Глава 10
Море не на шутку разбушевалось. Шум волн перескакивал через забор, проникал сквозь толстые стены и создавал тревожное настроение.
— Может, я все-таки поеду? — спросила Олеся.
— Давай, — ответил Глеб, продолжая удерживать ее в своих объятиях.
Они не успели добраться до супружеской спальни, приземлились в гостевой, содрали покрывало и рухнули на нее. Но шторм у них уже закончился. Теперь они находились в тихой гавани. А штиль расслабляет, убаюкивает.
— Пусти! — заявила она.
— Позвони Марине, скажи, что тебя волной смыло.
— Очень смешно.
— А я тебя спас и растер спиртом. Или лучше гусиным жиром?
— Лучше спирт. Но внутрь.
— Тем более.
— Ладно, уговорил, едем вместе. Но у меня дома мы будем спать в разных спальнях. — Олеся стала подниматься, но ее хватило только на то, чтобы сесть на кровать.
— Ночью всякое может случиться, — сказал Глеб и усмехнулся.
— Или здесь останемся? — Она легла на спину, раскинула руки.
Глебу и самому никуда не хотелось ехать. Он знал, что будет только рад, если Олеся останется у него.
Ларион отмотал срок, вернулся к разбитому корыту, взялся за старое. Нет бы насесть на бизнесменов, с которых снимал Крыш, он наехал на своих бывших дружков, обвинил их в предательстве. Сначала Гаджиев, затем Хворост. Одного Ларион грохнул, на другом наварился.
Но Хворост показал зубы, наехал на Лариона. Непонятно, почему тот все еще жив, да еще и остался на базе. Ведь проблемы Хворосту не нужны. Тогда почему он не убрал Лариона? Что-то здесь не так.
Надо ехать в «Седьмую щель», брать Лариона за жабры. Но почему-то нет никакой охоты заниматься им?
— А Ларион сейчас на базе? — глянув на Щелкачева, спросил Гроздьев.
Они возвращались в управление, машина шла в спокойном темпе. У них не было желания торопиться.
— Нет его, — ответил опер. — С утра исчез.
— А почему я об этом не знаю?
— Да ты не спрашивал, — спокойно сказал Щелкачев.
— Как это не спрашивал? А к кому мы сейчас ездили?
— Так я узнал об этом, пока ты с Хворостом разговаривал. Позвонил, спросил. А ты вышел, весь в себе, не мочить, не кантовать, при пожаре выносить в первую очередь. Как не родной, — проговорил Щелкачев.
— Как не родной, говоришь? — В голове у Яши замкнулся контур, по извилинам пробежала живая мысль.
Он считал Олесю родной сестрой и не изменил такого отношения к ней даже после того, как она стала его любимой. Он просто обязан заботиться о ней, оберегать, защищать. Опасность ей грозила со стороны Хвороста. Еще Олесе могло достаться от Лариона, который скорее всего сейчас охотился на Глеба.
Хворост, конечно же, знает, кто покровительствует Олесе. Если что, Яша устроит ему веселую жизнь. Но если Олесю грохнет Ларион, то ее смерть будет списана на побочный эффект. Попала под горячую руку, а Хворост не при делах.
Очень может быть, что Хворост знает, с кем живет Олеся и с кем сводит счеты Ларион. Если так, то он попытается на этом сыграть. Возможно, механизм уже запущен.
Надо было возвращаться к Хворосту, хватать его за гриву, трясти, но на это уйдет какое-то время. Вдруг Ларион уже вышел на цель?…
Яша развернул машину через двойную сплошную, разогнался, заложил крутой вираж, вошел в поворот. Витя глянул на него и одобрительно кивнул. Начальник вернулся на свою орбиту.
Легкая небритость — штука интересная, но все же в ней заключен и дурной пример. Марина еще совсем юная, глядя на Глеба, она будет думать, что именно так и должен выглядеть мужчина. Именно поэтому Глеб должен был гладко побриться. Но в то же время Марина — женщина. Она эту проблему будет видеть со стороны, так что можно было не утруждаться. Все же Глеб заставил себя побриться, надел рубашку, брюки, легкие туфли.
