Глава двадцать шестая

Сфера стремительно вырвалась из широкого проема, давно потерявшего где-то дверь, или, скорее, воротца, промчалась пару десятков шагов и замерла посредине странной площадки.

Озираясь по сторонам, я пыталась сообразить, как и куда двигаться дальше, а на ум невольно приходили сравнения. Нечто подобное я однажды уже видела, здесь же, на Харгедоре. Почти идеально круглая яма глубиной шагов в тридцать и такой же ширины, появилась в одно прекрасное утро в сорок пятом квадрате, неподалеку от деревни гончаров. Но та была свежая, еще осыпалась, подсыхая, струйками по стенкам почва, и на дне виднелись почти неповрежденные деревья и кусты.

А здесь стенки уже потеряли ровность, чуть осели, слегка оплыли и густо поросли травой, кустами и вездесущим хмелем. И если бы не его нахальные плети, почти закрывшие небо, я никогда не сообразила бы, что над этой впадиной натянуты сети. Рассмотреть их отсюда было трудно, но я не раз встречала заросли хмеля и знала, что иначе его гибкие стебли, густо усыпанные душистыми шишками, сейчас свисали бы почти до земли. А они свивались в чуть проседавшую, но идеально ровную крышу.

– В одиночку он бы никогда тут не управился, – вслух высказал Ренд мои подозрения и указал влево: – Видишь лестницу? Веди туда. Попробуем добраться до сети и прорубить лаз.

И я повела, иного выхода не было. Хотя и не верила, что нам удастся прорубить сеть имеющимся оружием. Сюда бы меч Эстена и его самого, но он где-то в деревне… и вряд ли сидит без дела.

Величать лестницей примитивное сооружение, спирально взбиравшееся по стенам ямы, разумеется, было большим преувеличением. Рядок давно потемневших от старости, покосившихся и поросших мхом колышков, вбитых в глину и расщелины камней на расстоянии в локоть, вернее было бы прозвать тропой смертника. И без сферы я по ней никогда бы не влезла. А вот пауки забирались, судя по лохмотьям паутины, время от времени попадавшейся на пути.

– Это сыроварня, – заявил вдруг Ренд, молча следивший за шевелящимся внизу полчищем монстров. – Хорошая, старинная сыроварня. В этой яме сыр варили и формовали, тут более ровная температура, чем на поверхности. Потом на подъемных площадках спускали на выдержку вниз, в подземные камеры. Но с ними что-то случилось… с хозяевами. А селяне прокопали сбоку ход и повытаскали сыры. Ну а откуда и в какой момент тут взялся пауковед, только он сам может рассказать.

– А где паслась коровы? – спросила я, решив наконец задачку, как надежно перебросить сферу через участок, где высыпалось сразу пять кольев.

Конечно, если бы у меня было достаточно энергии, чтобы создать мощный поток воздуха и на нем поднять сферу вверх, такой проблемы просто не могло бы быть. Но теперь мне приходилось подтягивать нас с помощью воздушных лиан, и любой просчет мог сбросить свернутый в продолговатый кокон щит на дно ямы.

– Молоко сыродел, скорее всего, скупал у селян… вон видишь наверху хижину и мостик? Судя по состоянию лестницы, туда давно никто не лазил. Возможно, там был желоб… или таль. Но если отсюда имеется выход к деревне, то он может быть только в том месте.

Ренд явно старался меня успокоить, и мне оставалось лишь молча кивнуть. Будь там выход, пронырливые пауки давно бы разбежались и хоть один да попался бы на глаза селянам. А те в подобных случаях сразу вызывают наемников цитадели.

И это еще не все. Едва начав подъем по этой стене, я попыталась незаметно отправить вестника, но почтовый амулет не сработал. И это может означать только одно: щит, закрывающий выход из подземного тоннеля, гораздо больше, чем представлялось мне прежде.

