Глава 8
Дело явно зашло в тупик. Все стрелки показывали на Глеба, а доказательная база трещала по швам, хоть белыми нитками ее сшивай.
— Аржанова звала Размолова на пляж, на кнопке звонка есть ее пальчики. Света не было, звонок не работал, тогда она постучала в калитку. Размолов услышал, вышел к ней. Она потащила его в море. Он разделся, зашел в воду, там ее и задушил. — Следователь ничуть не сомневался в своей версии, но вид у него был унылый.
— В воде они могли заниматься любовью, — сказал Яша.
— Контакта не было, — сказал Артемов и удивленно глянул на него.
Действительно, какая разница, был секс или нет?
— Я как-то застал их в бассейне за этим делом.
— И что?
— Да ничего. Просто Глеб мужик здоровый. К тому же он был под градусом. — Яша щелкнул себя по горлу. — А Даша — баба горячая.
— И что?
— Он сначала побаловался бы с ней, а потом уже задушил бы.
— А если у него не получилось? Меня бы, например, это разозлило, — сказал Артемов.
— А если это Ларионова разозлило? Не смог, наказал, а заодно и Размолова подставил. Резон у него был.
— Он же в бега ударился.
— Это мы так думаем. А он может притаиться где-то рядом. К Размолову у него конкретные претензии.
Дверь открылась без стука, в кабинет грациозной, но твердой поступью вошла Олеся. Как обычно и бывало в таких случаях, в груди у Яши замерло сердце.
— Я должна сделать признание! — заявила она, обращаясь к нему, но при этом глянула и на следователя.
Яша поднялся, пододвинул к ней стул, мягко тронул за плечо, предлагая сесть.
— Я спала с Глебом Размоловым! — выпалила Олеся.
Яша растерянно смотрел на нее. Он не знал, что сказать. Она могла изменить ему с Глебом, все к тому шло. Или уже. Он готовил себя к потрясению, но все равно как обухом по голове получил.
Олеся хотела поговорить с Глебом. Яша сам сказал ей, что его должны выпустить из-под стражи. Надо было ехать к нему, ставить заслон на ее пути, но у него не было на это времени. Зато Олеся не постеснялась отправиться к Размолову, и вот результат. Но зачем говорить об этом в присутствии следователя? Это же личное.
— Я спала с ним в ту ночь, когда убили Дашу, — добавила Олеся.
Артемов сначала прокашлялся и только затем спросил:
— Спали крепко?
— Спала, не смыкая глаз! — Она глянула на него пристально, с ехидной насмешкой.
— И все видели?
— В принципе у него там все то же самое, что и у всех, но если вам интересно…
— Я имею в виду убийство. Вы видели, как Размолов убивал девушку?
— Не убивал он! — заявила Олеся.
— Хочешь сказать, что у Размолова есть алиби? — спросил Яша и хмуро, исподлобья глянул на нее Яша.
— Я бы сказала, весьма деликатное. Именно поэтому не хотела говорить. Но раз такое дело…
— Илья Андреевич, а можно мы пока тут без протокола? — Яша посмотрел на следователя с уважением, но при этом не постеснялся показать ему взглядом на дверь.
Артемов понял все правильно и ушел, не затаив обиды.
— Ты хоть понимаешь, что ложное свидетельство — это реальный срок? — стараясь держать себя в руках, спросил он.
— Я спала с Глебом. — Олеся повернула голову в сторону, чтобы не смотреть ему в глаза. — Он не убивал.
— Не было тебя с ним в ту ночь! Я точно это знаю!
— Кто может подтвердить, что меня не было?
Олеся с дочкой Мариной жили в частном доме. Там стояли видеокамеры. Можно было прокрутить запись и доказать, что в ту ночь она никуда не уезжала. Да и с Мариной поговорить. Но впутывать в это дело свою дочь Яша категорически не хотел. А записывающий блок видеосистемы мог оказаться в нерабочем состоянии. Олеся же не обязана следить за его технической исправностью. В доме Размолова система наблюдения в ту злополучную ночь не функционировала.
— Не убивал Глеб Аржанову, — сказала Олеся.
— Кто знает. Алиби-то у него липовое.
— Я спала с Глебом тогда, да и вчера тоже.
Яша до хруста сжал кулаки.
— И ни о чем не жалею. — Олеся смотрела ему в глаза смело, но не без сожаления.
— Ну да, он же звезда, — язвительно проговорил Яша. — А мы тут лаптем щи хлебаем.
— И Глеб не должен пожалеть.
— Этого я не обещаю.
— Это я уже поняла. Навешал ты на Глеба собак. Ну да, его в тюрьму, а я свободна. Колю в землю…
— Что?! — вскинулся Яша.
