ГЛАВА 2
«Ла-ла-ла-ла-ли-ла-ла…»
Навязчивый звук все не прекращался.
Я со стоном приподняла голову с подушки и разлепила глаза.
Моргнула.
Вспомнила, где нахожусь.
Музыкальная шкатулка — практически единственный подарок матери. То есть мама всегда давала некоторое количество монет, когда я выбиралась в город, и я всегда могла купить себе что хочется. И на праздники мне что-нибудь дарили. Сначала спрашивали, что мне нужно, и через несколько дней вручали. Но это являлось обязанностью слуг. И такие подарки не радовали. Со шкатулкой же вышло иначе: я вошла в комнату, а она стояла на туалетном столике открытая и издавала нежную мелодию. В тот день мне исполнилось двенадцать, и я наивно решила, что маме все-таки есть до меня дело.
Сегодня шкатулка тоже непостижимым образом оказалась открыта.
Я беззвучно фыркнула.
Присутствуй в поместье призрак, я бы узнала об этом еще вчера. А значит, кто-то просто вошел в комнату, пока я спала, и открыл шкатулку.
Очень смешно.
— Доброе утро, мама, — сказала зачем-то.
Затем с помощью крошечного импульса силы заставила крышку опуститься и отправилась приводить себя в порядок.
По дороге в столовую я наконец наткнулась на кого-то из слуг.
— С возвращением, госпожа!
Низкие поклоны и выражение благоговения на лицах.
Ну-ну.
— Соболезнуем вам, такая утрата.
— Ваша матушка два последних месяца тяжело болела, но не волнуйтесь, господин Моррис все это время почти не покидал поместье. Он хорошо заботился о ней.
Последняя информация исходила от пожилой экономки.
Немного неловко, что я даже не знаю, от чего скончалась герцогиня. Между прочим, должны были мне сообщить. Я имею в виду, раньше, все же два месяца — это долго.
Но сейчас я могла только кивнуть и пройти в столовую.
Моррис уже был там. В глубине души я ожидала увидеть его на хозяйском месте во главе стола. А что, почему бы и нет? Но фейри сидел на своем месте. То есть на том, которое он украл у моего несуществующего брата.
Сидел над нетронутым завтраком и с сосредоточенным видом смотрел в лежащую рядом газету.
Сквозь большие окна в комнату лился солнечный свет. Некоторые лучи падали фейри на лицо, делая его не таким нереальным.
Я невольно отметила, что он повзрослел. Ну да, логично, теперь это не семнадцатилетний мальчишка, а молодой мужчина. Уже не такой тощий, немного более реальный и уверенный. И наверняка еще более опасный.
— Доброе утро, Мая. — Он оторвался от чтения и посмотрел на меня.
— Эмая, — поправила, проходя к столу, где было накрыто и для меня.
Лучше Орхи.
Но этого я ему не скажу. Обойдется.
— Ты стала такой взрослой, самостоятельной… — Пока я шла, он встал и галантно отодвинул мне стул. Пришлось благодарно кивнуть. И дернуться от неожиданности, когда его прохладные пальцы вдруг скользнули по щеке. — И очень красивой.
— Сделаешь так еще раз, пальцы сломаю, — сказала ласково.
Не знаю, поверил ли. Он никогда не воспринимал мои угрозы всерьез.
Но, главное, — вернулся на свое место и больше не ломился в мое личное пространство.
— Меньше колючек, — в его голосе на мгновение зазвучал смех. Впрочем, тут же и исчез: неприлично сейчас веселиться. — Нам предстоит некоторое время провести под одной крышей. Давай постараемся уживаться мирно.
Если ты перестанешь считать меня своей не то сестренкой, не то невестой. А лучше прямо на этом месте разлетишься серебряными искорками и прекратишь отравлять мне жизнь. Это был бы потрясающий вариант.
Произнесла я, конечно, другое:
— Сколько именно времени?
Это был завуалированный вопрос о дате оглашения, если вдруг кто-то не понял.