Добравшись до хижины, оказавшейся простенькой, запущенной и покосившейся будкой, я невольно облегченно выдохнула: энергии пусть и в обрез, но хватило. Хотя пока неизвестно, какие сюрпризы ждут нас здесь.

Возможно, потребуется срочно уходить, и тогда спускаться придется на хранящихся в тревожных запасах тонких шнурах. К ним прилагаются особые перчатки, но и с ними спуск будет очень непрост.

Хотя цитадель делает все, чтобы, оказавшись в ловушке или просто задержавшись с возвращением на базу, мы не испытывали особых неудобств. Наши полевые куртки можно развернуть в просторные плащи, из которых легко собирается палатка. Однако я свою куртку оставила в селе, на башне, уходя, как думала, на полчаса.

– Жаль, нельзя брать в поле безразмерные кошели, – вздыхал однажды Эстен, когда нам пришлось по воде уходить от огромной стаи крысаков и пережидать их нашествие на насквозь мокром островке.

Тогда мне тоже было жаль, ведь в его кошеле хранился большой походный шатер и запас теплых вещей, еды и сладостей. Пришлось как-то случайно попасть с Эстом на королевскую охоту.

Но с тех пор знаю точно, что это невозможно. Все подобные сундуки и кошели – просто маленькие порталы, и каждый привязан к камере в особой башне цитадели. Именно поэтому их считаное количество, и они доступны только самым знатным лордам да старшим магистрам. Лично мне Стай давал свой кошель временно. Но самое главное – действуют они лишь на Тезгадоре. Так как только у нас имеется надежная сеть портальных башен, поддерживающих уверенные пути для переходов и почты.

– Здесь чисто, – бдительно оглядев все углы, сообщил Ренд, сбросил куртку, развернул и застелил темную от времени лавку: – Устраивайся. Тебе нужно полежать.

– А ты?

– Поищу выход…

Мне хотелось сказать, чтобы он не ходил, я уже проверила. Яма надежно накрыта сеткой, на этот раз с довольно крупной ячеей. А над ней развернут купол щита, и он тоже тянет в себя энергию. Но немного слабее нижнего, и значит, оставшихся запасов магии мне хватит часа на два… или меньше, смотря как придется тратить.

Но я смолчала, послушно села на скамью и некоторое время, пока он упорно лазил в зарослях хмеля вокруг хижины, безропотно ждала.

– Ты заметила, – вернувшись, спросил напарник, – что наверху почти нет паутины?

– Да.

– Как думаешь, почему?

– Щит тянет энергию. А они выращены с помощью магии, – выдала я первую пришедшую в голову гипотезу.

Заботы пауков меня сейчас не волновали нисколько.

– Неверно, – возразил он и тут же ответил на свой вопрос: – Тут почти нет еды. Сквозь дыры сети могут проникнуть только мелкие грызуны, но большим паукам ловить их нелегко. И невыгодно.

– Внизу полные чаны, – буркнула я и почувствовала, как к горлу подступает тошнота.

Хорошо, что нам нечего есть… хотя, боюсь, теперь я надолго потеряю аппетит.

– Вот именно, и хотелось бы понять, где тот маг берет для них еду? И как управляется с этим в одиночку? Или хозяев все-таки несколько? А главное, зачем им столько пауков?

– Ренд… извини, но мне эти пауководы абсолютно неинтересны. И противны. Я их считаю монстрами наравне с винтами и кабаняками. Мне совершенно не важно, почему и ради чего они убивают детей. Главное – они на это способны, и значит, не заслуживают никакой жалости. Если бы сейчас у меня был полный резерв, я попыталась бы преобразовать щит, добавив своих заклинаний и установок.

Вот зря я так сказала… но поняла это лишь в тот миг, когда командир расстегнул ворот рубахи и снял с шеи несколько амулетов, вместе с королевским медальоном.

– Бери, попробуй.

– Ренд, а может, не нужно?

– Назови меня Райвенд, и я подумаю.

– Хоть сто раз. Райвенд, Райвенд… подумал?

