72

Вик и Вадим молча поднялись на второй этаж дома Джинсона. Жилище было выморожено, лестница потрескивала, на перилах и мебели лежала пыль, и это создавало впечатление запустения. Вадим все еще злился, потому что не понимал, что он здесь делает.

Они вошли в спальню Путешественника, в комнату настоящего безумца. Обои испещряли математические формулы: они громоздились одна на другую, непостижимо сплетались и расплетались, словно длинные чернильные ленты. Все стены у Джинсона были белыми, чтобы он мог на них писать, рисовать черных лебедей, шахматные фигуры, пронумерованные клетки – запечатлевать неудобоваримое вещество своего фанатичного сознания на каждом квадратном сантиметре спальни, включая потолок. И еще цифра «2» повсюду, бесконечно повторяющаяся в суммах, кратных, квадратах, корявых уравнениях. Вадим растерянно озирался.

– Ну, ты мне объяснишь, что это, твою мать? Я ни хрена не понимаю в этой хренотени. Парни, которые разбираются в таких делах покруче нашего, уже все проанализировали, пытаясь понять, не скрыл ли тут Джинсон какую-нибудь информацию о своих жертвах. Ловить нам больше нечего. Так какого черта мы здесь делаем?

Вик подошел к спиралям, удивительным числам, которые записал Джинсон с сотнями, тысячами десятичных знаков: пи, корень квадратный из двух, золотое число. Он присел, потом выпрямился, замер.

– Джинсон сказал, что ответы с самого начала были у нас под носом… Что мы не умеем разуть глаза или заглянуть глубже, за видимую сложность простых уравнений. Что тут, в этой комнате?

– Уравнения… Но они не простые… Я вообще не врубаюсь…

Вик провел ладонью по записям, а затем принялся обследовать обои. Найдя край полотнища, он резко дернул.

Вадим нахмурился:

– Ты что делаешь? Твою мать, Вик, ведь не станем же мы…

– Лучше помоги.

Вадим принялся за дело. В конце концов он нашел даже некоторое удовольствие в том, чтобы крушить безумие Джинсона, срывать со стен широкие полосы обоев, которые с шорохом падали ему в руки. Он даже хрюкнул от счастья.

– Здорово!.. Придурок… Пошел-ка ты!

Он громко ругался один в своем углу. К сожалению, под обоями ничего не было, голый бетон. Вик прекратил отдирать – слишком долго и нудно – и принялся прощупывать стены в поисках какой-нибудь неровности, уплотнения.

И его рвение было вознаграждено: спустя полчаса он обнаружил что-то за кроватью, на высоте примерно метр, там, где было крупно написано «44» – число ходов «Бессмертной партии» Каспарова. Обои в этом месте немного отклеились. Вик постучал по стене – какая-то полость. Он дернул полотнище и обнаружил в бетоне отверстие сантиметров в десять. Подбежал Вадим.

Вик просунул руку в дыру и вытащил прозрачный пакет с ключами. Нахмурившись, он разложил их перед своим напарником на кровати. Никаких серийных номеров, одного цвета, разных форм. Вадим внимательно рассматривал их.

– Девять. Думаешь, ключи от входных дверей домов жертв?

– Очень может быть…

Вик снова пошарил в дыре. Его пальцы нащупали что-то гладкое, пластмассовое.

Флешка.