Эолейр знал, что ему следовало послать на королевскую кухню одного из своих помощников. Даже в лучшие дни там было очень жарко, и теплое, уютное зимой место летом превращалось в настоящий ад. Но он хорошо знал Бенамина, королевского дворецкого, чья гордость заставляла его жестко обращаться с теми, кто занимал менее высокое положение, чем он. Иногда у Эолейра даже возникали сомнения, понимает ли Бенамин, что у Мастера Престола более высокий пост, но с ним дворецкий держался неизменно вежливо.

Наконец запасы на несколько месяцев для путешествия в лес Альдхорт и восточные земли, расположенные вдоль границы с тритингами, были собраны, и Эолейр возвращался в свои покои, когда увидел маленького мужчину, стоявшего на коленях у дверей в кладовую и отчаянно дрожавшего. Эолейр отшатнулся, опасаясь заразной болезни, но маленький мужчина поднял голову, посмотрел на потолок и воскликнул:

– Och, cawer lim! – Он говорил на языке Эрнистира, родном для графа: – Помогите мне! – и разрыдался. На его лице с широко раскрытыми глазами Эолейр не нашел следов болезни, и сердце графа сжалось от сочувствия к печальному крику земляка.

Королевский пакетбот назывался «Принцесса», красивое маленькое суденышко покачивалось на волнах, стоя на якоре возле волнореза на озере Кинслаг, и его квадратный парус украшали два ярких переплетенных дракона.

Тиамак и брат Этан спустились по длинной крутой лестнице на причал, находившийся за входным каналом в Хейхолт, где их ждал баркас, чтобы доставить Этана на «Принцессу». Запах горячей смолы заставил его поморщиться, а чайки, которые с пронзительными криками пикировали в море, – усомниться в собственной способности сохранять равновесие на влажных каменных ступенях. Тиамаку пришлось идти медленно, делая первый шаг здоровой ногой, и его осторожная походка еще сильнее встревожила монаха.

– Вам совсем не обязательно меня провожать, – сказал Этан. – Я не хочу, чтобы вы испытывали боль.

– Как я могу отправить тебя в мир, даже достойно не попрощавшись, мой юный друг? – Тиамак улыбнулся. – Так я впервые покинул свой дом в деревне Роща, и мне вслед не помахали даже племянник или племянница. Какое одиночество! Кроме того, я хочу, чтобы ты кое-кого встретил.

Это удивило Этана, который мог лишь догадываться, что лорд Тиамак имел в виду капитана королевского пакетбота, но прежде, чем он успел задать вопрос, маленький мужчина поскользнулся на мокром камне и скатился бы на следующую лестничную площадку, если бы Этан не схватил его за руку.

– А теперь я встревожен по-настоящему, – сказал монах, помогая Тиамаку восстановить равновесие. – Как вы подниметесь обратно?

– Ну, во-первых, медленнее, чем я спускался, – слегка задыхаясь, ответил Тиамак, но тут же рассмеялся: – Вверх подниматься легче, во всяком случае, по лестнице.

Этан не понял смысла последних слов Тиамака, но они уже находились на последнем пролете, где ступеньки были особенно мокрыми из-за залетавших сюда брызг. Волнорез вздымался перед ними, закрывая утреннее солнце, и каменную лестницу окутывала тень. В маленькой гавани за волнорезом находилось лишь несколько кораблей и лодок, большинство с товарами для замка, и на причале сновали матросы и грузчики.

Когда они добрались до самого низа, Этан увидел, что их уже ждет невысокий, худой мужчина, а из-за того, что кожа у него была заметно темнее, чем у эркинландеров, которые разгружали корабль, Этан подумал, что это кто-то из соплеменников Тиамака. И только после того, как они шагнули на причал, монах обратил внимание, что лицо у мужчины более длинное и худощавое, чем у большинства враннов, а кожа немного бледнее; кроме того, в отличие от королевского советника большую часть лица незнакомца покрывала темная щетина, словно он брился неделю назад и с тех пор не прикасался к бритве.

– О, слава Эйдону! – сказал незнакомец и широко улыбнулся, демонстрируя множество дырок на месте зубов. – А вот и вы, лорд Тиамак, наш дорогой. Как я рад видеть, что вы живы и здоровы!

Тиамак негромко фыркнул:

– Оставь свои поздравления до того момента, когда я снова окажусь наверху. – Он повернулся к брату Этану. – Это Мади. Он будет твоим проводником во время путешествия.

Этан был поражен. Он в первый раз услышал, что у него будет спутник.

– Прошу прощения, милорд, но я не понимаю.

– Благослови его господь, конечно, он не понимает, – заявил незнакомец. – Он нигде никогда не был, ясное дело. Он ничего не знает о бескрайнем мире.

