Авторский комментарий

Книга: Имя Зверя. Ересиарх. История жизни Франсуа Вийона, или Деяния поэта и убийцы

«ДЬЯВОЛ В КАМНЕ»

Все места, описанные в «Дьяволе в камне», аутентичны и действительно существовали в Париже в XV или XVI веке. Отсюда простой вывод: европейское Средневековье намного интересней, чем ярмарочные Никогде-страны из мира фэнтези: всякие там Хротгары, Северные горы, моря Кровавых Когтей либо Южные Границы, по которым бегают герои и полуголые героини с пластиковыми мечами в руках.

В подвале парижского Шатле… – Шатле, возведенный в 1130 году Людовиком VI, было мрачной, отвратительной крепостью, в которой находился королевский суд. Сюда обычно попадали воры, преступники и убийцы. Трибунал выносил суровые приговоры и подвергал узников пыткам. Особое место в Шатле занимала шамбре д’Ипокра – комната в форме воронки, в которой заключенные могли только стоять. Здесь закончили жизнь или были осуждены многие из приятелей Вийона. А из подвалов крепости все пути вели прямиком на Гревскую площадь или на Монфокон.

Робер де Тюйер...– в середине XV века – заместитель парижского прево в криминальных делах. Прекрасный пример карьеры убогого мещанина, начинавшего службу простым слугой в Шатле.

Петр Крутиворот – фигура, которую я одолжил из «Собора Парижской Богоматери» Виктора Гюго. Так парижский люд называл присяжного палача Шатле. На самом деле история «Собора…» происходит в 1482 году, а значит, через 20 лет после описываемых здесь событий, однако прозвище это так мне понравилось, что я использовал его для помощника господина Деланно. Впрочем, кто знает, может, парижская чернь всякого палача звала Петром? Было бы логично, поскольку в старой Польше палачей часто звали Якубами.

Гийом де Вийон – капеллан в Коллегиуме святого Бенедикта в Латинском квартале, магистр свободных искусств, преподаватель права, протектор и опекун Франсуа Вийона, героя этой книги. Мэтр Гийом, несомненно, хотел бы сделать будущего поэта добрым парижским гражданином – это благодаря ему тот обучался в Париже и в августе 1452 года стал магистром вольных искусств. Но одновременно с успехами на научном поприще, он достиг мастерства и в цехе преступников, грабителей и убийц. Сделался, таким образом, вором и шельмой, который чаще просиживал в корчмах и публичных домах, чем над учеными книгами.

Франсуа Вийон – поэт и, как было уже сказано, вор, шельма, мошенник, грабитель и в конце концов убийца. Скажу правду: неизвестно, существовал ли Франсуа Вийон на самом деле! Историки не могут договориться, звали ли его Вийон или де Монкорбье, а то и де Лож, и происходил ли он из социальных низов. Некоторые даже подозревают, что был это просто поэт, который – с поэтическими преувеличениями – изображал себя в обществе воров и выродков. Но факт остается фактом: таинственный Вийон оставил после себя немало интересных произведений, собранных в «Большом завещании», «Легатах» и «Воровских балладах». Что интересно, многие из его произведений написаны на воровской фене XV века, или на французском argot, «арго», а лингвисты до сих пор не в силах создать однозначный их перевод. Поэт, вероятно, родился в 1431-м, а после 1463 года, когда криминальный суд Шатле приговорил его к смертной казни, следы его теряются. Известно только, что парижский парламент заменил ему этот приговор на изгнание из города на десять лет. Этот факт я использовал в «Дьяволе в камне», где за заслуги по выслеживанию Дьявола с Мобер поэта освобождают от встречи с виселицей.

Беспутные Ребята (Ракушата) (фр. coquillarts) – банда преступников, воров и мошенников, промышлявших, кроме прочего, в Дижоне, средней Франции и в окрестностях Парижа. Самыми известными из Беспутных Ребят были Кален Кайё и Ренье де Монтини, повешенные около 1460 года; они были хорошими приятелями Вийона. Название банды произошло от слова раковина – coquille или же от слова coquard – простец. В средневековье раковина была знаком паломников; многие из воров использовали ее и как свой знак, благодаря чему притворялись набожными путниками и могли без проблем странствовать по Франции.

