Глава 12
Лето было на исходе, ночи становились все длинней и холодней. Осень уже пряталась в желтеющих листьях. Пришло время подумать о зиме, запастись жирком, обустроить берлогу и впасть в сладкую спячку.
С Женей все было путем. Она распустила охрану, рассчитала прислугу, свекровь ее не тревожила. Поэтому Ларион мог свободно расхаживать по дому, а по ночам выходил и во двор. Заточением он такую жизнь отнюдь не считал. Развлечений ему хватало, начиная с Жени, но Ларион не собирался связывать себя семейными узами. Эта женщина уже тяготила его. Да и не жизнь это без настоящего рискового дела. Рано или поздно он снимется с якоря.
Но пока что его все устраивало. Вензелю подфартило чуть меньше, но и у него не жизнь, а малина. Он крепко спал, когда появился Ларион.
Зато Галя не знала покоя. В доме все вычищено, выдраено, на веревках сушится белье, в кастрюле на кухне что-то варится. Да и сама она как зимняя ягода, чуть перезрелая, но не вялая, даже хрустящая. Грудь упруго колыхалась под халатиком, наброшенным на голое тело. Глазки у нее веселые, в них счастливая сытость женщины, только что удовлетворенной.
— Как вы тут? — спросил Ларион.
Только тогда в ее глазах мелькнула тревога.
— Ваня с тобой никуда не пойдет! — заявила она.
— Куда он не пойдет? — Ларион удивленно повел бровью.
Он едва удерживался от желания распахнуть ее халатик и узнать, что под ним спрятано. Чисто для того, чтобы поглумиться, унизить. А то слишком деловая. Но Ларион дал себе слово не быковать. Если, конечно, ситуация не выйдет из-под контроля.
— Хватит с него. — Галя отвела взгляд в сторону.
— Это ты о чем?
— Не пойдет он с тобой на дело, — ответила она, все-таки набралась решимости и посмотрела ему в глаза.
— Почему?
— Ему и здесь хорошо!
— С этого бы и начинала.
— Да и сам ты к нам не ходил бы.
— Вот даже как!
— Фотографии ваши по всему городу красуются.
— Сама же говорила, что нас не за что взять.
— А то я не знаю, кто такой майор Гроздьев. Живыми вы от него не уйдете.
— Ну да, конечно. Ты долго Ваню прятать собираешься?
— Да хоть всю жизнь!
— Вот и хорошо, — с улыбкой проговорил Ларион.
— Что хорошо? — Галя косо глянула на него, выискивая подвох.
— Все хорошо. Пусть сидит ровно и не отсвечивает.
— А ты?
— И я в завязке.
— Правда?
За спиной у Лариона открылась дверь, на кухню вломился Вензель, сытый, помятый, сонный.
— Братуха! — Он расплылся в улыбке и полез обниматься. С виду медведь, а по сути телок самый натуральный. Потому с таким удовольствием и ухватился губенками за бабью сиську.
— Дело у меня к тебе, братан, — похлопав Вензеля по спине, сказал Ларион.
— Да? — Тот вопросительно, с заметной тревогой глянул на Галю.
Не хотелось ему из-под ее юбки выползать. А она боялась его отпускать, потому и нахохлилась, уперла руки в бока.
— Забор надо поставить, — сказал Ларион.
— Какой забор? — не понял Вензель.
— Сплошной. Чем выше, тем лучше. Чтобы соседи тебя не видели.
— Да?
Ларион достал из кармана пачку денег, отсчитал ровно половину.
— Юра, ну ты вообще! — Вензель просиял.
— Нельзя тебе к ментам.
— Да я понимаю. И забор поставлю!.. Нормально все будет.
— А если вдруг?… — Ларион остро глянул на своего дружка.
— Братан, я — могила!.. Ничего не знаю, ничего не видел!
— Ну, тогда бывай! — Ларион похлопал Вензеля по плечу, подмигнул Гале и вышел из дома.
