57

Автомобиль Вика все глубже погружался в бескрайнюю темноту между застывшими соснами, закладывая все более крутые виражи, словно поездка в интернат представляла собой испытание, ожесточенное сражение с силами природы. Сыщик переносил дорожные тяготы в одиночку, под тихонько журчащее радио. Вадим не хотел пропустить вручение подарков племяннице, а Жослен Манжматен должен был встречать на вокзале своих родителей, прибывающих из Бретани.

Вик миновал белые заснеженные озера, проехал мимо серых оврагов и, с трудом преодолев последние километры из-за чертова выпавшего снега, прибыл на место только около десяти вечера. Решетка ворот оказалась открытой – Фелисьена Жакоба предупредили о его визите. Увидев просверлившие мрак фары, старик вышел на крыльцо и стоял там, точно людоед, охраняющий свое логово. Едва высунув нос наружу и шагнув на белесую ледяную корку, Вик ощутил жестокий укол холода. Он поприветствовал сторожа и помахал перед ним полицейским удостоверением.

– Вы говорили по телефону с моим коллегой.

Жакоб посторонился, чтобы пропустить сыщика. У него были огромные ручищи, на старую вязаную фуфайку спадала густая борода. Дыхание отшельника сильно отдавало крепким алкоголем, – очевидно, это был единственный способ выдержать нескончаемые зимние ночи в глухом одиночестве. Ближайшая деревня находилась в двадцати минутах езды на автомобиле.

– Милости прошу.

Они вошли в дом. Ледяные коридоры, высокие потолки. Их шаги отдавались гулко, как в соборе. Хоровод оставшихся с прошлого лета детских рисунков все еще красовался на стене над вешалками для одежды. Вик смотрел на гигантские силуэты елей за окном и различал прямо за ними горы. Он представлял себе давнишних обитателей интерната, воспитанных в строгости, отрезанных от своих семей. Между ними в свободное от уроков время возникали симпатии, они поверяли друг другу свои секреты, заключали какие-то пакты. Интересно, были ли друзьями Джинсон и Дельпьер?

Мужчины оказались в расположенной в западном крыле здания квартире, где жил Жакоб. В гостиной потрескивало отопление, от поставленных прямо на пол массивных чугунных батарей шел невыносимый жар. Прежде всего хозяин налил две рюмки водки и одну протянул Вику.

– Жандармы сочли меня сумасшедшим, когда я рассказал им про те четыре книги. Ясное дело, им на это плевать. Они приняли мое заявление, но я уверен, что оно так и лежит у них в ящике. По их мнению, я чересчур много выпил, потерял ключи, упал – о чем тут говорить. Но уж свою библиотеку я знаю назубок. Я никогда не покупал тех книг.

– Вы видели того, кто на вас напал?

– Нет. Это произошло на улице, меня ударили сзади. Должно быть, он где-то оставил машину и дальше добирался пешком. Дорожка вдоль здания была очищена от снега, так что, к сожалению, никаких следов его присутствия не осталось.

– Почему «его»? Это не могла быть женщина?

– Э-э-э… Ну да, правда, только вот я подумал, что мужчина.

– Жандармы забрали книги?

– Как бы не так! Так там и остались, на нижней полке стеллажа.

– Где вы их и обнаружили?

– Нет, они были наверху, рядом с романами про Шерлока Холмса.

– Про Шерлока Холмса…

Вик почувствовал, как у него скрутило желудок. Он был уверен, что Мориарти явился сюда лично, именно он напал на сторожа. Полицейский поднял с нижней полки романы Мирора и бегло пролистал их. На первой странице он заметил штамп «пресс-служба»… Он держал в руках книги, украденные с виллы на побережье Отийского залива.

Вик ничего не понимал. Выходит, Мориарти и есть ограбивший виллу Лин и Жюлиана Морган вор? И он проехал восемьсот километров на юг, чтобы спустя несколько недель привезти сюда эти книги? Для чего? Что он пытался рассказать? Загадать еще одну загадку, чтобы совсем свести Вика с ума? Он повернулся к своему собеседнику:

– Вы их читали? Вы не заметили ничего странного в тексте, между страницами?

– Да. Не смог удержаться. Мне хотелось понять, зачем мне их привезли. Почему именно их? Это само по себе было настоящей загадкой, в духе Конан Дойла. Вообще-то, предпочитаю старых классиков детектива, но Мирор, скажу я вам, – это очень неплохо. И… вы спросили про что-то необычное в этих книгах… В одной из них страница немного испачкана кровью. Видимо, владелец порезался, когда читал.