На улице уже темнело, когда они с Олесей вышли во двор. Она села за руль, он устроился рядом, нажал на кнопку пульта.
Ворота уже почти открылись, когда напротив них боком остановилась старая, тронутая ржавчиной иномарка. Из машины стремительно вышел человек в маске, в руке у него Глеб увидел пистолет. Этот тип был одного роста с Ларионом, те же резкие, но размеренные движения, быстрая, но вкрадчивая поступь.
Да кто еще это мог быть, как не Ларион?
Глеб нажал на кнопку пульта, но ворота не торопились закрываться.
— Давай назад! — крикнул он, глянув на Олесю.
Можно было открыть дверь, выскочить из машины. А как же тогда Олеся? Сбежать без нее все равно что предать.
Ларион шел к ним, поднимая руку с пистолетом. Он двигался быстро, а «Мерседес» оставался на месте. Глеб понял, что шансов у него нет. Еще мгновение, и все.
Но Ларион вдруг остановился, резко повернулся к ним боком и выстрелил. Пистолет был без глушителя. Глеб находился в машине, за закрытыми окнами, и все равно грохот ударил по перепонкам.
Ларион продолжал стрелять, смещаясь к своей машине. Глеб видел, как отлетают гильзы от его пистолета, но в кого стрелял бандит, оставалось за кадром. Нужно было идти к воротам, чтобы посмотреть, но в его положении это верх идиотизма. Тем более что Олеся наконец-то стронула машину с мертвой точки.
Слышны были и ответные выстрелы, но пули пролетали стороной. В машину бандит вернулся только после того, как у него закончились патроны. Он сел в нее и закрыл за собой дверь. Иномарка взяла старт и скрылась из вида.
А «Мерседес» остановился. Сначала что-то запищало, затем послышался грохот удара. Это Олеся врезалась в угол дома. Но Глеб выскочил из машины вовсе не для того, чтобы оценить ущерб.
На улице стоял знакомый «Пассат», возле него, прижимая руку к груди, лежал Яша. Над ним, не обращая внимания на свое простреленное плечо, склонился какой-то парень. В раненой руке он держал пистолет.
— Что с Яшкой? — на ходу спросил Глеб.
Парень отрешенно глянул на него.
— Меня ранили, — прохрипел он. — Я не мог!..
Яша лежал с закрытыми глазами. На белой рубашке расползалось густое красное пятно. Пуля попала ему куда-то в грудь.
Глеб приложил пальцы к шейной артерии и сказал:
— Живой!
Парень толкнул его в плечо.
— Меня ранили!.. — Глаза у него дикие, взгляд невменяемый. — Я не мог!
— В машину давай! — Глеб открыл заднюю дверь «Пассата».
В это время рядом с ними появилась Олеся.
— Яша! — заголосила она.
— Помогай! — крикнул Глеб.
Они подняли Яшу, затолкали в машину, Олеся подсела к нему.
«Пассат» стоял с заведенным двигателем, Глебу не пришлось терять время в поисках ключа. Он сел за руль, спутник Гроздьева запрыгнул в машину чуть ли не на ходу.
— Меня ранили… — начал он.
— Я знаю! — гаркнул Глеб.
Он был потрясен не меньше, но в транс не впадал, в ступор не входил и соображал вполне адекватно.
— Ты чего кричишь? — возмущенно спросил парень.
— Что там с Яшей? — осведомился Глеб, глянув через плечо.
Одной рукой Олеся придерживала Яшу за голову, другой шарила за сиденьем в поисках аптечки.
— Не знаю! — ответила она.
— Давай за этими!.. — заявил парень, толкнул Глеба в плечо и кивком показал вперед.
— Куда за этими? В больницу надо!
— В больницу потом!
— Ага!
— Ты что, не понял? — заорал парень, но собственный крик окончательно привел его в чувство. — Извини. Нервы.
— Ну да, в тебя же стреляли.
— Выскочить не успел, как прилетело. Но я стрелял. И Яков наш Борисович успел пальнуть. Больно, блин! — Спутник Гроздьева поморщился.
— Злее будешь.
— На кого?
— На Лариона.
— Думаешь, это он был?
— А кто же еще?
