Глава 32

 Незадолго до обеда Лорин пришла в комнату Алиты, чтобы сделать очередной компресс на ногу.

– Кажется, вам уже лучше, – заметила горничная. – Вы тоже собираетесь вечером пойти на прогулку? Вместе с остальными.

– Не хочется обижать кузена отказом, – отозвалась Али, сожалея о том, что ей приходится играть эту комедию, изображая дальнюю родственницу Торнбранов. Но скоро все окажется позади, вот только приведет ли к истине расследование? Неужели ей не суждено выяснить правду о том, что случилось той зимой в поместье?

Ей и Киллиану. Вспомнив о нем, Алита ощутила, как к лицу прихлынула кровь. Кажется, то, что она покраснела, не ускользнуло от внимания собеседницы.

– Вид у вас что-то очень уж довольный, – заметила Лорин. – Прямо светитесь вся. Точь-в-точь как моя сестрица, когда она прибегала со свидания.

– Так у тебя есть сестра? – отчаянно стараясь не смутиться еще больше, поинтересовалась у горничной Али. – Старшая или младшая? А где она сейчас?

– Всего на годок старше. Вышла замуж за того парня, живет с ним в деревне, растит кучу детишек. Иногда говорит, что завидует мне, но что-то подсказывает, что не она, а я должна ей завидовать.

– У каждого своя судьба, Лорин. И тебе еще не поздно… Не всю ведь жизнь ты проведешь в прислугах.

– А уж тут как получится. Вы же сами сказали про судьбу, – отчего-то посмурнела девушка. – Полежите еще немного, не шевелясь, чтобы лучше помогло.

– Спасибо, можешь идти.

Прикрыв глаза, Алита, точно в приятно-теплую воду, погрузилась в воспоминания. О Киллиане Ристоне, об их разговоре в библиотеке, о… Девушка медленно провела кончиком пальца по нижней губе, оживляя в своем воображении случившееся недавно. Эти поцелуи были еще лучше, чем тот, самый первый. Дольше и порывистей, и горячее, и…

Наверное, если бы в библиотеку в то мгновение кто-нибудь вошел, даже это не заставило бы их разомкнуть объятия.

В крепких руках Киллиана Али чувствовала себя легкой, подобно одуванчиковой пушинке, и такой же свободной. Чувства, от которых она так долго убегала, оказались не камнем, притягивающим к земле, а огромным воздушным шаром, что поднимал вверх. К бескрайнему синему небу, к соленому запаху моря и дурманящему аромату цветов, тех самых, что в Бранстейне дарят возлюбленным, к теплу весеннего солнца, которое щедро расточает свой свет каждому вне зависимости от происхождения, богатства и прочих условностей.

Алите все еще непросто было поверить в то, что Ристону нужна именно она. Такая, как есть. Непохожая на женский идеал королевства, где красавицами считались те, кто обладал покатыми плечами и другими приятными мужскому глазу выдающимися округлостями. Именно для таких дам шились модные декольтированные платья, в которых столичные альды приезжали на балы к самой королеве. И Флориане Эдевейн с ее женственной фигурой наряды подобного фасона приходились весьма к лицу, а чуть более смуглый, чем свойственен местным, цвет кожи ничуть ее не портил…

Решив больше не думать о той, которая считала себя ее соперницей, Али переключилась на мысли о расследовании. Теперь, когда стало известно, что сразу двое мужчин держали в плену несчастную девушку, дело осложнилось еще больше. Можно допустить, что одним из них являлся отвергнутый поклонник, чье самолюбие не выдержало отказа брюнетки, но кто же тогда второй? Каков его мотив? Ведь едва ли она за свою короткую жизнь успела кому-нибудь так сильно навредить.

А если не она?..

Алите вспомнилась одна из рассказанных альдом Кирхилдом историй. Будучи в хорошем настроении, ее начальник любил делиться рассказами о делах, в которых он в свое время отличился. А то – самое первое – он помнил так же хорошо, как имена собственных детей.

Пропавший из старинной и весьма престижной школы для отпрысков аристократов подросток. Случай, который переполошил все королевство. Считалось, будто всеми уважаемое учебное заведение так надежно охраняется, что чужакам туда не пробраться. «Может быть, мальчик сбежал сам?» – предполагали люди. Такое тоже случалось – не каждый ребенок способен выдержать строгое воспитание, скудную пищу (в школах-пансионах не баловали), а порой издевательства соучеников. Нередко и рукоприкладство со стороны наставников, ведь в королевстве издавна бытовало мнение, что только так можно наилучшим образом вбить в головы знания и научить послушанию. Но сотрудникам Службы Правопорядка удалось выяснить, что произошло именно похищение, и виновником оказался тот, кто захотел отомстить родичам пострадавшего.

«Что, если у кого-то из родителей той девушки имелись враги, и они посчитали подобный способ поквитаться самым подходящим? – размышляла Али, стараясь не двигать больной ногой, несмотря на желание принять более удобную позу. Спать на спине ей никогда особо не нравилось, да и просто лежать тоже. – Возможно, они желали всего лишь изобразить, будто она сбежала из дома, и покрыть ее имя позором, а затем вмешался кто-то еще, и все пошло не по плану».

Эту мысль следовало запомнить – может быть, она ни к чему не приведет, но вполне вероятен и другой вариант – и поделиться ею с Киллианом. Алите не хотелось ничего от него скрывать. Может быть, он и не один из ее коллег, зато рассуждает не хуже, а то и получше многих из них.

