Глава 16
Глава шестнадцатая.
После беседы с Красным Арни продолжать изучение пробитого хода я не стал. Еще оставались кое-какие силы. Имелось и желание продолжить. Но волевым усилием я остановил себя. Закрыл дыру как положено, избавился от мусора. Железный ящик приставил к стене неподалеку от туалета и засыпал грязью. Сверху разместил растущие яблоневые ростки. По бокам разложил тряпки, выставил заполненные грязью пластиковые бутылки. Получилось идеально – большая куча грязи. Огородная грядка с зеленой порослью.
Приняв душ, постирал воняющие потом вещи. Сполоснул даже плащ. Потоптался на одеяле. Пропотел так, будто марафон пробежал в зимнем тулупе. Развесив все, дождался ужина. Повара не удивили. Вполне обычная трапеза – хлебный поднос, тарелка с густой похлебкой, пара вялых фруктов. Вот фрукты да – немного удивили. Вроде груши. А вроде нет. Такой же формы, но чересчур длинные, чем-то похожие на баклажаны. А на вкус – груша. Сладкая. Пришлось потратить время на выковыривание семян. Завернув их в мокрую тряпку, отнес к кокпиту. Вдруг и они прорастут?
Голос в голове говорил – ни к чему, скоро ты вырвешься отсюда, скоро обретешь свободу. Тебе не нужны яблоки и груши. Но я подавил уверенный голосок. Не надо мне преждевременной радости и уверенности.
Поужинав, оценил состояние тела и от тренировки отказался. Хватит с меня на сегодня физической нагрузки. Руки ломит немилосердно, постанывает поясница, болят брюшные мышцы и сводит шею. Хорошо поработал…
Улегшись, спрятал в рукаве отвертку. И прогнав в голове события сегодняшнего дня, удовлетворенно улыбнулся. День прошел неплохо. Спать…
***
Когда я говорил, что надо поторопиться, я переживал больше за себя. Не хотелось бесславно погибнуть в русской рулетке, ежедневно устраиваемой Столпом. Может и есть люди, что ратуют за чужие счастье и безопасность, но я точно не такой. Своя рубаха ближе к телу. К счастью или горю – но поговорка про меня. И я никогда не скрывал этого, не прятался за лживыми словами, не пытался строить из себя того, кем не являюсь.
И все мы должны быть готовы к смерти в этой страшной тюрьме. Каждый раз дергая за проклятый третий рычаг каждый должен понимать – в этот раз плененная смерть возможно нацелилась именно на тебя.
Так и случилось. Но не со мной.
Я проснулся от звона третьего рычага. Опустив его, неспешно поплелся в кокпит поглазеть на залп летающих келий – это зрелище красиво. Ну и заодно есть шанс увидеть приближающий к тебе ответный выстрел Столпа и успеть пробормотать молитву или же крепко выругаться от души.
Наши молнии ударили в засветившийся лед. Набухшая ответная вспышка…
- Не в меня – еще сонно пробормотал я, упираясь ладонями в холодное стекло кокпита.
Удар…
Накренившийся чужой крест начал медленно падать. Облако обломков охотно летело следом. В пробитой дыре агонизировала алая пульсация, валил серый дым. Еще один сиделец вытащил черную метку.
И тут в рации раздался спокойный и лишь чуть задыхающийся женский голос:
- Ну вот и все, ребятки. Отпрыгала свое старушенция. Не поминайте лихом убогую. Жаль архив с собой забираю…
- Господи – вырвалось у меня – Мария…
Подхватив рацию, поднес ко рту, но сказать ничего не успел. В эфире раздался напряженный голос Красного Арни:
- Мария?! Нет! Нет! Скажи что это долбаная шутка! Скажи!
- Какие уж шутки, ребятки. Падаю – в голосе Марии проявилась отрешенность. Спокойствие обреченного – Никогда не верила… но помолитесь за меня грешную. Вдруг да придется предстать пред судом Всевышнего.
- Мария! – закричал Арни – Нет! Да что же это?! Нет! Ее кто-нибудь видит?
- Я вижу – хрипло произнес я, глядя, как идущий впереди дымящий крест спускается все ниже. Падение ускорилось.
- Мария! – голос Ворчуна. И в голосе столько боли, что мне стало зябко. Крик почти безумен. Он буквально переполнен болью – Мария! Марьюшка моя! Нет! Суки! Суки! Нет! Возьмите меня!
- Прекрати, Николаша – вздохнула Мария – Так уж суждено. Ребятки! Вы главное боритесь! Не сдавайтесь! И духом не падайте! Архив в тайнике моем. В большой железной шкатулке с запором! Все же память о нас. И обо мне… коли получится у вас все – найдите архив. О каждом историю вела в подробностях. И смешное и грустное. И о тебе Гниловоз страничку начала. Хотя имени твоего так и не узнала. И правильно! Не говори никому! Ни к чему душу открывать! Простите меня за все, коли что не так было. Язвила часто… характер уж у меня такой. Арнольд – ты с сигаретами завязывай! А ты Ворчун… Николаша… хватит тебе уже накопленного. Жадность сверх меры ни к чему. Всего злата не заработаешь, в могилу с собой не утащишь. Вы уж простите меня…
В эфире в голос плакал Ворчун. Рыдал. Вопил. Матерился. Слышался звон разбиваемых бутылок. Голос Марии доносился до нас сквозь эту какофонию. И голос ее медленно затихал.
- Как же так – бормотал Арни – Как же так, мать вашу? Как же так?!
- Мария! – крикнул я – Мария! Я сберегу архив! Найду и сберегу! Обещаю! Слово даю! Обязательно спасу! И вы меня простите коли обидел чем. Молитва будет. А вы держитесь там покрепче – вдруг да удастся выжить! Всякое бывает! Держись крепче! Голову чем-нибудь обмотайте мягким. Всю одежду оденьте! Верьте!
- Спасибо тебе, мальчик. Спасибо. Я бабка крепкая! Может и переживу. Да нет! Точно пере…
Ее крест неуклюже кувыркнулся, врезался в келью идущую внизу. Осколки… уже два креста полетели вниз. Провалились в облака подобно камням. Голос Марии исчез…
- Мария!
- Марьюшка-а-а-а-а! – в вое Ворчуна не осталось ничего человеческого – Марьюшка-а-а-а…
Он же ниже… наверняка сейчас видит несущиеся к земле кельи окруженные обломками…
- Зачем я тебя отговорил! Зачем?! Зачем?! – выл Ворчун – Что я наделал? Что я наделал?!