— Ничего. — Олеся отвела взгляд в сторону.
— Твоего мужа заказал Леша Хворостов.
— Это ты так думаешь.
— А ты сама что думаешь? Сначала Хворост избавился от конкурента, а затем получил контроль над его фирмой. Вот и скажи, кому выгодна была смерть твоего мужа?
— Тут не контроль, а слияние и поглощение.
— Тем более.
Завещания Мелентьев не оставил. Его строительная компания была поделена между ближайшими родственниками. Большая часть акций отошла Олесе, но приличный куш достался матери и сестре. У них-то Хворост и выкупил бумаги. Это позволило ему объединить две фирмы в одну. Полный контроль над объединенной компанией оставался за ним, но и Олеся не просто сбоку припека. Она не продала свои акции, поэтому сейчас ей принадлежал блокирующий пакет в компании «Теплопортстрой». Фирма эта далеко не самая крупная в системе морского порта. Но свою часть жирного пирога Олеся имела, спокойно жила на дивиденды, ни в чем себе не отказывала.
— Но с Хворостом у нас нормальные отношения, — сказала она.
— И в его дела ты не лезешь, да? — осведомился Яша.
— В наши общие дела, — поправила его Олеся. — Я, конечно же, вмешиваюсь. Но в разумных пределах.
— Хворосту это нравится?
— А кто его спрашивает, нравится ему или нет? Я — член совета директоров, у меня есть права. Ты вообще на что намекаешь? На то, что Хворост и меня может заказать?
— Почему нет, если он твоего мужа заказал?
— Ладно, пусть он. Но ты пока позволь ему постоять в сторонке, займись Аржановой, найди того негодяя, который ее убил.
— А Глеб не при делах? — осведомился Яша.
— А Глеб не при делах, — с вызовом подтвердила Олеся.
— Глеб при тебе.
— Ты же знаешь, я любила Глеба. А ты занял его место. Может, пора тебе подвинуться?
— Я был на своем месте. На нем и останусь.
— Тогда считай, что подвинулась я.
— Сдвинулась ты! — Яша стукнул себя пальцем по лбу.
— Да, я чувствую себя немного сумасшедшей. И мне нравится это состояние.
— Дело тут не только в тебе, но еще и в Глебе. Ты уверена, что нужна ему? Дашу, например, он выставил за дверь без всяких яких.
— Зачем ему Даша, когда есть я? Он, может, потому и не женился, что обо мне думал. Кажется, я увлеклась! — Олеся провела пальцами по виску, осаживая себя.
— Пора тебе остановиться.
— Не думаю.
— Если остановишься сейчас, я все прощу. И тебе, и Глебу.
— А если нет?
Яша молча качнул головой. Олеся — его крест. Он готов нести его до конца своих дней, покорно и безропотно. А Глеб!.. Он его предупредил. Тот должен был все понять, но не пожелал этого делать и переступил красную черту. Как с ним теперь быть? Не убивать же друга детства!
Дорогу осилит идущий, а время — ждущий. Ларион не форсировал события, он всего лишь наблюдал за домом из своей машины. Занял удобную позицию в неприметном месте, вооружился отличным зрением и терпением и дождался, когда к дому подъехала «Газель». Охранник открыл ворота, машина задом стала заезжать во двор.
И Ларион тут как тут. Он проходил мимо машины и деловито хлопнул рукой по двери. Охранник подумал, что этот тип приехал вместе с водителем, поэтому ничего не сказал, когда Ларион оказался во дворе. А водитель, в свою очередь, принял его за жителя этого дома.
Машина доставила техническую соль для водяных фильтров. Водитель открыл фургон, охранник взял один мешок, Ларион — другой. И никто ничего, никаких вопросов. Когда Ларион вдруг исчез, охранник решил, что он забрался в кабину, и не стал искать его в доме.
Женя участия в разгрузке не принимала, даже не вышла посмотреть, что там привезли. Ларион нашел ее в домашнем спортзале, где она, не жалея сил, качала пресс на специальном тренажере. Короткие шортики, тренировочный топик, живот открыт. Поза и движения — верх соблазна.
Глянув на нее, Ларион понял, что игры в кошки-мышки закончились. На этот раз он должен выпустить когти на всю длину без всяких колебаний.
— Ты?! — Женя опять пугливо вздрогнула, увидев его, соскочила со снаряда, лицом повернулась к Лариону.
Ее страх очень быстро сменился затаенной радостью. Возможно, она качала пресс именно для него.
— Тихо, Маша, я Дубровский, — заявил Ларион и снисходительно улыбнулся.