— Говорил же, сразу надо было их брать. Так, мне позвонить надо.
Олеся нашла аптечку, но первым на очереди был Яша. Его молодой коллега это понимал, поэтому на немедленную помощь не претендовал. Поврежденной рукой он набирал номер на телефоне, а здоровой зажимал рану.
Глеб посмотрел на него и кивнул. Сам этот парень Лариона догнать не мог. Но у полиции имеется целая масса возможностей перехватить преступников, убегающих от нее. Тепломорск — город особенный. С одной стороны горы, с другой море. Дороги идут только вдоль него, перекрыть их не проблема. Но так и Ларион — еще тот вьюн, его так просто не возьмешь. Глебу как-то не верилось, что с ним будет покончено уже сегодня. Хотя и на лучшее надеяться никто не запрещал.
Машину сжигать они не стали, всего лишь избавились от пальчиков. Ларион хорошо помнил свой недавний прокол, поэтому не упустил из виду ни одного места, к которому мог прикасаться рукой. Он даже колпаки на колесных дисках протер, хотя за них точно не брался. В салоне тоже ничего не осталось. Ларион все время тщательно следил за этим.
Машина стояла в тесном пространстве между кирпичной стеной и железными гаражами. Вокруг грязь, мусор, зато спокойно.
— И что дальше?… — буркнул Вензель.
От погони они ушли, но позади лишь первый этап очередной дистанции. Все самое интересное еще впереди.
— Не боись, прорвемся, — заявил Ларион.
— Ты же мента замочил.
— Ментом больше, ментом меньше.
— Ментом меньше.
— Вот видишь.
— И все равно их больше.
— В большой толпе легче затеряться.
Ларион глянул в проход между гаражами, решил, что через него они и выйдут во двор жилого дома. Тут важно не суетиться. Можно идти, слегка покачиваясь. Ну да, забухали мужики, с кем не бывает.
Они поймают бомбилу, перекочуют с одного места на другое, снова возьмут такси, подскочат к своей машине, на которой въехали в город. На ней и уберутся. Если менты перекроют дороги, то можно и пешочком прогуляться. Вариантов, как выскользнуть из города, масса. Удача на стороне Лариона.
Может, и не грохнул он баскетболиста и его бабу, зато Гроздьева подстрелил. А ведь мог бы и сам сейчас валяться на асфальте с пулей в башке. Везли бы его сейчас в морг вешать бирку на палец.
— Хорошо, когда есть, куда теряться, а у нас все плохо, — проговорил Вензель и мрачно усмехнулся.
— Значит, сделаем так, чтобы все было хорошо.
— Как?
— Для начала тебе надо заткнуться! — заявил Ларион и волком глянул на своего подельника.
Если Вензелю что-то не нравится, он может поднять руку и попроситься на выход. Ларион подскажет ему направление — перо в бок, камень на шею и в море. Слишком он много знает, чтобы отпускать его в свободное плавание.
— Хворост нам бабла обещал, — буркнул Вензель и насупился.
— Да, за бабу.
— За мужика.
— Почему сегодня надо было мочить? Именно в доме? Похоже, что баба тут основная. Кто она такая, почему Хворост ее подставляет?
— Да нам-то какая разница?
— Такая, что мы на ней погорели. Сначала мы засыпаемся на ней, затем Хворост хоронит нас. Тебе нравится такой вариант?
— Нет.
— Мы его сами зароем, если ты не против, конечно.
— А бабки?
— Их мы зарывать не станем.
Баскетболиста и его бабу завалить не удалось, но Ларион стрелял в мента. Виноват в этом не только он. Если что, заметут и Хвороста. Вот на этом и нужно теперь играть. Ставить Хвороста в стойло и доить, покуда молочко бежит. Или лучше просто убить? Женю доить куда приятней.
Из операционной Яшу перевели в реанимацию, Олесю к нему в палату не пускали, но из больницы она уезжать отказалась наотрез. Пришлось и Глебу ночевать вместе с ней, на кушетке, под лампой, тихий мерный гул которой сначала действовал на нервы, а затем убаюкивал.