Точно… он же предложил ей остаться наверху. Получается все же забрал накопленное вино и нырнул вниз, пропустив рывок третьего рычага. И сейчас во всем винит себя… Реши она спускаться сегодня вниз – не дернула бы третий рычаг. Ворчуну сейчас не позавидуешь…
- Я иду, Марьюшка – хриплый рычащий голос звучал так, будто его обладатель уже умер – Я иду к тебе… не переживай, светлая моя, радость моя, сердце мое… я иду к тебе…
- Ворчун! Что задумал?! – заорал Арни – Не вздумай! Не вздумай!
- К черту тебя! Всех вас к черту! К черту Столп! И в сраку тюремщиков! Ублюдки! Чтобы вам всем сгинуть! Будьте прокляты!
- Ворчун…
Я молчал, сжимая в руке рацию, из которой рвался крик Арни.
- Ворчун! Не надо! Не вздумай! Ворчун! Эй! Да ответь же! Ответь! Не надо, слышишь? Не надо?
Тишина…
Подняв рацию, хотел что-то сказать… но так и не щелкнул тумблером. Мягко опустил устройство на пол. И пошел к устроенному святилищу, продолжая слышать заходящегося криком Арни. Зажег все свечки. Стоя перед половиком с повешенным на него крестом, глядя на огоньки свечей, тихо затянул молитву.
- Упокой, Господи, душу рабы твоей Марии…
- Ворчун! Ворчун! Да что же это, а? Что же это? Ответь! Не надо!
- …и прости ей все согрешения вольные и невольные…
- Ворчун! Мария! Что же это… что же это?
- … и даруй ей Царствие Небесное.
Молитву я читал долго. Повторял все запомнившиеся слова, щедро добавляя туда обрывки незнамо откуда пришедшие в голову. Нес околесицу. Но говорил искренне.
- Ты сирых хранитель, скорбящих прибежище и плачущих утешитель. Молю тебя, не наказуй вечным наказанием усопшую рабу божью Марию, но даруй ей царствие небесное…
Рация продолжала шуметь. Но из нее шли уже не слова, а плач. На этот раз плакал Красный Арни. Тихо всхлипывал, шепотом ругался, шмыгал носом. На пару мгновений прервавшись, я сходил за рацией, поднес к губам и начал с самого начала:
- Упокой, Господи, душу рабы твоей Марии и прости ей все согрешения вольные и невольные…
Сначала Арни затих. А вскоре начал повторять за мной. И в рации звучало уже два голоса, читающих заупокойную молитву. Наши голоса, возможно, звучали сейчас еще в двух кельях. В келье Марии, что уже покоилась разбитой на земле. И в кресте Ворчуна, затихшего и не откликающегося на зов. Если он не исполнил своего намерения и не наложил на себя руки – есть шанс что наши голоса и слова молитвы вернут ему трезвость мыслей.
Читали мы долго. Не меньше получаса. Закончив очередной круг, я тихо позвал:
- Арни.
Тот откликнулся через минуту. Шмыгнул носом, кашлянул, столь же тихо ответил:
- Да…
- Держись. Ради них. Ради Кости. Ради Марии. Ради Ворчуна. Держись.
- Почему вот так происходит, Гниловоз? Почему?
- Никто не знает, Арни. Никто. Ты просто держись.
- Поговорим позже.
- Хорошо. До связи.
Вот и поговорили…
Сев напротив половика, надолго задумался. Кормильню я пропустил. Только сейчас вспомнил, что слышал ее манящий зов. Но даже не обратил тогда внимания, наблюдая за гибелью Марии.
Почему так происходит, Гниловоз.
Отличный вопрос, Арни. Но тебе не ответит никто. Никогда. Потому что ответа на этот вопрос нет. В этом я убедился давным-давно. Дерьмо просто случается. А тебе приходиться преодолевать последствия и жить дальше. Вот и все.
И этому меня тоже научила бабушка. Когда я ревущий пришел домой с разбитой коленкой, она меня утешила, выслушала мои перемежаемые всхлипываниями жалобы на несправедливость мира. В тот день я единственный из всех мальчишек и девчонок упал с забора. Разбил коленку. Но это ерунда. Мою детскую душу ранил хохот сверстников, не преминувших показать, как смешно я упал, как испуганно кричал и какое перекошенное было у меня лицо. Почему упал именно я? Почему не рыжий толстый Васька? Почему не худощавый Борис? Почему именно я упал и стал объектом насмешек?
Почему, бабушка?
- А нипочему – ответила мне бабуля и показала пальцем вниз – Смотри. Видишь муравьишку перепачканного? На него Зорька лепеху уронила.
Мелкий муравей, несущий на спине кусочек навоза, удалялся от большой навозной лепехи.
- И что? – всхлипнул я.
- А ничего. То-то и оно, внучек – ничего. На него целая лепеха упала! А он выбрался – и побежал себе дальше. Не стал кружить вокруг да около, не стал спрашивать – почему именно на меня? Выбрался – и побежал дальше по своим делам. Чего в прошлое оглядываться? Вот и ты так поступай! Беги себе дальше! Не оглядывайся!
В тот день бабушкино пояснение меня ничуть не утешило. Ей пришлось выдать мне большой стакан молока и медовый пряник. Но это воспоминание навсегда засело в памяти. И уже взрослым я не раз и не два вспоминал его в трудные моменты жизни.
- Беги себе дальше, Арни – тихо сказал я – Не оглядывайся. Иначе из-под лепехи не выберешься.
Посидев еще пару минут, встал. Потушил свечи, вдохнул запах дыма. И начал осторожно снимать навешанные бутылки, крест, а следом и половик. В душе шевельнулся глупый жутковатый страх – сейчас сниму половик, а за ним цельная нетронутая зубилом кирпичная стена… Но контуры дыры обнажились сразу и глупый страх отступил. Я вытащил кусок стены и отправился завтракать. Наскоро перекусив, умылся, смывая сонливость и недавно пережитое. Заставил себя совершить пробежку. Чтобы взбодрить тело, убрать утреннюю слабость и заторможенность. Сейчас мне потребуется максимум моей ловкости и осторожности. А еще придется немного померзнуть… места там маловато…
Стащив с плеч одеяло, надел плащ, подпоясался веревкой, затянул шнурки, засунул за пояс отвертку и молоток. В руке фонарик.
Я готов. И в душе больше нет сомнений. Отсюда надо срочно выбираться.
