Часть первая
Майкл влюбился в нее, как только увидел.
Длиннозадые захватили контроль над воротами зоопарка Сент-Луиса, вытеснив банду Самородного Фила. Боб Лондонский убил Самородного Фила в поединке и съел. Потому и власть переменилась. Смотрители не возражали – лишь бы не покушались на территорию зоопарка. И Длиннозадые поджидали снаружи, чтобы схватить всякого, кто входил или выходил. Им оставалось только ждать. Людей постоянно привлекало зрелище ходячих бифштексов, вроде бы ничем не защищенных от съедения, если не считать сотни футов пустого воздуха и невидимого и смертельного автоматического оружия. Люди приходили просто посмотреть и пооблизываться.
Майкл понимал, чего дожидаются Длиннозадые. Он тайно наблюдал за ними с неделю, прячась в таких местах, куда взрослые не могли пролезть, и не оставляя следов, которые они могли бы заметить. Несколько дней назад Длиннозадые поймали женщину, прошлой ночью – мужчину. Женщину они до сих пор передавали по кругу. То, что осталось от мужчины, крутилось на вертеле. Он принюхался. Запах угля смешивался с чем-то похожим на аромат кленового сиропа. Трупные грибы в стадии плодового тела. Где-то неподалеку росла колония грибов, которые вчера были человеком. Интересно, это пахнет кто-то, кто испортился раньше, чем до него добрались Длиннозадые, или же это последние, несъедобные, остатки мужчины на вертеле? К утру на том месте, где лежало мясо, останется всего лишь небольшая кучка земли.
Темным весенним утром, когда ворота только-только открылись, один из часовых еще спал. Майкл крепко прижал рюкзак к груди, чтобы тот не громыхнул. Часовой во сне вздрогнул. В какой-то миг Майкл подумал, что придется подобрать кирпич и убить часового, пока тот не проснулся. Но стражник лишь перевернулся на другой бок, и Майкл проскользнул мимо него незамеченным. Ему здорово повезло. Если Длиннозадые бесились от чего-то сильнее, чем от мяса, так это от жажды мести.
Он не выходил на открытые места и после того, как миновал ворота. Если Длиннозадые узнают, что он внутри, то к закрытию, когда Смотрители выгоняют всех за ворота, будут наготове. Майкл никогда не бывал в зоопарке, но надеялся, что ребенок отыщет там укромные места, чтобы спрятаться. В зоопарке было безопасно, за воротами зоопарка – нет. Да, все очень просто.
И вот теперь он скорчился в кустах перед ее вольером на площадке для посетителей, скрытый от глаз Смотрителей, и высматривал укромное местечко.
Она вышла из загона: огромные круглые уши, тяжелые ноги, мудрые глаза и длинный хобот. Когда она спустилась к воде, Майкл затаил дыхание и постарался сделаться таким маленьким, каким только может сделаться одиннадцатилетний мальчик. Может быть, она не заметит его.
Кроме слонихи, Майкл никого не увидел. Загон и вольер одного из последних животных в зоопарке – худшее место, чтобы спрятаться. Его тут же найдут. Вероятно, прятаться там пытались все без исключения. Но все равно, когда слониха скрылась из виду, уходя вниз по склону холма, Майкл перемахнул через забор и беззвучно помчался к вольеру: рюкзак колотил по спине, лишая равновесия, пули в любой миг могли превратить его в кровавое месиво.
Оказавшись внутри, он наскоро огляделся и увидел над бетонным полом галерею, забитую сеном. Он вскарабкался по лестнице и зарылся в него. Сено протыкало рубашку и штаны, щекотало ноги сквозь дырки в башмаках. Он осторожно нащупал сквозь ткань рюкзака свой блокнот. Тот был на месте.
– Я тебя вижу, – раздался снизу женский голос.
Майкл окаменел. Что есть силы вцепился в рюкзак.
Рядом с ним что-то зашлепало, расшвыривая тюки сена. Свет с потолка хлынул прямо на мальчика.
Это оказалась слониха.
– Наверху тебе не спрятаться, – сказала она.
Майкл перегнулся через край галереи.
– Это ты сказала?
– Убирайся из моего загона.
Она взмахнула хоботом и схватила его за ногу, стаскивая с галереи.
– Держи его, Джекки! – раздался голос из стены.
Джекки держала его над землей.
– Это твой промах, Ральф. Его тело должно висеть снаружи на ограде.
Она поднесла мальчика поближе к глазам, и Майкл понял, что она хочет размозжить его о бетонный пол.
– Не надо, – прошептал он.
– Все мы ошибаемся, – снова сказала стена.
– Мне вышвырнуть его или наступить? Это, между прочим, твоя работа, а не моя.
– Отпусти его. Может быть, он нам пригодится.
Пауза затянулась. Майкл, не отрываясь, смотрел на нее. От страха он почти не дышал. Но и не мог отвести глаз от слонихи, которая была здесь, так близко, прямо перед ним.
Медленно и неохотно она опустила его на землю.
– Как скажешь.
С улицы в вольер вдвинулась семифутовая металлическая конструкция – Смотритель зоопарка. Три металлических руки с камерами, вмонтированными в дула пулеметов, по очереди обследовали и Джекки, и Майкла.
– Ступай за мной. – На этот раз голос шел от робота.
Майкл еще секунду смотрел на Джекки. Она презрительно фыркнула и развернулась, чтобы выйти из загона.
Майкл медленно двинулся за Смотрителем, глядя, как удаляется Джекки.
– Разве слоны разговаривают?
– Этот разговаривает, – ответил Смотритель.
– Ух ты! – выдохнул Майкл.
– Открой свой рюкзак, – приказал Смотритель.
Майкл уставился в пулеметное дуло-камеру. Он подозревал, что бежать уже слишком поздно. Раскрыл рюкзак и вывалил на пол его содержимое.
Смотритель рассортировал его пожитки.
– Хлеб. Две банки тунца. Блокнот. Несколько ручек. – Объектив камеры, уставившейся на него, зажужжал, вытягиваясь, наезжая.
– Это твое? Ты умеешь читать и писать?
– Да.
– Забери свои вещи. Можешь звать меня Ральфом, как зовет она, – сказал Смотритель, выводя его из кабинета.
– Почему я до сих пор жив?
– Я стараюсь не убивать детей без крайней необходимости. Я способен сознательно ограничивать собственную власть. – Он на мгновение умолк. – В отсутствие директора я несу ответственность за судьбу зоопарка.
Майкл кивнул. Окинул взглядом кабинет. Он до сих пор не мог прийти в себя от потрясения, повидав настоящего, живого слона. То, что слон говорящий, казалось всего лишь еще одним, дополнительным, чудом.
Смотритель остался за порогом кабинета, и его голос снова зазвучал с потолка.
– Сядь, пожалуйста.
Майкл сел.
– А как вам удалось сохранить освещение? Теперь все стоит темное, кроме зоопарка и собора.
– Я пока еще в состоянии договориться с электрической компанией. Немногие могут гарантировать пожарную безопасность.
Майкл понятия не имел, о чем это вещает голос.
– Здесь тепло, – сказал он наудачу.
– Вместе со светом дается и тепло. Кстати, как тебя зовут?
– Майкл. Майкл Рипли.
– Сколько тебе лет?
Майкл снова оглядел кабинет.
– Кажется, одиннадцать.
– Точно не знаешь?
Майкл помотал головой.
– Я точно знаю, что мне было шесть, когда умерли родители. Меня взял к себе дядя Нед. Я прожил с ним еще пять лет. Несколько месяцев назад его убили Длиннозадые.
– Больше у тебя не осталось родственников?
Майкл пожал плечами и ничего не ответил.
– Где ты живешь?
Внимание Майкла переключилось на Смотрителя, и мальчик с опаской окинул взглядом потолок.
– Просто болтаюсь по парку.
– И тебе негде остановиться?
– Нет.
– А ты не хотел бы остаться здесь?