– А ты до сих пор не понимаешь, когда нужно молчать, а когда слушать, – сурово сказал Тиамак. – Не тревожься, брат. Мади хороший человек, хотя слишком много болтает языком. Он бывал в Кванитупуле, Наббане и на всем юге. И отлично умеет управляться с лошадьми.

– Я могу находить их по запаху, обучать с самого рождения, могу заставить их танцевать, если будет играть музыка. Такова моя кровь хирка.

– Так вы хирка? – Этан знал о хирках только то, что было известно всем: это дикий, постоянно странствующий народ.

Этан видел их только на рынках, где они продавали дешевые безделушки и чинили кастрюли и сковородки. И еще слышал, что они прекрасно ладят с лошадьми, и животные, запряженные в их фургоны, выглядели вполне здоровыми.

– Да, мой красавец, я такой. Наши колеса не знают покоя.

Этан недоуменно повернулся к Тиамаку:

– Разве мне нужен проводник?

– Ты выполняешь королевское поручение, брат, не забывай. Что, если с тобой что-то случится? А вдруг ты упадешь и ударишься головой – кто будет за тобой ухаживать? Кто расскажет нам, где ты? Представители некоторых монашеских орденов могут путешествовать в одиночку, но только не те, что выполняют поручение короля и королевы.

– В таком случае, может быть, следует послать большой отряд. Что, если на нас нападут разбойники?

Тиамак погрозил ему пальцем:

– Яйца курицу не учат! Здесь, как и во всем, есть некий баланс. Если путешествует большой отряд, все начинают им интересоваться. Разные люди будут тебя искать и находить, чтобы продать информацию, – весьма возможно, начнут рассказывать то, что, по их мнению, ты хочешь услышать. А те, кто не хочет, чтобы ты получил ответы, также узнают о твоем появлении. Это напоминает долгое путешествие по болотам на лодке. Один человек может бесследно исчезнуть. Но если людей будет слишком много, они могут потопить лодку. Нет, во всем должно быть равновесие, и Мади способен решать самые разные задачи за те деньги, которые я ему плачу.

– За жалкие медяки, которые вы мне платите, мой добрый маленький лорд, – с громким смехом ответил Мади. – Очевидно, вы именно так хотели сказать.

– Молчи, Мади. – Тиамак повернулся к Этану: – Скоро ты поймешь, насколько полезны эти слова. Советую тебе их запомнить.

Этан стоял молча. Он понимал логику Тиамака, но мысль о том, что у него будет спутник, к тому же так не похожий на него самого, обескураживала. Как он найдет спокойные часы для молитв?

Мади ухмылялся:

– Ну вот, вы испугали беднягу до смерти, лорд Тиамак. Не бойся, брат. Я не стану тебя грабить и оставлять твое мертвое тело на дороге. Я люблю священников. И мне нравится лорд Тиамак. Он славный – для обитателя болот.

– Если учесть, что я произведу с тобой полный расчет только после того, как ты завершишь дело к моему полному удовлетворению, а до тех пор тебе будут оплачивать лишь еду и дорожные расходы, советую использовать более уважительное обращение, чем «обитатель болот».

– Прошу прощения, милорд, – сказал Мади. – Вы правы, совершенно правы. – Однако на его лице Этан не заметил даже следа смущения.

Тиамак вручил Этану кошелек.

– Этого должно хватить до Кванитупула. Не позволяй негодяю покупать выпивку, что бы он тебе ни говорил. Он хороший человек, клянусь, но стоит ему выпить, как он превращается в бесполезного дьявола.

– О, я полностью отказался от выпивки, милорд, – заявил Мади. – Мои губы больше не коснутся этого яда. Теперь я другой человек. Вы знаете, мой дорогой, что я женился на своей жене.

– И что это значит? – спросил Этан, которому вдруг стало интересно.

– Он расскажет тебе позднее, – сказал Тиамак. – Я уверен, что эта история займет много часов вашего путешествия здесь и в Мермунде, где вы сядете на корабль, отплывающий в Наббан. Но сейчас вас ждет пакетбот, а мне нужно еще многое вам сказать. – Тиамак вытащил из-под плаща пакет, завернутый в промасленную ткань. – Я сам скопировал письма, чтобы ты взял их с собой. От Джошуа и других членов Ордена. Они написаны после того, как он исчез, и могут оказаться полезными в твоих поисках. В любом случае помогут понять, каким человеком был принц Джошуа, почему его так любили и почему эта утрата задела так многих.

– Я прочитаю их все, милорд, – сказал Этан, забирая пакет.