— Как ты здесь оказался? — Она огляделась по сторонам, давая понять, что опасается мужа или еще кого-то.
В доме посторонних личностей не было, но ситуация могла измениться в любой момент.
— Сквозь стены.
— Так не бывает! — Она вытянула губы трубочкой, чтобы они не расползлись в улыбке.
— Я и через тебя могу пройти, — сказал Ларион, вплотную приблизился к Жене, прижался к ней и сделал удивленные глаза. — Нет, не получается.
— Я же говорю, что так не бывает.
— А так? — Он обнял ее, прижал к себе.
— Не надо.
Женя только сейчас подалась назад, но Ларион держал ее крепко, и она очень быстро затихла.
— Почему не надо? Я хочу тебя, ты — меня, — заявил он.
— Не хочу, — пробормотала она, откинув голову.
— Захочешь.
Его руки резко и решительно скользнули вниз. Он присел и начал стягивать с нее шортики. Женя сначала инстинктивно переступила с ноги на ногу, помогая ему, затем спохватилась и даже попыталась вырваться. Но Ларион был начеку. Мало того что он смог удержать красавицу, так еще и стянул с нее топик. Она даже не пикнула.
— Если ты не против, я побуду твоим тренером, — сказал Ларион и вернул ее на тренажер.
Она приняла прежнюю позу. Без одежды Женя смотрелась куда лучше.
— Начнем? — Ларион взялся за поручни, за которые она держалась, потянул на себя.
Женя тихонько застонала, ощутив его волю и стремление к победе. Он оттолкнул ее и снова потянул на себя. И еще, и еще.
На финишной черте их ждало минное поле. А потом пришли тишина и покой.
Жене не хотелось ничего делать, ни о чем думать, но она все же спохватилась и пробормотала:
— Закрой, пожалуйста, дверь.
— А если вдруг Леша зайдет, то как мы его услышим?
Женя только тихонько всхлипнула. Она пребывала все в той же позе. Ноги закреплены, руки на держателях. В таком положении Женя могла находиться сколько угодно долго. Но ведь нужно подниматься, одеваться.
— Мне с ним поговорить надо.
— Здесь? — спросила она.
— Я же пришел с миром.
— Я это поняла, — пробормотала Женя, натягивая на руки маечку.
Она старалась не смотреть ему в глаза и готова была вот-вот расплакаться.
Хворост не заставил себя долго ждать. Женя приняла душ, высушила волосы, подала гостю кофе. В этот момент и появился хозяин дома.
Леша оторопел, увидев Лариона. Вся охрана во дворе, оружия под рукой нет, а у этого типа запросто может быть при себе пистолет. Ситуация не из лучших.
— Почему наш дом никто не охраняет? — капризно спросила Женя, раздраженно глянув на Лариона.
Она умело давала мужу понять, что сама является пленницей той самой ситуации, за незваным гостем ухаживает исключительно из страха быть убитой.
— Да разве это охрана? Один калека? — заявил Ларион, поднимаясь с дивана. — Вот на зоне, это да, там все всерьез. Ну, здорово, братан! — Он подал Хворосту руку.
Тот этого как будто не заметил.
— Ты вломился в мой дом, — сказал он с таким видом, будто зачитывал приговор.
— И напугал твою жену, — добавил Ларион.
— Ты должен понимать, что такое не прощается.
— Да если бы я к твоей жене хоть пальцем прикоснулся…
— Только попробуй! — провизжала Женя.
Леша пронзительно глянул на нее и кивком показал на выход. Женя склонила голову и вышла из холла.
— Жена друга — это святое, — не моргнув глазом, сказал Ларион.
— А мы с тобой друзья?
— Хочешь сказать, что я могу с твоей Женей?
— Можешь. В морге.
— Какой морг? Я не собираюсь убивать твою жену. Да и тебя тоже. Предлагаю мир и дружбу.
Леша задумался, потер согнутым пальцем подбородок и спросил:
— Зачем тебе это?
— Мне нужна легализация. Ты большой человек, я — всего лишь винтик в твоей системе, маленький, но ценный.
— И в чем же состоит твоя ценность?
— Ты же хотел мне кого-то заказать.
— Я хотел? — Хворост тем же пальцем потер кончик носа.
— Мне так показалось.
— Да, тебе показалось.
— Может, еще захочешь.
— Тебя обвиняют в убийстве, — сказал Хворост, ткнул пальцем на кресло, сам сел в другое, напротив.
— А доказательства?
— А как тебя менты по этой теме приняли? — осведомился Хворост.
— В смысле?
— Говорят, тебя баскетболист в корзину забросил. Взял за голову, стукнул ее о землю и швырнул.