По большому счету их обоих нужно было мочить. Чтобы концы в воду. Но сейчас не время создавать себе проблемы. Теперь он сам должен держаться в образе телка, высосать из Жени все, что только возможно. Не исключено, что Вензель скоро ему пригодится.
За окнами уже стемнело, когда появилась Олеся и позвонила. Глеб вышел с пистолетом под курткой, открыл ворота. Она заехала во двор, потом в гараж.
Он вошел туда, обнял ее и сказал:
— Что-то я соскучился по тебе.
— Не врешь? — Она глянула на него с надеждой, но вместе с тем и отстраненно.
— Случилось что? — спросил Глеб.
— Почему случилось? — Она удивленно повела бровью, но при этом продолжала думать о чем-то своем.
— Может, Марина?…
— Нет, с ней-то как раз наоборот, — сказала Олеся, отстранилась от него, повернулась к лестнице, по которой можно было зайти в дом, минуя двор.
Глеб двинулся за ней.
— Она сказала, что уже привыкла к тебе, — на ходу проговорила женщина.
— Да ну!
— Поняла, что у нас все серьезно. А это действительно так? — Олеся резко повернулась к нему.
— Ты сомневаешься?
— Если честно, то да.
— Почему?
— Возраст. Та же Хворостова моложе меня.
Они прошли на кухню, там Глеб снова поймал Олесю, развернул к себе, обнял. Не нужна ему никакая Хворостова.
— Чай, кофе? Целоваться?
— Целоваться, — с улыбкой ответила она.
Глеб еще крепче прижал ее к себе. Олеся часто задышала, расслабилась, но на стол себя усадить не позволила, даже оттолкнула его.
— Извини, — спохватилась она.
— Не буду ничего спрашивать. — Глеб выразительно посмотрел на нее.
— День трудный был. А потом еще и Хворостова эта…
Глеб вскинул брови, подбивая Олесю на продолжение.
— Сама не знаю, зачем к ней сунулась, — сказала она и поморщилась.
— Куда к ней?
— Домой. В офисе она не появляется. Вот я и подумала, что ей не нужны акции. Мне все не требуются. Двадцать два процента, и контрольный пакет за мной. Там сейчас Грешнев за главного, за ним глаз да глаз нужен, а я всего лишь член совета директоров.
— Хочешь стать председателем?
— Дело не в том, — отмахнулась Олеся.
— А в чем?
— Да в том, что эта сучка послала меня как последнюю лахудру. Да еще и посмеялась!
— Интересно.
Глеб достал из холодильника сырые стейки. Можно сунуть их в духовку, немного подождать, и ужин готов.
— Это самое слово она и сказала, — заявила Олеся. — Мол, интересно. Когда Хворостов предлагал тебе сделку, ты отказалась. Так почему я теперь должна соглашаться? Мне кажется, она в курсе, что Хворостов меня заказал.
— Муж и жена — одна сатана.
— Вот я и говорю. А то таким ангелочком прикидывается. Перья некому драть. А может, и есть кто-то. В тихом омуте, как говорится…
— Как насчет баньки? — поинтересовался Глеб.
— С веничком? — Олеся подошла к нему, обвила руками шею, взгляд ее подернулся страстной дымкой.
— Как заново родишься.
— Как хорошо, что ты у меня есть.
Олеся прижалась к нему, потерлась, высекла искру и даже не пикнула, когда он усадил ее на стол. Иногда у них так случалось. Сперва веничек, а потом уже банька. Они еще молодые, так им и положено.
Рана затянулась накрепко, легкие качают воздух исправно, только вот кашель не хочет отпускать. Иногда так зайдешься, что грудь от боли начинает гореть огнем. Когда-нибудь это пройдет, но Яше нужно работать уже сейчас. Лариона так и не взяли. Ни его, ни Вензеля. Как будто корова языком слизнула.
Именно Яша и должен был их искать. Хотя бы для того, чтобы не лишать себя повода допросить Евгению Хворостову, получить удовольствие от общения с ней.