Утром появилась Марина. Глеб кемарил на кушетке, открыл глаза и увидел юную Олесю. Он подумал, что все еще спит. Но это был не сон, а ее дочь.
В далеком прошлом Олеся одевалась убого, за собой не следила. В детдоме особо не забалуешь, чем добрые люди пожалуют, то и наденешь. Зато Марина — девочка-картинка. Все для селфи, для победы в личном конкурсе красоты.
— Мама, это кто? — спросила она, строго и с укором глянув на Глеба.
— Если бы ты спортом интересовалась, то и не спрашивала бы. — Олеся смотрела на дочь внимательно и даже настороженно.
— Я знаю, что это Глеб Размолов, — заявила девчонка и пренебрежительно фыркнула. — Кто он для тебя?
— Я же говорила, мы вместе росли.
— Он уже вырос, может идти дальше. Но без тебя.
Глеб вскинул руки, признавая свое поражение. Олеся предупреждала, что Марина может воспринять его в штыки. Так оно и случилось. А переубеждать девчонку в таком возрасте — дело бесполезное. Тут нужны время и терпение.
Глеб выразительно глянул на Олесю, поднялся, подмигнул Марине и направился к выходу. Он сейчас третий лишний. Олеся понимала это не хуже его.
Глеб вышел во двор, полной грудью вдохнул свежий воздух. Солнце светит, приятный ветерок, голуби где-то под крышей воркуют. Вокруг полное спокойствие и умиротворение. Может, сама природа подает знак, что с Ларионом покончено?
Навстречу ему шел вчерашний знакомый. Может, он тоже нес добрую весть?
Старшему лейтенанту Щелкачеву повезло куда больше, чем его начальнику. Пуля прошла навылет, кость не задела, врачи даже не стали настаивать на госпитализации. Сегодня он уже в строю. Рука на перевязи, под глазами красные круги, признак бессонной ночи.
— А вы что здесь делаете? — удивленно спросил старлей.
— Как это что? Яков Борисович — мой старый друг.
— Да, насчет этого я в курсе. Вы что, так домой и не уходили?
— Пока нет, но уже да.
— А мы тут всю ночь как заведенные…
— И что? — резко спросил Глеб.
— Да пока ничего, — ответил Щелкачев и вздохнул.
— Совсем ничего?
— Машину нашли, а где сам Ларион, неизвестно. Да и он ли это был?
— А кто это еще мог быть?
— Да понятно, что Ларион. Но так ведь он в маске был.
— А машина?
— Машину они угнали сегодня. Нет, вчера утром. Тачка старая, без секретов. Такую на раз-два можно взять, — проговорил Щелкачев и махнул здоровой рукой, отгоняя себя от лишних подробностей.
— Так ведь камеры по всему городу. — Глеб обвел рукой пространство над головой.
— Как они угоняли, в камеру не попало, а кто за рулем был, поди пойми. Вроде как Вензель, его дружок. Но там очки, кепка, не поймешь, он или нет. А Лариона вообще не видно было. Наверное, он сзади сидел.
— Хотите сказать, что ему ничего не будет?
— Я хочу сказать? — возмутился Щелкачев. — После того, что случилось с майором Гроздьевым? Ну уж нет! Как только мы возьмем Лариона…
— А если не возьмете?
Оперативник поперхнулся, услышав этот вопрос. Действительно, как быть, если Ларион уйдет от правосудия?
Хочешь спрятать вещь — положи ее на видное место. Ларион усмехнулся, глядя на мужика, который открыл багажник своей «Тойоты» и показывал менту его содержимое. Стражи порядка перекрыли главные дороги и вовсю шмонали водителей, а Лариону хоть бы хны. За полицейским постом он наблюдал издали, из окна комнаты, которую снял на правах курортника.
Свою машину они трогать не стали, пусть пылится себе на стоянке. Из города решили выйти пешком, в обход поста. Уходили улицей, а там дом с табличкой: «Сдам комнаты». Место для курортников не самое лучшее, до моря не меньше километра, к тому же портовая зона, но им-то пляж не нужен. Лишь бы отсидеться.
Хозяйка вышла из дома по первому звонку. Еще не старая, хотя и не молодая. Ягодка ядреная, в самом соку. Даже в темноте было видно, как у Вензеля замаслились глазки.