– Ты можешь мне писать. Среди прочего в пакет вложен список мест, где ты найдешь людей, которые доставят твои письма в Хейхолт. Я надеюсь, ты поделишься с нами новостями, как только сможешь. Король и королева будут с нетерпением ждать известий о принце и его детях.

– Конечно. Я буду писать так часто, как только смогу.

– Не беспокойся о том, чтобы письма были частыми, – с улыбкой сказал Тиамак. – Пиши в тех случаях, когда у тебя появится необходимость сообщить нечто важное, или возникнут существенные вопросы. Подозреваю, тебе и без того хватит дел и ты постоянно будешь в движении.

Кто-то на пакетботе зазвонил в колокол.

– Это значит, что они вас ждут, – сказал Тиамак. – Тебе доводилось плавать на лодке или на корабле?

– На лодке? Только в детстве. И на мелких участках Имстрекки.

– Ну, очень скоро ты убедишься, что Гленивент отличается от любой другой реки, а океан не похож ни на одну реку. Не бойся. «Принцесса» хороший корабль, его капитан один из лучших в Эркинланде. Он доставит тебя в Мермунд через день или около того, а далее я купил вам проезд на респектабельном торговом судне, которое обогнет мыс Наббана и доплывет до бухты Фираннос. Сейчас хорошая погода для путешествий, и я уверен, что вы доберетесь до Кванитупула еще до Дня Святых Сестер.

Сердце Этана сжалось при мысли о целом месяце, который ему придется провести на раскачивающихся на волнах кораблях, но он обещал своему богу и монархам, что выполнит их поручение, поэтому с трудом улыбнулся Тиамаку и сжал его руку:

– Благодарю вас, милорд. Я сделаю все, что в моих силах.

– Ты прекрасно справишься, я знаю. – Тиамак заглянул за плечо монаха. – А теперь вам нужно поспешить, брат. Мади уже несет твою сумку на баркас.

Этан повернулся и увидел, что тощий хирка тащит его драгоценные вещи по сходням в лодку, которую уже заполнили кувшины и мешки, и солоноватая вода бухты доходила почти до края бортов.

Несколько гребцов сделали знак Дерева, когда Этан сел в лодку. Он втиснулся между двумя мешками с зерном, и это немного улучшило его настроение. Затем рядом пристроился Мади.

– Не принимай близко к сердцу, брат, сэр.

– Что?

– Моряки не любят, когда на борту находится священник. Они говорят, что его присутствие лишает корабль удачи. В прежние времена священника иногда выкидывали за борт во время сильного шторма или когда чудовища килпы начинали наседать со всех сторон, в надежде, что это поможет. – Он заметил выражение лица Этана. – О нет, теперь так не поступают, сэр. Во всяком случае, близко от берега.

Этан закрыл глаза и начал молиться, а моряки отвязали канаты, маленькая лодка направилась к выходу из бухты и вскоре вошла в Кинслаг.

Пасеваллес отыскал сэра Порто в бараках стражников, где у старого солдата все еще имелась койка, несмотря на то, что годы его службы давно закончились. В отличие от многих рыцарей Порто не происходил из семьи дворян-землевладельцев – рыцарский титул он получил за благородные деяния в давно прошедшей войне с норнами – так что без места в бараках ему было бы просто некуда деваться. Это, а также скудные выплаты, которые продолжали получать старые солдаты после того, как уже не могли сражаться, оказалось одной из самых удачных идей короля Саймона – так считал Пасеваллес – и во многом позволяло обеспечить верность стражников.

– Я уверен, ты уже слышал новость, – сказал Пасеваллес.

Порто сидел на своей койке, на которой лежала скромная кучка его вещей, но встал, чтобы преклонить старое колено.

– Мне предстоит ехать на восток, лорд-канцлер, вместе с принцем. Мы будем искать фейри.

– Ты говоришь так, словно это наказание, а не честь, – заметил Пасеваллес.

Порто беспомощно махнул рукой:

– Я только вернулся с севера. Я старый и уставший человек, милорд.

– Да, ты стар, но считается, что возраст приносит мудрость. Тебе известно, что сам король выбрал тебя из всех друзей принца?

Лицо Порто немного прояснилось.

– В самом деле? Посланец что-то такое говорил, но я ему не поверил. Я посчитал, что это лишь немного меда на толстом куске жесткой говядины.

– Да, это правда. Принца отправляют с миссией в том числе и для обретения мудрости. У тебя еще осталась мудрость, которую ты не использовал?

– Я надеюсь, милорд. – Плечи Порто снова поникли. – Но у меня всего одна лошадь, и она почти такая же старая, как я. Боюсь, моему скакуну не перенести второго путешествия.

– Тогда возрадуйся, потому что я добыл для тебя нового жеребца. Красивый, сильный, молодой, из стэнширских степей, я выбрал его в моих собственных конюшнях. Если хочешь, можешь пойти взглянуть на него.