Смерть Хворостова прошла как несчастный случай, и Яше как бы не с руки было выяснять обстоятельства его гибели. Тем более обвинять его жену, которая, по сути, получила выгоду от всего этого. Контрольный пакет акций «Тепломорстрой» стоит не очень-то дешево.
Яша не стал вызывать вдову в управление, сам приехал к ней домой. Без предупреждения. Нажал на клавишу звонка, посмотрел в глазок камеры, через который за ним должен был наблюдать охранник. Но тот на его появление никак не отреагировал. Калитку ему открыла Евгения.
Волосы у нее были убраны в хвост на затылке, причем сделала она это совсем недавно, возможно, на ходу, по пути к воротам. Об этом можно было судить хотя бы по волосинке, которая свисала с плеча. Наверное, женщина вырвала ее, в спешке закрепляя волосы заколкой или даже резинкой.
Косметики на ней немного, но подкрашено все — глаза, губы. Запах дорогих духов. Халат длинный, плотно запахнутый, но вряд ли она ходила в нем по дому. Возможно, под одним халатом был другой, куда более легкий, даже фривольный.
И еще Евгения казалась Яше слегка растерянной. Видимо, его нежданный визит застал ее врасплох, а проигнорировать майора Гроздьева она никак не могла.
Яша мог оторвать ее от мужчины, с которым она проводила время если не в интимной, то уж точно не в траурной обстановке. Ни платка на ней, ни черной ленты на лбу. Не носила она их или забыла надеть.
Евгения вопросительно смотрела на Яшу. В глазах ожидание, на губах — затаенная улыбка. Да, она знала, кто к ней пожаловал, но все же гость должен был представиться.
— Майор полиции Гроздьев, — официальным тоном, но не холодно сказал он.
— Я вас слушаю… — начала она и осеклась, вспомнив что-то важное. — Майор Гроздьев?… А разве вы не в больнице?
— Уже нет.
— Бледность у вас нездоровая. Да вы проходите! — Евгения распахнула калитку, повела его к дому, но у самого крыльца остановилась, медленно, с чувством неловкости повернулась, виновато глянула на него и спросила: — Вы ведь, конечно, знаете, что произошло?
— Если вы про мужа, то да, — ответил Яша.
— Я осталась одна.
Он глянул на нее с чувством нежности. Красивая она, хрупкая и беззащитная. Если ей нужна помощь, то он только рад будет подставить надежное мужское плечо.
— Понимаю.
— А вокруг люди, злые языки. Я не могу впустить вас в дом.
— Поговорим здесь. — Он кивком показал на скамейку перед домом.
— Но в то же время вы из полиции. Вас интересует мой муж. — Евгения поежилась.
Погода вроде бы неплохая. Солнце, редкие белые облака. Но ветер прохладный. Не сильный, однако нахальный.
— Интересует.
— Тем более что его обвиняют в покушении на вашу жизнь. Прошу! — Она решительно поднялась на крыльцо, распахнула перед гостем дверь.
В прихожей идеально чисто, ненужная обувь убрана, мужских туфель не видно. Носки по углам не валяются.
В каминном зале работала сплит-система, воздух освежался, но все равно угадывался запах сигарет.
— Думаю, вы не откажетесь от чашечки кофе? — с улыбкой спросила хозяйка дома.
— И от сигаретки.
— Извините, но…
— Да я и не курю. — Яша улыбнулся, осторожно приложил руку к груди. — Врачи не разрешают.
— Очень хорошо, что вы их слушаетесь. Я сейчас. — Евгения ушла.
Яша вышел в холл, осмотрелся, принюхался. Вроде бы ничего подозрительного. Он заглянул в ванную и не нашел там никаких следов мужского присутствия. Не было ни бритвы, ни мелких волос на раковине.