Забраться внутрь оказалось несложно. Пробитая дыра достаточных размеров. А вот выпрямиться в полный рост – это потребовало изворотливости и усилий. Расстояние между решеткой и внутренним корпусом большое. Но на решетке закреплены вращающиеся шестерни, кое-где торчат железные «грибы» неизвестных устройств, протянуты пучки проводов, изредка движутся тонкие тросы. Пахнет… здесь сложный запах. Пахнет пылью, немного сыростью, металлом и гарью. И здесь шумно. Шестерни движутся удивительно тихо, но порождаемый ими совместный шум похож на безостановочное шипение с редким «поскуливанием», когда одна из шестерней вдруг скрипнет.
Сколько лет тут не проводили техосмотр? Когда последний раз смазывали механизмы?
Постояв, оценил решетку, посветил наверх. Мне именно туда – под потолок. Слева от меня кокпит, справа крыло, вниз спускаться пока смысла не вижу. Путь лежит наверх… и взобраться будет легко и сложно одновременно. Это я понял сразу. Вертикальная решетка изобилует опорами для ног и рук. Но эти шестерни и пучки проводов…
Вытянув руку, ухватился, осторожно поставил ногу рядом с бездействующей шестерней, приподнялся. Решетка выдержала с легкостью. Она меня даже не заметила – муравьишку пытающегося выбраться из-под навозной лепехи. На голову просыпалась струйка пыли. Чихнул. Ругнулся. Полез выше. По вертикали подняться не получилось – все те же грозди устройств и шестерней. Двигался зигзагами, старательно запоминая маршрут. Не то чтобы боялся заблудиться. Просто понимал, что наскоком мои желания вряд ли получить. Придется сюда лазать и лазать. А привычный проверенный маршрут проходится куда быстрее.
Изогнувшись, хрустнув шеей, глянул в пространство между потолочной решеткой и потолком. Оценил увиденное. Вздохнул. И полез вниз. Тут дохлый номер – между решеткой и внутренним корпусом сплошной массив закрытых железом крупных устройств, установленных вплотную друг к другу. Они опутаны сетью проводов, кое-где торчат штуковины поменьше, зато снабженные мигающими зелеными индикаторами. Думается это и есть устройства освещения и обогрева. Среди зеленых огоньков увидел один желтый. Это меня слегка напрягло – если наши цветовые обозначения совпадают, то желтый огонек на одном из устройств говорит о сбоях в его работе. Вот будет весело если у меня отрубится свет… или тепло…
Спустившись, пролез через дыру в решетке в пространство между ней и внешним корпусом. Всего полметра разницы, но здесь ощутимо холоднее. Поежившись, полез вверх. Здесь двигаться оказалось гораздо легче – все же большая часть оборудования размещена на внутренней стороне решетки. Приноровившись, стал подниматься быстрее, не забывая об осторожности и внимательно следя за тем, чтобы не порвать какой-нибудь провод.
Взобравшись, изогнулся, пролез еще немного и распластался на решетке. Посветил фонариком, разбавляя алое свечение. Да… вот здесь пробраться можно. Оборудование осталось под решеткой, сверху торчат только болтовые крепления.
Прежде чем двигаться дальше, немного подумал, вспоминая свой распорядок.
Кормильню я пропустил. Вскоре должна быть выдача завтрака. Но кормильня в любом случае не критична – у меня есть запасы провизии.
Третий рычаг – дергал меньше часа назад. Время у меня есть.
Первый и второй рычаг – до них еще пара часов.
Чалки… их пропущу. Не проблема.
Итого – у меня час чистого времени на исследование. И еще час на дорогу обратно – вдруг зацеплюсь или застряну, потребуется время на освобождение.
Вперед…
Очень скоро я познал, насколько это больно ложиться грудью или животом на торчащие болты. Когда из-за неловко движения один болт врезал мне по паху… пару минут лежал, хватая ртом воздух и поминая недобрыми словами конструкторов. Двигаться по вертикали было не в пример удобней. И быстрее.
Вскоре я оказался у центра креста. И уперся в глухую стальную стену испещренную заклепками. В пару дыр уходили пучки проводов. Двинулся вдоль стены, радуясь, что регулярно занимался гирей и бегал. Выносливость тут оказалась совсем не лишней.
Стальная стена длилась метра два. После чего круто сворачивала и шла уже вдоль центрального коридора. Я терпеливо пополз дальше. И ползти пришлось еще метров шесть, если я правильно оцениваю расстояния в столь неудобном положении. Ушибленное в нескольких местах тело ныло. Особенно колени и бедра. По ним пришлось немало ударов о торчащие болты. Подо мной тянулись гудящие агрегаты, посылающие тепло и свет во внутренности креста. И здесь было жарко – от устройство шло ощутимое тепло. Разом согрелся. Просунув руки сквозь решетки, подержал ладони на горячей крышке одного из агрегатов. Отогрел пальцы, размял их. И с удвоенными силами продолжил путь, не останавливаясь до следующего поворота стальной стены.
Так…
Судя по всему, стена очерчивает прямоугольник, и она намертво закреплена на решетчатом каркасе. Это по любому изначальный элемент конструкции, судя по размерам стальных плит. Ее не могли собрать уже внутри корпусов. По любому сначала сварили решетчатый каркас, следом на нем закрепили стальную прямоугольную нашлепку при помощи сварки и заклепок, создав монолитное соединение. Установили оборудование. Протестировали. И только потом принялись за выкладку кирпичных корпусов.
И я очень надеюсь, что стена не будет идти дальше сплошняком. Должен же быть люк для техника. Неполадки случаются даже с самыми надежными машинами. И одно дело если машина наземная. Там можно остановиться и просто вызвать эвакуатор. А вот если столь тяжелая машина откажет в воздухе… тут либо чинишь – либо падаешь.
Едва об этом подумал, как тут же уперся в прекраснейшую из находок. А рядом еще одна находка – столь же прекраснейшая. Прикрепленный к стене квадрат с узкими щелями. Вентиляционная решетка. И квадрат закрытого стального люка.
Решетка прикреплена мелкими заклепками. Всего четыре штуки. А люк.. он заперт. Его я проверил в первую очередь. Судя по отсутствию петель, открывается внутрь. Зато торчат два болта с гайками.
Осмотрев обе находки, подергав решетку и еще раз толкнув люк, я выложил рядышком молоток и отвертку, позаботившись, чтобы они не провалились в ячейки решетчатого каркаса. Закрепил их веревочным поясом для гарантии. И пополз обратно.
Через сорок с чем-то минут отсчитанных внутренним хронометром я выполз из дыры в стене и, охая, принялся потирать многочисленные ушибы. Успел вовремя. Еще толком не размялся, а первый рычаг уже дал о себе знать. Только дернул его – проснулся второй рычаг. Опустил и его. Едва сделал это – зазвенел третий рычаг. Сегодня прямо оживленно… Дернул и третий… Сходил в кокпит. И некоторое время смотрел на Столп, слушая его шепот. Ну что? Ударишь по мне сегодня? Или пощадишь?
