Глава 41

Для шестидесятивосьмилетнего Джошуа Валиенте со сломанной ногой существовал только один способ взобраться на это громадное дерево. На спине тролля.

Джошуа сильно смущала собственная беспомощность, но Санчо был бодрым и здравомыслящим. Он позволил Джошуа разобрать вещи, сложить и убрать легкие костыли, повесить троллий зов на шнурке на шею. Затем помог Джошуа залезть к себе на спину и обхватить мощную троллью шею. Для надежности они привязались друг к другу веревкой. Санчо действовал с такой сноровкой, что Джошуа предположил, не был ли тролль в прошлом носильщиком, возможно, на каком-нибудь предприятии по лесозаготовкам вроде Торговой Компании Долгой Земли. Использовать человекообразного с большим емким разумом и великодушным сердцем в качестве мула в какой-то шайке жадных до денег дровосеков? Что ж, таковы люди.

И вот, с надежно прикрепленным человеческим грузом, тролль поднял голову к громадной стене ствола, поплевал на ладони и начал взбираться.

Кору усеивали узлы и выемки, Санчо без труда находил опоры для рук. Даже ступни тролля, подвижные и ловкие, находили опоры почти с такой же легкостью, что и большие ручищи. Пока Санчо лез, Джошуа ощущал громадные мускулы на плечах и спине тролля под волосатой кожей. Несмотря на пожилого мужчину в качестве груза, Санчо словно не лез, а поднимался по поверхности ствола продолжительным плавным движением. Тролли больше напоминали Джошуа орангутанов, чем горилл, и сходство с орангутанами никогда еще не было таким поразительным: руки и ноги тролля соответствовали длине, силе и гибкости конечностей этих обезьян.

И пока Джошуа изумлялся умению тролля, они неуклонно поднимались вверх.

Вскоре земля, усеянная упавшими листьями и ветками, которые с высоты казались почти нормального размера, осталась далеко позади. Но когда Джошуа посмотрел вверх, стена коры по-прежнему терялась в тумане, и если там и росли какие-то ветви, их еще нельзя было увидеть.

Откинувшись назад и цепляясь за мускулистую шею Санчо, Джошуа огляделся и теперь увидел эти другие деревья – в тумане огромными вертикальными тенями маячили стволы. Некоторые деревья были словно обмотаны канатами – наверное, огромными лозами или лианами, смутно различимыми в тумане, какой-то паразитический вид. Это был настоящий лес, со множеством деревьев, но отдельные экземпляры были такими огромными и, вероятно, вынужденно росли так далеко друг от друга, что не производили впечатления леса. Деревья больше походили на гигантские сооружения, наподобие небоскребов. Базовый Манхэттен в древесной форме.

Тролль лез неуклонно, но не сказать, что неустанно. Время от времени он останавливался, и Джошуа слышал рокот его огромных легких, когда тот делал глубокий вдох.

По мере подъема Санчо ковырялся в коре перед собой. Он старался не повредить саму кору, но здесь росли растения – что-то вроде папоротников, орхидей и бромелиевых, черпающих питательные вещества напрямую из воздуха. На некоторых эпифитах были плоды, которые Санчо отправлял в рот. Из трещин в коре он доставал жуков – хрустящее лакомство. Джошуа же попивал воду из бутылки и ел энергетические батончики из рюкзака Рода, но он был впечатлен. Повсюду, как на поверхности коры, так и внутри самого ствола этого дерева, была жизнь. Санчо потревожил птицу, похожую на гигантского, размером с орла, дятла с ярким оперением. Та взлетела с недовольным криком, и Джошуа пригнулся. Наверное, поэтому на земле он не слышал птиц. Просто они живут чертовски высоко.

А они все поднимались. В тепле, уюте, под убаюкивающий устойчивый ритм подъема и с ощущением абсолютной безопасности под присмотром этого замечательного тролля Джошуа заснул.

Он проснулся, когда Санчо опять остановился и начал осторожно разматывать веревки со своего груза.

Джошуа увидел, что они наконец добрались до веток.