Но если в доме есть мужчина, и у них с Евгенией близкие отношения, то он может пользоваться умывальником, расположенным где-нибудь на втором этаже. Или другим здесь, на первом. Дом большой, санузлов здесь несколько. Возможно, есть сауна в цокольном этаже.
На второй этаж Яша подниматься не стал. Не рискнул. Какой женщине понравится, когда незваный гость, да еще и сотрудник полиции, бродит по дому без разрешения хозяйки и что-то вынюхивает?
Евгения как будто понимала, что он может сунуть нос куда не надо, поэтому на приготовление кофе у нее ушла всего пара минут. Яша уже сидел в кресле, когда она зашла в комнату. Все тот же длинный халат, волосы на заколке.
К кофе Женя подала сладкие плюшки, судя по запаху, совсем свежие, хотя и немного остывшие.
— Сами пекли? — спросил Яша, взяв одну плюшку.
— Да, утром. — Она сначала ответила, а затем задала себе вопрос, нужно ли было ей это говорить.
— Привычка?
— Вы о чем?
— Может, вы привыкли мужу булочки по утрам печь.
Она с удовольствием приняла подсказку, но внутреннее напряжение осталось.
Был у нее мужчина. Возможно, он и сейчас в доме. Евгения, конечно, красавица, но все же обычная женщина, и ничто человеческое ей не чуждо. Яша в любом случае не имел права ее осуждать. Но в то же время он мог заподозрить ее в сговоре против мужа.
— Да, конечно.
— А сейчас печете себе.
— Скучно мне в одиночестве. — Она вздохнула. — И тоскливо. А тут хоть какое-то занятие.
— И по дому сами убираетесь?
— Должна же я принимать лекарство от скуки, — ответила Женя и натянуто улыбнулась.
— Ну да, конечно. А раньше прислуга у вас была, разумеется.
— Не хочу, чтобы меня жалели.
— И охранник был.
— Охранник — мужчина. А я женщина. Зачем давать почву для слухов?
— А как же безопасность?
— А мне кто-то угрожает?
— Надеюсь, что нет.
— На ночь я выпускаю Цеба, а днем… в принципе собака и днем может охранять.
— Собака вашего мужа не спасла. Охранник, кстати, тоже.
— Вот и зачем он мне такой нужен?
— А может, он и не хотел Алексея Дмитриевича спасать.
— Почему не хотел? — Евгения приложила ко рту ладошку, как будто для того, чтобы сдержать стон возмущения.
Уж не собирается ли Гроздьев обвинить ее в сговоре с охранником против мужа?
— Потому что спал и не хотел подниматься.
— Вы всерьез так считаете? Или у вас что-то другое на уме?
— Если вы думаете, что я собираюсь вас в чем-то обвинять…
— Меня? А какое я могу иметь отношение к охраннику?
— В том то и дело, что никакое.
— Я не причастна к гибели мужа. — Евгения постаралась взять себя в руки.
— Я совершенно в этом уверен. Есть человек, который мог помочь ему умереть. Он стрелял в меня. Теперь я пытаюсь его найти.
— Да, я знаю, кто стрелял. Приходили, спрашивали, — сказала она. — Следователь был, из убойного отдела приходили. Алексей все отрицал.
— Что отрицал?
— А это правда, что Олеся Мелентьева — ваша жена? — спросила вдруг Евгения, глядя на Яшу как на горшок с золотом, который она вдруг обнаружила у себя на грядке.
— Нет, не жена.
— Дочь у вас общая?
— Да.
— Вы могли бы за нее убить, ведь так?
— Кто вам такое сказал?
— Леша говорил. Он хотел выкупить у Мелентьевой акции, она отказалась, тогда мой муж решил ее заказать. Это уже ваша версия, так?
— Да.
— А Леша все-таки решился, нанял Лариона.
— Возможно.
— Вы вмешались, приняли на себя пулю, предназначенную Мелентьевой.
— Было такое дело, — подтвердил Яша.
— Ларион сбежал, отправился к Леше, хотел получить с него деньги, но получил пулю… — Женя осеклась.