— Завещание зачитают через два дня, — сообщил Моррис, разливая чай по фарфоровым чашечкам.
Терпимо.
Перед ним стояла тарелка с пышным омлетом, из которого выглядывали кусочки овощей и бекона. А меня ожидал еще и десерт — вафля в вазочке на высокой ножке, обсыпанная свежими ягодами. Вопиющее нарушение приличий. Во время траура — никакого десерта! Но кто-то помнил, что я люблю…
— Как она умерла?
Мне просто полагалось знать.
— Мы попали под дождь во время охоты, — глухим голосом поведал Моррис. — Она подхватила воспаление легких и слегла. Мы не ожидали, что все так закончится.
Спину вновь оцарапали незримые коготки.
— Поэтому мне и не сообщили?
Фейри вернул на тарелку вилку с наколотым кусочком омлета и недоуменно приподнял уже не такую кукольную бровь.
— Я писал тебе. Ты ни разу не ответила.
Врет. Наверняка.
— Куда?
Очаровательная улыбка не только отразилась в глазах, но и обозначилась на губах.
— Когда ты сбежала, я отправился за тобой. Думаешь, сложно отыскать девушку, желающую обучаться ведьминскому искусству?
Демоны! Схватить за шкирку и притащить домой меня уже не могли, но я почему-то все равно похолодела.
— Я могла выбрать другой город, не столицу, — заметила безучастно.
— Не могла. — Фейри вновь улыбнулся. — Ты слишком амбициозна.
Вопроса о выборе тогда действительно не стояло. Я… просто не рассматривала другие варианты.
— Я нашел тебя в день экзаменов, — продолжал Моррис. — У вас как раз все закончилось, и ты выходила из замка вместе с другими девчонками.
— И что?
Опять эти когти по спине.
— Вы смеялись и, кажется, собирались за покупками. Ты выглядела такой счастливой. — Он отрезал еще кусочек омлета, хотя не съел предыдущий. — Я стоял за деревьями и смотрел. Но просто не смог вторгнуться в твой новый мир и все испортить. Так что вернулся домой и убедил матушку… прости, герцогиню… оставить тебя в покое.
— Спасибо. — А что тут еще скажешь?
— Но на письма могла бы хоть изредка отвечать. — В его голосе проскользнула обида. Или он ее изобразил. — Неужели это было так трудно?!
— Невозможно, учитывая, что я их не получала.
Ведьмы напакостили.
Или он, как всегда, врет.
Я все-таки принялась за еду, хотя разговор испортил аппетит.
— Ты, наверное, хочешь посетить склеп? — Я чуть не подавилась, честное слово! — Сейчас мне надо закончить кое-какие дела, потом провожу тебя. Идет?
— Боюсь, визит туда в мои планы не входит.
Особенно в твоей компании.
Спокойно. В его присутствии я зверею и напрочь забываю о манерах.
— Мая! — И осуждающе так посмотрел.
— Что — Мая? — За пререканиями я даже ошибку с именем пропустила. — Подумаешь, немного нарушу правила. Я же ведьма, а значит — ходячее нарушение условностей и вообще здравого смысла. Кстати, ты как фейри тоже должен чихать на традиции.
Упоминание о принадлежности к дивному народу Морриса даже поморщиться не заставило. Он продолжал все так же осуждающе на меня пялиться.
— Ты права, я прохладно отношусь ко всей этой мишуре. Хотя, раз уж живу среди людей, стараюсь уважать традиции, — медленно произнес он. Звучало так правильно, что у меня зубы начало сводить. — Но герцогиня была твоей матерью. И я думаю, что ты должна в последний раз выказать ей уважение.
Жаль, что чай уже выпила. С каким удовольствием я сейчас выплеснула бы его в наглую физиономию!
— Возможно, позже. — Но я нашла другой способ дать сдачи. — И без тебя.
Заявление ему не понравилось.