Толстушка Марго – парижская девка, героиня произведений Вийона («Баллада о толстушке Марго»). Однако, скорее всего, баллада рассказывает не о конкретной распутнице (и слава богу, поскольку это значит, что Вийон не предпочитал толстых женщин), а о славной парижской таверне «Под толстушкой Марго» на острове Сите. Вийон, похоже, был там частым гостем, случалось и так, что его, пьяного, вышвыривали оттуда в канаву.

Трюандри – в Париже XV века не было прославленного Двора Чудес, описанного Виктором Гюго в «Соборе…»; существование Двора подтверждается только с середины XVII века. Однако существовало несколько других подворий и площадей, которые вполне заслуживали бы этого знаменитого имени. Бронислав Геремек, прекрасный специалист по теме социальных низов средневековой Франции, называет несколько мест, где гнездились нищенство, зло и их сотоварищи. А были это: Трюандри в парафии Святого Евстахия в квартале Аль; площадь недалеко от улицы Нёвр де-Сен-Савёр; прославленный Гран-Кюль-де-Сак в парафии Святого Николая. Чтобы список был полным, добавим сюда еще и кладбище Невинноубиенных, где по ночам проходили пьяные оргии и развлечения нищих. Шлюх же можно было повстречать в окрестностях улицы Глатиньи на Сите, Шам-Флори в парафии Святого Жермена из Осера, на улице Шапо и во многих других местах.

Были шаромыжники, сумоносцы… – различные (аутентичные, чтобы не возникали сомнения) названия профессий в воровском цеху. Некоторые я, признаюсь, достаточно вольно перевел с французского языка XV века, другие – это их польские соответствия, встречаемые в XVI веке в «вальтарском языке», которым пользовались преступники на территории Речи Посполитой. В оригинале названия воровских ремесел банды Беспутных Ребят звучат, например, следующим образом: crocheteur – грабитель, использующий отмычку; vendengeur – простой карманник; beffleur – преступник, который вовлекает наивных горожан в азартные игры; envoyeur – убийца; planteur – продавец фальшивого золота; pipeur – шулер при игре в кости. Всех специальностей воровского ремесла и не перечесть, а если уж добавлять сюда не только ремесла Беспутных Ребят, но и шельм из нищенских и воровских корпораций Италии, Испании и Германии, получится не меньше тысячи позиций.

Клопин Напугай Дурня – не реальная фигура. Надеюсь, что святой памяти Виктор Гюго простит мне, что я одолжил этого персонажа из «Собора…»

Шельма во францисканской рясе – много воров в Средние века и позже выбривали себе тонзуру, притворяясь клириками. А все потому, что священники и члены монашеских орденов находились в духовной юрисдикции, поэтому в случае ареста не оказывались немедленно на палаческом столе, но направлялись в епископскую тюрьму, а потом на покаяние в монастырь – например, в Польше их отправляли к демеритам. Далеко ходить не надо, достаточно вспомнить Шарлея из «Башни шутов».

Череп святого Брендана – эту и другие истории я позаимствовал из пикардийских городских повестей о бродягах XIV–XVII веков. Например, из «Повести о Тиле Уленшпигиле», который такие номера, как описанный фокус с черепом Брендана, успешно проворачивал в XIV веке в Поморье.

Мамаша Кураж – персонаж несколько анахроничный, поскольку взят из плутовско-шутовской литературы XVII века. Кураж – старая шлюха, бордель-маман, воровка, жена солдата, торговка и акушерка времен Тридцатилетней войны, которая стала героиней многих рассказов и воровских баек, а также пьес и романов.