Майкл снова окинул комнату взглядом. Здесь тепло. Здесь явно полно еды. Никого из бандитов на территорию не пускают. Вопрос: откуда берется корм для животных? Почему по ночам сюда никому нет входа? Может, его как раз хотят включить в звериный рацион?
– Пожалуй, хотел бы, – проговорил он медленно.
– Отлично. Ты принят.
– Что?
– Будешь называть меня Ральфом, как я уже говорил. А я буду звать тебя Майклом, за исключением особых случаев, когда буду обращаться к тебе «помощник директора». Тебе все понятно?
Майкл уставился на потолок.
– А что мне нужно делать?
Дорогая мамочка!
Я нашел работу. Буду помогать ухаживать за сланихой. Ее зовут Джекки. С ней не очень-то весело, но она все равно мне нравица. Может, я тоже ей понравлюсь, когда она меня узнает получше. Она сланиха!!! Я никогда еще не видел таких. Только в книжках, которые ты мне читала. Я работаю в зоопарке. Наверное, ты и не думала, что я когда-нибудь буду работать в зоопарке. Животных почти не осталось. Но есть сланиха и носорог. Змей нет. Тут куда лучше, чем спать в мусорных баках. Да и от винтовки мусорный бак почти не защищает. Я скучаю по тебе и ПАПЕ. Но по дяде Неду я не очень скучаю. Хотя, скучаю по квартире. С любовью,
Майк
Он выгребал из стойла навоз, когда вошла Джекки. Остановилась и посмотрела на него.
– Что это ты делаешь?
Майкл выпрямился. Попытался улыбнуться ей.
– Работаю. Ральф меня нанял.
– Для чего?
Майкл огляделся по сторонам.
– Не знаю. Мне показалось, что нужно делать вот это.
Джекки секунду молчала.
– Пусть этим занимаются Смотрители. Идем со мной.
Он пошел с ней к выходу из загона.
– Начнем с первого кабинета слева. Ты войдешь и будешь искать бумаги. Книги. Заметки. Записки. Все, на чем есть письменный текст. Ты знаешь, что такое письменный текст?
– Я знаю, что это такое.
– Отлично.
Майкл задрал голову, глядя на нее.
– Как же ты научилась говорить?
– Не твое дело. Приступай к работе.
Работы оказалось немало. Как будто бы целый мир зоопарков существовал на бумаге. Три дня ушло лишь на то, чтобы вынести папки из первого кабинета. Обязанности Майкла не ограничивались выносом бумаг. Шрифт был мелкий, и ему зачастую приходилось подносить документы то к одному глазу Джекки, то к другому. Слонихе работа тоже давалась нелегко. Ей приходилось то и дело прерываться из-за головной боли. Когда выпадала возможность, он старался читать сам, пытаясь понять, что же ищет в бумагах Джекки. Она била его хоботом, заставая за этим занятием, поэтому он отсиживался в кабинетах.
На зоопарк обрушился холодный дождь. Ральф закрыл двери и прибавил температуру. Джекки и в лучшие времена все время раздражалась. А необходимость сидеть взаперти и вовсе выводила ее из себя.
Майкл жил в зоопарке уже месяц. Снаружи все облепил последний весенний снег, Джекки смотрела в окно, чтобы дать отдых уставшим от чтения глазам. Майкл сидел перед воздуховодом с закрытыми глазами, наслаждаясь жарким ветром, обдувавшим его. Джекки все утро шпыняла его, но теперь смотрела на улицу, чтобы унять головную боль.
– И какая же у тебя история, малыш?
Майкл мгновенно насторожился.
– В каком смысле?
– Ральф сказал мне, что у тебя никого не осталось снаружи. Больше я ничего не знаю. – Джекки повернула огромную голову, чтобы взглянуть на него, затем снова перевела взгляд за окно. – Где твои родственники? Мать с отцом? Дядя с тетей?
– Мать с отцом умерли, как и все остальные. – Майкл пожал плечами. Тут не о чем было рассказывать. – Дядя Нед разрешил мне остаться, мы жили с ним у собора, пока его не схватили Длиннозадые. Я ушел. Все это время попрошайничал.
– Что, тяжко живется снаружи?
– Пожалуй. Пока был Нед, было не так плохо. Я заботился о нем. Он заботился обо мне.
Джекки посмотрела на него.
– И что это значит?
– Пока я радовал его, он давал мне крышу над головой, кормил и защищал от других. – Майкл задумчиво посмотрел на слониху. – Я не знаю, чем можно порадовать слона.
– Просто делай свою работу, – отрезала Джекки. – Будет достаточно.
Она немного помолчала.
– Знаешь, как отсюда добраться до реки?
– Конечно. Но я бы и пробовать не стал. Весь парк под контролем Длиннозадых. Это я знаю наверняка. – Он похлопал по воздуховоду и закрыл глаза. – А здесь тебе хорошо. Ральф никого не пускает. У тебя есть еда и тепло. Я бы точно никуда не пошел.
– Нисколько не сомневаюсь, – сухо проговорила Джекки. – Ладно. Давай еще почитаем книги из лаборатории.
На следующей неделе Ральф часто разговаривал с Джекки. Джекки почти каждый раз прогоняла Майкла. От нечего делать Майкл навещал других животных.
Их осталось немного. Большинство вольеров стояли запертые и пустые. Павильон с рептилиями и вольер человекообразных обезьян были давно уже заброшены. Медведей не осталось, только в птичнике жили еще кое-какие птицы, и Майкл целый час простоял перед одиноким печальным носорогом.
Клетка носорога сделалась его любимым пристанищем. Носорог ему не грубил. Носорог не задавал странных вопросов, не фыркал презрительно, когда он пытался ответить. Носорог не обзывал его идиотом. Носорог не разговаривал.
– Майкл? – Голос Ральфа раздался с потолка.
– Да, Ральф?
– Мы с Джекки пока закончили. Можешь возвращаться.
– Хорошо. – Майкл немного помолчал. – Я делаю все, о чем она просит.
– Я знаю.
– Я не огрызаюсь. Я за ней убираю. А слоны оставляют горы навоза. Почему она так со мной обращается?
– Ты человек. Она не питает любви к людям. Она нуждается в тебе. И это только усугубляет положение.
– Чего плохого ей сделали люди?
– Она последняя из своего стада. Люди вывезли ее предков из Индии. Ее вместе с другими вырастили в бетонных боксах ученые, научили ее говорить. А потом они позволили погибнуть всему остальному стаду.
– Как это случилось?
– У ученых не было особенного выбора. Сами они к тому времени уже умерли.
– От той же заразы, которая убила моих родных?
– Примерно. Судя по тому, что ты рассказывал, твои родители погибли от одного из неогриппов. А ученые умерли от инфекционного ботулизма.
– Откуда взялись все эти болезни? И сколько их?
– Шестьсот семьдесят две, согласно последнему отчету, который я получал. Но это было несколько лет назад, и под конец данные поступали уже сомнительные. Болезни появились из разных источников. Некоторые были естественного происхождения. Другие – нет. Некоторые были рукотворными – их создали люди, желавшие достигнуть определенной цели: религиозное мученичество, политическая месть, протест против экономической политики, несчастная любовь. Некоторые начинались как болезни естественного происхождения, а затем были модифицированы примерно с теми же целями.
Майкл задумался над тем, что сумел понять. Ему нечасто удавалось остаться с Ральфом один на один. Скорее всего, следующий раз случится не скоро.
– Если она так не любит людей, зачем же мы тратим столько времени, копаясь в книгах из лаборатории? Почему она просто не уйдет?
– Этого я тебе сказать не могу.
Дорогая мамочка!