От внезапной тишины у Яши зазвенело в ушах.
— Кто вам такое сказал? — спросил он.
— Я так поняла, — испуганно выдавила она из себя.
— Кто дал вам понять?
— Алексей.
— Хотите сказать, что он убил Лариона?
— Я не в курсе, кто это был. Знаю, что к Алексею приходили за деньгами.
— Кто?
— Говорю же, не в курсе. — Евгения наклонила голову, сжала ладонями виски. — Это было на следующий день после того, как с вами случилась беда. Леше позвонили, он собрался и уехал. Я потом заглянула в ящик стола, где у него лежал пистолет, там было пусто. А когда он вернулся, ствол не появился. Мне кажется, муж кого-то убил.
— Вам кажется, или он сам сказал?
— Он сказал, что его пытались кинуть. Еще Леша очень переживал насчет того, что его обвинят в покушении на Мелентьеву.
— Но кто-то же заказал ее, — заявил Яша.
Евгения подняла голову и посмотрела на него. Страх в ее глазах сгустился до ужаса.
— А кто закажет меня? — В глубине черной тучи робко сверкнула молния.
— Вас? — опешил Яша.
— Мелентьева не хотела продавать свои акции. Теперь я не желаю этого делать. Если ее за это хотели убить, то сейчас пришла моя очередь.
— Вы имеете в виду те акции, которые достались вам по наследству?
— Да. Вы знаете об этом. Поэтому и пришли! — Евгения сначала отодвинулась от Яши, а затем и поднялась, собираясь бежать от него как от жала змеи.
— Что-то я вас не понимаю.
Он не собирался ее жалить, но и отпустить не мог. Вдруг выскочит во двор, поднимет крик? Доказывай потом, что верблюд не черепаха.
Евгения увидела, что путь перекрыт, шарахнулась назад и выдала:
— Не подходи ко мне!
— Почему вы думаете, что я могу вас убить? — Яша приподнял руки, растопырил пальцы.
Нет при нем оружия, бояться нечего.
— Потому что Мелентьева хочет выкупить у меня акции.
— Если честно, я впервые об этом слышу.
— Зачем же вы тогда пришли?
— Мне нужен Ларион.
— Его здесь нет и быть не может.
— Вы можете дать мне подсказку. Возможно, вам уже удалось это сделать.
Хворостов действительно мог застрелить Лариона. И его, и Вензеля. Или они сами позвонили ему, и он знал, где искать. У него мог быть тот самый пистолет, который потом не вернулся на место. Нельзя хранить паленое оружие, любой бандит это знает.
Но слишком уж гладкую версию предложила Евгения, чтобы в нее можно было поверить. Ларионов подходил к Олесе на кладбище, когда хоронили Хвороста, пускал ей пыль в глаза. Или это было его привидение?
— Но Мелентьева претендует на мои акции. Вчера она предложила мне сделку, а сегодня появились вы.
— По-вашему, я могу убить человека?
— Не знаю.
— Я знаю, что меня вы можете не бояться.
— Правда?
— Давайте прекратим этот глупый разговор, — сказал Яша, сел на диван и добавил: — Но Мелентьева действительно предложила мне сделку.
— Она вам угрожала?
— А если бы так?
В этом случае Олеся точно наняла бы Яшу. Именно на такой ответ Евгения и была настроена.
— Боюсь, что мне уже пора, — заявил майор и с укором посмотрел на нее.
— Вы обиделись. — Она расстроилась из-за своего поведения.
— Вам нужно не продавать свои акции, а устроиться на работу. Директором. В свою же компанию.
— Там есть директор.
— Значит, устройтесь свадебным директором. Будете ездить на работу как на праздник.
— Да, я уже думала об этом.
— Всего доброго! — Яша поправил пальцами несуществующую фуражку на голове.
Евгения привстала, протянула к нему руку, как будто хотела остановить его, но не сделала этого и даже не окликнула. Но, уходя, он ощущал невидимую нить, которая протянулась между ними.
