Глава 4
Её величие дулись. Ну а как ещё назвать этот её бзик, когда она наотрез отказалась со мной разговаривать? Чисто тебе дитё малое, у которого отобрали цацку. Ну и хрен на неё. Пусть себе едет, сверкает глазами и делает вид, будто нас тут нет вообще.
Короче, раз уж мы всё равно свернули в Чачацу, то после двинулись аккурат вдоль Чуйсы. Ну и да, дорога тут получше, чем та, которая идёт от Лагатуса, даром что та считается главной для движения всяких там караванов. Вот там — сплошь грязюка, где вязнут даже телеги с широкими ободьями. А тут — мелкие камешки да старые плиты.
Хорёк как-то чесал, типа прежде вдоль Чуйсы тянулись аж три каменных тракта. Кто их строил и когда, мелкий гадёныш объяснить не мог. Только отбрехивался, вроде в незапамятные времена могучие колдуны. Ага, типа чародеям больше заняться нечем, кроме как дороги прокладывать.
— А в Шамус один хрен ехать доведётся, — внезапно заявил Псих. Ему подвезло найти в Чачачце целую вязку копчёных колбас, так что Псих повесил их на шею, вроде ожерелья. Рожа у помощника блестела так, словно её специально жиром смазали.
— Думаешь, без этого — никак? — я сразу понял, куда он клонит. В Шамусе мы оставили всю нашу серьёзную броню. Мы её редко пользуем и в этот раз она бы всё одно нас не спасла.
— А ежели снадобится? — Псих дожевал колбасу и отёр ладони о штаны. Эдак ещё немного и его портки можно бросать в котёл с кашей. Для наваристости. — Прикинь, откуда вертаться придется, а?
— Так это ж придётся пару телег с собой тащить, — я поморщился, вспоминая про эту головную боль. В Марбусе ещё доклепался какой-то занудный капитан и принялся тереть, типа мы обнесли арсенал Жердеба. Информаций у него такой. Стоило сунуть капитану пару золотых и его информаций пропал с концами. Ну и да, большую часть брони мы реально попёрли в Жердебе. — Это ж придётся, как улиткам ползти! А если эти нагрянут?
— Телеги завсегда можно бросить, — рассудительно заметил Псих и подёргал очередную колбаску. На блестящей роже читалось: сожрать сейчас или обождать? — В случае чего дадим в супровод пяток пацанов и пущай помалёху чешут вперёд.
— Уломал, — я щёлкнул пальцами. Ввязываться в серьёзный бой, где понадобится броня, очень не хотелось. Такие стычки обязательно кончаются кучей жмуров и калеченых. Правда, ежели в броне, то жмуров — много меньше.
— Только в сам Шамус нос пока совать не станем, — продолжал разливаться соловьём Псих. Это его сытое пузо на потрещать пробило. А ежели бы Псих ещё накатил, то переговорить его смог бы только Зануда. — Разобьём лагерь в лесу за Вонючей лужей, кабанов пожарим…
— Ты ещё не нажрался? — я ухмыльнулся. — Смотри: потребуется в броню влазить, а у тебя — пузо наружу торчит.
Псих поржал, но колбасу оставил в покое.
Короче, мы неспешно проехали ещё десяток миль, напугали каких-то ряженых придурков на двуколке и свернули налево. Пока всё шло так спокойно, точно мы ехали после очередного дельца тратить монеты на баб и пойло. Большая часть пацанов вообще булки расслабили, а кое кто даже подрёмывал в седле. Глыба вон, смехота, так усердно ковырял в носу, словно рядом и не ехала Её величие. Хлоя, продолжая болтать с Джессипом, косилась на Глыбу и закатывала глаза.
Псих отправил вперёд Таракана и Перо, приказав разведать дорогу до Шамуса. Кстати, как помощник различал наших бравых стрелков, я до сих пор не понимаю. Как по мне, Перо, Два Пера и Трипер ничем на рожу не отличались. Так это уже года три, как они в Черепах! А когда явились в первый раз я вообще решил, что в глазах троится.