Я думал, слоны хорошие. Джекки никого не любит. Даже Ральфа. Он добр со мной, но она говорит, ему так полагаеца. Он машина, как и другие Смотрители. Джекки сказала, Ральф не может делать то, что делаю я. Нужен человек. Но я все равно ее люблю, хотя она не любит меня. Мне нравица смотреть, как она ест. Как она ловко действует хоботом, который похож на змею и еще на руку. На конце хобота есть два выступа, которыми она пользуеца как пальцами. Только они гораздо сильнее пальцев. Вчера она меня ущипнула, и больно до сих пор! Я перенес постель на галерею. Теперь сплю прямо над обогревателем, и горячий воздух поднимаеца прямо ко мне. Как будто лежишь в горячей воде. Я скучаю по тебе и папе. Если ты видишь нас со своих небес, постарайся сделать так, чтобы Джекки не злилась все время.
С любовью, Майк
– Где ты это нашел?
Джекки пригвоздила его к стене. В хоботе она сжимала зеленую книжку из лаборатории.
Майкл пытался оттолкнуть ее, но с тем же успехом мог бы сдвинуть гору.
– Не помню точно.
– Где?
Майкл перестал сопротивляться.
– Если тебе не нравится, что я делаю, делай сама.
– Но это твоя работа.
– Тогда отойди!
Прошло мгновение. Джекки попятилась. Протянула ему лабораторную книгу.
– Здесь проставлены даты, – сказала она, указывая хоботом на номера страниц. – Видишь? День – черточка, месяц – черточка, год. Вот это номер тома. Это шестой том. Мне нужен седьмой за этот же день.
– И что в нем будет?
Джекки взмахнула хоботом, и на миг показалось, что она хочет ударить. Майкл внимательно смотрел на нее.
Она медленно опустила хобот.
– Я пока еще не знаю.
– Скажи «спасибо».
Джекки застыла как вкопанная.
– Что ты сказал?
– Я сказал: «Скажи „спасибо“». – Майкл стиснул кулаки.
Джекки, кажется, успокоилась. Она издала звук, похожий на хихиканье.
– Принесешь книжку из лаборатории – тогда скажу.
– Что ж, справедливо, – коротко бросил он.
Вернувшись к кабинетам, он постоял в коридоре, медленно выдыхая. Руки у него тряслись.
– Отлично, Майкл! – произнес над головой Ральф.
– Да. Теперь мне нужно найти лабораторную книгу, которая ей нужна.
– В углу каждого кабинета имеется камера, – сказал Ральф. – Если поднимешь бумаги повыше, я смогу помочь.
Через час Майкл вернулся в загон Джекки и угрюмо протянул ей книгу с лабораторными записями.
– Спасибо, – произнесла Джекки безразличным тоном. – Поднеси поближе ко мне.
– Ладно.
Майкл кивнул.
Чтение записей не заняло много времени.
– Достаточно, – сказала Джекки.
– И что мне с этим делать?
– Мне плевать. Я ухожу.
Джекки развернулась и вышла из загона. Майкл удивился. На улице было холодно, и снег, выпавший ночью, еще не растаял.
Он открыл лабораторную книгу и полистал страницы. Слов там было мало, в основном цифры и даты. Для него в них не было никакого смысла.
– Ральф, что происходит?
Майкл дрожал от холода, глядя в серое небо. Весна явно придет еще не скоро. Ральф говорил ему, что сейчас апрель.
– Я точно не знаю, – сказал Ральф. – Возможно, она нашла то, что искала.
Майкл проснулся среди ночи. Сонный, свесился с края галереи. Смотритель помогал Джекки забросить что-то на спину.
– Кажется, у меня не получится, – сказал Ральф.
– Тише. Ты его разбудишь. Может, сможешь перекинуть мне через шею, а потом затянуть веревки внизу.
Майкл немного посидел на краю галереи, наблюдая за ними.
– Ты уходишь, – произнес он спустя миг.
– А тебе полагается спать. – Джекки раздраженно мотнула хоботом.
Майкл ничего не ответил. Он спустился на бетонную площадку и подошел поближе. Смотритель пытался перекинуть ей через шею на спину что-то вроде сбруи.
– Подсади меня, – предложил Майкл. – Я могу помочь.
– Человек никогда не будет сидеть у меня на спине! – ощетинилась Джекки.
– Как скажешь, – отозвался Майкл. – Но затянуть сбрую можно только тогда, когда она будет лежать у тебя ровно посередине спины, а Ральф не может ее положить. Я смогу, если встану тебе на спину.
Смотритель вытянул руку.
– Давай, – сказал Ральф.
Майкл встал на камеру, и Смотритель выдвинул ее так, чтобы Майкл смог перепрыгнуть Джекки на спину. Он схватился за ее ухо и подтянулся.
– Больно, – сказала она.
– Извини.
В несколько мгновений он приладил упряжь как надо. Затем соскользнул на пол и затянул.
– Отличная работа, Майкл! – сказал Ральф.
Джекки встряхнулась, повела плечами, спиной.
– Держится хорошо. Я готова.
Майкл посмотрел на Смотрителя, потом на Джекки.
– Зоопарк закрывается?
– Не сразу, – сказал Ральф. – Грузовики с кормом время от времени приходят. У меня до сих пор в силе контракты с фермой и мастерской. Насчет электричества и воды я договорился. Они сказали, что хорошо защищены, но если кто-нибудь вдруг выкопает кабель или взорвет трубопровод… – Ральф секунду помолчал. – По моему мнению, в худшем случае мы протянем год. В лучшем – пять лет.
Майкл вдруг растерялся. Посмотрел на Джекки.
– Возьми меня с собой.
– Что? – фыркнула Джекки. – Никогда.
– Ну, пожалуйста, – взмолился Майкл. – Послушай, для всех тех, кто снаружи, ты просто ходячая гора мяса. Я смогу вывести тебя из города. Только скажи, куда ты направляешься.
– Я…
– Она идет на юг, – негромко проговорил Ральф. – Ей нужно двигаться вдоль реки до моста на шоссе I Двести пятьдесят пять, а потом держать в сторону Теннесси.
– А где это шоссе Двести пятьдесят пять?
– В Оуквилле.
Майкл на минуту задумался.
– Так ничего не получится. Даже мимо Длиннозадых, которыми кишит парк, пройти непросто. Но в той стороне обитают Ублюдки, и в их распоряжении старый оружейный завод. Их боятся даже Длиннозадые.
– И что ты предлагаешь? – спросил Ральф.
– Нечего его спрашивать! – Джекки топнула ногой. – Я сама справлюсь.
Майкл стоял рядом с ней. Смотрел себе под ноги.
– Я ребенок. У меня нет оружия. Я даже не очень большой. Я не смогу причинить тебе вред.
Джекки отвернулась.
Майкл кивнул.
– Так вот, из парка ты выйдешь, но на юг не уйдешь. Там Зеленый Пояс – снайперы. Они не задают вопросов. Ты и двух миль не пройдешь, как свалишься мертвой. И на север через Фермерский округ ты пройти не сможешь. Там снайперов нет, но вокруг все выжжено до земли на ширину шести миль, чтобы негде было прятаться. Остается западное или восточное направление. Там повсюду банды вроде Длиннозадых или даже похуже. Лично я бы двинулся по старому шоссе прямо в город, дошел до моста, перешел бы на другой берег. За мостом никаких банд нет, потому что там нечем поживиться. Шоссе проходит высоко, так что тебя не заметят. Если пойдешь быстро и тихо, сможешь выбраться раньше, чем кто-нибудь увидит. И я бы и дальше шел по шоссе. Люди держатся поближе к фермам, обороняя их. А на шоссе никаких ферм нет. Ниже Кахокии нет ни банд, ни людей. Все вымерли от болезни прерий. Как обстоят дела южнее Кахокии, я понятия не имею.
– Откуда ты все знаешь? – проворчала Джекки.
Майкл взглянул на нее.
– Если не знать, что и как, попадешь кому-нибудь на обед. Меня научил этому дядя Нед, и я, между прочим, до сих пор жив.
Джекки дернула головой, но ничего не ответила.
– Джекки? – позвал Ральф. – Это очень неплохая идея.
Джекки долго не отвечала. Она смотрела в дверь вольера. Потом снова развернула к ним голову.
