Глава 35
Шли мальчишки медленно. Дорога под ногами была мягкая, в кронах деревьев порхали и щебетали птицы и мелькали тени. Вьющиеся стебли свисали к земле – серые, гладкие, толщиной в запястье взрослого мужчины. Где-то неподалеку неутомимо долбил дерево дятел, добывая себе завтрак.
– Жутковатое место, – признался Джек. – Аж мурашки по спине.
– Просто не закрывай глаза.
Лес потемнел, и вместе с солнцем скрылись звуки.
– Жуть, обделаться можно…
– Заткнись, Джек.
Они шли уже минут двадцать. Оставленные колесами следы не выглядели свежими, но это ничего не значило. Фримантл, когда Джонни видел его в последний раз, шел пешком. Лес постепенно начал расширяться, дорога раздалась вширь и выровнялась. В стороне остался разросшийся сад с утопающими в белом цвету яблонями. Над упавшими решетками расползались лозы мускатного винограда.
– Приближаемся, – сказал Джонни.
– К чему?
– К тому, что здесь.
Дорога привела к рассыпавшимся воротам, потом повернула вправо и потерялась за густыми кустами ежевики. Выскользнувший из кобуры револьвер неудобно обосновался в руке Джонни.
– У него предохранитель есть?
– Нет. Я же тебе говорил… Господи, да смотри ж ты, куда его направляешь!
– Извини. – Джонни опустил оружие дулом к земле.
Налетевший ветер расшевелил, подбросил листья, показывая их нижнюю, бледную, с серебристым оттенком сторону. На очередном повороте дороги два гранитных столба отмечали место, где стояли ворота. Сами ворота лежали на земле, потихоньку истлевая посреди проросшей через щели травы. Кое-где еще виднелись чешуйки белой краски.
Джонни высунул голову за гранитный столб.
– Что там? – спросил Джек.
– Ничего. Идем.
Они прошли между столбами. Лес уходил в сторону. Мальчики увидели развалины строений, сгоревший до основания дом, от которого остались почерневшие столбы, торчавшую костью печную трубу. На месте входной двери лежала гранитная ступенька. В стороне валялась на боку ванна с ножками, из которой выползали зеленые побеги какого-то дикого растения. Из груды мусора выступала рама железной кровати. Тут и там виднелись неподатливые для огня предметы: куски разбитой посуды, кухонный котел, ржавая стальная ручка колодезного насоса. Джонни поднял дверную петлю со следами молотка на металле.
– Ну и разгром, – выразил общее мнение Джек.
Лучше всего прочего сохранились амбар и коптильня с распахнутой дверью и стальными крюками, висевшими на изъеденных рыжей ржавчиной цепях. На двери сарая Джонни заметил висячий замок. Рядом стояло еще одно строение – с обыкновенной одностворчатой дверью, узкими окнами и двумя небольшими дымоходами. Как и в главном доме, ступенькой у двери служил стертый посередине каменный блок. Приникнув к стеклу, мальчики увидели камин и сложенную из кирпича печь, непритязательный стол и металлическую утварь.
– Здесь была кухня, – сказал Джонни. – Их строили обычно отдельно от дома, чтобы уменьшить риск пожара.
– Даже не смешно.
Джонни отошел на пару шагов и посмотрел на сгоревший дом.
– Электричества нет; значит, это могла быть свечка.
– Или молния.
– Может, и так.
– Смотри. – Джек поднял руку.
Джонни повернулся и увидел столб футов восьми высотой, с позеленевшим латунным колоколом.
– Странно.
– Что?
Джонни продрался через высокий, по пояс, бурьян.
– Рабский колокол. Я видел похожий в музее гражданских прав в Уилмингтоне. В него звонили, чтобы призвать рабов с поля.
– Тогда почему освобожденные рабы сохранили рабский колокол?
Джонни заглянул под колокол.
– Не знаю… Как напоминание?
– Что-то мне не по себе, – прошептал Джек.
Джонни зашел в амбар. Не считая сельскохозяйственного инвентаря – все давно покрылось пылью, – ничего больше там не было. Он тронул замок и заглянул в трещину в двери.
– Мусор.
– Пойдем?
Джонни огляделся. В ярком солнечном свете все вокруг представало четко и ясно, как на ладони. Деревья окружали вырубку плотной стеной.
– Нет еще. – Он протянул руку в сторону дальнего края поляны, где виднелась узкая просека. – Туда.
Шли осторожно. Примерно через пятьдесят ярдов тропинка привела к другой вырубке. В конце ее виднелась невысокая каменная стена, а за ней – зеленая трава. В стену была встроена деревянная калитка, пребывавшая в состоянии, близком к идеальному, и блестевшая аккуратно положенной белой краской.
– Никогда меня так не огорчал вид свежей краски, – прошептал Джек.
Подойдя ближе, они услышали, как вспорхнула и сорвалась с ветки птаха. Под ногами пружинили опавшие листья.
– Что это?
Влажный, чмокающий звук.
Джонни покачал головой:
– Не знаю.
