70

Он сделал глубокий вдох и толкнул дверь. Следом за ним шел Вадим. Вик с 19 июня 2016 года не встречался взглядом с Путешественником. Помещение было оборудовано многочисленными, хорошо заметными камерами наблюдения и микрофонами. Два надзирателя, доставивших заключенного, стояли каждый в своем углу. Они вышли.

Энди Джинсон был предусмотрительно прикован наручниками – руки вперед – к цепи, соединенной стальным кольцом со столом. Он исхудал, его черты еще больше заострились по сравнению с прошлым разом, скулы были словно выточены из кремня, серая, как решетка его камеры, кожа обтягивала кости. Он сделал себе несколько татуировок на уровне шеи – звезды, нанизанные одна за другой на чернильный хомут.

Он презрительно взглянул на Вика:

– Поганый у тебя видок, цыпленочек. Что стряслось? Уж не от работы ли тебя так плющит? Над чем трудишься? Похоже, тебе это совсем не по силам.

Вик уселся на стул прямо перед ним и выложил на стол бежевый конверт, который уже через две секунды привлек внимание Джинсона. Затем полицейский собрался и заговорил сильным и властным голосом:

– Вы уверены, что вам не требуется присутствие вашего адвоката? Все, что вы скажете, может…

– Тсс… Тсс… К чему это? И кстати, можешь обращаться ко мне на «ты». Мы ведь старые знакомые.

Путешественник в оранжевой робе заключенного непринужденно откинулся на стуле. Несмотря на сковывающие его запястья наручники, длина цепи позволяла ему некоторую свободу движений. Он покрутил головой и осмотрелся – он никуда не спешил. Вадим стоял, скрестив руки и прислонившись спиной к стене.

– Ну, как там Каспаров – Топалов девяносто девятого года? Ты продвинулся? Так и вижу тебя склонившимся над шахматной доской и пытающимся отыскать ключик к моей башке. Короче, ты не на высоте. – Он щелкнул пальцами. – Вы поверхностны, вы не умеете разуть глаза или заглянуть глубже, за видимую сложность простых уравнений. Ответы с самого начала были у вас под носом. Вам оставалось только протянуть руку и воспользоваться ими.

– Мы здесь не для того, чтобы говорить о нас. У вас есть какие-то соображения относительно причины, по которой вас временно вытащили из вашей дыры?

Полицейский и заключенный изучающе посмотрели друг на друга. Джинсон молитвенно сложил ладони:

– Откуда мне знать? Я заперт в четырех стенах, без малейшего контакта с внешним миром. – Он бросил взгляд на камеру справа. – Где они? Перед экранами, в тепле? Они нас видят и слышат?

– Кто – они?

– Ты прекрасно знаешь… Родители малышки Сары Морган. Может, вы думаете, что пришло время признаний? Что достаточно вызвать меня сюда, чтобы я любезно указал вам место, где закопал ее?

– Да, мы надеемся. Возможно, это облегчит вашу совесть.

Он провел языком по губам.

– К сожалению, боюсь, придется подождать еще немного. Но я могу избавить вас от бесполезных перемещений.

Сыщики позволили ему позлословить и поиграть в удава и его жертву. Джинсон припомнил все, как бывало каждый раз. Пытки, которым он подвергал своих жертв, их крики, заключение девушек в фургоне, способ, которым он их закопал. Джинсон любил поговорить, он углублялся в мир лжи и фантазмов, а Вик наслаждался в предвкушении развязки. Шок от разоблачений, которые он собирался сделать, будет от этого только сильнее.

– …Но сладкой маленькой Сары сегодня нет в меню. Ведь, по правде говоря, меню составляю я, а не вы. И я решаю, что скажу, а что – нет. Тема дня – я так решил – Аполлина Рина.

Вадим сделал вид, что тоже попался в сети Путешественника.

– О ком ты говоришь?

– Тебя это поражает, а, мышонок? Аполлина, слепая девчушка? Та, которую вы, похоже, упустили.

Он насладился их удивленными взглядами.

– Поскольку у нас полно времени, мне бы хотелось кофе.

Вадим с грохотом опустил на стол кулаки:

– Заткнись! Здесь тебе не кабак.

Джинсон плотоядно ухмыльнулся:

– Теперь, когда я не посылаю пряди волос, вам стало потруднее, верно? И вот вы уже ничего не понимаете. Вы думаете: а что это он рассказывает? Аполлина, Аполлина… Такая очаровательная молодая женщина. Если бы вы только знали.

Он сделал еще одно снисходительное отступление и поделился своими воспоминаниями, которых на самом деле не существовало. Он срывал зло на Морганах, поглядывая в камеру.

Джинсон ткнул пальцем в свою шею:

– Девять звездочек. По одной на жертву. Для вашей дочери Сары я приготовил самое лучшее местечко, под кадыком. Она мне понравилась больше всех. Как же классно я ее трахнул!

Вадим вскипел. Они с Виком понимающе переглянулись: хватит, поиграли, Джинсон созрел, до предела раздулся в своем самолюбовании. Пора переходить в наступление.

– Думаю, тебе придется попросить кого-нибудь свести твои звездочки, а там, где ты проведешь остаток своих дней, это будет непросто. Может, попробовать бритвой? Ты наверняка найдешь, кому это поручить. Только смотри, будь внимателен, как бы тебе не перерезали горло.

Вик открыл конверт – он тоже не спешил – и подтолкнул к Путешественнику фотографию. Хижина.