– Ладно, – сказала она неохотно.
– Когда идем? – Майкл обернулся к Смотрителю.
Джекки шлепнула его по затылку.
– Прямо сейчас. Залезай.
Майкл потер голову.
– Больно, – сказал он, карабкаясь ей на спину.
Она шагнула в темноту.
– Удачи! – прокричал Ральф им вслед.
– Подожди! – закричал Майкл, обернувшись. – А что будет с носорогом?
Ответа он не расслышал.
Они не разговаривали, пока Джекки неспешно заворачивала за павильон рептилий. Уши были растопырены – она внимательно прислушивалась. Ворота раскрылись от прикосновения ее хобота. Майкл был в восторге. Тайный ход!
– Проверь, как там.
Майкл скатился на землю и оглядел кусты. Длиннозадых не видно. Он помахал, и она пошла за ним, раздвигая ветки. Опустилась на колени, и он забрался ей на спину. Они оба прислушивались. Тишина. Она двинулась вверх по холму.
Джекки шагала тише, чем он думал. При ходьбе она издавала лишь негромкий, мягкий стук.
У края дороги она остановилась.
– Куда теперь? – тихо проворчала она.
Майкл придвинулся к ее уху и прошептал, стараясь говорить как можно тише:
– Молчи. Я буду подсказывать тебе, куда идти. Пока что по дороге направо. Потом, когда перейдешь через мост, сверни налево. Там начинается шоссе.
Джекки резко кивнула, и он понял, что слониха недовольна его запретом, однако возражать не стала. Он подозревал, что она выскажет все сполна, когда они доберутся до реки.
Майкл огляделся и прислушался. Стояла глухая ночь. Он не чувствовал запаха костра. Иногда Длиннозадые разводили огонь на обломках того, что находили в заброшенных домах. Выпивали весь алкоголь, который удавалось раздобыть – при необходимости нападая на другие банды, – стреляли в воздух и орали до самого утра. Вот бы они устроили попойку сейчас! Если бы Майкла с Джекки и заметили бы, то заметила бы пьяная компания.
Отсутствие костра означало одно из двух. Либо поблизости никого нет, либо они вышли на охоту. Толпа голодных, отчаянных и, главное, трезвых Длиннозадых – худшее, что приходило Майклу на ум. В воздухе не чувствовалось сладкого запаха – грибы не выросли на трупах, обозначая место недавней битвы. А вот это как раз хорошо. Тризны Длиннозадые устраивали с размахом, убивая каждого, кто им попадался. В Сент-Луисе осталось не так много народу, но все же достаточно, чтобы Длиннозадые могли отловить кого-нибудь, убить, а затем церемониально стоять над жертвой, наблюдая, как грибы возвращают тело земле.
Майкл обливался потом на каждом шаге к шоссе. Однако тишину ночи ничто не нарушало.
Вначале шоссе шло вровень с землей, но через пару миль поднималось, превращаясь в шикарный променад с видом на руины города. Майкл шепнул Джекки, что вот теперь самое время бежать – только тихо! – если она может.
Джекки ничего не ответила. Вместо того перешла на широкий шаг – ему даже пришлось ухватиться за ее уши, чтобы не свалиться. Он поглядел вниз и увидел, как ее темные ноги мелькают, меряя мостовую.
У них за спиной, в стороне парка, раздался выстрел. Джекки остановилась и обернулась. Они увидели вспышку, услышали приглушенный грохот. Затем медленно, словно восходящее солнце, поднялось пламя, становившееся все ярче.
«Ясно, – подумал Майкл опустошенно, глядя, как языки пламени поднимаются над деревьями. – Вот что случилось с носорогом».
– Пошли, – поторопил он. – Люди сейчас начнут просыпаться. К тому времени, когда они высунутся из парка, мы уже должны добраться до реки.
Дорога огибала центр города с юга и уходила на север, к мостам через реку. Идя по мосту, они не видели внизу реки, но слышали шорох и плеск волн, приглушенный стон моста, выдерживающего напор воды, треск и удары мусора о сваи.
А потом они оказались на другой стороне и двинулись на юг: слева тянулись ровные фермерские угодья, справа плескалась река, и дорога вела их на юг, прямо к Кахокии.
Дорогая мамочка!
Мы дошли до Кахокии незадолго до рассвета. Мы поняли, что дошли, увидев знак на шоссе. Я совсем не устал. Устала Джекки. Наверное, трудно идти так долго. Я узнал кое-что интересное. Слоны не умеют бегать. Джекки мне сказала. Ходят они ужас как быстро, но они слишком большие, чтобы бегать. Джекки меня по-прежнему не любит. Она со мной не говорит, только иногда спрашивает, куда идти. Но в основном она сама знает. Правда, ей требуюца мои руки. Я подумал, она может уйти, когда я сплю. Поэтому я запасаюсь чем могу. Она говорит, мы идем в Теннесси. В Ховалъд, штат Теннесси. Там когда-то были слоны. Она говорит, они могут быть там до сих пор. Если она не найдет их там, то отправица во Флориду. Там на юге всегда тепло. Много пищи, а зимы никогда не бывает. Мне это нравица. Я бы хотел остаться с ней. Она большая, красивая и ужас какая сильная. Разговаривает она со мной не очень вежливо. Думаю, она не станет меня защищать, как дядя Нед. Напишу еще завтра.
С любовью, Майк
Майкл удивился, когда они не встретили в Кахокии людей. Фермы, о которых он думал, заросли сорняками, однако в целом выглядели так, будто за ними ухаживали невидимые руки. Они не увидели ни одной живой души. Слышали лишь птичье пение, шум реки да ветра. На каждом шагу попадались небольшие кучки земли. Все грибы уже высохли, и их сдуло ветром, однако кучи земли по-прежнему отмечали места чьей-то смерти.
В первый день, когда они устроили привал на укромной поляне, Майкл понял, что Ральф с самого начала собирался отправить его с Джекки. В поклаже оказались палатка, спальный мешок и самые разные инструменты: небольшая лопата, ножик, маленький лук со стрелами, миниатюрный и самый дорогой из всех виденных Майклом набор для рыбалки. В откидной полости, в хитро замаскированном тайнике, он обнаружил пистолет, который идеально подходил ему по руке. Рядом с ним, разобранная на ложе, дуло и лазерный прицел, лежала мощная винтовка. Во второй полости оказались боеприпасы для оружия: разрывные и обычные пули в аккуратно подписанных коробочках. Майкл смотрел на них во все глаза. Он вдруг понял, что этим оружием запросто можно убить слона. Должно быть, и Ральф это понимал. Такое безоговорочное доверие потрясло Майкла.
– Что ты там нашел?
Майкл понял, что Джекки не заметила оружия. Пистолет не представлял для нее угрозы. Он вытащил его и показал.
– Ты умеешь этим пользоваться?
– Да.
Он убрал пистолет на место. Рядом с ним лежали витамины для Джекки, лекарства, снабженные аккуратными ярлыками, и медицинские инструменты, которыми мог бы воспользоваться только человек.
Джекки фыркнула, когда он разложил все это перед ней.
Майкл еще долго рассматривал вещи, перебирал и раскладывал. Вопрос, надолго ли им удастся сохранить при себе все эти сокровища? Он понял, что ему может пригодиться винтовка.
Время от времени, между длинными полосами молодых лесов и свежими лугами, поросшими высокой травой, им попадались поля, идеально ухоженные и выровненные, словно по линеечке; они оба даже останавливались, чтобы с изумлением на них поглазеть. Эти поля, как сказала Джекки, наверняка возделывают машины. Ни человек, ни животное никогда не станут с такой одержимостью сосредотачиваться на деталях. Однако никаких машин видно не было, и даже эти безукоризненно ровные ряды кукурузы и сои по краям глушили сорняки и колючая ежевика.