Пропорции ad quadratum и ad triangulum – средневековое описание пропорций замков и соборов. В старые времена знания архитекторов, касающиеся строительства, обычно хранились в цеховых книгах и секретных трактатах, описывающих взаимодействие сил в отдельных элементах строения. Архитекторы и строители ревностно оберегали свои познания, ведь, как упоминается в рассказе, в Средневековье каждое здание содержало в себе аллегории или религиозную либо мистическую символику. Увы, распространение книгопечатания в эпоху Ренессанса привело к тому, что эти знания стали доступны всем, а ренессансная и барочная архитектура начала служить только целям общественного удобства, перестав быть объектом для зашифровывания в нее религиозных аллегорий – как в эпоху готики.

Контора Леве – контора, располагавшаяся на территории Парижского университета и напечатавшая в 1489 году стихи Вийона. Я готов поспорить, что ее владелец наверняка был проникнут духом Ренессанса, если, вместо того чтобы составлять молитвы и набожные трактаты, предложил человечеству стихи самого знаменитого вора среди поэтов.

«Свадьба висельника» – несуществующее (скажу честно) произведение Франсуа Вийона. Однако немало его произведений исчезло или никогда не попадало в руки издателей, поэтому, возможно, была среди них и «Свадьба…». Как знать?

«Повесть о Розе»… – большинство названий – совершенно реальные, из тех, что могли отыскаться в библиотеке XV века.

Собор Богоматери – собор, который каждый может найти в центре Парижа, на острове Сите. Сите, конечно, уже выглядит не так, как в Средние века, и все из-за архитектора ХІХ века Жоржа Эжена Османа, который приказал разрушить старые дома и почти полностью изменил вид острова. Но собор пережил этот период почти без изменений, хотя революции не пощадили и его. Например, во время Французской революции парижская чернь разрушила бо́льшую часть памятников в галерее королей. Головы их нашли только в 1977 году в подвалах одного из банков. Что интересно, французы тогда выбросили и королевские останки, покоившиеся в соборе Сен-Дени. А пришло бы нечто подобное в головы жителям Кракова? Эх, европейцы…

Гревская площадь – большая площадь рядом с районом Аль, где казнили преступников. Тут стояла и главная виселица Парижа. В средневековом Париже фраза «поехал на Гревскую площадь» означала примерно то же, что в Кракове «повезли его на Длинную улицу, прямиком на виселицу».

Монфокон – может, кого-то из читателей это удивит, но это совершенно аутентичное место за городскими стенами Парижа. Существовало оно, скорее всего, до конца XVI века, поскольку обозначено на плане Парижа от 1574 года. Во время Варфоломеевской ночи там повесили тело адмирала Гаспара Колиньи, предводителя французских гугенотов. Из других исторических персонажей там же повесили и Ангеррана де Мариньи, камергера Филиппа Красивого, а также тысячи менее знаменитых воров и преступников.

Палаческий меч – в Средневековье и позже орудие казни преступников. Обычно меч клеймили символом колеса или виселицы. Клинок его заканчивался округло – в отличие от мечей воинов. Что интересно, прикосновение такого оружия позорило куда сильнее, чем пощечина, нанесенная благородному горожанину шлюхой.

ИМЯ ЗВЕРЯ

Промазал, жополюб недоделанный… – буквальный перевод на другие языки старофранцузских ругательств из арго, используемого ворами и преступниками XIV–XV веков, был бы малопонятен для современного читателя. Поэтому на их место я решился вставить куда более понятные слова и выражения, происходящие из польского языка XV–XVII веков. В «ученом» диалоге между Вийоном и чернью использованы также выражения и слова варшавского мужичья и фурманов, что были в ходу в межвоенное двадцатилетие и еще долгое время после Второй мировой.