Но раньше чем он начал возражать, я встала и покинула столовую.
Задача провести здесь несколько дней и не проклясть этого типа становилась труднее с каждой минутой…
В семейный склеп герцогов софтГерд я все же пошла, причем сразу же после того, как Моррис скрылся в кабинете. Он прав, надо. Я не собиралась позорить семью, хотя и не планировала быть ее частью. Да и не осталось от этой семьи ничего.
Шла пешком, заодно прогулялась по знакомым местам.
При входе на кладбище ощутила легкую вибрацию под ногами. Темная сила отозвалась.
Хорошо, что я одна: пронырливый мерзавец мог заметить.
Но сегодня я пришла не колдовать…
Нашла глазами нужный склеп и направилась к нему. Естественно, наш был самый большой и старый, там покоились многие поколения хозяев Гердерского поместья. С недавних пор на одну урну стало больше.
После появления в нашем доме Морриса я часто наведывалась сюда. Мне казалось, будь жив отец, жизнь шла бы совсем по-другому. Впрочем, я не была уверена, что лучше. Может, фейри и его околдовал бы? Или герцог хотел сына — тогда я разочаровала бы его самим своим появлением… Но мне требовалось кому-то пожаловаться, а прах в урне — чем не слушатель? Закончилось все прозаично. Пронырливый подхалим узнал о моих вылазках и наябедничал маме. То есть он сказал ей, что беспокоится, что со мной творится что-то не то. Но итог всегда был один: меня наказали.
Я приложила руку, холод камней пробрал до печенок, и часть стены с шорохом сдвинулась. Уверенно шагнула в полумрак, на ходу творя заклинание ясности зрения.
Внутри пахло свечами и цветами.
Хмыкнула от догадки.
Так и оказалось: у урны герцогини стоял свежий ароматный букет. Наверное, Моррис правда был к ней очень привязан. Хотя нам в академии говорили, что дивным неведомы подобные чувства.
Постояла немного, так и не сумела откопать в себе особых эмоций, через некоторое время махнула на это дело рукой, пожала плечами и пошла к выходу. Я здесь отметилась, городские сплетники меня наверняка видели, приличия соблюдены.
Уже выходила, когда нахлынуло чувство опасности.
Настолько сильное, что закружилась голова.
Отшатнулась больше от неожиданности.
Ай, плечо!
Да что ж…
С зычным «ква-а!..» мимо склепа скакнула жаба. Боль не способствовала повышенному вниманию, но я все же успела рассмотреть красные пятна на шкурке и мелькнувший на миг длинный, раздвоенный, как у змеи, язык. Крупновата она для местной квакушки, никогда таких не видела.
Ладно, темные ведьмы противной живности не боятся. Даже ядовитой противной живности.
Я отлепилась от каменной стены, в которую так неосторожно впечаталась, поморщилась от боли и все-таки покинула склеп.
Сделала несколько шагов и вновь напряглась, услышав шорох.
А когда ведьма напрягается, она творит проклятия!
Потому что одну травму сегодня я уже получила, хватит.
Даже заклинание в той ладони горело не так ярко, как во второй.
— Не надо меня убивать, я просто подошел выразить свое почтение, — голос прозвучал малость насмешливо и совсем не испуганно.
Обернулась, не торопясь развеивать колдовство. А то новое потом опять колдуй, напрягайся. Прилагать лишние усилия я никогда не любила, особенно бесплатно.
Мужчина был неплох. Лет тридцати пяти, в хорошем костюме, с модной стрижкой. Коричневый цвет замечательно гармонировал с его глазами и волосами. На меня этот тип взирал с интересом. Но ответная симпатия зарождаться не спешила. В столице я встречала более привлекательных мужчин и уже успела понять, что яркая упаковка, как правило, предупреждает о гнилом нутре. Это как с жабой: есть красные пятна — значит, ядовитая. К счастью, поняла я это на чужом опыте, а не на своем. Я сейчас про мужчин, а не про жабу, которой где-то там, в траве, наверное, уже икалось.