И все-таки, как бы сильно ни искушал Джекки вид молодой кукурузы, она не стала рисковать. Машины – ненадежные штуковины, говорила она, с пусковыми устройствами и идиосинкразией. Даже с Ральфом бывало непросто договориться, когда что-то шло вразрез с его программой. Лучше дождаться, пока по дороге не попадется какое-нибудь дикое поле.
Недостатка в пище у Джекки не было. Весна выдалась дождливая, а теперь пригрело солнце, и старые, заброшенные поля поросли молодой зеленью.
У них выработался определенный распорядок дня. По вечерам они вместе выбирали подходящее место, Майкл снимал с нее упряжь и разбивал лагерь.
Майкл боялся, что она наступит на него во сне, поэтому Джекки ночевала подальше от палатки.
С первыми лучами солнца Джекки оправлялась искать пропитание на день. А Майкл готовил себе завтрак из припасов, оставленных Ральфом. Он учился ловить рыбу в притоках Миссисипи и постепенно наловчился так, что хватало на хороший обед. По утрам он старался поесть как следует. До наступления сумерек они почти всегда шли без остановки.
Позавтракав, он дожидался возвращения Джекки, гадая, придет она или нет.
Она всегда приходила. Облегчалась на берегу, пила, зайдя по колено в реку. Джекки всегда не терпелось пуститься в путь, и она переступала с ноги на ногу, пока Майкл надевал на нее упряжь. Затем слониха подставляла ему колено, и он забирался наверх. Они все время двигались на юг. И все время с максимальной скоростью, на какую была способна Джекки. Сначала в Хохенвальд, потому что там когда-то был слоновий заповедник. Но если там никого не окажется, тогда дальше на юг. На юге, объясняла она, зимой тоже тепло. На юге пища есть круглый год.
Майкл ни в чем ей не перечил. Он чувствовал себя в полной безопасности. Он был сыт. Он научился держаться на спине Джекки и наслаждался ездой, глядя, как река плавно бежит вперед справа от них, как слева бугрится, переходя в холмы и утесы, земля.
Весна была теплой и мягкой. Майкл даже не помнил, чтобы когда-то ощущал себя настолько счастливым, вплоть до того момента, когда они дошли до места впадения Огайо в Миссисипи и не обнаружили там моста.
Они стояли на съезде с Пятьдесят седьмого шоссе и глядели вниз, на обломки. На ближнем берегу останки моста были совершенно сухими. Пятнистые сваи, некогда явно стоявшие под водой, теперь преспокойно лежали на заросшем травой поле. На дальнем берегу обломок моста был выворочен высоким утесом, как будто весь южный берег сполз вниз. Река здесь сужалась, ускоряя свой бег и вливаясь в более медлительную Миссисипи. Огромные волны взмывали в воздух в месте слияния, где реки пытались пересилить друг друга. Путники стояли в миле от места битвы, однако даже до них доносился рев воды.
– Может, землетрясение? – пробормотала Джекки.
– Землетрясение?
– Лет восемь назад из-за оплошности, допущенной в Новом Мадриде, здесь произошло сильное землетрясение. Мне Ральф рассказывал. Ученые предполагали, что Сент-Луис тоже затронет, однако ударная волна прошла дальше на восток, и нас не задело. – Джекки покачала огромной головой, переступила с ноги на ногу. – Как же нам теперь переправиться на другую сторону?
Майкл заглянул в старый атлас.
– Выше по течению, рядом с Гранд-Чейн, есть дамба.
– Ты посмотри на мост! – Джекки затрубила, вытягивая хобот в ту сторону. – Уже по нему все понятно. Взгляни на реку! Дамбу наверняка тоже смыло.
Майкл посмотрел вверх по течению.
– Мы что-нибудь найдем. Просто придется на время отклониться от дороги на юг.
Джекки только фыркнула в ответ. Спустя минуту она медленно развернулась и двинулась на восток.
Дорогая мамочка!
Нам до сих пор так и не удалось переправица через реку Огайо. Мне кажется, она даже больше Миссипии. Даже по ночам нам слышно, как она ревет рядом. Время от времени по реке что-то проплывает. Сегодня я видел шесть деревьев, трейлер и старый дом. Джекки говорит, это из-за сильного разлива выше по течению. Я вижу, Джекки что-то тревожит. В последнее время она не такая злая. И дело не только в том, что мы не можем ийти на юг. Это что-то другое.
С любовью, Майк
Как и предсказывала Джекки, дамбу смыло. Вероятно, Огайо, набравшись сил после весенних ливней, разметала турбины и бетон. Земля дрожала, когда вода перехлестывала через останки сооружения.
– И что теперь? – негромко проворчала Джекки.
– Ты не сможешь переплыть на другой берег? – с сомнением спросил Майкл. – Слоны вообще умеют плавать?
– Ты только посмотри на воду! – чуть не взвизгнула Джекки. – Да тут никто не переплывет.
– Значит, не тут. Может, попытаться там, где вода бежит не так быстро?
Джекки ничего не ответила.
Майкл принялся изучать карту.
– В Метрополисе когда-то была паромная переправа. Может, удастся достать лодку.
– Паромная переправа? – Джекки повернула голову и покосилась на него краем глаза. – Во мне шесть тонн веса.
Майкл покивал.
– Значит, нужен большой паром. Если сходить и посмотреть, хуже не будет. Это всего несколько миль вверх по дороге.
– Паром, – бурчала Джекки. – Паром!
Центр Метрополиса находился на повороте Сорок пятого скоростного шоссе. Джекки с Майклом, следуя по указателям, дошли до доков. На дорогу падала тень разрушенного автомобильного моста Двадцать четвертой федеральной трассы, вдалеке они увидели концы провалившегося моста поменьше, с Сорок пятого шоссе.
Огромная угольная баржа покоилась по правую сторону от пристани. Поверхность воды слева от пристани пронзали ржавые останки радиоантенн моторных катеров. А между ними стоял паром «Чаровница», до нелепости целехонький и неповрежденный. На палубе сидел мужчина и что-то строгал ножом. Когда они начали спускаться с холма, он поднял голову.
– Не могу поверить собственным глазам! Никогда не видел здесь слонов, – произнес он, поднимаясь. – Чем могу быть полезен?
Он был высокий и тонкий. Майкл не смог определить, сколько ему лет. Волосы уже седые, но лицо гладкое, без морщин. Лет тридцать, решил Майкл.
Вроде волосы у людей седеют лет в тридцать? На мужчине была куртка в черную и красную клетку, защищающая от холодного ветра с реки.
Майкл заговорил, постаравшись опередить Джекки. Он надеялся, что она помолчит. Он не сомневался, что говорящий слон вызовет подозрения.
– Нам нужно переправиться на другую сторону.
– Что, прямо сейчас? – Мужчина выколотил трубку о борт парома и аккуратно набил снова. – Меня зовут Джерри. Джерри Майерс. А тебя?
– Майкл Рипли. А это Джекки.
Джерри кивнул.
– Очень приятно. – Он посмотрел на слониху. – Никогда еще не перевозил слона. Но он не может весить больше четырех-пяти легковушек, так что, скорее всего, все пройдет успешно. Он не выпрыгнет за борт и не станет метаться по парому?
– Джекки – девочка.
Майкл смотрел на рябь на воде.
Джерри проследил за его взглядом.
– Ясно. Значит, она. Она не станет метаться по парому? Будет чертовски обидно, если она перевернет судно и угробит всех нас.
– Она не станет.
– Прекрасно. В таком случае все в порядке. Поскольку ты первый человек, которого я вижу за многие месяцы, – сухо проговорил Джерри, – поскольку я похоронил всех остальных, я склоняюсь к тому, чтобы согласиться на твою просьбу. – Джерри пристально посмотрел на него. – Ты ведь не болен?
Майкл пожал плечами.
– Я прекрасно себя чувствую.
– Так это же ничего не значит.
Майкл покачал головой.
Джерри поглядел за реку и вздохнул.