Каркассон – город на юге Франции, который также называли Лангедокской девицей, мощная, укрепленная крепость. Тогда он был одним из крупных центров Лангедока. Сегодня один из самых больших городов Европы, сохранивших псевдосредневековую планировку улиц. В 1209 году был он захвачен войсками крестового похода, который устроили против катаров. Позже город и окрестные территории вошли в королевство Франции. Защитные стены Каркассона были укреплены в 1247 году Людовиком IX и потом, в конце ХІІІ века, Филиппом III Смелым. С середины ХIII века тут находилась штаб-квартира инквизиционного трибунала и тюрьма. Положение города начало ослабевать после 1659 года, когда в результате Русильонского мира границы Франции передвинулись к югу. В XIX веке он уже превратился в одну большую руину, обитель нищеты, где в обветшалых готических домах ютились нищие, шлюхи, воры и бандиты. Окрестные селяне к тому же относились к ним как к каменоломням, и многие прекрасные каменные строения пошли на строительство хлевов. В 1840–1853 годах была проведена реконструкция, и город начал отстраиваться, приобретая нынешний вид. Сегодня Каркассон имеет мало общего со средневековым городом. Например, крепость была настолько разрушена, что значительную часть стен отстраивали заново в средневековом стиле. Может, оттого Каркассон немного напоминает выхолощенную искусственную варшавскую старину, где очень мало осталось от старой атмосферы. В лавках тут продают пластиковые миниатюры башен и храмов, а по улицам ездит милый цветной трамвайчик.

Башня дю Мюле д’Авар – одна из башен Каркассона, в которой размещалась мельница. В средневековых башнях часто ставили мельницы, которые использовались во время осад. В мирное время в таких башнях часто располагались публичные дома – как упомянутый в повести бордель Ого. На стенах Каркассона имелись также башня Святого Павла и башня Справедливости, в которой располагалась тюрьма инквизиции и которую поэтому называли башней Епископа. А также десятка полтора других башен. В город можно было войти через Нарбоннские ворота и ворота Од.

Марион – имя, чрезвычайно популярное среди шлюх и блудниц в Центральной и Южной Франции в XV веке (по крайней мере, такой вывод можно сделать из судовых актов Парижа). Аналог современного имени Сандра, которым чрезвычайно часто называют себя девушки из эскорт-услуг.

Pareatis. Deum sequere – «Будь послушна. Ступай за призывом Бога» (лат.).

Собор, посвященный святому Назарию, – собор (собственно, большая базилика) в Каркассоне, посвященная Назарию, святому, который принял мученическую смерть в І веке от Рождества Христова. Назарий был сыном еврея Афрания и христианки Перпетуи, он покинул Рим вместе с шестью самаритянами после того, как император Нерон начал преследовать христиан. Однако был схвачен и предстал пред лицом императора. Согласно легенде, Нерон приказал заключить Назария в тюрьму, но тогда на сад, где он находился, напали дикие животные и пожрали всех присутствующих (кроме, ясное дело, самого императора и христиан). Поэтому ничего странного, что Нерон впал в ярость и приказал убить самаритян. Однако Назарий и его товарищи были чудесным образом освобождены и отправились в Милан, чтобы там проповедовать свою веру. Только там нашли действенный способ избавляться от неудобных христиан – отрубать им головы. Описание интерьера и убранства собора в повести соответствует тому, как он выглядел в середине XV века. Однако описание это не вполне реалистично, так как отнюдь не все барельефы и украшения со времен Средневековья сохранились до нашего времени.

Д’Ок – окситанский язык, производный от смеси латыни с галльским и несколькими другими языками; он и сегодня встречается на юге Франции. В Средние века на нем в Лангедоке говорили как деревенские жители, так и рыцарство. Конкурентом его был «д’Ойл», диалект, распространенный в Иль-де-Франс, который в конце концов стал фундаментом современного французского.

Эксклюзенты – те, кого в Средневековье не допускали к святому Причастию. Были это люди недостойных профессий, среди прочего: фокусники, ваганты, шлюхи, комедианты, хистрионы (повествователи историй), жонглеры, ростовщики, воры, а также Франсуа Вийон, поэт. Эксклюзентов нельзя было хоронить на священной земле, несмотря на то, что сам Фома Аквинский утверждал, что хистрионство и комедиантство – не всегда занятия недостойные, ведь рассказывают они также и истории о Господних святых и разыгрывают набожные мистерии.