Мы тогда, как раз отметили удачное дельце и приняли каждый на грудь по бутылке пшеничной. А тут эти трое, все в зелёном, с луками за спиной. И хрен различишь. Зуб сразу сказал, что ему типа хватит и упал за лавку. А те, так и так, типа хотим в Черепа, умеем стрелять и зовут их — Перо, Два Пера и Три Пера.
Ну, первым двум с кличками повезло, а третьему — ровно до того момента, пока я не приказал Кошелю привести Три Пера. Кошель привёл и на серьёзных щах зарядил, типа привёл Трипера. До вечера все лежали от хохота, а пацана с тех пор только так называли.
Кажется, он не очень и обижался. Ну не всем же получится рожу начистить. Глыбе так точно.
Подъехал блондинчик. Рожа бледная, а на физии такое выражение, будто его заставили бородавчатую жабу целовать. Граф Бахтолм, морда уродская, тоже рожи такие корчил. Если бы гад не заперся у себя в замке, я бы ему ещё и это припомнил. А вообще, ловко тогда нас этот урод подловил! Когда поймаю, одной перерезанной глоткой говнюк не обойдётся.
— Её Величество, королева Хлоя, — отчеканил Джессип, постукивая пальцами по рукояти меча, — желает отдохнуть. Прикажи своим волкам остановиться.
Странное дело, сейчас он глядел на меня, как на пустое место — привычное дело для благородных. Чего ж тогда зыракал так, будто я его голого с девки снял? Хрен поймёт этих графьёв. Мы поиграли в гляделки. Никто не выиграл и мне это не понравилось: обычно даже Псих рожу отворачивает.
— А Её величие никак десяток миль не потерпит? — спросил я. — Доберёмся д о Лужи и…
— Нет, не потерпит, — отрезал Джиссип и сжал рукоять оружия. А это мне совсем не понравилось. В отличие от Хлои этот индюк нам никаких украшеньев не вешал. — И ещё, королева желала с тобой побеседовать. С глазу на глаз.
Не дожидаясь моего ответа, граф повернул коня и поскакал обратно.
— Подрезать бы засранца, — задумчиво протянул псих. — У нас такой хлюст капитаном служил. Правда, рожа потолще была и чин пониже. А так — одинаковое дерьмо. Чуть что — кулаком в пузо, плетей и в кутузку.
— Командуй привал, — я скрипнул зубами. Потом повертел головой и нашёл ровный участок недалеко у поворота реки. — Пущай вон туда едут. И наблюдателей не забудь выставить, чтоб не так, как прошлый раз.
— Дурость же, — проворчал помощник и достал из-за пазухи серебристую дудку. Её Псих стащил у какого-то морячка и хранил на теле. — Ровно ж, как на столе в трактире. Из-под земли они полезут, али как?
— Из задницы! — взъярился я. — Делай, что сказано.
Дудка издала резкий протяжный звук, напоминающий стон и пацаны, ехавшие впереди, начали тянуть удила и крутить головами. Поначалу завывание Психовой свистульки заставляло всех натурально одуревать и задавать кучу лишних вопросов. Теперь успели привыкнуть даже самые тупые. Полезная хренотень.
— Коней не рассёдлывать, — предупредил я. Достал из кармана плоскую металлическую флягу и хорошо глотнул. — Остановимся на чуть. Может Её величию просто потрепать языком приспичило.
— Или до ветру сходить, — рассудительно заметил Псих и его пузо согласно заворчало. — Мне, вона, точно надо.
— Засранец, — беззлобно подначил я. — Только валяй где-нибудь в стороне. А то ещё про ваши дурные манерности выслушивать. Нажили прыщ на жопе!
— Не простой прыщ, а — королевский, о! — Псих поднял к небу указательный палец. — и ишшо до кучи — бородавку.
Короче, у тракта мы оставили Два пера с Шаманом и предупредили, чтобы не вздумали резаться в Ведьму. Оба так важно покивали, словно реально собирались послушаться. Ничё, как-нибудь поймаю и уши натурально оторву.