В этом мире, мире громадных деревьев, солнце клонилось к закату, и низкие лучи бросали молочные тени через непрекращающийся туман. Должно быть, Санчо и Джошуа поднимались весь день. Они казались карликами, окруженными со всех сторон огромными объектами: ствол, гигантские ветки, листья, похожие на зеленые флаги. Ветви сами по себе были гигантскими, размером со зрелый дуб с Базовой. Ветки казались слишком массивными, чтобы поддерживать себя, но если они состоят из аномально легкой парящей древесины, то вполне на это способны. До Джошуа дошло, что теперь вокруг стоит шум: поют птицы или кто-то похожий на птиц, кричат какие-то животные, и под просторным пологом до самого неба разносится эхо. Значит, вот где в этом мире кипит жизнь: высоко над землей. И скорее всего, это лишь самый нижний ярус гигантского леса.

Вдруг Санчо, напрягшись, поднял голову. Его ноздри раздувались. Джошуа подумал, что тролль слышит сквозь туман обрывок долгого зова.

Оглядевшись, Джошуа решил, что Санчо, наверное, остановился здесь, потому что нашел пруд – в развилке между стволом и веткой скопилась вода. Неподалеку от пруда Санчо мягко опустил Джошуа и намотал веревку на боковую ветку, тоже массивную. Затем пошел к водоему напиться.

Предположив, что они здесь заночуют, Джошуа укрепил веревку парой собственных узлов, сбросил рюкзак, так же старательно привязав его к ветке. Вытащил спасательное одеяло Санчо и легкий спальный мешок для себя. На поверхности ветки трудно было что-то делать – каждый квадратный дюйм заполняли мох, лишайник и грибы, на которых ноги и руки предательски скользили. Как ни странно, Джошуа запыхался, как будто это он, а не тролль тяжело потрудился. Зато тролль на вид почти не устал, хотя его грудь тяжело вздымалась.

Джошуа подошел к пруду, у которого стоял Санчо. Тролль набирал воду руками. Джошуа наполнил пустую фляжку, но сначала процедил воду и бросил очищающую таблетку.

После этого Санчо расположился возле пруда в терпеливой позе, как во время охоты на кроликов в подземных убежищах. Джошуа сел рядом, неподвижный и молчаливый. Но он ничего не видел в луже, ничего, кроме похожих на лилии растений на поверхности и легкой ряби…

Санчо с мощным всплеском погрузил ручищу в воду и одним движением вытащил зажатого в кулаке аллигатора, который бился и вырывался. Аллигатор был крошечным и бледным, но Джошуа не сомневался, что все равно тварь вполне способна оттяпать палец. Но Санчо ударил его головой об ствол, и рывки аллигатора сразу прекратились.

Санчо погладил разбитый череп, словно успокаивая. Затем отломил от коры щепку и с ее помощью вспорол брюхо животного. Когда тролль предложил своему спутнику горсть сырого мяса, еще теплого и сочащегося кровью, Джошуа отказался. У него в рюкзаке была солонина и аварийный паек с самолета.

– Если бы мы могли развести здесь костер…

Похоже, что Санчо даже без тролльего зова понял это слово: костер. Он энергично помахал на языке жестов: нет-нет и схватил троллий зов:

– Не надо костер! Не надо костер!

Джошуа поднял руки.

– Хорошо, старина, я просто предложил. Не надо костра. Я понял.

Санчо успокоился, но, жуя мясо аллигатора, не сводил глаз с Джошуа, словно тот мог внезапно выхватить горелку.

Когда они поели, а дневной свет померк, они улеглись бок о бок, человек и тролль, один под спасательным одеялом, другой в спальном мешке. Несмотря на настойчивое стремление продолжать поиски Рода, Джошуа испытывал некоторое облегчение оттого, что они остановились. Он вымотался даже в качестве пассажира.

И его по-прежнему донимала эта одышка. Как высоко они забрались? Он вспомнил Денвер с его последовательными копиями: город в миле над уровнем моря. Когда бы он туда ни прилетел, ему требовалась пара часов, чтобы привыкнуть к разреженному воздуху. Возможно ли, что сейчас они на такой же высоте? Санчо поднимался несколько часов, быстро и в одном темпе. И даже если они в миле над землей, очевидно, что до верхушки этого громадного дерева еще далеко…

Дерево в мили высотой? И это не единственный могучий Иггдрасиль, здесь таких явно целый лес. Как вообще это физически возможно?