– Н-да. Последний добрый житель Метрополиса, с которым я обедал, говорил, что давно уже не чувствовал себя так хорошо. Я зашел за ним, когда он не явился к ужину. Он сидел мертвый у себя в кухне и улыбался. Единственное, что можно сказать, – он, очевидно, умер так быстро, что даже не успел почувствовать себя плохо.
Джерри зажег трубку и некоторое время раскуривал ее.
– Кстати, об обеде. Я немного проголодался. Не хочешь поесть со мной?
Майкл колебался.
Джерри указал на небольшой утес выше по склону холма.
– На другой стороне поле с соей. Для Джекки там полно отличной сочной зелени. Может, отпустишь ее попастись, а сам пообедаешь со мной?
– Даже не знаю.
Джерри был не похож на человека, способного убить его и поджарить Джекки. Вот дядя Нед – тот знал, кому стоит доверять. До того дня, когда ошибся, поправил себя Майкл. Как тут поймешь? У Майкла закралось подозрение, что ему придется так или иначе заплатить за переправу.
– Ладно, в общем, поле там. Делай как считаешь нужным. Я буду обедать примерно через полчаса. Вон на том складе. Приходи, если хочешь.
Майкл кивнул. Джекки развернулась и двинулась вверх по холму.
Поле оказалось точно таким, как обещал Джерри, и людей, которые могли бы на него претендовать, здесь явно не было.
– Я перекушу. А ты постой на страже, – сказала Джекки.
– Мне скоро придется уйти, я обедаю со стариком, – сказал Майкл, распрягая ее. – Нам ведь все равно нужно на тот берег. Было бы неплохо заранее узнать что-нибудь о той стороне.
– Я ему не доверяю.
– Ты никому не доверяешь. – Майкл рылся в поклаже, пока не нашел пистолет. – У меня вот что есть.
– В общем, будь осторожен, – сказала Джекки. – Я спущусь туда, если попытаешься сбежать.
– Ага, я тоже тебя люблю.
Майкл взвесил пистолет на руке. Тот был тяжелее, чем казался с виду. Он удостоверился, что пистолет заряжен, проверил затвор.
Джекки наблюдала за ним.
– Где ты научился обращаться с оружием?
– Дядя Нед научил, – коротко ответил Майкл. – Я стоял на страже, пока он добывал еду.
– Получается… – Джекки на мгновение умолкла. – Если у тебя было оружие, почему ты не ушел от него?
– Вдвоем выживать легче. – Майкл покрутил барабан и убедился, что револьвер стоит на предохранителе. Опустил оружие в карман. – Он был гораздо больше меня. Он меня защищал. Я ему помогал. И разумнее всего было оставаться с ним.
– Но он… – Джекки помотала головой.
– Когда Длиннозадые нас нашли, он заставил меня бежать и встретил их сам.
Джекки немного помолчала.
– Значит, ты захотел остаться со мной, потому что я гораздо больше тебя. Я могу тебя защитить. И разумнее всего оставаться со мной.
Майкл уставился на нее.
– Ты что, издеваешься? Я отправился в путь с шестью тоннами мяса. Что же в этом разумного?
– Тогда почему ты пошел со мной?
Майкл поднялся, ничего не ответив. И пошел с холма к пристани. Джекки пристально смотрела ему вслед.
Джерри готовил обед в квартире над складом. Комната производила впечатление корабельной каюты. Все предметы мебели расставлены строго по местам. Занавески на окне, в красную и белую клетку. Аскетически серый стол на металлических ножках, со столешницей из какого-то пластика. И точно такие же поверхности кухонных тумб.
Стол был накрыт на двоих. Слева вилка, справа ложка и нож, на тарелке сложенная салфетка. Пластиковые стаканчики для воды стояли перед каждым прибором под одинаковым углом.
Майкл замер в дверном проеме, не зная, что делать. Ему казалось, что, войдя в комнату, он что-нибудь сломает.
– Проходи же, – сказал Джерри. Он помешивал что-то в кастрюле. Содержимое побулькивало, исходя вкусным сытным запахом. – Марсельская уха из речного сома. – Он налил две полные миски и одну из них протянул Майклу. – С самого утра томится. Присаживайся.
Они уселись за стол, и через несколько мгновений Майкл вообще позабыл о присутствии Джерри. Он опомнился только тогда, когда его миска наполовину опустела. Майкл поднял голову.
Джерри смотрел на него, улыбаясь.
– Приятно видеть, что кому-то нравится моя стряпня. Хлеба не хочешь? Только вчера испек.
Майкл отломил кусочек. Рядом с хлебом стояла маленькая тарелочка со сливочным маслом. Майкл довольно долго смотрел на нее, пытаясь понять, что это. Потом вспомнил и провел по маслу куском хлеба.
– Ну, зачем же так! Возьми нож.
Майкл пожал плечами, вынул небольшой охотничий ножик и размазал масло по хлебу.
Джерри удивленно поднял брови и хмыкнул.
– Что ж, логично. Но в следующий раз возьми маленький ножик, который лежит рядом с маслом.
Майкл вымакал хлебом остатки похлебки и откинулся на спинку стула, сытый и счастливый.
Джерри собрал миски и поставил в раковину.
– Пойдем посидим на крылечке.
Майкл вышел вслед за ним и спустился по ступенькам на настил, нависавший над водой. Там, под тентом, он сел на садовый стул, а Джерри вытащил из воды какой-то ящик и открыл его. Достал две бутылки. Дал Майклу бутылку рутбира, себе оставил обычное пиво.
Майкл сидел на стуле, наслаждаясь ярким, сливочным вкусом напитка.
Джерри не заводил разговора, и они оба молча наблюдали течение реки.
– Итак, – произнес в конце концов Джерри. – Что же тебя ждет на том берегу реки?
– Хохенвальд, Теннесси, – ответил Майкл, потягивая рутбир. Пожалуй, ко всему этому можно пристраститься. – Потом, возможно, Флорида.
– А в Хохенвальде что?
– Слоновий заповедник. Слоны не любят одиночества.
Джерри кивнул.
– Я думал, что Флориду полностью затопило.
– Да, по большей части. Но Джекки говорит, что самые высокие участи остались над водой.
Майкл замолк.
– Ясно, – сказал Джерри. Он немного помолчал. – Ты очень приятный мальчик и нисколько не похож на сумасшедшего.
Майкл ничего не ответил. Если Джерри решил, что он чокнутый, ну и пусть.
– И ты не знаешь, найдешь ли там кого-нибудь? – спросил Джерри.
Майкл пожал плечами.
– Откуда же мне знать?
Джерри кивнул.
– Все вокруг в развалинах. По-моему, в Метрополисе осталось человек пять, не больше. Казалось бы, нам лучше держаться вместе. Но на деле ничего не выходит. В сельской местности уцелело, наверное, несколько сотен. Такое впечатление, что последние пять лет я занимался лишь тем, что хоронил всех своих знакомых. Сомневаюсь, что на юге дела обстоят лучше.
Майкл допил газировку и поставил бутылку на настил.
– Но Джекки нужно туда. Она должна чем-то питаться зимой.
Майкл поглядел на останки моста. По-настоящему он знал до сих пор только Сент-Луис. Похоже, что повсюду творится одинаковое безобразие. Он первый раз за все время заподозрил, что это означает.
– Что же было до того? – пробормотал Майкл.
Майкл говорил сам с собой, однако Джерри все равно услышал. Его лицо исказилось.
– Все просто разладилось. Сначала испортилась погода. Потом пошли эпидемии, одна за другой. И не только среди людей. Птицы. Коровы. Овцы. Пшеница. Бобовые. Лет шесть было невозможно достать помидоров, если только ты не выращивал их сам. Но даже в этом случае успех не был гарантирован. Дубы. Секвойи. Креветки. Правительство придумывает, как заставить помидоры снова расти, после чего клены начинают падать и гнить. Они решают эту проблему, после чего ты узнаешь, что кто-то вывел вирус, живущий в молоке. Зачем кому-то было это делать? – Он покачал головой. – Справились и с вирусом, потеряв пару миллионов детишек. А сразу после начала сохнуть кукуруза. Вывели сорт кукурузы, способный выживать в любых условиях, после чего пришла волна, захлестнувшая все Восточное Побережье. Бостон, Провиденс и Нью-Йорк ушли под воду.