Постояв так, побежал к кормильне. И получил невероятно роскошный обед.
Хлебный поднос покрыт корочкой расплавленного сыра. На нем стоит хлебная же тарелка с густой мясной похлебкой. Горка свежего салата. Много здешнего зеленого лука и не пожалели острого перца. Полная бутылка вина. Кружка с горячим напитком. И большой медовый кекс. Тюремщики вовсю старались подсластить горечь узников вызванную лицезрением крушения двух крестов сразу. И благодарили тех, кто переселил себя и дернул третий рычаг второй раз за этот кровавый денек…
Я сожрал все с жадностью. Не оставил ни кусочка. Подобрал каждую крошку. Выпил четверть бутылки вина. Осоловело посидел в кокпите, переваривая пищу. Потихоньку прихлебывал остывающий напиток. Вспомнив, щелкнул рацией.
- Арни?
Тихо потрескивал эфир…
- Арни?
Тишина…
Что ж. Я пытался. Отложив устройство, допил содержимое кружки и принялся приводить себя в порядок. Заодно оттащил с глаз долой кусок стены. Прикрыл дыру половиком, восстановил ложное святилище. Хотя насколько оно теперь ложное? Я чистосердечно молился здесь за упокой Марии. И даже сказал пару поминальных слов про Ворчуна – чья судьба пока неясна.
Передохну пока от «крестолазанья»… на часик сделаю перерыв.
Первая же чалка даровала встречу с Шерифом.
- Добрый день, Шериф – кивнул я, с улыбкой глядя на уже сооруженную барную стойку и сидящего за ней старика на высоком стуле собранном из раскладушки.
- И тебе не болеть, Гниловоз. Рад что ты в порядке. Слышал сегодня двое упали.
Я помрачнел. Похоже, он не знает.
- Столп ударил по Марии – тихо сказал я – И ее крест уже задел идущего снизу. Упали вместе. Следом Ворчун начал орать всякую злую чушь. Потом матерно попрощался и затих. Так что может и он в минус…
- Ах ты ж… - руки старика бессильно опустились на барную стойку – Вот черт…
- Сожалею.
- Я знал их много лет. Не скажу, что сильно печалюсь о Ворчуне. Но вот Мария… светлой души был человек. Она многих здесь заставила прийти в себя, прекратить пить по-черному, научила надеяться на лучшее. И вот… черт! Я… я сейчас…
Сползя со стула, Шериф пошел прочь. Его плечи подрагивали, голова опущена. Круто свернув, он пропал в центральном коридоре. Я терпеливо ждал.
Шериф вернулся уже спокойным. Выставил на барную стойку бутылку водки. Запечатанной. Столичная. Рядом поставил пару мелких граненых стопок из мутного стекла.
- Это не виски – заметил я.
- За упокой Марии водочки выпьем. Да и за Ворчуна. И того третьего, что упал, а мы даже имени его не знаем.
- Ворчун может еще живой. Просто напился и лежит сейчас. В себя приходит.
- В Марию он был влюблен – вздохнул Шериф – Она его из такой душевной клоаки вытащила… он сам себя жрал. И окружающих заодно. А после встречи с ней – его как подменили. Язвительность осталась. А вот злобный накал исчез без следа. Коли Мария упала с небес – он пойдет следом. Хотя рад буду ошибиться. Выпьем по стопке за каждого. Так уж положено…
- Выпьем – согласился я, глядя, как он распечатывает бутылку…
Через полчаса, выпив по три стопки, я настоял, чтобы Шериф убрал бутылку. Он выпил еще одну и с неохотой подчинился. Лицо задумчивое. Смотрит в пустоту. И явно что-то хочет сказать, но не решается. Нервно постукивает пальцами по барной стойке. Чуть-чуть надавить – и его прорвет. Глянув на него, я предложил:
- Может убежим отсюда?
- Ха. Было бы это так легко… - Шериф оживился, вскинул голову. Глаза засверкали.
- Способ есть всегда – пожал я плечами – Ты в целом как? Если конкретно ответить – ты готов?
- Как ты спустишься с небес? Так чтобы все кости не переломать.
- Для начала найти бы дыру в кресте – заметил я – Все надо решать поэтапно. Смысл думать о спуске, если ты заперт в консервной банке?
- Отвечу твоими словами – способ есть всегда.
- Вот это уже разговор – оживился и я – Поделишься?
- С тобой – да – ответил Шериф – Да и вопрос твой о побеге… ты будто знал, о чем я хочу поговорить. Так что – расскажу, что знаю.
- Спасибо. А с Красным Арни поделишься? Он сейчас жутко подавлен. Потерял сразу двух друзей.
- Неплохой мужик. Поделиться можно и с ним.
- Дай уточню – дыру в решетке ты нашел? Такую чтобы пролезть…
- Нашел. Давно уже. Лет пять как. Думаешь я без дела сижу и думаю только о виски и ковбоях? Я проклятую камеру дырявлю день за днем. Делаю дырку за дыркой. И таки наткнулся на уязвимость. Тебе место укажу. Арни… укажу и ему. А если будет шанс сбежать – я в деле!
- Внезапная решимость…
- Устал от смертей. Скоро не с кем будет поговорить. Или же старуха с косой придет за мной. Так и помру, не вдохнув запах свободы. К черту все! Я в деле! Я ведь не ошибся? У тебя есть план?
- Есть – кивнул я – План есть. Давай так – я дам тебе рацию.
- Ого…
- Ага. Я дам тебе рацию. И ты достучишься с ее помощью до Арни. Побеседуете. Приведешь его в чувство. А при чалке с ним – расскажешь о уязвимом месте. Чтобы он начал долбить корпус. Где дыра в решетке? Не в потолке?
- В задней стене. Уязвимость – самое святое для каждого сидельца место. Догадался? Я не про туалет.
- Кормильня? – навскидку бросил я.
- В точку! Знаешь, что она из себя представляет?
- М-м-м… железный ящик с дверцей?
- И снова в точку! Уже долбил стену рядом с ней? Тогда чего выспрашиваешь? – даже огорчился Арни.
- Не долбил. Но наткнулся на похожий девайс в другой стене. У меня старая модель креста. В этом суть. И в этом план. Арни расскажет тебе подробности. Кормильня как закреплена?
