Глава шестая

К приходу Эста я успела переодеться, сделать скромную, но изящную прическу и продумать десять вариантов предстоящего разговора. И все равно чувствовала себя как-то неуютно и неуверенно.

Кто знает, какая еще блажь может прийти в голову вспыльчивому лорду? Да, теперь мне известно, как непросто ему жилось эти годы и насколько несправедливо отношение общества к детям, чьи родители имели неосторожность оступиться. Причем не просто совершить ошибку, позволив чувствам взять верх над разумом и долгом, но и не суметь надежно скрыть следы своей слабости.

Но разве я не доказала за время нашей дружбы, что имею право если не на доверие, то хотя бы на часть правды? Хоть на малую толику, позволившую бы мне не оставаться самой неосведомленной дурочкой во всем герцогстве?

– Приехал, – сообщила Альми, откровенно следившая из окна за подъездной аллеей, и я, не выдержав, бросилась к ней.

Эстен выскочил из кареты, едва она замерла напротив широких ступеней просторного, как сцена, крыльца, и торопливо зашагал к входу.

Его статная фигура с крепкими плечами мечника в неизменно темном строгом костюме казалась отсюда, со второго этажа, не особенно рослой, но я точно знала, что это обман зрения. Эстен был немного выше Стая, а Ренда – так на целых полголовы. Зато принц был гибче и изящнее, хотя плечи, как все лучники, имел столь же широкие.

– Красавчик, – шутливо подмигнула мне Альми. – И сильно волнуется. Я посижу для приличия минутку, потом найду причину сбежать.

– Нет! – вдруг испугалась я. – Не уходи! Альми, я тебе доверяю, как родной сестре, можешь говорить, что захочешь, только не бросай меня!

– Ну, как скажешь, но, если передумаешь, подай знак, – с тревогой всматривалась она в мое лицо. – Мне казалось… Прости.

– Прибыл лорд Эстен Денлуа, – доложила служанка, и Альми, так и не дождавшись моего ответа, кивнула ей утвердительно:

– Проси.

– Светлого утра! – Бледный, чуть запыхавшийся Эст остановился в дверях, окинул гостиную привычным взглядом воина и шагнул ближе. – Леди Элгиния, у меня к вам очень важный разговор, но сначала позвольте попросить прощения за последние события…

– Позвольте представиться – леди Альмисса Гесорт, – невозмутимо перебила его моя подруга. – Магиня первой ступени и жена магистра Стайна Гесорта. А кроме того, временная компаньонка леди Элгинии. И поскольку все мы здесь собратья по цитадели, предлагаю отбросить не принятое у магов преувеличенно напыщенное обращение.

– Согласна, – первой отозвалась я.

Мне и самой легче было разговаривать с напарником без этих дурацких расшаркиваний.

– Я тоже, – настороженно кивнул Эстен.

– Замечательно, – обрадовалась Альми, сияя так красившей ее живой улыбкой. – Тогда объясни нам, Эстен, почему ты принял Гину за предательницу?

Я подавилась облегченным вздохом, Эст стиснул зубы и нахмурился.

– Но учти, причастность королевы и герцогини Таринской к попытке обманом женить тебя на Гинни уже доказана. Однако пока никто не собирается их обвинять, поскольку леди затеяли новую игру. Прямое вмешательство ничем не поможет принцу Райвенду, только спугнет интриганок.

– Откуда… – Эст заметно растерялся, и мне вдруг стало его невыносимо жаль.

Наверное, очень нелегко жить одному среди чужих людей, не получая ни от кого ни поддержки, ни доброго слова. И не зная точно, кому можно поверить, а у кого на уме очередная интрига и далекоидущие планы на твое имущество, а заодно и свободу.

– Мои тетушки признались, что за щедрое вознаграждение подделали мою подпись, – мягко пояснила я, пока Альми, указав Эсту на кресло, подвигала ему чай. – Сейчас они в монастыре для нераскаявшихся преступниц. А леди Анбетт попыталась сбежать и сильно пострадала. Теперь она не помнит ничего из происходившего в последние полгода.