— Принято, — нарушила затянувшуюся паузу. — Мы знакомы? Что-то я вас не припомню.
— Позвольте представиться, — мне учтиво протянули руку, — Ашер Дерт-Видерский, с недавнего времени мэр Реведшира.
С прежнего песок от старости сыпался еще в год моего побега. Логично, что в город назначили нового.
— Эмая Аргард-Гердери. — Так и быть, не стану указывать на то, что, подойдя ко мне, он слегка нарушил приличия. Нас должны были представить общие знакомые. Никак иначе. — Рада встрече. Хотя мне сейчас не полагается говорить о радости и обо всем подобном.
Руку в его ладонь я все же вложила. И неслышно вздохнула, когда от плеча к локтю пронеслась стрела горячей боли.
— Не беспокойтесь, я никому не расскажу, — карие глаза улыбались.
Прижиматься губами к ни в чем не повинной ладошке он не стал, лишь слегка сжал, чем мне почти понравился. Но в следующий момент, уже выпуская ее, вдруг нахмурился и усилил хватку.
— Небо, что случилось с вашими пальцами, леди?!
Всего с двумя. Я просто забыла взять перчатки.
— Я не леди, я — ведьма. — Безжалостно стряхнула его руку и расправила плечи. Последнее заставило еще раз мысленно ойкнуть. Все время забываю про плечо! — А за мою недолгую карьеру со мной чего только не случалось!
Мэр выглядел шокированным и смущенным одновременно.
Ему потребовалось некоторое время, чтобы собраться с мыслями.
— Значит, ведьма…
— Практикующая, — не скрывая гордости, добавила я.
Еще темная. Одна из лучших, что бы это ни значило.
— Выходит, быть герцогиней вы не собираетесь?
— Точно нет. — Любопытство уже казалось беспардонным, но мне не жалко было ответить.
Я стала тем, кем стала. Сама, без чьей-либо помощи. И я, демоны побери, этим гордилась.
— Мне пора. Возможно, еще увидимся… хотя вряд ли. — Прощально кивнула и собиралась развернуться, чтобы пойти к воротам, но мэр неожиданно отмер:
— Вечером у Эльсов будет небольшой прием. Уверен, вы приглашены. Приходите, нужно поговорить. У меня к вам деловое предложение. — И, помедлив немного, добавил: — Не верьте, какие бы гадости ни говорил обо мне ваш брат.
Ух ты. Я смотрю, у них здесь жизнь бьет ключом.
— Он мне не брат, — бросила, направляясь к выходу. — К тому же мы не общаемся.
— Тем более приходите.
Догонять и сопровождать меня мэр не стал.
Уже подходя к дому, осознала любопытную истину. Этот Ашер-как-там-его в наших местах недавно. Следовательно, у него не должно быть родственников на местном кладбище. А это, в свою очередь, значит, что он целенаправленно выслеживал меня.
Впечатляет. Я бы даже сказала, интригует. Но я не стану шастать по аристократическим сборищам и точно не полезу в сомнительные сделки. Я здесь всего на пару дней. Не стоит все усложнять, тогда, возможно, мне удастся выбраться отсюда без потерь.
Пока снимала платье, ушибленное плечо мстительно разболелось еще сильнее. Хорошо, что я на всякий случай сунула в чемодан небольшой набор лекарств. В полной, впрочем, уверенности, что они не пригодятся.
Нанесла мазь, охлаждающую и замораживающую боль. Сверху мазь от ушибов. Подумав, глотнула еще немного обезболивающей настойки.
Остаток дня прошел в мелких хлопотах. Я попросила слуг заменить в моей комнате кровать, отдала в стирку платье, отметила в рабочей книге, сколько каких лекарств израсходовала и что нужно в ближайшее время купить. Можно было бы заняться этим прямо сегодня, но идти в лавку было лень. Плюс ко всему начали приходить карточки с соболезнованиями. Я честно дочитала до четвертой, потом разозлилась и спалила разом все.