– В какой книге? Покажите!

Фелисьен Жакоб подошел к стеллажу и снял с него роман «Человек с кладбища».

– Вот в этой… Примерно в середине.

Вик пролистал том и действительно на странице сто семьдесят, в уголке, заметил тонкий красный след и еще один, более расплывчатый, – на следующей. А вдруг нечаянная удача! Или способ отвлечения?

– Дайте пластиковый пакет.

Жакоб повиновался. Вик заботливо завернул книгу. Усевшись в кресло, он залпом проглотил свою водку. Трахею как огнем обожгло.

– Я думаю, на вас напал именно тот человек, которого я ищу. И все случившееся связано с прошлым этого заведения.

Он завладел вниманием Жакоба и сел напротив него, зажав ладони между коленями.

– Вы уже работали здесь в восьмидесятые, и я хотел бы, чтобы вы кое-что вспомнили. Интересующее меня время – с восемьдесят шестого по восемьдесят восьмой год. В этих стенах находились двое мальчишек. Одного звали Энди Мортье, ему было четырнадцать лет, он приехал из Шамбери. Другой, Феликс Дельпьер, на три года моложе, прибыл из Эйон-ле-Вьё. Дельпьер, Мортье – вам эти фамилии о чем-то говорят?

Сторож поскреб подбородок, а потом выставил перед собой свою широченную лапищу.

– Как бы вы хотели, чтобы я вспомнил? Прошло тридцать лет, а мы здесь ежегодно принимали больше двух сотен мальчишек. Перед моими глазами прошли тысячи ребятишек, а вы называете мне какие-то два имени. Что конкретно вы хотите про них узнать?

Вик прекрасно понимал, что Жакоб не прилагает никаких усилий, чтобы вспомнить. Он протянул ему имевшуюся в деле Энди Мортье фотографию. Она была сделана до поступления в интернат. Мальчик улыбался в объектив. Его полные щеки были забрызганы россыпью веснушек. Брови домиком придавали ему вид шута горохового. Все тот же неподвижный взгляд, но в остальном – ничего общего с нынешним сухопарым и мускулистым Джинсоном, с убийцей.

– Я хочу знать все. С кем дружили Дельпьер и Мортье, как себя вели. Как прошли их годы в вашем заведении. Вот это – Мортье. Можете что-нибудь вспомнить?

Вику показалось, что взгляд старого отшельника затуманился. Но Жакоб вернул ему фотографию:

– Нет, ничего…

– А Энди Джинсона узнаете? О нем в последнее время довольно часто говорили в средствах массовой информации.

– А вы что, видите здесь телевизор?

– Энди Мортье – это Энди Джинсон. Он виновен по меньшей мере в восьми произошедших за последние четыре года убийствах молодых женщин. Он увозил их в своем фургоне, насиловал, убивал и закапывал. Что же касается Феликса Дельпьера, он у себя в подвале смастерил манекен, покрытый кожей убитых женщин, которых он расчленял…

Старик явно отреагировал.

– …Так что я думаю, мсье Жакоб, было бы очень хорошо, если бы вы вспомнили это лицо, потому что, вероятно, есть третий человек из той же компании, также вышедший из вашего заведения, который еще бродит где-то на свободе. Именно он явился сюда и напал на вас, он же привез эти книги. Я не уеду отсюда, пока не узнаю зачем.

Сторож искал в глазах Вика искорку, за которую можно было бы уцепиться, но ее там не было. Он снова взглянул на фотографию, его лицо как-то сморщилось, под седыми усами стали видны испорченные зубы. Он хотел налить себе водки, но Вик схватил его за руку:

– Так вы точно ничего не вспомните.

Старик высвободился, задумался.

– Убийцы… Да-да, теперь я припоминаю этого парнишку… И второго тоже, ну да, Феликс Дельпьер, они всегда держались вместе. Дельпьера все называли Каменное Сердце. Он никогда не разговаривал. – Жакоб встал. – Пойдемте.

Он отпер двери, спустился по лестнице, защелкал выключателями. Из тьмы выступили бесконечные коридоры. Вик услышал гудение гигантского котла, различил далекое потрескивание старого дерева. Хозяин здешних мест толкнул тяжелую дверь, за ней открылась черная пустота. Лампочка осветила новую вереницу ступеней.

– Там внизу все и произошло.