- Четырьмя здоровенными болтами. Другой конец не закреплен, упирается во внешний корпус. Болты я давно раскрутил. Справился. Ящик подключен толстенным кабелем к внутренним системам. Чтобы добраться до внешнего корпуса, кормильню придется отключить и вытащить. И кто знает, удастся ли потом снова подключить. Да и тяжелая она. Очень тяжелая. Вытащив и опустив на пол – без чьей-то помощи обратно не установишь. И тогда все… еды не будет. Но кабель с запасом. Я уже прикидывал. Часами думал. Если вытащить кормильню, установить на высокую подставку и поставить рядом с дырой… она продолжит работать, а проход откроется. Подставка под кормильню у меня уже есть – Шериф постучал костяшками пальцев по барной стойке – Ты думал я ее забавы ради собрал? Она крепкая!
- Сколько неожиданностей от тебя – покачал я головой – Что ж… это уже звучит как план. Выдвинуть кормильню, пролезть через решетку и начать долбить заднюю стену.
- Точно. Но толку? Пробью я дыру наружу. Выгляну. Гляну на бездну внизу. Дальше что? Даже если спуститься на самый нижний слой – все одно в лепешку разобьешься. Парашюта у меня нет. Дельтаплан… был бы – не рискну. Им пользоваться уметь надо. Веревка? Где такую длинную и прочную сыскать? Но это единственный вариант. И веревка у меня уже есть. Сорок метров. Этого пока мало. Но хоть что-то…
Я с удивлением смотрел на Шерифа. Сколько тайн скрывал в себе этот старик. Сколько тайн! И если бы не смерть Марии и Ворчуна, он бы и дальше молчал.
Так…
- Вариант с веревкой – оставим как резервный план – предложил я.
- Крест остановится не сразу. Жить придется в холоде и потемках. Потом спускаться… а там, внизу, почти всегда сильный ветер и пурга. Заледенеешь вмиг. Нужен запас реально теплой одежды. Нужен способ надежно закрепиться на веревке – сила у меня в руках уже не та, что прежде.
- Это резервный план. Если у меня получится задуманное – спуск беру на себя. Твоя задача – пробить дыру наружу и найти способ подняться на крышу креста. Надежный способ! Чтобы без срыва вниз и полета с криком до земли.
- А как поднимусь? Дальше что? Что мне там делать? На заледеневшие кости смотреть? Все мы груз гнилья возим. Не только ты.
- Гляди – подался я вперед – Все что от тебя требуется – обеспечить себе доступ на крышу креста. Следом туда надо перетащить все пожитки, что заберешь с собой вниз. А потом останется только ждать чалки со мной. И по соединенным крыльям переберешься на мой крест.
- И? Одиночка превратится в камеру на двоих? Хотя и это неплохо.
- Мой крест старой модели. Очень старой модели. И в нем могли остаться резервные органы управления. Как раз сейчас я и пытаюсь до них добраться. Если все получится – крест перейдет под мой контроль. После чего мы соберемся здесь и спустимся до земли в безопасности и комфорте. Вот и весь план.
Шериф долго смотрел на меня сквозь двойное стекло. Очень долго. Подавшись навстречу, коротко кивнул:
- Я в деле. Сроки?
- Маленькие. Доставай кормильню и начинай долбить стену за ней. Долби упорно, Шериф. Изо всех сил.
- А ты на каком этапе?
- Я внутри корпуса. Изучаю. Закончим беседу – и продолжу. Подожди.
Сходив за рацией, опустил ее в ящик. Попросил:
- Прочисти мозги Красному Арни. Прочисти хорошенько. Он открыл мне глаза на многое. Чувствую себя обязанным. И не успокоюсь, пока не отплачу добром за добро. Пусть приходит в себя и начинает долбить чертову стену!
- Я услышал тебя. Договор.
- С инструментом для долбления у тебя все норм?
- Есть даже бурав – усмехнулся Шериф – С ним куда легче!
- Где ж ты раньше был со своим буравом – вздохнул я.
- Я еще и гаечный ключ собрал – не удержался старик – Ха! При наличии времени даже из мусора можно собрать конфетку!
- А вот это интересно. Чертеж не подаришь? Я уже открутил четыре гайки зажимом. Сейчас покажу.
Сбегав, притащил свое уродливое творение. Отправил Шерифу. Тот покрутил «гаечный капкан» в руках, задумчиво похмыкал и вернул вместе с парой советов. Выслушав их, я взглянул на старика с еще большим удивлением. Он посоветовал вставить между пластин пробку от бутылки и показал, как сделать нечто вроде тонкой распорки, позволяющей намертво зажать края пластин на гайке. Придется прилагать гораздо меньше физических усилий.
Голь на выдумки хитра… готов вновь и вновь повторять эту поговорку.
- Ладно! План лихой! Даже безумный – но я в деле! С Арни свяжусь. Приведу в чувство. И заставлю работать. От тебя жду вестей, парень!
- Главное не передумать и не сбавлять оборотов! – напомнил я – Идем до конца! Упертость и еще раз упертость!
- Договорились. При следующей чалке расскажу, чего достиг. Если кормильня отключится – надеюсь подбросишь пару другую бутербродов голодающему старику. И бутылку винца.
- Все будет – кивнул я – Обещаю.
- Тогда до встречи. Удачи нам! Вот что молодая кровь делает – заставляет и нас, стариков замшелых, что-то делать, а не только планировать… Я начинаю!
Заслонка опустилась. С лязгом кресты разошлись. Удивленно покрутив головой, отдал себе должное – взбаламутил я здешнее болотце. Взбаламутил еще как. Осталось и мне добиться успеха. Пока я достиг не слишком многого.
***
Вентиляционную решетку я отломал. Сначала, зная прочность здешней стали, думал, что это невозможно с моим инструментом. Но прикрывающая вентиляцию решетка держалась на столь тонких креплениях, что я справился за час. Убрав решетку, посветил внутрь. Оценил размеры стального лаза. И огорченно скривился. Да ну нафиг туда лезть… крысиный лаз, по-другому не скажешь. Узкий. Втиснуться втиснусь. Но едва-едва. И без одежды. Здесь тепло, но меня смущает гладкость стальных стен. Случись застрять – пальцам даже уцепиться будет не за что. Так и сдохну тут от жажды. Грустный финал. Оставлю вентиляцию как вариант при безысходности.
В голове возник тонкий, захлебывающийся от жажды приключений детский голосок – «Да пролезу! Нормально все будет! Тут всего-то метра полтора…
Да – шахта была узкой, но короткой. Этакий стальной короб. Можно и рискнуть. Но к чему? Тем более на той стороне имелась еще одна решетка. И ее придется выбивать – а сделать это в ужасной тесноте будет нелегко.