За обедом снова было подозрительно тихо. Сайлас Торнбран соизволил явиться, а вот Бертина Эштон предпочла пообедать в компании супруга, который все еще не вставал с постели. Судя по усмешке на лице Рохана Чаудхари, когда об этом объявили, князь считал подобное поведение со стороны мужчины постыдной для уроженцев королевства изнеженностью.

Али изо всех сил старалась лишний раз не сталкиваться с Киллианом взглядами и не обмениваться с ним словами. Ей постоянно казалось, что другие обо всем догадаются, стоит им только услышать интонацию ее голоса или увидеть, как она заливается краской. Впрочем, владелец замка, судя по всему, давно успел сделать выводы об их отношениях. Уж не он ли подсунул им в самую длинную ночь года напиток с запрещенным эликсиром? Ведь снабдил же его кто-то заклятием, которое он применил к ней, так почему бы альду Торнбрану, имея средства, не запастись и магическими зельями, изготовление которых не поощрялось?

«Поговорить бы с вами обо всех этих вещах, – мысленно обращалась к нему Алита, заедая тимьяновым хлебом жареное со специями мясо. – Но тут моих полномочий недостаточно. А вот рассказать все альду Кирхилду я могу, добраться бы еще до столицы».

Она вздохнула, понимая, что и начальник едва ли сумеет отыскать нужные рычаги давления. Сайлас Торнбран из тех, кто ничего не боится, кроме того, его защищают деньги и высокое положение, так что наверняка он всего лишь отделается штрафом. А дело об убийстве альда Брогана вполне могут закрыть за недостатком улик, и лежать тому на полках архива среди прочих нераскрытых дел.

Еще и поэтому следовало приложить все силы.

Эмрис продолжал разглагольствовать о вечерней прогулке. Ему удалось уговорить присоединиться даже князя Чаудхари, которому совершенно не подходил здешний климат. Алите подумалось, что с таким даром убеждения племяннику хозяина следовало бы пойти в адвокаты, однако альд Торнбран-младший был из тех, кто по-прежнему считал, что работа за деньги оскорбляет достоинство людей из привилегированных семей.

Хорошо все-таки, что Киллиан не из таких. Большинство предрассудков высшего общества ему совершенно не свойственно. Али улыбнулась и позволила себя украдкой взглянуть на Ристона, пока горничные занимались следующей переменой блюд. Он тоже поднял глаза, и его губы тронула улыбка. Едва заметная, но такая светлая и теплая, что у Алиты в груди словно что-то томительно сжалось. Промелькнула мысль о том, придет ли Киллиан в ее комнату сегодня вечером. Отчего-то сейчас, после случившегося в библиотеке, подобная перспектива смущала еще больше, чем вчера.

Кажется, их переглядывание не осталось незамеченным, потому что Флориана Эдевейн нахмурилась и резко отодвинула от себя тарелку, после чего заявила, что у нее пропал аппетит, поднялась с места и вышла из столовой, не дожидаясь окончания обеда.

– Снова женские капризы, – поморщился Сайлас Торнбран.

– И я говорю, дядюшка, – произнес Эмрис. – Слишком уж много времени нынешние девицы проводят за чтением, а оно их до добра не доводит. Разве доктора не выяснили, что это вредно для хрупкого женского разума?

– Кажется, подобное мнение не так давно признали ошибочным, – заметила Али, пожимая плечами. – Наука продвигается вперед, и скоро, я уверена, ученые сочтут бессмысленным искать все новые и новые различия между полами. Кроме, разумеется, очевидных, – добавила она вполголоса, втайне гадая, не выгонят ли ее из-за стола после таких слов.

Эмрис Торнбран поперхнулся и прижал к губам салфетку.

– Уверен, поиски отличий не прекратятся и через века, – проговорил он, откашлявшись, и сделал глоток воды. – Очень уж любопытная научная сфера. Или, если вам, моя дорогая кузина, нравится так считать, то псевдонаучная.

– Нам, к сожалению, не суждено стать свидетелями грядущих событий, а мне и подавно, – хмыкнул его дядя. – Весьма смелое заявление, дорогая. Не переменишь ли ты свое мнение, став женой и матерью?

– Поживем – увидим, – отозвалась Алита, невозмутимо пробуя весьма приятный на вкус творожный пирог с изюмом.

Спустя некоторое время, когда обед подошел к концу, она, опираясь на трость, удалилась к себе в комнату, но пробыла там недолго. Почти сразу спустилась в прачечную, чтобы отдать вещи в стирку (родственнице хозяина не подобало стирать свое белье самостоятельно) и заодно допросить прислугу об алиби Флорианы. Работницы в один голос подтвердили, что альда Эдевейн устроила им ту еще головомойку, следя за тем, как приводят в порядок ее платье.

– Всех вымотала! – жаловалась полноватая женщина с загрубевшими от стирки руками. – И то ей не так, и это не годится. Так и мы тоже не волшебство творим, чтобы грязное в один миг стало чистым. Известно ведь: для каждого пятна свое средство. От ржавчины – лимонный сок с солью, от жира – мел.

– А что за пятна были на ее наряде, не припоминаете? – поинтересовалась Али.

– Как не помнить! Кровь, да еще и свежая. Тут без крахмала никуда.

– Кровь? Вы уверены? Точно не красное вино? – удивилась она. В памяти всплыли слова Флорианы. Она говорила, что надевала то платье накануне, и Эмрис облил его вином.

– Уж я-то достаточно на своем веку грязного белья перевидала, чтобы отличить кровь от вина, а свежие пятна от застарелых, – решительно заявила собеседница и ткнула пальцем в подол одной из юбок самой Алиты. – Кофе, не иначе. Совсем чуточку забрызгали, однако же от меня ничего не скроется.