что–то заставило их группами всплыть на поверхность. Нам надо выяснить что.

Рэй повернулся к Трипу; у него на лице блестели капельки воды.

— Ясно вам? Эллис думает, что в батисфере есть место только науке. Он не может принять то, что новый вид осьминогов не способен изменить мир.

— Может статься, что это открытие мир не изменит, — осторожно произнес Трип, — но многие бы желали на них посмотреть.

— Согласен, — поддержал его Эллис. — Во всяком случае, это укрепит репутацию проекта.

Рэй мотнул головой, во все стороны полетели брызги.

— Вы не понимаете сути дела. В сегодняшней пробе воды найдется тысяча, если не больше, новых видов микробов. — Тут он повернулся к Трипу. — С каждым замером мы удваиваем количество генов, прежде известных у всех биологических видов по всей планете. Впервые к целой экосистеме применяются современные методы секвенирования. Не пойму, чем осьминоги важнее всего этого.

— Дело не в важности, — нетерпеливо отмахнулся Эллис, — дело в…

— Даже сейчас никому доподлинно не известно, что таит в себе океан, — продолжал Рэй, по–прежнему глядя на Трипа. — В каждом миллилитре морской воды содержится миллион бактерий и десять миллионов вирусов. До меня никто не пытался анализировать океан так же скрупулезно, как подходили к изучению генома человека. Когда мы закончим, результаты будут общедоступны на безвозмездной основе всем без ограничений. Друг мой, именно это укрепит нашу репутацию. А не осьминоги. — Он перевел взгляд на Гари, который сидел, сжимая в руках канат ловушки. — На мой взгляд, существует два научных подхода. Можно охотиться на что–то с тряпкой на палке, как это делает Киран, или же поставить приманочную ловушку и ждать, что туда попадется. Второй вариант, быть может, менее эффектный, но в перспективе…

Монолог Рэя прервал взволнованный возглас. На другом конце яхты Киран поймал на крючок осьминога и осторожно вытаскивал его из воды. Когда Киран опускал спрута в ведро, Трип видел, как в воздухе корчились щупальца.

Эллис повернулся к Рэю и спросил:

— Так что вы говорили о двух научных подходах?

Рэй заставил себя ухмыльнуться и повернулся к первому помощнику:

— Киран, как думаешь, сможешь поймать еще таких монстриков?

— Без проблем, — обещал Киран, забираясь в кокпит. — Сколько вам надо?

— Как можно больше. Сегодня на ужин у нас будут осьминоги.

Воцарилось неловкое молчание. Киран смущенно улыбнулся и пошел вниз. Помолчав, Рэй обратился к Эллису:

— Ну, хорошо. Мы задержимся здесь на день. Вам следует удовлетвориться этим.

— Отлично, — кивнул Эллис, хотя выглядел недовольным. — Постараюсь.

Ученые разошлись. Через несколько минут, когда закончился процесс фильтрации, Гари открутил несколько стальных пластин и с помощью пинцета достал внутренние фильтры размером с виниловую пластинку, перепачканные всеми оттенками коричневого: это на бумаге с убывающей степенью пористости осели различные микроорганизмы.

— Жаль, что вы стали свидетелем этого разговора, — сказал Гари Трипу, убирая фильтры в пластиковые мешки. — У этих двоих взгляды не всегда совпадают…

— Ну а вы? — задал вопрос Трип, помогая упаковать утренние пробы. — Как думаете, стоит ли нам здесь задержаться?

Гари направился к лестнице и ответил так:

— Зарплату мне платит Рэй, поэтому меня сложно назвать объективным беспристрастным наблюдателем. Дело в том, что они оба мне нравятся. Эллис столь же амбициозен, как и Рэй. Просто лучше это скрывает.

И молодой человек ушел вниз. На протяжении всего дня Трип ловил на себе взгляды, которые тайком бросал на него Гари из лаборатории, находящейся напротив кают–компании. Через окно Трип видел, как он паяльной лампой стерилизует ножницы и разрезает каждый фильтр на две части: одну он отправит в заморозку для дальнейших исследований, вторую возьмет на анализ прямо на борту. Гари не только ежедневно брал пробы воды, он большую часть дня проводил в лаборатории, растворял фильтры и исследовал генетический материал, а потому был единственным членом экипажа без загара.

Трип расположился в кают–компании, где в пластмассовом аквариуме плавал пойманный осьминог. С момента прибытия на яхту Трипа поражали требования, которые предъявлялись к научной группе. Расшифровка генетической последовательности организмов в пробе морской воды — процесс невероятно сложный, сродни составлению пазла из тысячи кусочков. Как правило, анализы обычно проводятся на берегу, но Рэй в надежде сэкономить время настаивал на том, чтобы все делалось на борту. Сейчас в стадии реализации находились несколько конкурирующих проектов по секвенированию морских экосистем, и Рэй был одержим идеей завершить проект к двухсотлетнему юбилею Дарвина, а до него оставалось менее трех недель.