Коней оставили у пары низкорослых кряжистых грабов. Здесь даже имелась какая-никакая трава, но тварюки не торопились её щипать. Должно, от пуза нажрались в тюремных стойлах, когда тюремщики думали, типа откармливают скотину для себя.
Парни вели себя по-разному. Кто, как Угол, сразу завернулись в плащи и принялись давать храпака, кто подсчитывал баблишко, под шумок отжатое у селян в Чачаце, а по большей части все завалились в круг и рубились в Ведьму. Они так постоянно, если не жрут, не бухают и не машут своими железками.
Псих уже думал бежать за граб, когда я указал ему на игроков:
— Вернёшься, заставь балбесов вспомнить, как это, когда перед тобой реальный противник и ты с ним дерёшься, а не тыкаешь, как в шлюху на сене.
— Когда такое было последний раз? — Псих поморщился и потёр пузо. — Чёртова колбаса! Всё?
— Беги, пока штаны не замарал, — я рассмеялся. — Говорил же дураку; не жри столько.
С нами так постоянно: ту густо, то пусто. Неделями можно жевать сухие корки, запивая их грязной водой, а опосля получить выгодный контракт (или облегчить груз у купца на большаке) и загулять. Тогда пацаны начинают пихать в себя всё, до чего только можно дотянуться. Понятное дело, на следующий день половина мается больной башкой, а вторая — обсиживает кусты. Чисто тебе птички.
Хлоя, как и раньше, смотрелась злой, точно вернулась с выступления придурков из Жердеба. Помнится, я тогда так зевал, что чуть челюсть не свернул. Не, ну кто знал, что это будут не шуты, а эти самые лицедеи? А я ещё, чёрт бы всё побрал, был ни в одном глазу. Собирался покувыркаться с грудастой брюнеткой, муж которой укатил в столицу на ярмарку. В результате, проклял всё, в том числе и баба из-за которой убил целый вечер. Пошёл в кабак и нажрался до чертей.
В общем, Её величие изволили сердиться. Оне хмурили тонкие бровки, сжимали-разжимали кулачки и нервно метались вокруг своего рыжего. Джессип торчал рядом и что-то гундел. Слух у меня — что надо, поэтому, пока шёл, успел расслышать: «Я же предупреждал. Может имеет смысл ужесточить заклятие?». Короче, старался подгадить, козёл, как мог.
— Крест прибыл, — я попытался изобразить салют, который отдают королевские вояки. Получилось хреново. Отчасти потому как непривычно, отчасти, потому как не старался. — Привал, для отдыхновения Её величия организован. Опосля привала думаем двигать в Шамус. Там нам кой чего забрать требуется.
— Отрезанные головы невинных горожан? — оскалилась Хлоя, уставившись на меня так, словно я попёр всю королевскую казну и насрал в кладовой. — Крест, давай договоримся так: отныне ты ничего, повторяю, ничего не делаешь, без моего на то разрешения. Приходишь и докладываешь: так и так, собираюсь сделать то и то. А уж я подумаю, стоит оно того или нет и дам позволение.
— Эдак мы вообще никуда не доберёмся, — рассудительно заметил я и погладил рыжего. Славная конячка, только странная: прежде таких никогда не видал. — А ну как на дороге потребуется вертать вправо, и я такой, Псих, а ну шли пацана до Её величия, пущая спросит, вертать вправо, али обождать. А ежели ты спишь то как, до утра обождать, али будить.? А ежели…
— Не утрируй, — оборвала меня непонятным словом Хлоя. — Я имею в ввиду важные действия, требующие серьёзного планирования.
— Эт ты про Чачацу, штоль? Так чего там было серьёзно планировать? — удивился я. — Приехали, башку отрезали, продуктов набрали и погнали дальше.
— Крест!
— Хорошо, хорошо, буду спрашивать. Это и всё?