– Гадина… – наконец отмер Эст и опустился в кресло. – Жаль, что этой змее так мало досталось, она заслуживает большего. Однако всего рассказать не могу, это не мой секрет. Но полностью признаю свою вину перед Гинни, я должен был сначала поговорить…

– Эстен, – сочувственно смотрела на него Альми, а у меня крепло подозрение, что она услышала намного больше, чем я, – сегодня ты заслуживаешь всяческих похвал за преданность другу, но через месяц, когда он поведет в храм Савиллу Тюаре, возненавидишь его на всю жизнь.

– Откуда?! – резко вскочил с кресла лорд, выронив чашечку с чаем.

– Как только Элгиния обратилась в цитадель с просьбой о помощи, этим делом занялись наши лучшие адвокаты, – спокойно сообщил от двери Стай. Подошел к жене, нежно поцеловал в щечку и сел рядом, приобняв ее за плечи. – Никто не вправе пытаться манипулировать магами и принимать за нас решения. Цитадель всегда ревностно за этим следила и намерена следить и впредь. Нам не важно, насколько одарен наш собрат и какое положение он занимает. Более того, мы никому и никогда не позволим взять власть даже над слабым учеником или необученной травницей, но действовать при этом всегда будем деликатно и осмотрительно.

Мне пока ничего не было понятно, и помрачневшему Эсту, судя по задумчивому взгляду, – тоже.

– Время, отпущенное на официальный визит, уже истекло, поэтому теперь ты отправляешься домой, – безапелляционно продолжил наставник. – Встретимся ночью в двадцать третьем квадрате.

Эст молча кивнул, встал и направился к двери. И только взявшись за ручку, опомнился, оглянулся и растерянно пробормотал, что был счастлив получить мое прощение.

– По-моему, он хотел бы поговорить прямо сейчас, – осторожно намекнула я и смолкла, дожидаясь ответа учителя.

– Знаю. Но дело сейчас не в нем, а в тебе, – заявил Стай, допив отнятый у жены чай, и скептически оглядел стол: – А ничего посущественнее в этом доме не водится?

– Все тут водится, – буркнула я, вызывая служанку, а выдав ей указания, снова уставилась на наставника. – Можешь назвать меня бестолковой, но понять, какое отношение я имею к королевскому отбору, все же не могу.

– Да я и не требую, – отмахнулся он. – Потому и отправил отсюда твоего друга. За ним постоянно следят, королева терпеть не может, когда кто-то нарушает ее планы. А Эстен уже постарался, сегодня рано утром решительно выставил из дворца всех гостей. И герцогских фрейлин и невест.

– Не может быть! – охнула я, сразу представив, сколько шума и пересудов вызовет этот поступок.

– Заявил, что пока не чувствует себя готовым к семейной жизни и намерен отложить всякие смотрины на годик-другой, – добавил Стай и насмешливо фыркнул: – По свидетельству Калианы, леди выскакивали из его дома, как мыши из клетки с котом.

– А она что там делала? – Только теперь я, к своему стыду, вспомнила, что с утра еще не видела целительницу и не обеспокоилась ее отсутствием.

– Работала. После того как Неверс допросил остальных фрейлин, трем стало плохо. Анбетт пользовалась ими как шпионками и служанками, а они терпели, боясь потерять место.

– Начинаю подозревать, что с родней мне не очень повезло.

– Такие родственнички есть во всех больших семьях, – успокоила меня Альми. – Зато у тебя замечательные родители и бабушка Манефа. Она уже согласилась приехать и к вечеру будет здесь.

– Да? – Разумеется, это заявление меня обрадовало, старушку я любила. – А кто и зачем ее уговаривал?