Пригнувшись, они пробежали последние ярды и укрылись под стеной. Камень был теплый, звук стал ближе. И доносился из-за стены. Джонни приник к щели между планками калитки. Подстриженная трава, ряды обтесанного камня.
– Это кладбище.
– Что?
Джонни прижал к груди револьвер и почувствовал, как сердце бьется о сталь.
Дыхание застряло в горле.
– Чертово кладбище.
– Он там?
Джонни кивнул и еле слышно прошептал:
– Да.
Джек облизал белые, как мел, губы.
– Надо сваливать отсюда.
– Он просто сидит.
– А что делает?
Джонни приподнялся.
Кладбище было маленькое, надгробий со́рок. В центре высился громадный дуб, в задних углах – магнолии. Надгробия тянулись рядами – серые, черные, все обросшие лишайником и мхом.
Ливай сидел в центре, вытянув перед собой ноги. Грязная, рваная одежда. На коленях и на руках пятна крови. Еще одно пятно на правой стороне рубашки и брюк. Одна туфля свалилась и лежала на чистенькой зеленой травке. Стопа и лодыжка распухли так, что казались единым сросшимся придатком. На пальце виднелась воспаленная от укуса Джонни рана, перевязанная тряпкой, на которой проступали желтые пятна. Кожа натянулась так сильно, что уже блестела. На колене лежала лопата. Рядом – гроб.
– Что он делает?
Джонни ответил не сразу. Яркий, чистый свет позволял рассмотреть все детали: полоски посеревшей серебристой ленты, высохшую грязь на гробе, выбоины в дереве, пятна от сырости. Колени Фримантл ободрал едва ли не до кости. На изуродованном лице поблескивали капельки пота. Из бока торчало что-то непонятное. Джонни сполз по стене и прижался спиной к камню.
– Хоронит кого-то.
– А, черт…
– И плачет, как пятиклассница.
Джек закрыл глаза. Джонни поднял револьвер так, что барабан прижался ко лбу. Он вдыхал запах ружейного масла, и губы беззвучно шевелились, повторяя слова: «Оружие – сила. Я вооружен. Оружие – сила. Я вооружен».
Он начал подниматься, но Джек потянул его вниз.
– Не надо, – умоляюще прошептал он. – Не делай этого, друг.
– Да что с тобой не так? – Джонни вырвал руку. – Думаешь, это игра? Думаешь, весь этот год была игра? Мы для того сюда и пришли.
Даже грязь на лице Джека не могла скрыть проступивший на нем ужас. От страха его трясло, но он все же кивнул и разжал пальцы.
– О’кей, Джонни.
– У меня нет выбора.
– Сказал же, о’кей.
Еще секунду Джонни удерживала абсолютная, безъязыкая паника на лице друга, потом он заставил себя встать и поднял револьвер, держа его так, как держат в кино: двумя руками и по возможности ровно и твердо.
Ливай Фримантл поднялся с лопатой в руке, но мальчика даже не заметил. Наклонив голову, он смотрел на мелкое углубление, которое сумел сделать в земле. Слезы катились по лицу, а Джонни стоял и смотрел, как он пытается выкопать яму для гроба. Фримантл опирался на одну, здоровую ногу, а второй старался вонзить штык лопаты, но боль перекашивала лицо. Он перенес вес на другую ногу, но лодыжка подвернулась.
Он упал.
Поднялся.
Снова попытался копать.
Джонни открыл калитку и вошел на кладбище. Пятнадцать футов… двенадцать… Фримантл ничего не замечал. Собравшись с духом, Джонни взглянул на гроб. Маленький, детский. Он подошел ближе, и Ливай поднял голову. Взгляд влажных глаз метнулся с лица Джонни на углубление. Фримантл неуклюже шагнул вперед, поднял и тут же опустил лопату. Джонни видел печаль и боль, грязь и кровь, а еще что-то похожее на кусок дерева у него в боку.
– Стойте, – сказал он.
Фримантл послушно остановился и поднял руку ладонью вперед. Кивнул на то, что сумел нацарапать лопатой на земле, и только потом посмотрел на револьвер. Он смотрел долго, как будто не вполне понимал, что это и почему оно направлено ему в грудь.
– Ты пришел помочь мне? – спросил Фримантл охрипшим голосом, едва ворочая языком.
– Что?
– Я просил помощи, но Он не желает говорить со мной.
– Кто?
– Он говорит с тобой?
– Не понимаю, о чем вы.
Шрам на лице дернулся. В центре одного глаза белел молочный хрусталик.
– Не могу выкопать яму.
Джонни отважился оглянуться. Джек покачал головой. Джонни посмотрел на гроб.
– Вы помните меня?
Кивок.
– Ты бежал, а я тебя схватил.
– Зачем?
– Так сказал Бог.
– Бог сказал схватить меня? – Снова кивок. – Зачем?
– Он не объяснил.
– Джонни…
Голос подал Джек, но Джонни не обернулся.
– Что еще сказал вам Бог?
– Она – моя малышка. – Фримантл показал на гроб. По обезображенному лицу стекали слезы. – Я не могу выкопать яму.
Джонни взглянул на Джека.
Потом опустил револьвер.