Блестящей игре актера принято аплодировать.
— Браво! — Ларион хлопнул в ладоши, восхищенно глянул на Женю.
У него был ствол, и он не боялся столкнуться с ментом нос к носу, поэтому смог подслушать разговор.
— Значит, Леша меня грохнул?
— А разве он не мог тебя убить? — осведомилась Женя.
— На ходу придумала? — спросил Ларион.
— Это было нетрудно. Леше действительно звонили. Пистолет и в самом деле пропал.
— Кого же он тогда пристрелил?
— Может, просто кому-то пистолет отдал.
— Тому, кто должен был застрелить меня?
— Не знаю.
— И все равно, ловко ты его. Нарочно так не придумаешь.
— Да как-то само собой вышло.
— Тут одна только неувязочка. Меня видели уже после того, как твой муж приказал долго жить.
Не стоило Лариону светиться на кладбище. Но Меленьтева по своему статусу — фигура интригующая. А на кладбище светило солнце, усиливало ее блеск, и без того неотразимый. Ему вдруг захотелось подойти к ней, поговорить, заодно вселить в нее суеверный страх к своей персоне. Нравилось Лариону появляться из ниоткуда. Он гордился тем, что смог ошарашить Мелентьеву.
— Так я же не говорила, что Леша встречался с тобой, — сказала Женя.
— Да, но Гроздьев поймет, что ты морочишь ему голову.
— Он и без того почувствовал тебя.
— Меня или кого-то другого?
— Может, охранника?
— Их у вас было трое. Сутки через двое. Ты же не можешь сразу с тремя?
— Не было у меня никого.
— А сделка с Мелентьевой?
— Я же говорила.
— Но не сказала, что Гроздьев может тебя грохнуть.
— Я не думала об этом.
— Он на тебя запал. Баба ты красивая, богатая, свободная.
— Хватит! — Женя топнула ножкой.
В ее возмущении не было фальши, но щечки зарумянились. Да и губки едва не растянулись в предательской улыбке. Похоже, Гроздьев произвел на нее впечатление. Если так, то в самую пору задуматься, хорошо это или плохо. Возможно и то и другое.
— Он к тебе не прикоснется, если у него не будет повода тебя грохнуть, — заявил Ларион. — Нельзя дать ему такой повод. А почему ты не хочешь продать Мелентьевой акции?
— Я что, похожа на дуру?
— Представляю, какие это бабки.
— Деньги — это просто бумажки. Акции — это деньги, которые работают.
— А если они работают на сторону? Ты уверена, что твой директор тебя не кинет? Завтра узнаешь, что фирма твоя обанкротилась.
— Типун тебе на язык!
— Что ты тогда сделаешь? На директора в розыск подашь? Так он уже на Каймановых островах гусей выгуливает. На твои бабки.
— Да, такое вполне может быть, — со скрипом признала Женя.
— Или Мелентьева тебя обанкротит.
— Может, мне и правда нужно директором устроиться? Хотя бы свадебным.
— Или просто акции продать и выгодно вложить деньги.
— Если бы Мелентьева хотела купить все, а она просила только половину.
— А ты условие поставь. Все и сразу или ничего и никогда. — Ларион зевнул в ладонь и добавил: — Но если ты решишь свалить на Каймановы острова, то я с тобой! Или нет?
— Почему нет? — Она нахмурилась.
— Может, ты на Гроздьева запала, с ним кайманов хочешь половить?
— Не городи чушь!
— Тогда давай со мной, — сказал Ларион и скинул с Жени сперва один халат, а затем и другой.
Замерзнуть он ей не дал. На Каймановых островах должно быть жарко. Именно это Ларион Жене и устроил, чтобы она не сомневалась в его преданности.
Ему сейчас крайне необходимо было свалить отсюда как можно дальше. Он не исключал, что Гроздьев именно сейчас созывал своих оперов, чтобы нагрянуть к Жене с обыском.