Джинсон нахмурился:

– Зачем ты мне это показываешь?

– А ты не узнаешь? Заброшенная хижина недалеко от ручья Гран-Валуар, возле Ла-Феррьер? Ведь это там ты запер Аполлину Рина, верно?

Вадим с изощренной медлительностью принялся ходить вокруг убийцы, а Вик выложил другой снимок. Аполлина на больничной койке. Сыщик сфотографировал только верхнюю часть тела, чтобы не были видны повязки на руках.

– …Где мы ее недавно обнаружили живой. Сейчас она в больнице, но через некоторое время вернется к нормальной жизни с теми, кто ее любит.

Похититель скривился. Пальцы впились в фотокарточку, он скомкал ее и бросил Вику в лицо:

– Ладно. Хочешь подурачиться? Зато тебе никогда не узнать про Сару Морган. – Он посмотрел в камеру. – Вам никогда не узнать, что я с ней сделал! И шли бы вы все!

Вик подошел и склонился над столом.

– Но мы уже знаем, Джинсон. Мы все знаем. Не для того ли ты задал мне задачку про «Бессмертную партию», чтобы я решил ее? Жертва белой ладьей d6… Misdirection… Мы привлекаем к себе внимание и жертвуем собой, чтобы не застукали наших дружков, верно? Какое трогательное представление о дружбе!

Джинсон пожирал их глазами, на его шее вздулись вены. Он растерялся, Вик это чувствовал.

Лейтенант указал на камеры:

– Там, за ними, только полицейские. Родителей Сары здесь нет, потому что они знают, что случилось с их дочерью. После четырех нескончаемых лет. Это тяжело, не скрою, но они смогут достойно оплакать ее.

Слева подошел Вадим:

– Ты не убил ни одну из этих девушек, ты был всего лишь мелкой сошкой, тебе было поручено только похищать их. Ты довольствовался тем, что сообщал нам, где твой дружок Дельпьер закапывал тела.

Вадим кивнул Вику, тот подтолкнул на середину стола копии писем и склонился над Путешественником, так что его лицо оказалось в десяти сантиметрах от лица заключенного.

– Да, кстати, мы в курсе насчет сообщений, которые Дельпьер передавал тебе в письмах от твоих «фанов». Координаты GPS, которые ты просто повторял нам. Ты довольно поиздевался над нами, теперь этому пришел конец.

Джинсон сжал лежащие на столе руки в кулаки. Он дышал шумно, как бык. Вадим ни на секунду не оставлял его.

– Мы тебя сделали, Джинсон. И Дельпьера тоже. Нам не хватает только третьего, того, кто вами руководит. Мориарти. И сейчас ты нам скажешь, кто он.

Убийца принял удар. Вик поднялся.

– Я решил твою задачку, я принял твой вызов. Я заслужил узнать его имя. Скажи мне, и покончим с этим.

Теперь лицо преступника выражало только ненависть и ярость.

– Вы вечно топчетесь на месте, козлы!

Вадим обошел стол, поискал в папке и выложил перед Джинсоном фоторобот Люка Тома в детстве.

– Люк Тома, он же твой дружок Мориарти, это тебе говорит о чем-нибудь? Вы втроем в одной спальне интерната Рош-Нуар. Немного необычные занятия спортом… Кевин Кернинг принуждает вас с Дельпьером к фелляции. Кто из вас был лучше? Ты, конечно? Тебе ведь всегда нравилось выделяться на общем фоне.

– Заткнись, твою мать!

– Ты хочешь, чтобы мы это рассказали журналистам? Подлинная история Энди Джинсона, бывшего толстячка, который не прочь отсосать? Поддельный серийный убийца, который никогда никого не убивал, а всего лишь был рабом того, кто, хоть и был младше, отрезал член своего препода?

Джинсон вскочил и хотел броситься на Вадима, но его не пустили цепи. Вадим даже не шелохнулся. Он пристально смотрел в глаза заключенному.

– Выкладывай, иначе я тебе гарантирую, что мы всё выложим прессе. И сделаем так, что твои сокамерники узнают, что тебе нравится сосать. Мы до такой степени испортим тебе жизнь, что ты и вообразить не можешь. Кто такой Мориарти? Как он выглядит? Где живет? Куда ты привозил похищенных девушек? Кто их использовал и подвергал пыткам? Ты? Мориарти? Кто-то другой? Мы хотим, чтобы ты рассказал нам все в подробностях. Имя. Назови имя. Мы приняли вызов, твою мать! Ты наш должник.

Энди Джинсон откинулся на стуле, вытянув руки перед собой.

– Приняли мой вызов? Ничего вы не приняли. И ничего не нашли! Сочувствую.

Джинсон снова обрел утраченное было высокомерие, к его лицу словно прилипла застывшая усмешка, отчего Вадиму очень захотелось съездить ему по морде. Вик хранил спокойствие.

– Чего нам недостает? Ты недавно говорил про уравнения. Что ты имел в виду?

Преступник молчал и не двигался. Напрасно Вадим больше получаса ругался, тряс его, орал – ничего не помогало. Они поняли, что все кончено: Путешественник решил замолчать.

В тот момент, когда они, уходя, переступали порог комнаты, у них за спиной раздался голос Джинсона:

– Думаете трахнуть Мориарти? Но это он вас трахает.

Затем Джинсон снова опустил голову и замкнулся в молчании. На сей раз окончательно.