58

Ночь… Фонари в желтых ореолах, обжигающих покрытые льдом лионские тротуары. Холод, убийственный, как гильотина, морозил лица, сковывал брови. Углубившись в тупик и спрятавшись за припаркованные в ряд автомобили, Лин следила за лючком, вырезанным справа по диагонали в тяжелой деревянной двери, за пробивающейся оттуда тонкой полоской света, за силуэтами, друг за другом исчезающими в этом безобидном с виду здании со скромной вывеской «ЧЕРНЫЙ ДОНЖОН».

Восемь часов назад она на машине выехала с севера, перекусила в зоне отдыха на автотрассе, около половины десятого вечера припарковалась на набережной Соны и пешком дошла до этой неприметной улочки в Девятом округе Лиона.

В пути у нее было время поразмыслить над событиями предыдущей ночи и признаниями парня с плоской физиономией. Что могло произойти в голове Жюлиана, чтобы он попросил, чтобы на него напали, когда Джордано был заключен в форте? Когда он, возможно, обнаружил их дочь живой? Что толкнуло его на такие крайности, почему он решил скрыть правду? Лин не находила никакого ответа на свои вопросы, ей было невыносимо не знать, невозможно ждать, чтобы эта проклятущая память вернулась к ее мужу.

Мужчина в теплом коротком пальто что-то сказал через люк, и ему открыли дверь. Лин выждала еще пару минут, тоже подошла и постучалась. В квадрате голубоватого света появилось лицо, точнее, настоящая морда питбуля, с голым черепом, сплошь покрытым татуировками. Обладатель этой физиономии молча ждал и рассматривал Лин сверху донизу.

– Я могу войти?

Он резко захлопнул люк. Лин снова заколотила в дверь. Металлический скрежет. Другое лицо, еще более мерзкое.

– Еще раз стукнешь, и я тобой займусь.

– Я просто хочу войти! Я…

Бесполезно, она разговаривала со стеной. Однако и речи не могло быть о том, чтобы отступить и уйти. Проникнуть внутрь тоже невозможно, в лучшем случае ей выбьют зубы. Так что же делать? Поразмыслив, Лин нашла простое решение: если ей не попасть внутрь, она будет ждать, когда выйдет Mistik. Бесконечная ночь и далекая перспектива, но это был ее единственный шанс.

Она сходила за машиной, оставленной на набережной, и подыскала местечко у противоположного тротуара, метрах в десяти от клуба. Погасив фары и заглушив двигатель, она съежилась в своей куртке и стала ждать. В 22:45 у нее зазвонил телефон. Жюлиан. С домашнего аппарата. Она ответила, заверила его, что все в порядке, что она не знает, увенчаются ли успехом ее поиски, однако она надеется. А пока отправится переночевать в свою квартиру.

Голос Жюлиана потрескивал в трубке:

– Ты по-прежнему ничего не хочешь мне сказать?

– Я тебе все объясню. Но не сейчас. Есть новости о твоем отце?

– Никаких. Я всерьез волнуюсь, Лин. Учитывая происходящее, я опасаюсь… как бы с ним чего-нибудь не стряслось. Сыщики начали поиски. А я даже не могу им помочь, я ничего о нем не знаю, даже где он живет. Я не помню. Напрасно я смотрю фильмы, альбомы – я не продвигаюсь вперед, в моем чертовом мозгу все заблокировано.

– Доверься полицейским, они скоро найдут его. Отдохни, попробуй поспать. Не стоит форсировать события, это бесполезно, так к тебе воспоминания не вернутся.

– Без тебя здесь все другое, я… я совершенно растерян. Скажи мне хотя бы, что все хорошо, что… ты не скрываешь от меня ничего серьезного, что ты не собираешься наделать глупостей.

– Не наделаю.

– Возвращайся поскорей, ладно? Я хожу по кругу, скоро совсем свихнусь. Я непрестанно пересматриваю фотографии Сары и все чаще думаю о Джордано. Мне больно знать, что он заперт в форте, сознавать, что нас могут в любой момент схватить…

Лин молча слушала его. Она подумала, что ей следовало бы взять ключ от форта с собой. Вдруг Жюлиану взбредет в голову отправиться туда в одиночку?

– …Ты вернешься, и мы все сделаем, ладно? Я знаю, будет трудно, но ходу назад уже нет. Я не хочу потерять тебя. Не хочу, чтобы мы погибли…

Лин разъединилась, телефон словно жег ей ухо. Она взглянула на свои руки: они дрожали. Эти руки не могли убить человека. Лин поняла это, когда в последний момент отвела ствол в сторону.

Она не убийца.