«Поэтому не обращал внимания на убогих и тех, кого есть Царствие небесное, счастливых, покорных, словно собаки под плетью…» – если уж в литературе нынче главенствует постмодернизм, пусть Читатель простит мне отсылки к стихотворению «Бедняки в церкви» Артюра Рембо, французского поэта ХІХ века. Произведение это подходило как на заказ для описания молитв в соборе Святого Назария. В переводе А. Триандафилиди (на русский язык) звучит оно так:

В загоне на скамьях дубовых восседая,
Дыханием смердя, они вперяют взор
Туда, где золотом в смирении блистая,
На двадцать голосов псалмы горланит хор.

Благоухает воск – им мнится запах хлеба,
И с видом битых псов сонм бедняков блажных
Возносит к Господу, царю земли и неба,
Тщету своих молитв упорных и смешных.

Бабенки задницей лощат охотно скамьи:
Шесть дней дотоль Господь их заставлял страдать!
И плачущих детей с дрожащими руками
Спешат они в тряпье скорее замотать.

Наружу грудь торчит, замызгана от супа,
Глаза, где не горит молитва средь зениц,
Стремят они туда, где щеголяет группа
В бесформенных «шляпо» беспутных молодиц.

Там – голод и дубак, муж, пьяница синюшный,
А здесь так хорошо, что места нет для зла,
Но холодно вокруг, галдеж и шепот скучный,
Елозят грузные старушечьи тела.

Припадочные здесь, увечные толкутся,
Они противны вам, коль клянчат у дверей,
Носами в требники не преминут уткнуться
Все подопечные собак-поводырей.

Слюной исходя бездумной веры нищей,
Бормочут без конца взывания к Христу,
Который грезит там, в превыспренном жилище,
Взирая свысока на эту нищету.

На толстых и худых, на грязных рубищ плесень,
На сей нелепый фарс, укутанный во мглу;
Цветиста проповедь, ей свод церковный тесен,
Все ширится она в мистическом пылу.

А в нефе, между тем, где солнце умирает,
В банальном капоре по-ханженски Мадам
На печень хворую – о, Господи! – пеняет,
Слизнув святой воды, текущей по перстам.

Братство Морте-Пей – было создано в Каркассоне королем Людовиком Святым и насчитывало 220 мужчин. Во главе его стоял коннетабль. Члены братства упражнялись в стрельбе из арбалета и в организации стрелецких турниров.

Бернар Ги – известный и почитаемый доминиканец, епископ Туя в испанской Галисии, а с 1307 года инквизитор Тулузы, известный преследователь катаров и вероотступников. Бернар Ги – персонаж «Имени розы», в котором Умберто Эко с очаровательностью настоящего интеллектуала-левака выводит его главным противником Вильгельма Баскервильского, то есть безжалостным и ослепленным догматами инквизитором, который не отступает и перед использованием самых чудовищных методов для выслеживания и уничтожения ереси. А между тем Бернар Ги – это, скорее, дитя своей эпохи, полного ужасов и хаоса Средневековья, а не тупой палач, который без раздумий посылает людей на костер. Как инквизитор он действовал в Тулузе, Альбе, Каркассоне и Памье, где боролся с возрождением катарской ереси. Несомненно, Бернар отправил на костер множество катаров, но вместе с тем он пользовался немалым уважением. Ему приписывали несколько чудесных исцелений, и уже при жизни считали святым. Бернар оставил после себя довольно интересное произведение: «Practica officii inquisitionis haereticae pravitatus» – наставление инквизиторам, в котором он описывает способы ведения расследования и раскрытия ереси, а также то, как следует допрашивать подозреваемых в вероотступничестве.