– Ты сказала всего два раза… будешь должна, – лукаво усмехнулся он и, сразу став серьезным, уверенно заявил: – Но попытаться подключиться к щиту было очень хорошей идеей, поэтому я подумал и решил, что для нас это шанс. И для детей… заморозка действует всего три-четыре часа.

О них он мог и не напоминать, я и так не забывала ни на минуту. И потому молча взяла амулеты, вернув лишь королевский.

– Бери. – Ренд почти насильно втиснул его мне в руки. – Тебе ведь не важно, принц я или нет?

– Абсолютно, – подтвердила я, только теперь припомнив, что утрата амулета может привести напарника к потере титула. – Но ты сам…

– Уже равнодушен, – презрительная усмешка на миг исказила его губы, – после того как родная мать выставила на аукцион, словно редкую, но ненужную безделушку.

– Ладно, – согласилась я, про себя решив, что постараюсь обойтись без энергии этого амулета.

– Только, Элни, я должен предупредить… он защищен от чужих. Кроме меня лишь пятеро самых близких людей могут брать его безнаказанно.

– Но ведь я уже взяла? – недоверчиво переспросила, глядя на мирно лежащий на ладони медальон.

– Я попросил магистров цитадели… на всякий случай… – несчастно глянул на меня напарник, закаменел скулами и отвел взгляд, – провести над ним ритуал и дать тебе допуск… как моей невесте.

Пару минут я озадаченно смотрела на него, не веря своим ушам, надеясь, что сейчас он засмеется и объявит это заявление розыгрышем. Но Ренд молчал, с каждой секундой мрачнея все сильнее.

И мне почему-то вдруг стало очень отчетливо понятно, что это вовсе не шутка и не хитрый ход, призванный подкупить меня или очаровать. А ответственность и забота командира, не пожелавшего иметь более мощную защиту, чем у подопечных. Еще было ясно, почему он пытался защитить меня: я же отношусь к женщинам и детям, которых всегда спасают первыми. Но представить оставленного на растерзание монстров Эстена оказалось очень обидно.

– А как же Эст? – не выдержав, все-таки спросила я.

– Элни… – без стеснения облегченно выдохнул Ренд и тихо засмеялся: – А я уж испугался… Эст тоже может взять этот медальон. Мы с ним провели обряд братания.

– И ее величество… – Мне сразу стала ясна еще одна причина королевской ненависти.

– Узнала, – процедил он с презрением. – Два часа объясняла, с кем мне выгоднее дружить. А ведь знаешь, Элни, за друга я должен благодарить тебя. До того момента, как заинтересовался вашими странными отношениями, я не видел в нем ничего особенного. Эст казался мне обозленным, обиженным на всех, высокомерным и упрямым бастардом, не желающим понимать своего места в придворной иерархии.

– Не верю, – мотнула я головой. – Ты не такой… ты внимательный и умный.

– Спасибо, любимая, – снова засмеялся Ренд, – ты хорошо меня знаешь. Такого, каким я стал за эти годы… но тогда я был другим. Избалованным обожанием, подарками и вседозволенностью спесивым подростком. Поверь мне, это страшная сила, способная любого превратить в монстра. Мне повезло, что Альгерт прекрасно это понимал и всячески подкалывал меня, стараясь разбудить во мне бунтаря и тем самым вырвать из-под гнета материнского обожания. Отец мне тоже очень помог… но окончательно я понял, каким хочу стать, после того, как ближе узнал Эста и тебя. Хотя должен покаяться – я долго подозревал тебя в хитроумной интриге и прямо говорил об этом Эстену.

– Не ты подозревал, – возразила я, точно зная, что права. – Это мнение ее величества, а она умеет донести до всех свои взгляды сотней разных способов, как говорит Манефа. Теперь я все поняла, остался только один вопрос… а Стай знал?

– Да, – серьезнея, кивнул принц. – Гесорт знал все. И мне кажется, не очень хотел, чтобы об этом узнала ты. Но Элни… ты собиралась проверить крепость купола?