— Джес…Граф предлагает ужесточить заклятие ваших печатей, чтобы они препятствовали вам чинить всякие безумные и необдуманные поступки. Вроде той немотивированной казни. Откровенно говоря, мне самой не хочется так поступать. Всякое усиление печати чревато подавлением воли носителя, вплоть до превращения в безвольную и неразумную тварь. Не представляю, как вы сможете сражаться в подобном состоянии. Посему обойдусь обычной клятвой. Ты же исполняешь данные клятвы, Крест?
Тут такое дело. Клятва — дело хорошее. До поры до времени. Оно ведь как, пока ты даёшь обещание, дело идёт по одному, а опосля всё переворачивается с ног на голову и действовать приходится по-другому. Какие там к дьяволу клятвы?
— Понятное дело, — я улыбался. Хлоя тяжело вздохнула и покачала головой.
— Ладно, постараюсь поверить. Пожалуйста, поклянись, что ты больше не будешь устраивать показательные казни тем, кому хочешь отомстить. Такие же ещё есть?
— Ну ежели не считать пары менял, объегоривших с золотишком, да ту рыжую, что наградила трепаком…
— Крест! — рявкнул Джессип. — Совсем ополоумел?
— А. точно! — я хмыкнул, рассматривая белого от ярости графа и багровую королеву. — Ну тады остаётся только ублюдок Бахтолм.
— Граф Бахтолм, — Хлоя прищурилась. — Тот, у кого вы так знатно повеселились? Убили кучу селян и надругались над их жёнами?
Во внезапном приступе ярости я стукнул кулаком о ладонь. Тот жирдяй, которого я оставил гнить в Чачаце был мелкой сошкой. И его пихнул под зад сапог Бахтолма. Иначе, где бы этот гад раздобыл сонный порошок, которым нас опоил?
— Не убивали мы мужиков и баб не насильничали, — угрюмо сказал я.
— Ну да, — ухмыльнулся Джессип. — Сами убились и снасильничались.
— Погоди, — Хлоя подняла руку. — Если не вы, то кто? Граф Бахтолм?
— Его люди. Селяне его отказались платить новую пошлину, сказали, что на пожрать не останется. Граф послал солдат. Их отлупили палками и пригрозили вздёрнуть, ежели те воротятся. Граф почухал репу и нанял нас. Но правды, гад, говорить не стал. Типа, помочь в сборе налогов. Мы мужиков разоружили, связали и как договорились, выехали из села. Ждали, пока с нами расплатятся. А опосля Кошель грит, типа визги какие-то слышит, вроде режут кого. Решили проверить, что за дерьмо творится.
Я замолчал, вспоминая увиденное. Понятное дело, сами не ангелы, но таки никогда не занимались.
— И что же вы увидели? — Хлоя потемнела лицом.
— Связанных мужиков кололи, как свиней, а баб трахали прямо рядом со жмурами. И этот боров стоял и ржал. Я ему так и сказал, что он жирный мудак, а он пригрозил, что сдаст меня и весь мой сброд властям, типа банду изловил. Я реально озверел и приказал пацанам резать всю графскую шоблу. Ну пока резали самых борзых, граф свалил. Бабы тоже с перепугу разбежались. Долго раздуплялись: мудень успел закрыться в своём замке — хрен выковыряешь.
— Слабо верится. — начал Джессип, но Хлоя погрозила ему пальцем.
— Верится, ещё и как. До меня уже доходили слухи о подобных «проказах». Хорошо, как только разберёмся с Мал…В общем, после решу вопрос с графом.
Приковылял, поддерживая спадающие штаны, Псих. Сделал вид, будто поклонился королеве и прямиком ко мне.
— Таракан вернулся, — сообщил помощник. — Грит, в Шамусе шухер. Прибыли какие-то вояки, все расфуфыренные, но чёткие — не забалуешь. Вроде ищут кого.
— Ага, — сказал я и повернулся к Хлое. — Тут такое дело. Разрешение нужно. Я посрать хочу сходить.
— Пошёл вон! — отчеканила королева.
Я так и сделал. Когда отходил, услышал смех. Обернулся. Хлоя смеялась, глядя на меня и качала головой.