– Правда? Милорд, вы слишком добры. – Порто заметно приободрился. – Надеюсь, я смогу доказать, что заслужил такое великодушие с вашей стороны.

– Я в этом не сомневаюсь, если ты внимательно меня выслушаешь. – Пасеваллес присел на корточки, чтобы его глаза оказались на одном уровне с глазами Порто – странная и немного непривычная поза для аристократа, занимавшего столь высокую должность. – Принц Морган должен вернуться домой. Целым и невредимым.

– Ну да, конечно, милорд.

– Слушай меня, Порто. Я позволил тебе, Астриану и твоему высокому молчаливому другу Ольверису провести принца по всем опасным переулкам, поскольку знал, что эти два воина из Наббана превосходные мечники и смогут справиться практически с любой опасностью. Но на этот раз они останутся дома. Безопасность принца будет зависеть только от тебя.

– От меня одного? – Порто выглядел не просто удивленным – он пришел в ужас. – Но ведь с ним будет отряд стражников, лорд Пасеваллес. Что может сделать один старик, чего не сумеют совершить их мечи и храбрые сердца?

– Ты можешь быть внимательным. Ты можешь за ним приглядывать. В это я верю. Вот. – Он протянул старику мешочек, который тот принял трясущимися руками.

– Что это?

– Посмотри, если хочешь.

Порто развязал бечевку и высыпал из кошеля пригоршню монет.

– Пять серебряных башен! – сказал он. – Для меня?

– И это только часть награды, которую ты получишь, если принц Морган благополучно возвратится домой. И еще двадцать таких же монет, если принц вернется, не получив серьезных ранений и сохранив разум. Кроме того, у тебя останется лошадь, и каждый год до конца жизни тебе будут выдавать по двадцать пять серебряных монет.

Порто разинул рот. Довольно долго он молчал, но на его ресницах дрожали слезы.

– Милорд, я не знаю, что сказать…

– Тогда ничего не говори. Сделай то, о чем я тебя прошу, и награда твоя. Защищай принца Моргана любой ценой. Он жизненно важен для королевства и всего Светлого Арда, и это известно всем. Передай ему накопленную тобой мудрость, но, что еще важнее, подари все свое внимание. Лес Альдхорт и окружающие его земли очень опасны, там полно варваров тритингов, и лишь милосердный бог знает, какие чудовища рыщут в самом лесу. Даже ситхи могут быть непредсказуемыми, если вы сумеете их найти. Они и прежде убивали людей.

Порто медленно опустился на пол, поскрипывая точно разводной мост, и распростерся у ног Пасеваллеса.

– Я буду верно служить вам, милорд, и у нашего принца будет самый лучший спутник. Ведь я люблю мальчика, вы же знаете. Он хороший парень, что бы про него ни говорили. В его груди бьется доброе сердце.

– Ну, тогда мы договорились. Главное, чтобы все его части остались на месте, поэтому присматривай за ним как следует. И не пейте слишком много – оба. Ты меня понял?

– Я буду как святой Сутрин, молящийся за островитян.

– Хорошо. Когда захочешь взглянуть на своего нового скакуна, сходи на конюшни и попроси главного конюха тебе его показать.

Порто удивленно потряс головой, снова забираясь на свою койку.

– Столько серебра! Я даже забыл про лошадь. И она останется у меня? – Пасеваллес кивнул, и морщинистое лицо старого рыцаря расплылось в широкой улыбке. – Когда я вернусь, я стану богатым человеком. И даже смогу нанять оруженосца, чтобы он за мной ухаживал. Возможно, даже найду себе жену.

– Твои мечты осуществятся, если ничего плохого не случится с молодым принцем, – сказал Пасеваллес. – Помни, что я сказал. И повторяй каждый день во время утренней молитвы.

Лорд-канцлер ушел, а Порто сидел, пересыпал серебряные монеты из одной ладони в другую и что-то бормотал себе под нос.

После долгого и утомительного подъема по ступенькам волнолома, когда Тиамак уже добрался до самого верха, он заметил новый корабль, который приближался к гавани Эрчестера и уже находился совсем близко, – гордое, красивое и быстрое на вид торговое судно, с более высокой рулевой рубкой, чем обычно. Корпус был выкрашен в синий и красный цвета, на мачте трепетал вымпел, Тиамак вроде бы его узнал, хотя даже представить не мог, как такой корабль мог здесь оказаться.

– Эй, там! – позвал он молодого парня, который чистил петли морских ворот внизу. – Ты видишь корабль?

Паренек повернулся и, прищурившись, посмотрел в сторону Кинслага.

– Мне этот символ не знаком, милорд! – крикнул парень в ответ.