– Да, – согласилась я и повернулась к нему спиной: – Ты не против, если я на тебя обопрусь?

– Пять лет об этом мечтаю. – Командир мягко меня приобнял, устраивая поудобнее, и я поспешила закрыть глаза.

Иначе так и буду изучать не сходящую с его губ незнакомую довольную улыбку.

Щит при ближайшем изучении поражал сложностью, точностью расчета и чистотой исполнения. А еще стабильностью, и это не могло быть результатом одного лишь заклинания. Большие купола все маги защиты держат в устойчивости силой своего воображения и воли, и дается нам это непросто. Годами постоянных тренировок со все усложняющимися задачами и противодействиями. Намного проще, но дороже другой способ. Заложить условия в кристаллы, закрепить сохраняющим заклятием или ритуалом и потом привязать к нему щит. И вот этот купол, выполняющий сразу несколько действий, был поставлен именно так.

– Он привязан, – тихо докладывала я Ренду, – на шестнадцать камней. Они крепятся снизу к сетке по периметру ямы. Но в такой системе должен быть центральный, контрольный амулет, и он всегда находится в центре. Однако на сетке я ничего подобного не вижу.

– Подожди немного, я взгляну вниз. – Он бережно прислонил меня к стене и ушел, но я так и не открыла глаз.

Мне как раз попалось очень знакомое плетение, и хотелось понять, это базовый щит, в который вплетены остальные, или дополнительный.

– Элни? – встревоженно шепнул принц. – Ты тут? Или уснула?

– Я там, – буркнула недовольно. – Что-то увидел?

– Да, – садясь рядом и снова устраивая меня на своем плече, сообщил он. – Точно посреди ямы стоит то ли башенка, то ли колонна, и у нее на шпиле нечто вроде флюгера очень необычной формы. А у тебя как?

– Зацепила знакомый щит… но довольно странный… слишком мощный. Подожди… нашла поток магии, сейчас посмотрю на центральный амулет…

Внутренним зрением, с закрытыми глазами, все виделось далеко не так, как я ему описывала. Свивались и плыли призрачные, слегка отличающиеся по цвету круги, спирали и волны, пронизанные четкими стрелами зеленоватого света, собирающимися в центре в причудливую звезду. От нее вниз струился жгут серебристых молний, безостановочно бьющих прямо в защитную платиновую пентаграмму, хранящую артефакт-накопитель.

Он сиял перед внутренним взором маленьким, ослепительно-ярким солнышком, подтверждая мои смутные подозрения.

– Ренд, там накопитель переполнен. Этот… в клетке… явно не умеет его разряжать.

– Вот это винт! – скрипнул он зубами. – Оставь его.

– Нет, – отказалась я и, почувствовав, как он напрягся, примирительно добавила: – Уже не смогу. Щит давно на грани выброса. Если бы я не влезла, выстоял бы еще несколько часов или дней. А теперь его может взорвать любое движение. Сейчас начну понемногу оттягивать энергию на себя и создавать сферу. Это неизбежно ослабит кристаллы параметра, но нам не помешало бы укрытие. Только глаза открывать не стану, боюсь потерять контроль.

– Все понял, – деловитым, сухим тоном отозвался Ренд, немного подумал и снова выпустил меня из рук. – Продержись минуту, я выломаю доску, за этой будкой есть промоина, мы вполне уместимся, если потеснимся.

Его речь сопровождалась торопливым перестуком сапог, треском и грохотом падающих досок, непонятным шорохом и шелестом. А потом сильные руки подхватили меня и куда-то осторожно потащили, и я старалась не обращать внимания ни на боль в зажатом плече, ни на скользящие удары.

– Протиснулись, – довольно сообщил Ренд. – Сейчас еще немного проползем…

В этот момент мне удалось пополнить энергией свой браслет-накопитель, и мой резерв наконец-то начал расти.

– Минутку, – попросила я напарника. – Сейчас будет малая сфера.