Такая безотлагательность могла бы показаться странной, но, просматривая заметки, Трип подумал, что на карту поставлено не что иное, как репутация Рэя. Несмотря на роль, которую он, как известно, сыграл в расшифровке генома человека, Рэй по–прежнему оставался лицом спорным, больше известным в качестве жесткого бизнесмена, чем кристально честного ученого. Теперь, когда деньги не являлись для него задачей первостепенной важности, он финансировал этот проект в попытке доказать несостоятельность своих недоброжелателей, а заодно стать претендентом на Нобелевскую премию. В результате он подгонял ученых, что только усиливало разногласия в команде.

За ужином царило натянутое молчание. Кок Дон, весьма привлекательная блондинка с собранными в хвост волосами, приготовила севиче, чуть потомив осьминогов для придания им мягкости. Хотя мякоть получилась нежной, никто не мог это есть, и команда сосредоточилась на овощном карри, обильно запивая его вином и холодной водой.

— О яхте можно судить по тому, как льется вино, — проговорил Рэй; глаза у него покраснели. — На «Калипсо» у Кусто был бак для вина из нержавеющей стали. А у нас сколько бутылок?

— Двести в трюме, — ответила Дон. — И пятьдесят–шестьдесят в холодильнике.

Трип налил себе еще бокал. В отличие от других яхт, на которых накрывали отдельные столы для гостей и команды, здесь, на научном судне, все ели вместе. Впрочем, расположение духа у собравшихся от этого не становилось лучше. Трип обратил внимание, что Рэй относится ко всем как к слугам, даже к Ставросу, который стал капитаном яхты задолго до того, как миллиардер ее приобрел. Когда Рэй снисходительно попросил его сказать, как будет «осьминог» по–гречески, капитан отвечал:

— Конечно же, «октопус». Но Гесиод называл это существо «аностеус», что значит «бескостный». «Бескостный свою ногу гложет в холодном и жалком жилище».

— Не знал, что у нас тут столько знатоков, — сказал Рэй. Поверх бокала он бросил взгляд на Трипа. — Кстати, я пока не дал вам обещанного интервью. Свободны ли вы сегодня вечером?

Трип, который уже почти распрощался с надеждой получить приглашение, удивился нежданной удаче.

— Конечно. Может, после обеда?

— Мне надо сначала заняться кое–какими делами, но, если вам будет угодно заглянуть ко мне в каюту в десять, я смогу уделить вам час времени. — Он переводил взгляд налитых кровью глаз с Трипа на Мэг и обратно. — Если, конечно, у вас нет других планов…

Мэг вскочила, собрала тарелки и понесла их в камбуз. Раскрасневшийся от вина Рэй не сводил глаз с ее лица.

После ужина все разошлись. Киран отправился на палубу, и через миг под предлогом первой предполуночной вахты к нему присоединилась Дон, хотя слабый запах сладковатого дыма заставил Трипа предположить, что на уме у них что–то другое. Вокруг яхты в темноте снова мерцали осьминоги. Когда свет в кают–компании потушили, пойманный спрут тоже стал светиться в аквариуме.

Трип прошел в свою каюту и, поглядывая в иллюминатор на световое шоу, занялся пересмотром списка вопросов. Во время подготовки к интервью он вдруг начал как–то странно нервничать. И заметил, что грызет ногти, а ведь уже сколько лет этого не делал!

Ближе к назначенному времени Трип встал, удостоверился в том, что не забыл блокнот и диктофон, и вышел в коридор. На яхте царила полная тишина. В кают–компании сидел Ставрос и раскладывал пасьянс. Больше никого не было видно.

Трип подошел к двери в каюту Рэя и тихонько постучал:

— Рэй?

Ответа не последовало. Из–под закрытой двери пробивалась полоска света. Трип постучал второй раз и, снова не получив ответа, нажал на дверную ручку, которая с легкостью подалась.

После секундного размышления Трип открыл дверь и вошел в каюту. Один раз он уже заходил сюда — в день прибытия — и был впечатлен царящей здесь роскошью.

Склонив голову, Рэй сидел на своем рабочем месте спиной к двери, словно пристально рассматривал что–то на столе. Трип, опасаясь навязываться, осторожно приблизился к Рэю и тронул его за плечо, спросив:

— Вы по–прежнему хотите поговорить?

От легкого толчка Рэй повернулся вместе с креслом, причем движение обусловливалось исключительно импульсом. Глаза его были открыты, голова склонилась под неестественным углом. В горле зияла глубокая рана, спереди по рубашке струилась кровь и лужицей скапливалась на полу, впитываясь в бордовый ковер. Трип врачом не был и лично никогда с убийствами не сталкивался, но все равно сразу же понял, что Рэй мертв.