Пистолет у Лариона действительно был. Он едва сдерживал себя, чтобы не схватиться за оружие. А ведь мог бы разрядить в тупую башку Хворосту всю обойму.
— Не было корзины, — сквозь зубы процедил Ларион.
— А что было? Если хочешь со мной работать, то должен говорить мне все как есть.
— Как было?… Крепкий он, этот баскетболист. И удар у него мощный. Но корзины не было.
— А наехал ты на него чего ради?
— Деньги. Он мне конкретно торчит.
— Сколько?
— Триста штук зеленью.
— Значит, пришел за деньгами и получил в лоб, — с усмешкой проговорил Леша.
Ларион угрожающе глянул на него. Облажался он с баскетболистом, это да. Но ведь отомстил.
— А с деньгами что?
— Никуда он от меня не денется.
— Ты знаешь, чей он друг?
— Я знаю, что его менты замели. Убил он кого-то.
Ему очень хотелось сказать, что это он подставил Размолова. Но Леша ненадежен, может сболтнуть, поэтому надо молчать. А жаль. Так все удачно сложилось — и свет вовремя вырубили, и соседка Размолова на ночное купание вышла. Она в воду, Ларион за ней. Схватил ее, пережал рукой горло, и привет дельфинам.
— Ну да, замели. Но уже выпустили. Гроздьев отмазал.
— Да мне по фигу, если честно. В гробу я видел и баскетболиста этого, и майора.
— Триста штук не простишь?
— Нет.
На самом деле Ларион уже смирился с тем, что триста тысяч ему не видать, как своих ушей. Но не расписываться же перед Лешей в своем малодушии.
— Нравится мне твой настрой, — немного подумав, сказал Хворост.
— В работу возьмешь?
— Зачем тебе?
— Я же сказал…
— Некуда бедному податься? Везде засада?
— Ладно, пойду я. — Ларион поднялся, угрожающе глянул на Лешу.
Да, ему действительно некуда податься. Люди совсем озверели, не хотят делиться своим добром. С Хворостом Лариону повезло, а с Ренатом нет. И с другими может не сложиться. Менты за горло держат, тот же Хворост в затылок дышит. Одно неверное движение, и все — башка с дыркой или задница на нарах.
Но и унижаться ради теплого местечка Ларион не собирался. Не хочет Хворост по-хорошему, он решит с ним по-плохому. Не будет брать его под свой контроль, сразу пристрелит.
— Погоди. — Леша протянул руку, осаживая его.
Ларион остановился, но присаживаться не стал.
— Ну?
— Гну!.. Есть у меня одна работенка. Шестьдесят штук за голову. Десятку получишь сразу.
— Половину.
— Десять — это потолок. Пятьдесят ты уже забрал.
Ларион нехотя кивнул, со скрипом соглашаясь на кабальное условие.
— Работа несложная, сделаешь, заляжешь на дно. Есть у меня домик на побережье. Деревянный. В пансионате. Сортир на улице.
— Короче.
— Туда сейчас и отправишься. Отдыхай, загорай и не отсвечивай. А когда и кого, тебе скажут. Жди.
Ларион пристально смотрел на Лешу. Он видел в нем крамольное желание решить нестандартную проблему за его счет. Это успокаивало. Но чувствовалась в нем и гниловатая мысль. Сначала дело, а потом!.. Домик деревянный, в жаркую погоду сгорит как спичка, и выскочить не успеешь. Но это будет потом, после дела. А сейчас Ларион мог спать спокойно, в относительном комфорте, наслаждаясь воспоминанием о том, как трахал жену этого недоумка, считающего себя его боссом.
Яша открыл калитку своим ключом. Глеб глянул на него косо, исподлобья. Он мог бы сменить замки, чтобы Яша не вламывался к нему в дом без приглашения, но намеренно не стал делать этого. А то Яша еще подумает, что Глеб его боится.
Яша надвигался на него как грозовая туча. В какой-то момент Глебу показалось, что солнце заслонила тьма.
— Я тебя предупреждал? — спросил Гроздьев.
— Будь мужиком.
— Быть мужиком и смириться?
— Быть мужиком и набить мне морду. Вдруг получится.
— А если получится?
— Все равно будет так, как решила Олеся.
Глеб снова влюбился в Олесю. Новое ощущение смешалось со старыми дрожжами. Это был не просто крепкий коктейль, а вечное опьянение. Олеся вихрем вырвалась из прошлого и прочно заняла место в настоящем. Теперь ему никто больше не нужен. Только она, лишь с ней.
А Яша?… Трудно сесть на ежа, не уколов задницу.