Люк…
Остался только он.
Я осмотрел стальные стены со всех стороны. Обполз весь прямоугольник, получив по ссадине на каждом повороте. И убедился – вход внутрь только здесь. Время испробовать усовершенствованный по советам Шерифа гаечный зажим.
Гайка первая… клацнув стальными челюстями, зажим зацепился за гайку. Заблокировав его, вставил в зажим рукоятку молотка и легонько надавил. Гайка шелохнулась. Чуть усилил нажим… и гайка стронулась с места. Ну Шериф! Ну голова! А ведь апгрейд невелик. Но стало легче в разы.
Скрутив гайку, принялся за вторую. Так же легко справился и с ней. Спрятав их в карман – жутко боялся, что гайки или инструмент провалятся вниз. Вдруг закоротят там что-нибудь… или заблокируют одну из жизненно важных шестерней.
Вообще, чем больше я изучал механизм, тем больше недоумения он у меня вызывал – громоздкая нелепая система. Однако она исправно работала. И ведь работала уже века! При этом на шестернях практически нет следов износа. И за все время я увидел лишь два желтых огонька на устройствах имеющих индикаторы состояния. Остальные светились зеленым. Столько лет прошло! И все работает. Нашим конструкторам есть чему позавидовать. Но шестерни и стальные ящики… да, эта цивилизация пошла совсем другим путем. И во многом опередила нашу – чего стоит телепортация, использующаяся как обыденность – та же кормильня. А чего стоят путешествия между планетами? Или мирами? Я до сих пор толком не понял, где нахожусь. То ли на другой планете. То ли в параллельном мире…
Лишенные гаек и шайб болты я вбил молотком внутрь. Люк чуть опустился – а у меня в душе шевельнулась надежда. Всунув жало отвертки в щель, легонько ударил молотком, надавил… и щель расширилась. Люк протестующе заскрипел. Я надавил сильнее, вцепился в отошедший край люка и дернул на себя. И едва не упал – очень уж легко он поддался. Я-то привык все брать боем и кровью. Чего только стоят многочисленные ссадины…
Посветив жужжащим фонариком – только на люк, а не в пространство над ним, намеренно оттягивая удовольствие или разочарование – обнаружил банальнейшую задвижку. Стальную, надежную, но банальную. Все логично – это обычный технический люк. Он и должен открываться легко и быстро. Это дверь для тюремщиков, а не для узников. Просунув руку, подцепил задвижку, потянул на себя. И люк выпал, едва не приложив мне по скуле.
- Да – прошептал я – Да! Ну-ка…
Зыбкий свет фонаря ударил в высокий стальной потолок, сполз на стену, высветив рычаг, а рядом, установленное спинкой к стене кресло. Комната… комната так вашу за ногу! Комната!
Рывком втянув себя в люк, установленный почти вровень с полом, медленно выпрямился во весь рост и огляделся, водя вокруг лучом фонарика.
Еще четыре кресла стоящих в разных углах рубки. Еще два рычага. Прикрепленный к стене стол. На нем пара каких-то устройств. Небольшой пустой стеллаж. Рядом закреплена на стене откидная койка. В потолке несколько забранных стеклом проемов. Вдоль стены идет короткий стальной короб – та самая вентиляция – оттуда поступает теплый воздух. Здесь достаточно прохладно, но не холодно.
- Я сделал это – выдохнул я, опускаясь на скрипнувшее металлом кресло – Сделал! Сделал! Я СДЕЛАЛ ЭТО!
Мой крик отразился от стен, заполнил звуком рубку, что пустовала уже очень долго.
Задрожавший луч фонаря остановился на самом-самом главном из имеющегося – перед одним из кресел, стоящим напротив глухой стены – торчала из пола рукоять штурвала. Рядом, тоже перед креслом, небольшая изогнутая консоль с пыльными циферблатами.
- Арни был прав – пробормотал я – Арни был прав на все сто. Черт… Мария… что тебе стоило собраться на тот свет парой недель позже? Так… что теперь?
Люк!
Повернувшись, я забегал лучом фонарика по полу. Этот угол пуст. И этот.
А здесь?
Свет остановился на закрытом большом люке. Над ним закреплено на стене пару скоб для рук. Прыжком оказавшись рядом, дернул задвижку, поднял тяжелый люк. И уставился на кирпичную кладку. Уверен – подо мной туалет. И главное – здесь нет проклятой решетки.
Оглянувшись, жадно осмотрел оборудование еще раз. Рычаги, управление, шкаф. Здесь много чего интересного. Руки чешутся опробовать все. Но сначала – люк. Я обязан проделать сюда прямой проход. Положив фонарик рядом с люком, приставил отвертку к первому шву между кирпичами и заработал молотком, вскрывая давнюю заплатку.
Как я рад вашей небрежности, тюремщики! Как я рад! Согласен – никто не станет долбить потолок туалета. Выберут стену или пол. Кому потребуется проход на крышу креста? Что там делать? Хочешь выбраться – пробивай пол, бери длинную веревку – и прыгай. Но все равно – это небрежность. Или жуткая спешка.
Я проработал час. Выгреб мусор, прикрыл люк. Оставил здесь инструменты, прихватив с собой только фонарик. Выполз через люк и вновь превратился в упертую пораненную змею, ползущую в свое логово. Надо торопиться. Скоро время третьего рычага. Но уже сегодня вернусь сюда с запасами продуктов и воды. И проведу здесь немало часов за работой.
***
Два дня упорной работы. Ровно столько времени ушло на пробитие дыры достаточной, чтобы я мог свободно пролезть. Последний кирпич отвалился и с грохотом рухнул на пол туалета. Сметя туда же мусор, сбросил закрепленный конец веревки и спустился, впервые покинув рубку прямым, а не выматывающим окольным путем.
Отлично. Этот этап завершен.
Сбросив мусор в дыру отхожего места, оправился – долго пришлось сдерживаться, ой долго – и вышел в коридор. Не дав себе отдохнуть, занялся святилищем. Разгреб грядку, вытер начисто железный ящик, с натугой впихнул его на место. Притащив кусок стены, приладил его назад. С помощью пары болтов вбитых в щели, надежно закрепил кирпичную заплатку. Проверив, убедился, что сам по себе он не выпадет. Замазал щели грязью и прибереженной строительной крошкой, подмел пол. Отойдя на пару шагов, критично осмотрел результат. Ну… если особо не приглядываться, то ничего подозрительного не заметишь. Хорошо, что я еще не дошел в своей уборки до этой стены. Везде темные швы, кирпичная заплатка встала ровно. Убрав половик, повесил крест на голую стену, поставил чуть в стороне бутылки со свечами.