– А какой он?

– Зеленая ветка с ягодами или что-то вроде того. Хороший корабль, милорд. Богатый купец, могу спорить.

– Боги моих отцов! Не могу поверить. – Тиамак зашагал вдоль верха волнолома.

После такого количества ступенек у него не осталось сил для еще одного спуска вниз, и он понимал, что ему придется взять взаймы королевскую карету и добраться до гавани кружным путем. Если на корабле приплыл тот, о ком он подумал, карета потребуется в любом случае.

К тому времени, когда Тиамак добрался до гавани, «Тис» уже пришвартовался, и его пассажира вынесли на носилках на берег по необычно широкому трапу. Тиамак смотрел, как четверо дюжих носильщиков с трудом справлялись с весом одного человека, изо всех сил стараясь не завалить носилки в сторону, пока наконец не поставили их на каменный причал. Тиамак не верил своим глазам. Он считал, что больше никогда не увидит человека, прибывшего на корабле, не говоря уже о том, чтобы их встреча произошла в Эрчестере, в семидесяти или восьмидесяти лигах от его дома в Эбенгеате.

Тиамак поспешил вперед.

– Виконт Энгас, какой сюрприз! Что ты здесь делаешь?

Виконт оторвался от разговора со стройным молодым человеком, который появился вслед за матросами.

– О, это ты! Но я больше не виконт, друг мой. Я отказался от титула: разве ты не слышал, или Эбенгеат слишком далеко отсюда, чтобы это кого-то интересовало? Теперь титулом владеет мой младший брат, и пусть он принесет ему больше радости, чем мне. Я снова всего лишь Энгас из Бан Фаррига. Ну, наверное, я барон, и ко мне следует обращаться «милорд». Ты не можешь относиться ко мне пренебрежительно, даже теперь, когда мое положение изменилось! Конечно, я остаюсь доверенным лицом Северного альянса, и он оплачивает мой мед и вино. – Он повернулся к молодому человеку, стоявшему рядом. – Дай мне воды, мой добрый Брэннан.

– Он не просто доверенное лицо, – заявил Брэннан, доставая мех с водой, открывая его и направляя струю воды в большой рот Энгаса. – Он там самый главный. – Юноша сказал это почти с укоризной, словно скромность господина его раздражала.

Тиамак догадывался, что Энгас не самый легкий господин для своих слуг. Несколько лет назад его сбросила лошадь, и он сильно пострадал в результате падения. С тех пор ноги его совсем не слушались, да и с руками было немногим лучше – он мог ими пользоваться, но почти полностью утратил силу и ловкость. Однако сохранил остроту ума и язвительный язык. К тому же и до травмы он не отличался терпением.

– Но я все равно не ожидал тебя здесь увидеть, – сказал Тиамак. – Что ты здесь делаешь? Я отправил тебе письмо менее двух недель назад.

– Конечно, отправил, и поэтому я здесь. Если у тебя действительно есть экземпляр, ну, ты-знаешь-чего, – он сделал вид, что открывает книгу, – тогда я должен взглянуть на нее собственными глазами. Это просто невероятно!

Тиамак сумел лишь покачать головой:

– Я не ожидал… мне и в голову не приходило, что ты можешь сюда приплыть.

Энгас усмехнулся:

– Конечно, не ожидал. Все думают, что, если человек не может ходить, он становится беспомощным. Но дело в том, мой добрый лорд Тиамак, что именно для этого и нужно золото! Те, кто способен платить, могут добиться поразительных результатов! А теперь отведи меня к чуду, о котором ты мне написал, к забытому и ужасающему тому! Я так стремлюсь его поскорее увидеть, словно испытываю настоящий голод, – и, уж поверь мне, я могу быть очень голодным в самом обычном смысле слова. У тебя хороший повар?

– Мой повар? – Тиамак рассмеялся. – Такого человека не существует. Но наша замковая кухня очень серьезное место. Его величество король любит поесть. Не думаю, что тебе придется сильно страдать, пока ты будешь здесь находиться.

– Звучит не слишком вдохновляюще, – проворчал Энгас. – Хорошо, что брат Брэннан умеет готовить.

– Брат Брэннан? Так он монах?..

– Больше нет, мой кролик. Он оставил Орден Святого Агара несколько лет назад, но я с удовлетворением должен признать, что он многому научился в трапезной и в саду лекарственных растений. Если он сможет найти несколько способов добавлять специи в ваш примитивный эркинландский корм, я смогу прожить здесь несколько месяцев.

– Месяцев? Ты собираешься задержаться так надолго?