Но, пусть и на высоте мили, его окружала жизнь – и рядом, и вверху в невидимой кроне. Лежа в сгущающейся темноте, он, как ему показалось, увидел какое-то животное, пробежавшее в ветвях – тень на фоне теней, не белка или аналог белки, не лазающая обезьяна, как можно было ожидать. Джошуа решил, что оно похоже на оленя, большое четвероногое животное, легко пробирающееся по толстым ветвям. Еще он услышал шум водоворота в том прудике в развилке ветвей – что-то такое же большое, как пойманный троллем аллигатор, или даже крупнее, охотилось в своих владениях на высоте в милю. Это был вертикальный ландшафт.

Деревья!

Деревья были спутниками Джошуа Валиенте с самого Дня перехода, когда он, тринадцатилетний мальчишка, обнаружил, что перешел в лес из пригорода Мэдисона в Висконсине. Фактически лес был повсюду. Большинство Земель тонули в лесах. Человечество возникло только на Базовой Земле – и только на Базовой мировые леса исчезли в результате тысячелетий прилежной расчистки умными обезьянами с топорами.

Но Джошуа узнал, поначалу с помощью сестры Джорджины, что деревья были не просто фоновыми декорациями. Их стволы содержали значительную часть мировой биомассы, они питали целые экосистемы благодаря корням, проникающим до глубоких подземных источников, и, как он только что здесь видел, в их трещинах находили убежище животные, насекомые и даже другие растения. Все это питалось по сути солнечной энергией, падающей на листву. Похоже, в этом мире деревья приобрели максимальное значение, а земная поверхность оказалась более или менее заброшенной, за исключением корней могучих мировых деревьев.

Но если он уже находится где-то в миле над землей, то насколько высоко в конечном итоге может располагаться крона? Он знал, что, во всяком случае, на Базовой у высоты деревьев существует предел. Рост секвой, например, ограничен способностью их древесины выдерживать вес ствола и внутренней структурой дерева, позволяющей поднимать воду с земли к листьям. Поэтому они вырастают на две-три сотни футов. Не на милю.

Может, эти деревья устроены иначе. Должно быть, так.

И где он?

Он вспомнил один джокер, который они с Лобсангом и Салли нашли во время Того Самого Путешествия в Верхние Меггеры сорок лет назад. Это было где-то между Прямоугольниками и Дырой, как он назвал ориентиры того грандиозного путешествия: мир, где «Марк Твен» летел высоко в облаках, а ветви с листвой задевали его киль… И он смутно помнил отчет одной из экспедиций Мэгги Кауфман на военных твенах в неизведанные пределы Долгой Земли. Где-то в доброй четверти миллиарда переходов они обнаружили мир или группу миров, усеянных огромными деревьями. Однако были ли они настолько большими, как эти? Конечно, здравый смысл подсказывал, что тролли и другие переходящие человекообразные не распространяются ни на запад, ни на восток за пределы Дыр, представляющих естественные вакуумные ловушки. Но довольно об этом; дайте троллям способность переходить через слабые места, и они смогут попасть куда угодно. Джошуа представил небольшие скопления троллей, разбросанные по всей великой Долгой Земле, расселяющиеся из миров, куда их доставляют излюбленные слабые места…

Мог ли Джошуа и в самом деле зайти так далеко с Санчо и его суперпереходом? Наверное. Похоже, обычное ощущение своего местоположения на Долгой Земле осталось на берегу реки, с Патриком, Мэттом и остальными, но он чувствовал, что, где бы он ни был, он находится далеко за пределами Верхних Меггеров.

Не спрашивай, сказал он себе. Пусть когда-нибудь в этом разбирается кто-то умнее тебя. Он не Лобсанг. Джошуа предпочитал познавать все на собственном опыте, а не анализировать. К тому же сейчас важнее всего поиски Рода.

– Это как в День перехода, – сказал он вслух. – Искать заблудившегося ребенка в последовательном лесу. Мы идем, сынок. Просто держись. Мы идем.

Санчо заворчал и захрапел во сне.