Восстановив грядку, полил ростки. Половик оттащил в туалет. И там потратил еще час, чтобы закрепить его на потолке и в углу. Чтобы он полностью закрыл собой люк. Вот теперь пришло время пожалеть, что выкинул черепа предшественников – украсить им угол и готово ужасное языческое святилище. Сюда тоже поставил пару бутылок со свечами. Надел на горлышко еще одной бутылки рулон туалетной бумаги. Поставил кружку. Отойдя, оценил сделанное и сокрушенно вздохнул – плохо получилось. Хотел сделать видимость обустроенного туалета, но как-то не вышло… Но хотя бы не видно дыры в потолке. И остается надежда на то, что, если сюда и попадет тюремщик с досмотром, он не станет проверять туалет.
Вернувшись в коридор, отправился мыться и стираться.
Едва закончил – зазвенел третий рычаг. Пальнем. Вот будет потеха, если сейчас меня накроет ответный удар Столпа…
В кокпит не пошел. Остался рядом с кормильней и получил обед. Даже не стал смотреть на ассортимент. Автоматически жуя, поел, запил кружкой воды, отставил бутылку вина к своим запасам. Нарезал хлеб и яблоко тонкими ломтиками, отправил сушиться. Я помню свое обещание помогать с едой Шерифу, отключись у него кормильня. А про его дела я ничего не знаю уже больше двух дней.
Чалки за эти дни были, но с незнакомцами. Если точнее – пять чалок. Причем трое из сидельцев говорили на незнакомом языке и вообще не горели общаться. Еще двое побеседовать были не прочь. Но, как сговорившись, они предпочитали говорить только о прошлом. Причем один решил просветить меня про жизнь Наполеона и его подозрительнейшую смерть на острове Святой Елены. А второй сиделец целый час с жаром доказывал, что старообрядцы никогда не совершали добровольных самосожжений и на самом деле их вырезал особый тайный отряд имеющий приказ искоренить строптивцев. И на это намекает куча свидетельств…
Что с вами, люди?
Посидев чуть в кокпите, перечитал пару глав из Графа Монте Кристо. Для мотивации. И для понимания – Дантесу пришлось куда хуже, чем мне. Но он выдержал, заматерел, набрался знаний, сбежал, разбогател и отомстил обидчикам. Не знаю насчет мести, но успешный побег в моих ближайших планах.
С надеждой ждал чалки с Шерифом или Арни. Но не случилось. И я отправился спать.
***
- Как наши дела? – отхлебывая только что полученное из кормильни горячее питье, поинтересовался я.
- Долблю. И Арни долбит. Но бедные мои руки – Шериф показал забинтованные пальцы – Неудобно там. Дело едва движется.
- Но движется?
- Движется.
- Арни?
- От меня отстает, конечно. Пробил одну вертикальную щель у кормильни. Использует мой бурав. Старается вовсю. Бросил курить.
- Да ладно?
- Ага. От этого стал еще злее, но дело делает. А у тебя как дела?
- Я попал в рубку. И там есть штурвал – улыбнулся я.
Шериф едва со стула не упал. Удержав равновесие, подался вперед:
- Да ладно!
- Ни слова лжи – улыбнулся я еще шире – Но радоваться пока рано. У меня еще нет выхода наружу. Хотя есть пара мыслей на этот счет. И я не рискнул трогать оборудование. Вдруг состояние креста отслеживается тюремщиками? Мне нежданные гости пока не нужны. Ну и еще боюсь, что, тронув штурвал, отключу работу автопилота.
- Резонно. Но ты нашел рубку! Когда Арни рассказал мне – я не поверил! И ведь никогда не обращал внимания на горбатый силуэт твоего креста! Да и до этого видел такие же! И все равно мимо глаз пропускал.
- Рад что ты разговорил Арни. Он пришел в себя?
- Не совсем. Но держится. Его можно понять – потерять двоих друзей за один день. Они долгонько вместе.
- Согласен. У меня с ним пока чалки не было. Но постараюсь подбодрить, если встретимся. А пока держи подарок. Потом передашь его Арни.
Опустив в ящик предмет, я дождался, когда Шериф заберет его и пояснил:
- Нашел в рубке. Там стеллаж у стены – а под ним эта штука и лежала. Пусть сломанная, но все же это…
- Пила! – закончил за меня Шериф – Черт! Пила! И как? Берет кирпичи?
Он вертел в руках сломанную короткую полоску зазубренного металла. Длина пять сантиметров. Очень короткая. Но с острыми зубьями из крайне прочного металла. Царская находка.
- Строительный раствор берет прямо неплохо – кивнул я – Долбил себе небольшой проход из рубки. Сначала старым методом. А потом, осматривая рубку, нашел в пыли обломок пилы. Попробовал – и удивился. Материал такой же что и у решетки. Закончил пробивание люка за десять часов, а не за три дня, как планировал изначально. Но руки режет – надо обматывать тряпками. Собирался приделать рукоять, но не успел до нашей чалки. Так что пробуй, Шериф. Как закончишь у себя – отдашь Арни.
- Да лучше прямо сейчас ему и отдать. Он отстает и сильно.
- Нет – жестко ответил я. Поймав недоуменный взгляд Шерифа, пояснил свою позицию – Так повысим риск того, что никто из вас не успеет к сроку. А так хотя бы один будет готов к побегу.
- Куда торопишься?
- У меня дыра в потолке – отозвался – Большая. И замаскировать ее я не могу. Пробитую стену восстановил, а вот с потолком такой номер не пройдет. Прикрыл тряпкой, повесив как гобелен. Но если за тряпку заглянуть…
- Это риск – согласился старик – Большой риск. Тебя сразу кончат. Но нас ты ждешь, верно?
- Верно. Как и обещал. Долбите чертовы стены! Пилите! Буравьте! Чем быстрее закончите – тем быстрее мы выберемся отсюда. Когда ты закончишь пробивать себе проход? И как кормильня?
- Работает! Стоит на барной стойке, провод уходит в дыру. Еду подает исправно. Проход… ну, задница у меня теперь с парой сквозных дыр! Приходит закрывать, чтобы не выхолаживало келью. Ну… дня три еще понадобится. Это самое малое. Если пила ускорит дело – то может через пару дней закончим. Но Арни… он в начале пути.
- Я жду пока могу – произнес я – Но пусть поторопится. То же самое скажу ему при встрече.
- Хорошо. Пошел я дальше стену колупать.
- Удачи! А я займусь осмотром рубки. Хочу проверить пару догадок.