– Пришлось мне сходить, – сообщил Стай и смолк, глядя, как примчавшаяся с тележкой служанка составляет на стол блюда и вазочки. А когда за ней закрылась дверь, добавил: – Тебе мы заранее не говорили, так как не были уверены в намерениях Эстена. Но едва твой друг восстал против воли герцога, которого тоже обманом втянули в эту интригу, он тотчас стал для них опасен. Ведь Савиллу уже выбрали в жены Ренду и сделают все, чтобы она победила. А девушка никогда не пойдет против воли королевы, которая успела осыпать небогатую семью своими милостями и не забыла намекнуть, что делает это в знак будущего родства.

– Тогда я не понимаю, как можно им помочь…

И я ничуть не кривила душой: все в королевстве знали, что у ее величества королевы-матери железная воля, и если она чего-то захотела, то добьется своего любыми способами. Хотя полной власти в руках королевской семьи нет уже очень давно, материком правит парламент, которому цитадель вежливо, но непреклонно диктует свою волю. Хотя и вполне законно, почти половина парламента – старшие магистры цитадели. А короли лишь сохраняли старые традиции, устраивали торжества, празднества и ритуальные мероприятия да задавали тон светской жизни и моде. Однако ее величество знала немало способов оказывать давление на знатных друзей и приближенных.

– Тебе нужно записаться на этот отбор, – невозмутимо сообщил наставник. – А мы поможем туда попасть.

– Кто? Я? На смотрины? – На несколько мгновений у меня пропал дар речи, чтобы потом прорваться вешним потоком: – Это плохая шутка, Стай! Нечего мне там делать! Да я теперь вообще слово «отбор» слышать не могу! Да и зачем? Ренда я не люблю и замуж за него никогда не собиралась!

– Ты меня успокоила, – с нарочитым облегчением отер сухой лоб магистр. – Это было самое слабое место моего плана. Что ты вдруг захочешь заполучить этот лакомый кусочек.

– Ренд действительно хороший друг… – Я на миг запнулась и мужественно признала правду: – Эстену. И лучник самый лучший, и боец надежный. Ты не представляешь, из каких ловушек он нас вытаскивал! Но я хочу найти свою любовь и никогда не соглашусь бегать наперегонки с толпой юных леди ради внимания мужчины, к которому не чувствую ничего, кроме доверия соратника.

– Бегать – вообще не самый надежный способ доказательства любви, – серьезно кивнула Альми. – Поэтому ты и должна победить в отборе, Гина. Иначе жизни твоих друзей и хорошей, но слабовольной девушки будут перемолоты в паштет нечестными играми двух самовлюбленных интриганок.

– Победить? Я не ослышалась? А потом что? Отказаться от свадьбы, чтобы знатные бездельники смеялись и глумились над Рендом? Или подождать, пока он откажется и все начнут издеваться надо мной?

– Нет, этого не нужно. Достаточно будет, если всем станет ясно, как мерзко сводить людей, словно животных, и ждать от них потом признательности и счастливых детей. Ведь все еще помнят, как королева проводила смотрины для наследника и почти за руку привела к победе его жену. А теперь возмущена их постоянными скандалами и изменами Альгерта и никак не рискнет отдать ему корону.

Я молчала несколько минут, представляя себе, в каком аду окажусь, если дам согласие на этот сумасшедший план. Мое настроение с каждой секундой портилось все сильнее.

– Зря ты так паникуешь, – не выдержала Альми. – Никто же не оставит тебя там в одиночестве. С тобой пойдут Калиана и бабушка, Стай и Неверс будут в команде распорядителей, а со мной ты будешь встречаться по ночам. Походы на Харгедор никто не отменяет.

– Ты считаешь, что королева позволит мне ходить в поле? – не веря своим ушам, потрясенно спросила я. – Да она поднимет такой шум, что сбегутся все дворцовые прихлебатели!

– Никакая королева не имеет права приказывать магам цитадели, что им делать в свободные от смотрин часы, – жестко отрезал Стай. – А на поле ты ходишь в свое личное время. И не забывай, я тоже буду там и молчать не стану.

– То есть… – вот теперь мне все было ясно, – мы объявляем королеве партизанскую войну и на острие авангарда ставим меня?