Женщина сдавала две комнаты с общим душем и сортиром. Ларион снял обе и спокойно завалился спать. Утром проснулся, глянул в окно, а там пост, автоматчики, досмотры. Смешно. Знали бы менты, кто и откуда за ними наблюдает. Но ведь не допрут же они, что Ларион совсем рядом, только руку протяни.
За стеной что-то тихонько скрипело. Видно, Вензель проснулся, может, пресс решил подкачать, не вставая с кровати. Или что-то другое. А чего не выпустить пар, когда пошла такая пруха? Их ищут, а они в шоколаде. Хозяйка — баба нормальная, лишних вопросов не задавала, на ус не мотала. Вряд ли она позвонит на «ноль-два». Скрип усилился, кто-то сдавленно застонал, и все стихло.
Ларион встал, взял полотенце, открыл дверь. И в туалет надо, и в душ неплохо было бы.
Одновременно с ним в коридорчик из комнаты Вензеля вышла и хозяйка, торопливо, украдкой, с затаенной улыбкой на губах. Кожа у Гали темная, крепкий загар вперемешку с огородной пылью, но все равно было видно, как вспыхнули у нее щеки. Смутилась она, увидев Лариона, но глазками в него стрельнула. После одного еще не успела остыть, как ей второго уже подавай.
Ларион далек был от смущения.
— Доброе утро, красавица!
— Ну, прямо уж такая и есть. — Она провела рукой по голове, оправляя растрепанные волосы.
От нее слегка тянуло коньяком. Интересно, откуда такие изыски? Все деньги у Лариона. У Вензеля с собой не было ни копейки. Неужели этот жук раскрутил бабу не только на палку, но и на рюмку чаю?
— Красавица! — заявил Ларион. — У нас в Заполярье таких даже с медведями не найдешь.
— В Заполярье? — Галя усмехнулась.
— Медведи там белые.
— Медведи белые, а вы — загорелые. — Она кивком показала на дверь, за которой балдел Вензель.
— Ну так у нас там тоже лето. Короткое.
— Ладно лепить. Я же вижу, кто вы такие. — Галя зачем-то огляделась по сторонам.
— Какие такие? — осведомился Ларион и нахмурился.
— У меня муж тоже сидит.
— Ни за что?
— Ну, почему же? Есть за что.
— Вот и мы за дело срок мотали. Решили новую жизнь начать, а менты — собаки!..
— Я сама в милиции работала, — сказала Галя. — В паспортном столе. Пока мужа не посадили.
— Вот я и говорю, что менты все грехи на нас вешают, — заявил Ларион. — Кто-то там что-то натворил, а нас в розыск объявили.
— Разбираться с этим я не буду, — сказала женщина.
— Почему? — Ларион внимательно посмотрел на нее.
— Да все равно мне. Лишь бы человек был хороший. — Она снова кивнула на дверь.
— Это ты про Ваню?
— Про него.
— А я чем хуже?
— Не знаю. И выяснять не стану.
— Правильно. И не надо! А люди мы хорошие.
— Вот и живите себе спокойно.
— А ты пока тук-тук? — спросил Ларион и хищно сощурился.
— Это я тук-тук?! — От возмущения у женщины затрясся подбородок. — После того как менты мужа моего чуть до смерти не забили?
— А вдруг?
— Если ты такой пугливый, то давай, гуд бай! — Она махнула рукой в сторону ворот.
В это время открылась дверь, и на пороге встал Вензель в одних трусах, без майки.
— Ваню с собой забрать? — спросил Ларион.
— Ваню?… — Галя глянула на Вензеля. — Нет уж, пусть он остается, заявила она и потащила Вензеля за собой, на свою половину, чтобы он присматривал за ней и не давал скучать.
Ларион пожал плечами, глядя ей вслед. Похоже, этой дуре можно было доверять. Она могла таскать для них каштаны из огня. Если работала в полиции, значит, у нее остались там знакомые. Может, спросит, какие у ментов аргументы против них с Вензелем?
Еще неплохо было бы узнать, кто такая эта блондинка, которую они должны были вчера убить.