«Расправился с отьерами…» – «отьеры» названы в честь братьев Гильома и Пьера Отье, которые с 1296 года возрождали в Лангедоке катарскую ересь. Странствуя по всей стране, они обрели множество новых сторонников и почитателей своей религии, сами же были посвящены в Совершенные в Ломбардии. В 1309 году, однако, их деятельность была раскрыта, они были схвачены и сожжены на костре упомянутым уже Бернаром Ги и инквизитором Каркассона Жофре д’Абли. Гильом, чья казнь состоялась в 1310 году, оставался одним из последних катаров Лангедока.

Банда Маби де Марнак – в 1435 году Жан Дюпре, инквизитор Каркассона, вел следствие против некоей Маби де Марнак, которая вместе с несколькими селянами проводила в горах черные мессы и пыталась призвать дьявола.

Николя Жакье – подлинная фигура, известный французский инквизитор середины XV века. Жакье действовал в 1465 году в Турне, в 1466 году выступал против гуситов в Чехии, а в 1468–1472 годах был инквизитором в Лилле. Этот доминиканец специализировался на демонологии, особенно на раскрытии интриг ведьм. Оставил после себя несколько трактатов, например «Tractatus de Calcatione Demonum», направленный против многочисленных еретических сект и написанный в 1458 году, а также дошедший до нас только во фрагментах «Flagellum Haereticorum Fascinariorum». Жакье доказывал в своих произведениях, что худшее зло в этом мире – ведьмы, которые не только впадают в грех святотатства, ереси и идолопоклонничества, но также выстраивают на шабашах фундамент для царства дьявола.

Городской госпиталь – нет никаких исторических свидетельств, что в Каркассоне существовал госпиталь для безумцев. Но будем, однако, помнить, что в Средневековье психически больных часто считали одержимыми дьяволом и держали в обычных госпиталях либо подвергали экзорцизму. Однако уже в ХІІІ веке начали возникать приюты и госпитали, предназначенные для лунатиков и людей с психическими расстройствами. Одним из первых был «Бедлам» в Лондоне, в котором в 1403 году содержали нескольких пациентов. А вот в Эльблунге якобы уже в 1310 году существовал дом, предназначенный для психически больных людей.

Сен-Роше-де-Пре – аббатство, которое описывается в повести, полностью придумано. Но если говорить о его истории и внешнем виде, то я соединил тут два существовавших в Средние века монастыря. Окрестности и история основания – от прославленного аббатства Сен-Мартин-дю-Канигу, которое находится на скалистой горе к югу от Лангедока (сейчас – департамент Русильон) и было построено в ІХ веке графом Сердани Вифредом в знак покаяния за убийство жены и сына. Само же расположение галерей и помещений отсылает к монастырю цистерианцев Роше, расположенному в Англии, в графстве Йорк, неподалеку от Шеффилда. Аббатство это было создано в 1147 году Ричардом де Бюсли и Ричардом Фитц-Таргисом.

Виридарий – обширный внутренний двор монастыря, обычно с садом.

Капитулярий – зал, в котором собирался конвент, общемонастырский зал; тут монахи советуются, спорят, проводят выборы.

Скрипторий – монахи занимались тут переписыванием и реставрацией книг.

Дормиторий – спальня монахов, может быть либо общей, либо поделенной на кельи или комнаты; некогда это были отдельные домики.

Рефектарий – трапезная.

Инфирмерия – помещение для больных.

Английские войска Черного Принца Эдуарда – в 1355 году, во время Столетней войны, к Каркассону подошли английские войска под предводительством Черного Принца, или Эдуарда – наследника трона. Однако принц не отважился напасть на серьезные городские укрепления и довольствовался сожжением Нижнего города, где укрепления были куда слабее.