– Конечно! И дело не только в ты-знаешь-о-чем-я, но и в остальных книгах из собрания принца, не говоря уже о других томах, собранных тобой в библиотеке. Если, конечно, я сначала не умру от голода, что весьма возможно, если мы будем стоять и дальше заставлять работать впустую петли наших челюстей.

Тиамак покачал головой. Он сам всегда говорил спокойным и тихим голосом, и Энгас неизменно казался ему слишком шумным. Однако во всем Светлом Арде насчитывалось всего несколько ученых, которые могли сравниться с ним в знании древних книг и языков.

– Ну? – потребовал Энгас. – Мои люди уже могут засунуть меня в твою карету или им придется тащить мое несчастное тело всю дорогу до замка?

– Конечно, мы поедем в карете. – Тиамак отступил в сторону, сильные матросы подняли Энгаса с носилок и устроили на сиденье кареты. – Я увидел твой парус в гавани – вот почему приехал в карете. И я сказал себе: это «Тис»! Но никак не мог поверить, что ты приплыл в Эрчестер.

– Принято говорить, что старый Камарис обрушивался на своих врагов точно молния с неба. – Энгас рассмеялся. – Так бывает и со мной, вот только я обрушиваюсь на друзей, словно гнев всемогущего бога, внезапно и стремительно. – Затем выражение его лица стало серьезным. – Ты ведь понимаешь, я ничего не мог с собой поделать. Когда ты написал мне о… ну, я так разволновался, что даже спать не мог.

– Правда? Я почти ничего не знаю ни о книге, ни об ее авторе.

– Ты узнаешь намного больше, когда мы сможем поговорить наедине. На самом деле очень странно, что книга появилась именно сейчас. – Он тряхнул головой, словно избавляясь от паутины, и снова усмехнулся. – Не имеет значения. Мы не станем затуманивать воздух тайнами и предположениями здесь, под открытым небом. Вперед, в Хейхолт, мой отважный и драгоценный Тиамак! И к раннему ужину, я надеюсь!

Тиамак, Энгас и его помощник Брэннан проделали долгий путь от дока по Гаванской дороге до Эрчестера. Энгас полностью владел только шеей и головой и энергично ими пользовался на протяжении всего пути.

– Вы только посмотрите! – сказал он. – Это новое? Клянусь, прошло всего несколько лет после моего предыдущего визита сюда, но вы ведете бешеное строительство!

– Главным образом купцы. Последние годы выдались исключительно удачными для торговли.

– Во многом благодаря нашей Корабельной конфедерации. Северный альянс помог сделать водные пути между вами и Наббаном более безопасными, чем в предыдущее столетие или даже больше, со времен правления Морских императоров.

– Когда мы с тобой виделись в последний раз, ты говорил, что торговые корабли захватывают пираты южных островов.

– Сейчас на юге осталось совсем немного пиратов – мы поймали и повесили дьявола Бракса, худшего из них, и остальные растеряли большую часть своего нахальства и дерзости, но появились новые проблемы. Например, килпы. В последние месяцы они стали особенно опасны.

Тиамак обрадовался, неожиданно и эгоистично, что в плывущем на юг корабле находится брат Этан, а не он сам. Килпы были кошмарными морскими существами. Они немного походили на людей, что делало их для Тиамака еще более пугающими.

– Все так серьезно? И в чем причина?

– Они почему-то стали более активными. Чаще появляются, чаще нападают. В нескольких местах даже выходили на берег, хотя прежде такого никогда не случалось.

– На берег? – Новость еще сильнее встревожила Тиамака. – Что это значит?

– А ты сам как думаешь, дорогой? Они выползают на берег и засовывают свои тошнотворные головы в дома, где живут порядочные люди – если можно так назвать наббанайцев и пердруинцев. – Энгас рассмеялся, но скорее по привычке, чем из-за настоящего веселья. – Что-то заставило отвратительных существ стать активнее, впервые за последнее поколение. И это тревожный знак.

– В первый раз после войны Короля Бурь, – сказал Тиамак. – Дурное предзнаменование. А что с ниски? Они все еще способны – как они говорят? – перепеть килп?

– Да, когда они так же серьезно, как прежде, занимаются своими кораблями. Но и ниски стали странными, так говорят капитаны. В некоторые дни они отказываются выходить в море, но даже если соглашаются, порой ведут себя словно жертвы лихорадки и кажутся сбитыми с толку или становятся невероятно вялыми. Все это очень странно. Но я не стану забивать тебе голову проблемами альянса. Как твоя умная жена? И король с королевой?

– Они в порядке, очень скоро ты их увидишь. За исключением твоего соплеменника, графа Эолейра, который готовится к долгому путешествию.