Он замолк и выпрямился на стуле. Стянул с головы бандану и утер глаза.
– Если бы я верил в Бога, то поднялся бы на скалу и зарезал ягненка, сделал бы что-нибудь еще в том же духе. Мы точно здорово разозлили Творца. – Джерри вздохнул. – Впрочем, роптать нельзя. – Он сделал глоток пива, взял себя в руки.
Майкл внимательно смотрел на него. Может, Джерри всегда так себя ведет.
– И что же, – начал Майкл после затянувшейся неловкой паузы. – Лучше переправляться здесь?
– Да. Кроме меня, никого нет. Но я сейчас не об этом. – Он махнул на противоположный берег. – Там Кентукки. Точнее, то, что от него осталось. Все начало приходить в упадок давным-давно. Двадцать лет назад я сидел у себя на палубе, и тут река содрогнулась, когда прошла громадная волна, сломавшая оба моста. Я видел, как она надвигается, – стена мусора и обломков высотой в пятнадцать футов, которая обрушилась на нас тогда. Мне едва хватило времени, чтобы загнать «Чаровницу» в протоку ниже по течению, прикрытую отвесным берегом с дубовыми рощами, когда волна накрыла Метрополис, смыв все до самого Каира. Тогда здесь еще жили люди, поэтому мы смогли за пару лет все расчистить и заново отстроить. – Джерри хмыкнул. – Мой маленький паромный бизнес расцвел, потому что никто не собирался восстанавливать мосты – мы ведь тогда по-прежнему переживали кризис. И это еще не считалось катастрофой. Недостаточно народу погибло.
– Откуда взялась эта вода?
Джерри покачал головой.
– Этого так и не установили. Может, просто дамба Смитленда не выдержала? Или вода поднялась в разлив так, что снесла все дамбы, одну за другой, катясь вниз по течению? Я точно знаю, что эта волна смыла две дамбы ниже нас, я поднимался по течению, чтобы взглянуть на Смитленд, от которого почти ничего не осталось. И вернулся назад. Потом, лет через шесть, я загрузил на борт все топливо, какое смог собрать, и поднялся по реке почти на пятьсот миль, чтобы выяснить, что же за чертовщина там происходит. Ведь нельзя верить всему, что говорят по радио. Я знал наверняка только то, что случилось здесь. Я поднялся до самого Цинциннати. На всем пути мне не попалось ни одного целого моста или дамбы. И это было до землетрясения. Может, их кто-то взорвал. Это оставалось огромной загадкой, которую затем затмили прочие события. Но ты снова позволил мне отвлечься от темы.
– Ну, это уж не моя вина.
– А я говорил о том, что единственная преграда, сдерживающая то, что обитает на кентуккском берегу, и не пускающая сюда, – река.
Майкл помотал головой.
– И что? Что там такое, чего здесь нет?
Джерри пожал плечами.
– Твари. Громадные ящерицы или что-то похожее. Может, парочка крокодилов. Огромные животные, хотя слонов я не видел. Но, кажется, видел тигра.
– Ну да, конечно. – Майкл засопел. – Что еще? Горные львы?
Джерри снова пожал плечами.
– Когда строились дамбы и мосты, по ним с берега на берег перемещались не только машины и автобусы. Теперь мостов и дамб нет, и то, что живет на другой стороне, так и остается на другой стороне. Перебраться сюда теперь не так просто, как было раньше.
– В Сент-Луисе мы перешли по мосту. Здорово было.
Джерри вынул из кармана свою трубку вместе с перочинным ножом и принялся вычищать ее.
– Может, эти твари не могут заходить так далеко на север. Может быть, Миссисипи не позволяет тварям мигрировать на запад, так же как Огайо не пускает их на север. А может, у меня просто старческий маразм и галлюцинации. Но я знаю, что видел. На том берегу живут твари, которых на этом нет. Ты переправишься через реку, и они наверняка, как пить дать, заметят тебя.
Майкл не смотрел на него.
– Но ей необходимо туда попасть. Здесь она зимой не прокормится.
– Что вы делали в Сент-Луисе?
– Жили в зоопарке. Но теперь его больше нет.
Джерри вздохнул.
– Она красивая. Думаю, на земле нет больше таких благородных, красивых да и попросту таких больших животных, как слоны. Однако она не из этих мест. Родина Джекки – Индия.
– Я не могу отвести ее в Индию.
– Я понимаю. – Джерри подыскивал слова. – Может быть, пора отпустить ее на волю?
Майкл уставился на доски настила. Он не знал, что на это ответить.
Джерри указал за реку.
– Вот что я тебе предлагаю. Мы перевезем ее на тот берег и отпустим. Она, наверное, сама найдет дорогу на юг. А ты вернешься сюда вместе со мной.
Майкл поднял на него глаза, пытаясь понять, если ли в нем что-нибудь, напоминающее дядю Неда. Но так и не понял. Майкл не особенно стремился к прежней жизни.
– Не знаю.
Джерри набил трубку и раскурил.
– Помнишь, я говорил тебе о поле с соей выше по склону? Симпатичное поле, правда? Соя здесь растет постоянно уже лет пятнадцать. А когда я был мальчишкой, на месте него была свалка токсичных отходов: ртуть, кадмий, растворители всякие. Не смотри на меня так. Это было много лет назад. Теперь оно вполне безопасно. И ты знаешь, как удалось вычистить землю?
– Нет.
– На самом деле, идея была потрясающая. Взяли зерна специально выведенной кукурузы. Кукуруза пускает очень длинные корни, у некоторых сортов они доходят до десяти футов. И эта кукуруза вытягивала тяжелые металлы из почвы и концентрировала их в початках. От этого початки меняли цвет. Некоторые получались серебристые, некоторые ярко-синие.
– Ничего не понимаю.
– Во всяком случае, – продолжал Джерри, – зерна должны были получаться стерильными, из-за высокого содержания металлов. И почти все такими и были. Но на поле пришли еноты, съели часть кукурузы и заболели. Так появилась первая проблема. Зерна поклевали вороны и тоже заболели. Вот вторая проблема. Разные животные растащили початки во все стороны. И оказалось, что часть зерен все-таки не стерильна. Они проросли и пустили корни ниже коммуникационных линий. Растения не понимают разницы между тяжелыми металлами, которые необходимо вычистить из земли, и тяжелыми металлами в проложенных под землей проводах.
Майкл пошаркал ногами.
– К чему ты это рассказываешь?
Джерри уставился на него тяжелым взглядом.
– Я не знаю, что там, за рекой. Я говорю, что там может оказаться что угодно.
– Что? Кукуруза-убийца?
Джерри фыркнул.
– Нет, конечно. Но если люди создали кукурузу, которая вышла из-под их контроля, чего еще они успели насоздавать? Крокодилов, чтобы сократить популяцию азиатской легочной рыбки? Пчел-убийц, чтобы уничтожать дубового сверлильщика? Я знаю, кто обитает здесь. Я здесь сам живу. И я знаю, что на том берегу все по-другому. – Джерри совладал с эмоциями. – Вези слониху туда, если хочешь. Но сам лучше возвращайся со мной и живи здесь, если ты не дурак.
Джекки дожидалась его, стоя в послеполуденной тени. Изрядный кусок соевого поля был сровнен с землей, а она первый раз за несколько дней выглядела сытой и довольной.
Майкл огляделся по сторонам.
– Вкусно было?
Джекки бросила взгляд на поле.
– Недурно.
У нее даже живот как будто немного раздулся.
– Сколько нам еще идти до Хохенвальда?
Джекки покачала головой.
– Надеюсь, не дольше пары недель.
– А до Флориды?
– Если придется идти во Флориду, думаю, доберемся к середине лета.