- Осторожней там.
- Постараюсь.
- Удачи!
Пройдя мимо замаскированной пробоины в стене, убедился еще раз, что при беглом взгляде не видно ничего подозрительного. Но червячок тревоги не унимался. Пусть себе грызет и дальше мою душу – тем осторожней буду.
Время у меня есть. Отправлюсь в рубку. Пора проверить кое-что…
Сидя в кресле, глядя в глухую стену, я сжал пальцы на холодном металле рычага. И потянул его вниз.
Щелчок.
Мгновение ничего не происходило.
А затем каменная стена передо мной вздрогнула и тяжело раздвинулась. Часть ее просто ушла вверх. То же самое происходило по всей окружности рубки. Через минуту я оказался в прозрачном аквариуме. Со всех сторон стекло, над которым нависают поднявшиеся стены корпуса. Поднялись каменные заслонки с внутреннего и внешнего корпусов. Внутренние стены ушли под потолок, внешние поднялись. Обзор великолепный. Я убедился в этом, прежде чем снова дернуть за рычаг. Заслонки пошли вниз. Но до этого я успел вскочить и со всей силы ударить молотком по наугад выбранному участку стекла. Молоток со звоном отскочил, не оставив и царапины. Чего и следовало ожидать. Тот же материал что разделяет узников во время чалки.
Сколько рубка стояла открытой? Секунд пять… может семь. Я сделал все очень быстро. К тому же снаружи пурга. Крайне малые шансы, что кто-нибудь из сидельцев идущих позади меня, мог увидеть внезапно открывшиеся панорамные окна в горбу моего креста. Небольшой риск был, конечно. Но я обязан был пойти на него – настало время тестирования оборудования и узнавания что и за что здесь отвечает. Глупо баламутить народ и обещать невесть что, если не собираешься освоить имеющееся оборудование. Но действовать надо с большой осторожность. Как не тянулись руки, я всячески избегал штурвала – хотя успел изучить его в мельчайших деталях. Я вообще здесь все изучил до мелочей.
Крутнувшись в скрипнувшем кресле пилота, огляделся, инспектируя рубку.
Еще один рычаг – я сильно подозревал, что это резервный «третий» - проще говоря оружейная гашетка, чей аналог имелся в центральном коридоре.
Перед креслом пилота консоль с мертвыми приборами. Буквы или цифры имеются, но представляют собой непонятные знаки. На консоли всего три кнопки черного цвета. Одна приглушенно мигает зеленым светом. На текущий момент я предполагаю, что это индикатор автопилота – и эта кнопка единственная утоплена.
Вдоль одной из стен рубки тянется длинный стол изобилующий дырами, под ним валяются обрезанные провода. Рядом со столом два кресла. На столе намертво закреплено два пустых железных ящика. Наверняка раньше они служили корпусами массивных приборов, но внутренности забрали, а коробки оставили – чтобы не возиться с отклепыванием.
Пустой стеллаж, под которым я нашел обломок пилы и предполагаю, что раньше полки были заняты инструментами и запасными частями.
Короб действующей вентиляции одновременно служащей отопительной системой. Сомнительно решение на мой взгляд – в рубке все время присутствует запах пыли и гари, исходящий из чрева древнего креста.
Откидная койка.
Неработающие сейчас лампы в потолке. Возможно одна из клавиш активирует освещение. Или же оно вышло из строя.
Рычаг открывающий броневые кирпичные заслонки.
Люк ведущий вниз.
Второй стальной люк ведущий наружу – на поверхность креста. Его я увидел только что, когда тестировал жалюзи. Еще за окном я увидел закрепленные на поверхности креста высокие пустые стойки – на них явно раньше было что-то закреплено, а позднее снято. Возможно, приборы наблюдения за Столпом.
Еще увидел снег, лед, промерзший мусор и человеческие рубленные останки.
Как там сказал Шериф?
«Вы мы на себе гниль возим»… или что-то подобное.
Здешняя погода усердно скребет обшивку келий денно и нощно, но все отодрать не может. А с небес все сыплются и сыплются новые «подарки».
М-да…
Признаю честно – аскетично до предела. Чего не ожидал, так это такого малого количества приборов и органов управления. Но, подумав, решил, что верхняя рубка не является кабиной для пилотов. Тут резервный штурвал и пара самых важных приборов. Основное же оборудование стояло в пустующем ныне кокпите. И если с пилотами и тамошними приборами что-то случится, кто-то из верхней рубки должен перехватить управление и экстренно посадить воздушное судно. Либо просто ткнуть кнопку автопилота.
И мне подобная аскетичность только во благо. Было бы куда хуже, окажись здесь что-то похожее на кабины наших современных воздушных лайнеров – десятки приборов, сотни мигающих огоньков и чуть ли не миллион кнопочек и тумблеров. Не представляю как пилоты справляют с этим мигающим и пищащим хаосом…
Здесь же все просто – вот штурвал и вот пара приборов. Берись и рули! И меня этот принцип безмерно радует. Я ведь ни разу ни пилот.
Посидев в удобном кресле еще немного – могли бы оставить такое и в кокпите, жадюги! – дернул рычаг еще раз. Я обязан проверить. Едва в рубку сквозь окна хлынул свет, метнулся к люку, изучил запор. Простая задвижка. Дернуть ее. Толкнуть люк. Скрипнув металлом, люк приоткрылся, мне в лицо ударил ледяной ветер, принесший щедрую порцию снега. Поспешно захлопнув люк, закрыл задвижку, дернул рычаг. Жалюзи опустились.
Итог…
У меня есть обзор.
У меня есть выход наружу. И он же вход снаружи – для Шерифа и Арни.
Управление?
В потенциале – есть. Проверить сейчас не рискну. И на всякий случай нам пригодятся все запасы имеющихся веревок и ремней – вдруг судьба покажет злобный насмешливый оскал и придется воспользоваться резервным планом.
Спустившись сквозь люк в туалет, поправил прикрывающий пробитый ход половик. Хотелось орать во всю глотку от радости. Хотелось прыгать. Хотелось выпить пару бокалов вина. Но вместо этого я отправился на пробежку, заставив себя пробежать рекордное расстояние – сбился со счета, когда пятьдесят с лишним раз пробежал центральный коридор. Бегал до тех пор, пока ноги не начали заплетаться. Чуть отдохнув, взялся за гирю. И провел еще сорок минут в упражнениях. Мне нужна сила и выносливость. Быстрота и ловкость. Я не знаю, что мне готовит будущее. И должен сделать все от меня зависящее, чтобы встретить грядущее подготовленным наилучшим образом.