— А что она решила?
— Мы теперь вместе.
— Ты предложил ей вариант с алиби, она согласилась, так?
— Я же вижу, что ты сам не веришь в эту чушь, — заявил Глеб.
— А если предложил?
— Нет.
— И Дашу ты не убивал?
— Пошел вон! — Глеб кивком показал на ворота.
— Что?! — Яша зверем глянул на него.
— Будь мужиком!
— Хорошо.
Яша только вид сделал, что собирался повернуться к нему спиной. На самом деле он готовил сокрушительный удар. Глеб его просчитал, вроде и приготовился, но Яша ударил слишком уж быстро, мощно и попал точно в «солнышко».
Дикая боль скручивала Глеба в бараний рог, но он лишь слегка склонился в поясе. Одной рукой держался за отбитое место, а другой подавал Яше знак, просил его немного повременить. Ему нужно было две-три секунды на то, чтобы прийти в себя.
— Я тебе Олесю не отдам, — насмехаясь над ним, сказал Яша.
— Сам возьму.
— Ты хорошо подумал?
Вместо ответа Глеб ударил Яшу. Просто махнул рукой, которой держался за живот. Кулак сжимать не стал, просто влепил внешней стороной ладони по лицу. А рука у него тяжелая, замах от всей души.
Яша не удержался на ногах, сел на задницу и удивленно вытаращился на Глеба. Нужно было идти на добивание, но Глеб позволил другу детства подняться и тут же пропустил прямой в челюсть. В голове зазвенело, из глаз брызнуло, но на ногах он устоял и врезал в ответ. Яша уклонился, но второй удар разбил ему нос. Только вот волю к сопротивлению он не сломал.
Глеб пропустил удар, ответил, снова получил. Из глаз его сыпались искры, голова плыла и кружилась, на ногах он держался, но запас прочности стремительно терял. Глеб уже почти падал, когда рядом громыхнул выстрел.
Он повернулся на звук. В глазах у него троилось, но сквозь мутные круги Глеб увидел Олесю. Она стояла и держала в руке револьвер с коротким стволом, направленный в небо.
Сквозь гул колоколов донесся ее голос:
— Гонг! Первый раунд закончился.
— Давай второй, — сказал Яша.
Глеб кивнул. Он готов был продолжить прямо сейчас, хотя короткая передышка ему очень даже не помешала бы.
— В следующей жизни, — заявила Олеся.
— Это когда?
— Потом. Там, где мы с тобой будем. А в этой жизни все, извини!.. — Олеся взяла Глеба под руку и крепко прижалась грудью к его предплечью.
— В этой жизни произошла какая-то аномалия, — проговорил Яша.
— А ты застрелись, исправь ошибку, — с насмешкой сказала Олеся, но револьвер почему-то спрятала себе за спину.
— Обязательно исправлю, — сказал Яша, люто глянул на Глеба и повернул на выход.
Олеся рванула за ним, нагнала его возле калитки, что-то сказала. Он махнул рукой, отгоняя ее, и ушел.
Глеб свернул в беседку, оплетенную виноградом, сел на скамейку. Голова его гудела как чугунная рельса. Губа разбита, нос распухал, но зубы вроде бы остались целыми, челюсть не шаталась. Кость у него крепкая, так просто не сломаешь. Да и к боли он давно уже привык. Надо всего лишь немного отдышаться, перевести дух.
Олеся впорхнула в беседку, подсела к нему, прижалась, носом коснулась уха.
— Это все, теперь он точно успокоится, — прошептала она.
— Я бы не успокоился, — сказал Глеб, перетащил ее к себе на колени, обнял.
Олеся — само очарование, неудивительно, что Яша помешался на ней. Глеб тоже придет в бешенство, если кто-то отберет у него это чудо.
— Ты здорово держался. Я даже залюбовалась тобой! — заявила она.
Глеб с удивлением посмотрел ей в глаза. Надо же, он дрался, а она стояла и наслаждалась зрелищем.
— Откуда у тебя револьвер?
— Яша помог оформить. Для самозащиты.
— Тебе кто-то угрожает?
— Мужа моего не просто так застрелили. А я его наследница.
— Кто конкретно тебе угрожает?
— Угрожают тебе. А я тут, с тобой и с пистолетом. Кстати, мне уже нужно домой. Марина устала звонить. Мать пропала!
— Домой?
— Домой.
— А там Яша?
— Ревнуешь?
— Аж зубы ломит.
— Разожми их и дыши свободно. Яша — это уже вчерашний день.
Глеб улыбнулся. Страсть, душевные порывы, ревность — все симптомы налицо. Да, это любовь. Вечное опьянение.
