Глава IX

Здесь мне лучше.

В сумраке, в тени деревьев, под полями шляпы. Всего два часа от города, а кажется, будто я в каком-то другом мире. Слава богу. Я не понимала, смогу ли уехать, но я просто положила вещи в багажник посреди ночи и выехала до рассвета, не сказав никому ни слова. Я вошла в дом, пока соседи еще спали, ключ лежал в цветочном горшке.

Хорошо, что я уехала из города. Здесь я чувствую себя более уверенно, яснее соображаю. Даже в приподнятом настроении. Я уже несколько месяцев себя так хорошо не чувствовала, если честно. Может, дело в свежем воздухе, или в таблетках, которые мне дал врач до того, как я выписалась из больницы. Таблетки, чтобы снять напряжение.

Итак, написать о важном. Я почему-то стесняюсь об этом писать, но…

Мы с Джошуа снова вместе.

Это такое счастье, что даже не верится, я ужасно боюсь сглазить, но это так. У меня получилось. Я пошла и увиделась с ним. Я думала, он разозлится, ведь я пришла и заявила, что мне просто необходимо один-единственный раз выложить все, что накопилось. Но он не разозлился. Я взяла себя в руки и рассказала ему, как мне тяжко без него, что я в тоске и в отчаянии. Я напомнила ему, как нам было раньше хорошо вместе теми долгими ночами, что мы проводили в ванне. Или когда мы лежали по воскресеньям в постели и читали вслух. Шекспира. Майю Энджелоу. «Дерево растет в Бруклине». Представляете, он позволил мне выговориться. Даже больше, он хотел все это услышать.

«Я обо всем позабочусь. Ради тебя, ради нас», — сказала я. Он улыбнулся.

«Если я все сделаю, ты вернешься со мной домой? — Я подошла к нему, притянула к себе, теряя голову от ощущения его кожи, его запаха, его тела, которое было так близко к моему. — Я тебе нужна настолько же, насколько ты нужен мне. Ты сам знаешь».

Не кривить душой. Я волнуюсь. Я не особенно доверяю своим решениям, и этот поступок не исключение. Но потом я стала думать о табличке, которая висела в приемной у доктора Г.

Сейчас смешно вспомнить, как мы впервые встретились с доктором Г. Я тогда сняла со стены эту табличку и взяла с собой в кабинет. Там пахло средством для ковров, от предыдущего пациента остался легкий древесный запах одеколона.

«Вы что, серьезно?» — сказала я, сбросила вьетнамки и подобрала под себя ноги. Табличка лежала у меня на коленях.

«А что? — спросил он. Он скрестил руки на коленях, голос звучал весьма доброжелательно (он был из Милуоки). — Про что это вы?»

«Да вот эта табличка. Это что такое? В магазине кончились постеры с котиком, свисающим с ветки, и подписью „держись!“?»

Но вообще-то на табличке была написана правда. Невозможно же всю жизнь сидеть и думать о том, чтобы быть вместе с Джошуа. И просто мечтать об этом тоже. Я должна была сделать так, чтобы это случилось.

Будет непросто. Думаю, мы оба это понимали. Мы пробудем здесь как можно дольше, пока не поймем, как быть дальше. Я подумываю об Индонезии, как в той популярной книжке. Я остригусь. Снимем дом среди рисовых полей, будем заниматься йогой и искать себя. Я научусь готовить.

Но о мелочах можно подумать потом. А сейчас мне просто хочется быть здесь, радоваться свежему воздуху и теплому ветерку вместе с Джошуа. Вечером я приготовила стейки и открыла самую дорогую бутылку вина из погреба. А потом мы лежали вместе на кровати, и когда он заснул, я не могла отвести от него глаз. Я знаю, что когда он проснется, он будет думать, куда я делась, но мне так хорошо: я сижу в шелковом халате, слушаю пение сверчков, любуюсь пейзажем при свете звезд. Смотрю на землю, которую бросили люди, которым было больше не до загородного дома.

Вот еще что: нужно прекратить читать новости. Все СМИ просто помешались на этой истории. Бывшая актриса, у которой было все.

Деньги!

Внешность!

Чудесный младенец!

Патриция Истина изловчилась использовать даже дату: какое совпадение, что ребенок пропал 4 июля, мать освободили от груза материнства именно в День независимости. Из этой даты делают что-то символическое, как и из имени ребенка. Мидас. Великий греческий царь, который все превращал в золото, а потом, по крайней мере, в трактовке Аристотеля, умер от голода за свою «тщеславную просьбу» (в других версиях, он, конечно, в последний момент спасся от неминуемой смерти).

Но чему я удивляюсь? Понятное дело, что они зациклились на этой истории. На таких историях делают карьеру. Джошуа недоволен, что я читаю, но я не могу оторваться. Мне нужно знать, что говорят. Кого подозревают. Особенно сегодня, ведь Боди Могаро нашли. Люди взбудоражено строчат сотни комментариев: «Его поймали с 25 тысячами долларов наличными? Похоже, он купил себе место на электрическом стуле».

«В Африке и в бедных районах в Америке детей похищают чуть ли не каждый день, и всем, кажется, плевать. Об этом не пишут на первой полосе „Нью-Йорк пост“».

«Почему в газетах не пишут о том, что 4 июля свидетели заметили на скамейке напротив ее дома белого мужчину средних лет? Об этом сообщают во всех криминальных блогах, по крайней мере, два источника в Нью-йоркской полиции подтверждают это. Известно, что он был обвинен в сексуальных домогательствах по отношению к маленькому мальчику и находится на испытательном сроке».

Скажу честно, последний комментарий меня развеселил. Ведь я сама пустила этот слух. Зачем? А затем, что кто-то заплатит за то, что случилось, и я сделаю все, чтобы это — черт побери — была не я.

В общем, так или иначе, нужно дать себе отдохнуть и насладиться покоем. Я могла бы насладиться покоем, если бы не была на взводе, если бы мне не казалось каждую секунду, что мой ребенок плачет.