– Не королеве, а глупым и старомодным правилам, которые унижают достоинство настоящих мужчин, – убежденно заявила Альми. – Потому что каждый зрелый и умный мужчина вполне способен выбрать себе подругу самостоятельно, без чужих советов и тем более давления. Девушкам такие отборы тоже причиняют лишь моральные травмы, принуждая действовать не свойственными им способами. Скромным и гордым женщинам невыносима необходимость выставлять напоказ свои достоинства и расхваливать себя, подобно ярмарочной зазывале. Все мы мечтаем, чтобы понравившийся нам мужчина сделал в отношениях первый шаг, предоставив нам свободу выбора. А на этих отборах девушки вынуждены ломать самих себя, переступать через собственные понятия о порядочности и, как стая распаленных азартом гончих, мчаться за дичью, каковой в этой ситуации ощущает себя жених. Ведь только самовлюбленного болвана, не понимающего, что чистой, искренней любовью эти состязания и не пахнут, могут порадовать такие откровенные бои за место рядом с ним. Поверь, я сама пошла бы туда, если бы была еще свободна, чтобы доказать эту истину всем любителям извращенных зрелищ и оставить знатных интриганок с носом. А ты самая лучшая кандидатура среди всех известных мне юных леди и имеешь все шансы победить. Не зря же королева пыталась устранить тебя заранее, засунув в отбор к Эстену.

– И как мы ни крутили, но, кроме тебя, помочь им больше некому, – прямо заявил наставник. – А ваша дружба, доверие и возможность спокойно поговорить в поле помогут победить в этой тайной борьбе.

– А если королева узнает об этих совещаниях? – Я пыталась сопротивляться изо всех сил, очень опасаясь стать посмешищем для всего материка.

– Сама пойдет на Харгедор или пошлет кого-то из своих шутов? – презрительно фыркнул Стай. – Не волнуйся, туда ее шпионам хода нет, как и в этот замок. Здесь сильная защита, и сегодня ночью ее обновят. А ты доедай, и начнем тренировку. У тебя должны быть готовы вежливые и логичные ответы на все шпильки ее величества.

– Но я еще не согласилась!

– Да-а? – недоверчиво протянул учитель. – Тогда откажись. Скажи мне прямо сейчас, что не желаешь помочь друзьям, с которыми спина к спине два года простояла в поле, что бросишь их в самый трудный момент.

– Но ведь они… – На глазах вскипели слезы еще не изжитой обиды.

– Не сразу поняли, как подло обманули их родственники? – насмешливо прищурился Стай, но в его голосе добавилось огорчения, как бывало, когда я неправильно решала задачку. – Не поверили, что самые близкие люди могут обойтись с ними так безжалостно, одним махом лишив и любви, и всех надежд? Запутались в чужих интригах и сделали шаг, к которому их упорно и умело подталкивали, – поссорились с тобой. Хотя Эстен интуитивно чувствовал неправильность происходящего, подсознательно сопротивлялся, казалось бы, неоспоримым доводам и фактам. Поэтому счел тебя предательницей, клюнувшей на его статус, и по-детски обиделся. Но ведь ему всего двадцать три года, Гинни, а парни в этом возрасте всегда моложе сверстниц. Не телесно, а в осмыслении житейских дел и проблем.

– Но он был такой злой… – еще пыталась спорить я, хотя уже приняла правоту учителя.

– Да. Но все же пришел просить прощения, – тихо подсказала Альми. – Хотя не просил его ни у кого и никогда.

И это мне тоже было известно, только прежде я не знала причин такой надменности. Вернее, не понимала, что это не высокомерие сноба, а защитная броня мальчишки, брошенного родными людьми в пасть безжалостным сплетникам и моралистам.

– Ну? Как ты решила? – поторопил меня Стай, подождал несколько секунд и спокойно похвалил: – Вот и умница. Я в тебе и не сомневался. И помни главное: это будет настоящий бой, считай себя вышедшей в поле. Ни на миг не убирай щитов и никого не подпускай слишком близко. Любая из невест, служанок или фрейлин может оказаться замаскированным шептуном или винтом.