– Очень жаль, он хороший и очень чистый человек, этот Эолейр, – сказал Энгас. – Я помню, как во времена моей юности мать постоянно приводила его мне в пример: «Подумай о благородном Эолейре! – так она говорила. – Он никогда не спорит с братом из-за последнего куска пирога!» В течение многих лет я его ненавидел за чопорность и правильность, пока не встретил и не понял: в том, что его боготворила моя мать, не его вина и он достойный человек. Я даже не исключаю, что он ссорился с братом из-за последнего куска пирога, что бы там ни утверждала моя мать. К тому же он всегда был красивым, хотя во время нашей последней встречи я заметил, что Эолейр постарел. – Энгас покачал головой. – Мы все стареем, и это очень мешает. И все же мне удалось опередить многих своих сверстников, ведь я уже утратил большую часть своих возможностей.

Тиамак улыбнулся:

– Ты не утратил язык. Среди твоих предков не было бардов? У тебя в жилах определенно течет кровь поэта.

– Если она и была, то я давно с ней покончил с помощью вина и холодных ветров Эбенгеата. Я не выношу поэтов. Они мешают тем, кто считает, что разговор должен стать развлечением для нескольких игроков, а не работой единственного исполнителя, которым следует молча восхищаться.

Теперь рассмеялся Тиамак.

– Мне трудно представить, как ты молча кем-нибудь восхищаешься.

– Во всяком случае, не тем, кто использует слова.

Пока карета петляла по извилистым улочкам Эрчестера, лорд Энгас замечал многие вещи, которые изменились за время, прошедшее после его предыдущего визита, и с удовольствием комментировал свои наблюдения. Карета миновала старую обветшалую монастырскую церковь Святого Виглафа, пережившую войну Короля Бурь и выглядевшую так, словно она уже существовала в те времена, когда ситхи бежали из Хейхолта много столетий назад. Они свернули на Рыбную дорогу, где под набирающим силу солнцем еще торговали остатками утреннего улова.

– Совсем не похоже на ароматные ночи утраченной Кандии, – наморщив нос, заметил Энгас.

– Если бы ты дал мне знать о своем прибытии, – сказал ему Тиамак, – я мог бы заранее выбрать более приятную дорогу в замок.

– Если бы я дал тебе знать заранее, об этом стало бы известно моим врагам, которые тут же попытались бы лишить меня состояния, пока я плыву по Гленивенту.

Тиамак был неприятно удивлен.

– Ты хочешь сказать, что я не в состоянии хранить тайну?

– Нет, мой дорогой болотный друг. Хейхолт протекает, точно старая бочка. Мне даже не пришлось никого подкупать, чтобы узнать, что делает Верховный Престол – ваши слуги необычайно любят сплетничать, а придворные так спешат воспользоваться полученными сведениями, что вообще не пытаются замести следы. У меня есть шпионы в полудюжине домов – нет, я не скажу, в каких именно, так что не смотри на меня своими печальными карими глазищами вранна. Обычно я узнаю про планы Верховного Престола не позднее, чем на следующий день после того, как их обсудят король и королева. – Он немного помолчал, и его улыбка превосходства превратилась в гримасу раздражения. – Тиамак, мой обожаемый хромой друг, ты меня вообще слушаешь?

– Сожалею, Энгас, но происходит нечто странное. – Он прищурился. – Я вижу солдат перед воротами Нирулаг.

– Мне кажется, было бы странно, если бы лорд-констебль Осрик не позаботился о том, чтобы у ворот Нирулаг были солдаты.

– Нет, я имел в виду, что их там слишком много. – Тиамак высунулся в окно кареты. – Слишком много солдат.

Тиамак еще продолжал говорить, а к ним уже направились трое солдат из двойной фаланги с пиками наготове, чтобы остановить их карету.

– Что здесь происходит? – спросил Тиамак у ближайшего эркингарда. – Я лорд Тиамак, советник Верховного Престола.

– Конечно, милорд, – сказал сержант, командовавший солдатами. – Однако я боюсь, что не смогу ответить на ваш вопрос. Мы получили приказ утроить количество солдат, охраняющих ворота. И никого не выпускать.

– Ну, мы хотим въехать в замок. С этим есть какие-то проблемы?

– Нет, милорд. Только позвольте мне посмотреть. – Тиамак отодвинулся, чтобы сержант смог заглянуть в карету. – Вы можете поручиться за этого господина, лорд Тиамак? – спросил сержант, и Энгас медленно повернул голову, чтобы на него посмотреть.

– Едва ли есть необходимость в том, чтобы ручаться за лояльность Энгаса эк-Карпилбина. Я Первый советник Эбенгеата.

Сержант поджал губы.

– В таком случае я сожалею о возможных неудобствах, лорд Первый советник, но мы получили строгий приказ. К своему стыду, я вас не знаю. Вы готовы за него поручиться, лорд Тиамак?