Катары – еретическое движение, выводимое из так называемого манихейства и сект болгарских богомилов; культ этот в ХІІ и ХІІІ веках развивался в Лангедоке и в Италии. Известен также был как альбигойская ересь, а Бернар Ги называл исповедующих его «современными манихеями». Само же слово «катары», похоже, было придумано их врагами и может происходить от немецкого слова Ketzer (еретик) либо от греческого katharos (чистый). Сами катары чаще всего говорили о себе как о Добрых людях или Добрых христианах. Основанием описываемой ереси была вера в двух богов: злого Демиурга, которому подчинялся весь материальный мир, и доброго Бога, владыки духовного света, к которому после смерти должны вернуться души людей. Поэтому катары отбрасывали все, что было связано с материальным миром, в том числе и Церковь, и власть феодалов. Другими словами, они верили, что ад находится тут, на земле, и что в телах людей заперты души ангелов, за бунт против Творца обреченных ютиться в телах смертных. И только соблюдение строгого поста, сдержанность и принятие консоламентума (утешения) делают возможным прерывание этих странствий и возвращение после смерти к Господу. Катары делились на две группы: Добрых людей, которых противники называли Совершенными (Perfecti), и Верующих (Credentes). Совершенные принимали консоламентум, а потом соблюдали воздержание, придерживались постов и отрекались от богатства и положения; много странствовали, проповедуя людям основы своей веры, и только они могли дать консоламентум. Верующие принимали консоламентум на смертном одре, могли не придерживаться никаких ограничений, касающихся постов и воздержания. Однако они были обязаны принимать участие в собраниях сообщества.

Безье захвачен. И мертвы уже / Священники и дамы, дети. Все мертвы… – Безье был первым городом, захваченным крестоносцами в 1209 году, во время похода на Лангедок, целью которого было истребление катаров. Все жители города (хотя катарами была лишь часть из них) были тогда уничтожены. Именно тогда, во время осады и резни, участвовавший в походе Арнольд Амальрик, аббат Сито, спрошенный о том, каким образом отличить катаров от верных христиан, произнес известные слова: «Убивайте всех. Бог узнает своих». Спустя полвека один из последних трубадуров Лангедока, Гираут Рикье из Нарбонны, создаст песню о захвате Безье. Отрывок из нее и вспоминает Вийон.

Нона – согласно традиции измерения времени у древних монахов, это период между 14.00 и 14.30 дня. В Средневековье церкви и монастыри функционировали согласно устоявшейся системе отсчета времени, делившей день в зависимости от занятий, которые должны были выполнять монахи. И, цитируя тут Лео Мулине («Повседневная жизнь монахов с Х до XV века»), приведу распорядок дня в монастыре, выглядевший следующим образом:

0.30 – бдение

2.30 – сон

4.00 – хвалитны

4.30 – сон

5.45 – подъем

6.00 – персональные молитвы в молельнях

6.30 – капитула (общее собрание монастыря)

7.30 – час первый (утренняя месса)

8.15 – персональные молитвы или работа

9.00 – час третий (терция), после нее – общая месса

10.45 – труд

11.30 – полдень (секста, час шестой)

12.00 – обед

12.45 – отдых

14.00 – час девятый (нона)

14.30 – работа в саду или скриптории

16.30 – вечерня

17.30 – ужин

18.00 – повечерие

18.45 – сон

Ступы и песты – в XV веке для производства пороха использовали ступы – или глубокие чаши, снабженные пестами, обычно приводимыми в движение при помощи лошади. В них толкли в мелкий порошок серу, селитру и древесный уголь, а потом смешивали эти ингредиенты.