Достали.
Обед прошел как-то мимо меня. Об ужине тоже забыла, наверное, сработало нежелание пересекаться с Моррисом. Но голодный желудок любезно напомнил… и я решила, что какой-то фейри совсем не повод портить свое здоровье.
Желание надеть остроконечную шляпу и какое-нибудь откровенное ведьминское платье подавила. Только распустила волосы, позволив им лепестками пламени разметаться по плечам и спине.
Столовая встретила тишиной и пустотой.
Э-э? Нас сегодня не кормят?
— Господин распорядился накрыть в бежевой гостиной, — словно подслушав мои мысли, сообщила молоденькая служанка.
Новая, не припомню, чтобы она раньше здесь работала.
Довольно невзрачная.
Внутренне искрясь от недовольства, я прошла несколько комнат и наконец добралась до указанного места. Моррис с ужином уже были там.
— Эмая… — Мой кошмар привычно встал, чтобы пододвинуть мне стул.
В тот самый первый раз, в семь лет, он тоже так сделал. Мы оба были мелкие, стул — тяжелый и громоздкий. Он с грохотом оттащил его от стола, чтобы я могла сесть.
Хотел мне понравиться.
Но я с тех самых пор не велась на эти штучки и вообще видела его насквозь.
Пальцы на этот раз не задели щеку, только слегка тронули волосы.
— Мне не нравится цвет, — сказал фейри так, будто это имело какое-то значение.
— А мне против шерсти, что приходится лицезреть твою физиономию. Видишь, как несовершенен мир? — И поспешила сменить тему, пока фейри окончательно не испоганил аппетит: — Пишут что-то интересное?
Он не начинал ужинать, ждал меня. Возле него лежала утренняя газета. Кто вообще читает газету дважды?
Очевидно, тот, кто хочет в ней что-то найти. Но это совсем не мое дело.
— Дочь Флоксов сбежала с цыганским табором, некий аноним подозревает нашего аптекаря в торговле «пустыми» микстурами, урожай вайвы под угрозой. Как видишь, у нас все, как всегда, — закончил фейри с полуулыбкой. — Ах да, в городе новый мэр. Мерзкий тип.
Я уже была в курсе. Но свои тайны как-то привыкла хранить при себе.
Решение устроить ужин здесь оказалось не самой худшей идеей воспитанника моей матери. Старинные каменные дома даже летом хранят древний холод и крайне неохотно пускают внутрь тепло. Здесь же горел камин, не такой громадный, как в каминном зале, но гораздо более симпатичный и уютный. Его тепло приятно грело локоть, а бежевые и прохладные светло-коричневые тона вокруг действовали успокаивающе. Ну и в мягком кресле сидеть было куда удобнее, чем на стуле, пусть и из дорогого красно-розового дерева.
Напрягало только одно: блюда приготовили по новомодным столичным рецептам. Расстарались явно для меня.
Еще и Моррис смотрел почти неотрывно. Лучше бы следил, что в рот тащит, все же с темной ведьмой ужинает!
Взгляд раздражал и заставлял противно чесаться кожу под платьем. Только поэтому я первая нарушила неуютное молчание:
— Утром в моей комнате произошло кое-что странное. — Общих тем для разговора у нас не было и быть не могло, так что сгодилась и такая. — Когда я проснулась, музыкальная шкатулка, мамин подарок, была открыта и играла.
Фейри тонко усмехнулся и посмотрел на меня так, словно ему были известны все тайны мироздания.
— Мая, с чего ты вообще взяла, что это ее подарок?
Демон белобрысый!
Вернусь в комнату, выкину эту дрянь в мусорницу.
— С того, — буркнула недружелюбно.
Мне просто хотелось в это верить. Я была ребенком, в конце концов!
Традицию совместных ужинов пора сворачивать. Не получается из этого ничего путного.