Он притих, прижав меня к себе так тесно, что я не могла бы двинуть даже пальцем, если бы это вдруг понадобилось. Но они мне не нужны, когда я создаю и укрепляю щиты. Слабенькая, куцая, как детская купель, сфера сомкнулась вокруг нас, и мне сразу стало легче дышать и думать, и я немедленно сообщила об этом Ренду.

– Он снова включил свой призывающий амулет, – зло буркнул принц. – Теперь я слышу намного отчетливее. Раньше защищал медальон.

– Тогда надень его, я не брала оттуда энергию.

– Еще раз об этом заикнешься…

– Что ты сделаешь? – заинтересовалась я и едва удержалась, чтобы не открыть глаза и не посмотреть ему в лицо.

– Поцелую.

– Не нужно! – испуганно уперлась руками ему в грудь. – Мне нельзя отвлекаться.

– Сам понимаю, – невесело усмехнулся он. – Поэтому не волнуйся. И не сопротивляйся… я надену тебе на шею защитный артефакт. На всякий случай.

«А как же сам без защиты, если действительно крайний случай?» – ледяным сквознячком скользнул по сердцу страх, но пришлось смолчать. Сейчас действительно абсолютно неподходящий момент для споров, да и никогда и никому еще не удалось переубедить Ренда, если он вот так незыблемо уверен в своей правоте.

Значит, придется позаботиться мне.

И я все усилия направила на наращивание слоев различной защиты и привязку ее к промытой весенними ливнями крохотной, неудобной трещине. У этого места было только одно достоинство: торчащий сбоку огромный валун, к которому я постаралась как можно крепче примотать сферу, занимавшую теперь все свободное место.

На чужой щит в эти минуты старалась не смотреть, и без того по вплетенной нити ощущала все растущее напряжение.

– Элни, осторожнее! – Внезапно напарник обнял меня так крепко, словно я могла сбежать, навис, прикрывая, как будто его тело было крепче моих щитов. – Собирай все в сферу…

Договорить он не успел.

Щит взорвался, ударив по моему восприятию ослепительной вспышкой освобожденной энергии и оглушив звоном и стоном рвущейся сети, выдирающихся опор и заполошным свистом перепуганных птиц, устроивших в зарослях хмеля свои гнезда. А потом на нас обрушились темнота и тишина, и тщетно я таращила распахнутые глаза.

Нигде не мелькало даже точки света. Но страшней было другое. Энергия, бившая в меня в последние минуты щедрым потоком, вдруг закончилась, и я ощутила резко и неотвратимо накатывающие бессилие и сонливость.

– Сеть сорвалась вниз, – очень тихо и спокойно сообщил Ренд, – и утащила с собой опоры и выросшие вокруг них кустарники и деревья. А нас засыпало почвой с корней… думаю, не очень толстым слоем. Нужно послать вестника. Сделать светлячок?

– Не нужно, сейчас постараюсь вытащить сферу наверх. Она была привязана к валуну… по-моему, он никуда не делся, – так же тихо и деловито ответила я, стараясь ничем не выдать своей слабости.

– Ты вообще умница… – Командир вдруг нежно прижался губами к моему виску и с невеселым смешком добавил: – И я очень надеюсь, не будешь на меня сердиться… слишком сильно.

– За что? – осторожно приподнимая сферу и следя за держащими ее лианами, осведомилась я, надеясь, что мой голос звучит достаточно бодро.

– За нахальное сегодняшнее поведение, – грустно пояснил он. – Я понимаю, что вел себя грубо, как конюх… но ни о чем не жалею.

– Ренд, – ощущая, как выскальзывает наружу лиана и шарит по рыхлой почве, пытаясь зацепиться хоть за что-нибудь, пробормотала я виновато, – сейчас будет светло… а я усну. Но потом ты мне обязательно все это расскажешь…

В следующее мгновение мое обещание исполнилось: лиана выдернула нас на вершину холма, и безжалостное солнце затопило сферу, заставив зажмурить глаза.

Открыть их у меня уже не хватило сил.