Майкл секунду подумал.
– А ты знаешь, какое сегодня число?
– Первое мая.
– Майский праздник, – медленно проговорил Майкл. – Значит, полтора месяца.
Джекки покосилась на него.
– И что?
– Ты сможешь идти быстрее, если не придется везти меня?
– Тут без разницы. Я смогла бы идти быстрее только в том случае, если бы не останавливались на кормежку. Но я не могу голодать. Только не теперь.
– Не теперь?
– Не обращай внимания.
– Ты что-то скрываешь от меня.
– И что с того? Это тебя не касается.
– Да кем ты себя воображаешь? – закричал Майкл, удивив не только ее, но и себя самого.
Джекки попятилась. Мгновенье она стояла, замерев на трех ногах, подняв переднюю ногу в оборонительном жесте.
– Что, хочешь меня раздавить за то, что я закричал на тебя? – Майкл в негодовании покачал головой. – С Недом было куда лучше.
Джекки медленно опустила ногу. Она развернулась и медленно направилась к пруду посреди соевого поля. Майкл смотрел, как она набирает в хобот воду и поливает себя.
Дорогая мамочка!
Кажется, Джекки меня никогда не полюбит. Наверное, я обманывал сам себя. Она же сланиха. Она меня ненавидит, потому что я человек, а люди делали разные нехорошие вещи с ней и другими слонами. Джерри хочет, чтобы я остался с ним. У него тут хорошо. В Метрополисе остались источники энергии, и тепла ему хватит надолго. Теперь, когда все умерли, осталось полно консервированной еды, хватит на годы. И еще здесь растет одичавшая кукуруза. У Неда никогда не было ничего подобного. Джекки я не нужен. Почти весь наш багаж Ральф собирал для меня. Я могу уложить в сумку все, что ей нужно, и она сможет повесить ее на шею. Ей хватит. Вряд ли я ей еще понадоблюсь, чтобы держать книги. Все, что она хотела узнать, она прочитала еще в зоопарке. Больше ее ничего не интересует, она с тех пор только и знает, что ийти на юг. Когда я сказал об этом Джекки, она долго молчала. А потом бросила только: «Как знаешь». Так что я, скорее всего, останусь в Метрополисе.
С любовью, Майк
Джерри ждал на пароме, пока Майкл снова водил Джекки на соевое поле, Майкл решил, что Джерри не стоит знать о ее способностях. Казалось, так безопаснее. Джекки молча брела за ним.
Майкл поглядывал на нее, пока она ела, пытаясь понять, сожалеет ли она, что он остается здесь. Прочитать что-либо по глазам слонихи было невозможно, однако движения ее были резкими и отрывистыми. Может, она сердится на него из-за того, что он остается? Или же ей просто не терпится пуститься в путь?
Когда она насытилась, он повесил ей на шею самодельную сумку так, чтобы она смогла потом снять ее, и повел ее обратно к причалу. Она с опаской ступила на металлическую палубу парома. Места здесь было полно, и, даже несмотря на сильное течение, паром едва покачнулся.
Джерри молча отчалил, повел судно к другому берегу, идя вверх и против течения. Майкл ощущал, как мощные двигатели вгрызаются в течение и все судно гудит. Однако звука самих моторов он не слышал, только шум винта.
Джерри заметил озадаченное выражение его лица.
– Тихо идет, правда? Электрический мотор.
Он поднял крышку люка. Майкл увидел куб со скругленными углами, из которого торчал штырь, соединенный толстыми проводами с каким-то цилиндром.
– Это и есть мотор, – сказал Джерри, указывая на куб. – А это аккумулятор. – Он указал на цилиндр.
– Батарейка?
– Когда я покупал судно, мне сказали, что это топливная спираль. Сам не знаю, как она работает, но запаса хватает на сорок часов пути. Теперь я заряжаю ее от небольшой турбины, которую поставил в доке. Больше сейчас и не требуется. А в долгие поездки беру с собой большой запасной аккумулятор.
Он со стуком опустил крышку на место и вернулся к штурвалу.
«Чаровница» прошла череду сильных водоворотов и вышла на середину реки. Джерри увеличил мощность двигателя и взял круче к волне. Напористое течение слегка подталкивало судно, заставляя его подергиваться. Не настолько сильно, чтобы было трудно устоять на ногах, но достаточно сильно, чтобы Майкл заметил. И заулыбался. Джекки нервозно озиралась по сторонам.
А потом они миновали середину реки, приближаясь к другому берегу. Джерри открыл маневровый клапан и направил «Чаровницу» к подножию утеса, торчавшему из воды. И снова они прошли череду сильных водоворотов, отчего паром в какой-то момент даже подпрыгнул. Вода успокоилась, и Джерри подвел «Чаровницу» к причалу.
Майкл свел Джекки с парома и постоял с ней немного посреди дороги. Поглядел на запад, оценивая густоту растительности. Зелени было полно. По другую сторону дороги лес стоял сплошной стеной, но между деревьями угадывался просвет, за которым наверняка было поле. С голоду Джекки не пропадет.
Отвернувшись от Джерри, чтобы он не видел, Майкл развернул перед Джекки атлас.
– Смотри. Дойдешь до этой точки по Двадцать четвертому федеральному шоссе, потом повернешь на юг. По Сорок пятому шоссе доберешься до Бентона. Когда окажешься в Бентоне, походи там, поищи указатель на скоростное шоссе Шестьсот сорок один. По нему дойдешь до Сороковой федеральной трассы. А потом…
– Ты уже говорил все это. Тысячу раз.
– Ладно, я все записал. И сделал для тебя футляр из кожи. Его можно повесить на ремень, там внутри описание маршрута и карта. Я начертил на ней маршрут, так что ты не заблудишься.
– Спасибо, – коротко бросила Джекки.
Майкл кивнул и сунул атлас в мешок.
– Береги себя.
Джекки смотрела ему вслед, когда он брел к парому. Майкл ощущал, как щиплет глаза. Он обернулся.
Джекки отошла всего на несколько шагов. На дальней стороне дороги что-то закопошилось в кустах. Не успев толком понять, что это такое, Майкл уже кинулся туда, крича Джекки, чтобы она уходила. Джерри пытался его перехватить, но Майкл поднырнул, увернувшись от его рук.
Нечто толстое на высоких лапах кинулось за Джекки, разинув узкую змеиную пасть. Ящерица? Крокодил? Он с криками обогнал тварь и остановился между нею и Джекки.
Тварь тоже остановилась, сомкнула пасть и попятилась – только длинный язык высовывался и исчезал. А потом тварь бросилась и вцепилась в Майкла. Майкл отскочил назад, но тварь схватила его за ногу, опрокинула, затем занесла над ним когти.
Майкл услышал, как трубит слон. Нога Джекки опустилась на туловище чудовища. Шкура лопнула, кровь и мясо расползлись по дороге. Пасть рефлекторно раскрылась, и Майкл откатился в сторону. Джекки топтала тварь, пока не осталось ничего, кроме мокрого места. Потом она взглянула на Майкла.
Майкл улыбнулся ей. Она склонилась над ним и приподняла хоботом его ногу. Он посмотрел, увидел кровь и почувствовал дурноту.
– Будет больно, – предупредила она.
Она обвила хоботом ногу и сжала. На какой-то миг Майкл лишился способности видеть и дышать.
– Джерри! – прокричала Джекки. – Иди сюда, подними его!
Джерри подбежал к ним, и когда он взвалил Майкла на плечи, Джекки подняла его ногу. Пульсирующая боль из ноги, казалось, разливается по всему телу.
Оказавшись на пароме, Майкл огляделся. Должно быть, он потерял сознание, потому что они были уже на середине реки. Его клонило в сон.
– Не смей меня бросать, – сказала Джекки, опустившись рядом с ним на колени. – Ты останешься со мной. Майкл…
Майкл хотел сказать, что ему очень жаль, но стал вдруг легким, как дым, и его унесло прочь.