— Мне казалось лицемерием дарить тебе что-то на деньги, взятые у твоей же матери. И я после занятий помогал одному из учителей рисовать карты, переводить древние тексты, систематизировать информацию для его будущей книги, — медленно заговорил Моррис. — Того, что удалось заработать, хватило только на шкатулку. Но я знал, что ты разломаешь и выбросишь ее, как поступала со всеми моими подарками. Ты даже печенье, которое я приносил, когда тебя наказывали, никогда не ела. Поэтому просто оставил шкатулку в твоей комнате. Понимал, что ты решишь, будто она от кого-то другого.
К концу его проникновенной речи я поймала себя на том, что отбиваю нервную дробь каблуком по полу.
Прекратила.
— Зачем?
— А ты не догадываешься? — Горьковатая улыбка шла ему даже больше, чем все другие.
— Боюсь, у меня слишком больная фантазия. — Разговаривать с ним нормально упорно не получалось. — Все, я наелась.
На самом деле нет.
Но аппетит загнулся в страшных конвульсиях.
Все, с завтрашнего дня кормлюсь в городе!
Я встала, собираясь вернуться к себе и что-то сделать со злосчастной шкатулкой, но была перехвачена за руку.
Мм, плечо…
— Мая… — Моррис собирался что-то сказать, но передумал и выдал: — Что у тебя с рукой?!
Сегодня нечто подобное мне уже говорили.
А этот вообще смотрел на мои пальцы, словно они отвалились.
Скрывать правду не было сил:
— Первые два курса я работала в мастерской по очистке камней от остатков магии артефактов, из которых их достали.
Бледнее я Морриса никогда не видела. И это притом что он всегда был слегка похож на привидение.
— Лучше бы я тогда забрал тебя домой, — глухо выдавил он.
И руку мою не отпустил.
— Не лучше, — возразила без капли сарказма. — В академии мне нравилось. Ну, в основном. А та работа в конечном счете освободила меня от обязательного распределения в какую-нибудь глушь. Тебе, конечно, все равно, но из меня получилась хорошая ведьма.
В смысле хорошая плохая ведьма.
— Мне нравится моя жизнь. В столице мой мир, друзья и… личная жизнь тоже.
Лгунья я сегодня. Нет, жизнь ведьмы, которая работает сама на себя, мне правда нравится. Но вот с друзьями-подругами так и не сложилось, для всех я навсегда осталась Хищной Орхидеей. Что же до личной жизни, которая у ведьм обычно бурная… у меня в арсенале имелись лишь три провальных первых свидания.
— Ясно, — кивнул Моррис и, прежде чем отпустить, осторожно погладил навсегда загрубевшую кожу на указательном пальце. — Не убегай, поешь нормально. Обещаю не донимать разговорами.
Шкатулка с утра помалкивала, что я сочла добрым знаком. Мистическое происшествие, конечно, носило имя «Моррис», но все равно неприятно.
И да, вчера я забыла ее выбросить.
А сегодня проснулась спозаранку с ощущением, что что-то не так, и несколько минут рассматривала потолок, пытаясь определить, что именно. Вроде больше никаких чудес… Ах да, лекарства! Или ингредиенты, чтобы я сама могла их приготовить, учитывая репутацию местного аптекаря.
Порядок должен быть во всем. Каждая склянка наполнена и строго на своем месте. Я так привыкла к тому, что касалось работы. Иначе мне дико неуютно.
Сначала решила выяснить, что там с отданным в стирку платьем. Ради этого пришлось выглянуть в коридор в поисках какой-нибудь служанки. Какой-нибудь — потому что ведьме личная горничная вроде как не положена.
— Что ты тут делаешь?! — Я отпрянула от неожиданности и чуть не получила тяжеленной дверью по носу.
Моррис. Он стоял, прислонившись спиной к двери напротив, и гипнотизировал взглядом мою дверь. Ну, теперь уже не дверь, а меня в проеме — без макияжа, со спутанными после сна волосами, одетую в одну бледно-фиолетовую шелковую сорочку. И да, сейчас все еще стояла несусветная рань.