– Да, да, конечно. Лорд Энгас старый друг Верховного Престола – и мой.

– Тогда вы можете проехать.

Сержант повернулся и дал сигнал солдатам в сторожевой башне. Через мгновение решетка крепостных ворот начала со скрипом подниматься.

– Во имя Бриниоха, что здесь произошло? – спросил Энгас, когда они въехали в замок.

– Скоро узнаем. – Сердце громко стучало в груди Тиамака.

Казалось, прошло очень много времени, прежде чем карета преодолела путь от ворот через два внутренних двора замка, но, когда они подъезжали к входу в королевскую резиденцию, Тиамак увидел новых стражников, стоявших снаружи, и почувствовал некоторое облегчение, заметив Пасеваллеса, который о чем-то напряженно разговаривал с Закиелем, капитаном стражи.

– Лорд-канцлер! – позвал Тиамак, когда карета остановилась перед входом и ее окружило полдюжины стражников. – Что здесь происходит?

– Благодарение Элизии и ее святым, – сказал Пасеваллес, подходя к карете. Лицо лорд-канцлера было бледным, а волосы влажными, словно он только что принимал ванну. – Я рад, что с вами все в порядке, лорд Тиамак. Король и королева чрезвычайно встревожились, когда не смогли вас найти.

– Я был в доках, где прощался с другом и, к своему удивлению, обнаружил, что прибыл еще один. Лорд Пасеваллес, позвольте представить вам Энгаса, бывшего виконта Карпилбина, а теперь Первого советника Эбенгеата.

– Я слышал о вас, милорд.

– Прошу простить меня за то, что я не кланяюсь, – ответил Энгас.

– Так что все-таки произошло? – снова спросил Тиамак. – Вы говорили о короле и королеве – с ними все в порядке?

– На самом деле, – сказал Пасеваллес, – никто не пострадал, за исключением несчастного глупца, пытавшегося убить графа Эолейра. Но даже и он не получил серьезных ранений.

Однако выражение лица лорд-канцлера противоречило его словам. Тиамак никогда не видел, чтобы невозмутимый Пасеваллес так выглядел: его яростный гнев не вызывал у Тиамака сомнений – и был для него совершенно новым зрелищем. Маленький вранн обрадовался, что гнев Пасеваллеса направлен не на него.

– Что? – Тиамак смотрел на Пасеваллеса, только сейчас сообразив, что означают его бледность и мокрые волосы. – Эолейр пострадал?

– Колотая рана в районе плеча – но нож попал в кость, – в противном случае все могло закончиться гораздо хуже. Ну и несколько порезов на руках, – сказал лорд-канцлер. – Нам повезло, что на него напал не солдат. Складывается впечатление, что несостоявшийся убийца безумен – он работал в замке уже больше года. Эрнистириец.

Через мгновение Тиамак почувствовал, как внутри у него все сжимается.

– Эрнистириец? Он работал на кухне? И его зовут… сейчас вспомню. Его зовут Ригган?

– Да, кажется, кто-то называл это имя. Вы его знаете?

– Да, я с ним знаком. Однажды моя жена его лечила. – Он не спешил рассказывать оставшуюся часть истории – эрнистириец что-то бормотал про Морригу, Мать Воронов.

– Его уже допросили?

– Да, но он несет какую-то чепуху, – сказал Пасеваллес. – Вы можете поговорить с ним позже, если у вас будет желание. Я бы хотел знать, что вы по этому поводу думаете.

– Но кто он такой?

– Заходите, и вы получите ответы на все вопросы, – сказал ему Пасеваллес. – Король и королева хотят знать, что с вами все в порядке. – Он махнул рукой, показывая стражникам, что карету можно пропустить.

По просьбе Тиамака капитан Закиель выбрал четырех сильных стражников, чтобы те отнесли носилки с Энгасом в тронный зал.

Пока вранн, прихрамывая, шел за носилками, не обращая внимания на недовольное бормотание стражников, возмущавшихся из-за огромной тяжести, которую им приходилось нести, мысли Тиамака метались, точно стая испуганных болотных чирков. С одной стороны, нападение было делом рук безумца, одного из соплеменников Эолейра – кто знает, какая старая обида могла стать тому причиной, – судя по всему, не имеющее смысла и бесполезное преступление. Но его не отпускало ощущение, что это как-то связано с видением катастрофы, которое появилось у него на равнинах Фростмарша.

«Злые времена, – беспомощно подумал он, и ему показалось, будто в голове у него звучат чужие мысли. – После такого количества странных знамений как я могу сомневаться, что зло среди нас: Ты, Всегда Ступающий По Песку, пожалуйста, покажи мне путь, я чувствую, что земля вокруг стала предательской».