Консоламент – важнейший из ритуалов катаров, который мог пройти и Верующий (на смертном одре), и кандидат, желающий стать Совершенным. До сегодняшнего дня точно неизвестно, как он выглядел, поскольку осталось чрезвычайно мало описывающих его исторических источников. Описанную церемонию я восстанавливал на основании документов ХІІІ века: «Окситанского ритуала» («Лионский ритуал») и некоторых подробностей из «Латинского ритуала». Консоламент был обрядом, при котором читали «Отче наш» в версии катаров (то есть со словами «хлеб наш присносущий» вместо «хлеб наш насущный»). Обряд состоял из произнесения «Отче наш», прощения кандидату всех грехов, наложения рук и книги и приказания ему соблюдать воздержание. Катары считали консоламент духовным крещением, таким же, как сошествие Святого Духа на Иисуса, когда он исцелял больных, или как обряд духовного крещения, установленного апостолами. Увы, более детальные сведения о том, как проходила церемония, недоступны. И «Окситанский Ритуал», и «Латинский Ритуал» дают описание консоламента фрагментарно. К тому же оба текста создавались уже после разгрома катарского движения в Лангедоке, когда верные этой ереси преследовались и отправляли свои церемонии тайно, а потому, возможно, уже отказались от некоторых элементов.

Tabula plicata – складной пюпитр, за которым работали монахи в скриптории.

Книги умерших – списки умерших монахов, в которых вписывались мнения и эпитафии, а порой и стихи в честь умершего. Книги, представленные в «Имени Зверя», не вполне соответствуют своим историческим прообразам – подлинным документам такого типа. Исторические книги умерших не обязательно содержали фамилии монахов, принятых в орден. Порой здесь записывался только возраст умершего, но при условии, что тот перешагнул 80-летний рубеж, или число лет, проведенных в монастыре, в случае если оно превышало пятьдесят. В действительности в списки умерших никогда не вносили фамилии монахов, поддавшихся апостазии или приговоренных к смерти.

Гессо – клей, которым пользовались монахи, например, для иллюминирования книг; состоял из гипса, белого олова, воды, сахара и яичного белка. При его помощи приклеивали, например, золотую фольгу.

Синебородый – маршал Жиль де Ре, прозванный Синебородым из-за длинной черной бороды, чудовище, выродившийся аристократ и безумец, был одним из богатейших людей Франции. Предполагается, что в период между 1432 и 1440 годами он похитил и убил, возможно, от ста до пятисот детей, которых приносил в жертву дьяволу и убивал во время изуверских сексуальных оргий. Деятельности его положил конец Жан де Молеструа, канцлер Бретани и епископ Нанта, благодаря которому Синебородый был схвачен, а затем приговорен к сожжению на костре за почитание дьявола. Внимания заслуживает тот факт, что Синебородый был заслуженным ветераном войн против англичан и одним из соратников Жанны д’Арк, но сплетни о том, что у них был роман, можно считать сказками.

Жиль де Силле – совершенно реальный персонаж. Далекий родственник и близкий компаньон Жиля де Ре, который совместно с Роже де Бриквилем принимал участие в оргиях Синебородого, занимаясь похищением детей и доставкой их в его замок. Де Силле был известен своей жестокостью по отношению к несчастным малышам, которых часто добивал мечом. Был арестован вместе с Синебородым, однако избежал костра, поскольку ему удалось убежать из тюрьмы. С того времени, т. е. с 1440 года, его след обрывается. Человек этот был виновен в жестоких и ужасающих преступлениях, а также знал все мрачные тайны Жиля де Ре, а значит, и места захоронения убитых им детей. Де Силле также разбирался в черной магии, так как помогал своему господину призывать дьявола и искать золото.

Sancte Michael Archangele… – уже цитировавшийся текст молитвы, обращенной к архангелу Михаилу, использовался в обряде экзорцизма при изгнании злого духа.

ТАК ДАЛЕКО ДО НЕБА

«Пришел ко мне вор в драном кафтане…» – фрагмент «Мешка Юдейского» Себастьяна Фабиана Клёновича, польского поэта из Люблина, работавшего на войта и люблинский Совет и за палаческим столом познакомившегося со многими ворами, преступниками и нищими. В принципе, его можно было бы называть польским Франсуа Вийоном, разве что при жизни он был честным мещанином, а не разбойником и бродягой, как герой этой книги.

«Когда же ласки даром раздает…» – фрагмент «Баллады о толстушке Марго» Франсуа Вийона, помещенной в «Большое завещание».

Назад: Так далеко до неба

Дальше: Ересиарх