— Прости, что напугал.
— Не прощаю. — Я просверлила его подозрительным взглядом.
— Я просто не успел вчера сказать, что не вламывался к тебе и не открывал шкатулку. Ты же так думала, наверное?
Угу, а стоило тебе произнести другое, я сразу же изменила бы мнение.
Он меня полной дурой считает?
Задавать этот вопрос, впрочем, было уже некому. Фейри ушел.
Проводив взглядом удаляющуюся спину, я с шипением помянула демона и скрылась в комнате. Надо взять за правило: пока нахожусь в этом доме, не высовываться из своих владений в неформальном, так сказать, виде.
Прошлепала в ванную.
Обозрела в зеркале свое хмурое лицо.
Включила воду.
Хорошо, что мать все же допускала присутствие бытовой магии в поместье в разумных пределах. Иначе был бы риск состариться, дожидаясь, пока слуги натаскают воду в ведрах.
Но сегодня с местными заклинаниями определенно творилось что-то не то…
Вода оказалась черной и вязкой. И воняла гнилью.
Я моргнула — и все пропало.
Демонщина какая-то!
Магическое сканирование выявило лишь слабые отголоски тьмы. Ничего необычного, учитывая, что недавно здесь болела и умерла герцогиня, и вообще в доме постоянно живет нелюдь.
Пришлось сделать над собой усилие и все же залезть в воду. Но мылась я быстро и без удовольствия, как в душе общежития.
Ладно, теперь платье.
Когда вышла из ванной, оно уже ожидало меня, аккуратно вывешенное на специальном манекене. Вот и прекрасно, буду выглядеть соответственно своему нынешнему статусу и положению. Потому что вся остальная моя одежда, мягко говоря, не для этих мест.
Настроение, впрочем, не улучшилось, и вообще, на донышке души поселилось какое-то гаденькое ощущение. Разнообразия ради, никак не связанное с Моррисом.
— Распорядиться, чтобы подали завтрак? — уточнил дворецкий, увидев меня внизу.
Нолл. В отличие от большинства горничных, дворецкий остался прежним.
— А почему вы меня спрашиваете? — Брать на себя обязанности хозяйки даже в такой малости не хотелось. И вообще, я скучала по большому городу, своей уютной квартирке, работе… даже по некоторым безмозглым курицам-клиенткам.
— Господин Моррис будет отсутствовать весь день.
Похоже на него. Еще когда я жила здесь, он вечно совал нос в работу управляющих, проверял расчетные книги, ездил в вайвовые рощи. Это такие деревья с ягодами. Сами ягоды коричневые, сморщенные и несъедобные, но из них делают уникальное масло, а вот оно весьма ценно. В основном используется в кулинарии, но иногда и в косметике. Вроде бы именно благодаря этим рощам мы не обанкротились, как большинство других аристократов. И еще потому, что не тратили баснословных денег на поездки ко двору.
Так вот, Моррис совал свой нос всюду, куда мог дотянуться. Маму это умиляло. Меня — раздражало. Все как всегда.
— Спасибо, я поем где-нибудь в городе.
Стремительно пересекла холл… и тут взгляд зацепился за газету на подоконнике.
Сегодняшняя, но видно, что ее уже читали. А теперь положили тут, чтобы выбросить, но пока не удосужились это осуществить. Мелочь. Но рука почему-то потянулась к листам… И победное хмыканье вырвалось само собой. На одной из страниц обнаружилось «окошко». Кто-то аккуратно вырезал небольшую заметку.
Интуиция у меня всегда была на уровне.
В городе явно что-то происходит. Ну, помимо назначения нового мэра и прочей ничего не значащей провинциальной возни. Может, даже не просто в городе, а в поместье.
Но я не хочу в это вникать.
Я иду завтракать, потом за покупками.
Ради такого случая, пожалуй, даже прикажу заложить экипаж.
