Путь беглецам преградил густо разросшийся щетинистый вьюн. В этих краях он был не такой, как везде: мясистые огромные канаты стеблей туго переплетались друг с другом, образуя плотную живую изгородь, а торчащие в разные стороны колючки создавали еще больше неприятностей путникам.

Наймит хотел уже было продираться напролом, но Тритон остановил его:

– Не стоит. Лучше обойти.

– Почему? – раздраженно спросил тот. Делать лишний крюк по кишащей опасностями местности ему не хотелось.

– На акрид можем нарваться.

– Что еще…

Наймит от неожиданности поперхнулся, увидев вдруг то, о чем толковал сталкер. Сквозь ветки на торговца недобро зыркнули две пары черных немигающих глаз, в кустах зашевелились суставчатые длинные конечности, клацнули словно деревянные челюсти.

Голубец отскочил в сторону, с плохо скрываемым страхом спросил:

– Что это там за хреновина была?

– Я же говорю – акриды.

– Что еще за акриды?

– Местные твари. Безобидные, если их не трогать. Хочешь посмотреть? – Тритон отвел в сторону ветку стволом автомата.

Наймит в ужасе замахал руками.

– Нет, не хочу. Обходить, так обходить.

Пришлось группе заложить приличный крюк, прежде чем вернуться на первоначальный маршрут. Опасность осталась позади, открывая путникам сильно заросший тракт.

– К вечеру выйдем к Ведьминому логу, – разъяснил Тритон, когда они остановились на небольшой привал. – Пойдем через него – и прямиком до Лужинки. Ты, Наймит, можешь легко оттуда вернуться обратно в Точку, там всего пара часов ходьбы. Я надеюсь, тебя никто не видел во время штурма дома Рахимыча?

– Ты же знаешь, я как человек-невидимка! – ухмыльнулся тот, подмигнув Мальку.

– Тогда тебе ничего не грозит. Думаю, искать тебя не будут, им не ты нужен. Им вот эти двое нужны.

– Зачем? – непонимающе вскинула брови Вобла.

– Это вам лучше знать.

– Кто это были вообще? – спросил Наймит.

Сталкер ответил не сразу, о чем-то задумавшись. Потом махнул рукой и буркнул:

– Не знаю.

Голубец, если что-то и заподозрил, то виду не подал. Вобла оказалась менее сдержанной, поэтому спросила:

– А может, все-таки знаешь?

Тритон смерил ее недобрым взглядом и процедил:

– Хватит базар разводить, двинули дальше.

Тракт, хоть и изрядно поросший травой и вздыбленный корнями деревьев, еще сохранил остатки павшей цивилизации – идти по нему после прошлой беготни по бездорожью было сплошным удовольствием. Ровная, широкая, двухполосная дорога. В некоторых местах даже угадывались остатки асфальта. В зарослях крапивы, весь грязно-зеленый от налипшего мха, покосившийся, но не сломленный, как последний в поле солдат, повстречался дорожный знак «Обгон запрещен».

Тритон шел впереди, посередине – Вобла и Малёк, удивленно озирающиеся по сторонам, задумчивые. Замыкал процессию Наймит.

– Будьте предельно внимательны, – инструктировал всех Тритон, не сбавляя шага и не оборачиваясь. – Чащоба – это такое место… – Сталкер задумался, пытаясь подобрать нужные слова. – В общем, это как живой организм. И особой любви он к чужакам не испытывает. Каждый шорох или звук расценивайте как сигнал опасности. И самое главное – глядите под ноги.

Малёк и Вобла внимательно посмотрели вниз, на свои ботинки.

– А что там может быть? – спросил паренек, не увидев ничего подозрительного.

Девушка размяла закаменевшие мышцы ног, гудящие от усталости, и с тем же немым вопросом посмотрела на сталкера.

– Все что угодно! – отмахнулся от докучливых спутников Наймит.

Неприятности начались, когда тракт разделился на две дороги, круто уходящие в разные стороны. Ведомая Тритоном группа свернула налево. И сразу же натолкнулась на поджидавший их сюрприз – зверушку весьма мерзкого вида. Серая тварь размером с холодильник больше всего походила на жабу. Сидя на задних мощных лапах, она взирала на путников рыбьими глазами, едва заметно надувалась и шевелила отростками на голове. Разевая беззубый огромный рот, противно шипела, высовывая далеко вперед бледно-розовый раздвоенный язык.

– Писец подкрался незаметно, хоть виден был издалека, – прошептал Наймит, поднимая ствол оружия.

– Никому не двигаться! – едва слышно сказал Тритон, замирая на месте. – Это мокрец! Если его не трогать, то…

Жаба угрожающе заурчала, выгнула горбатую спину.

– Медленно отходим назад! – произнес сталкер.

Но избежать стычки не удалось. Существо, названное мокрецом, вычихнуло изо рта густой комок белесой слизи прямо себе на язык и прицельно метнуло снаряд в путников. Им чудом удалось увернуться от желейной гадости.

Тритон перекатился к трухлявому пню и с колена отправил несколько порций свинца в противника. Пули изрешетили тело твари, но видимого вреда не принесли. Жаба недовольно квакнула, дернула передними лапами и атаковала. В мощном прыжке она преодолела разделяющее ее с потенциальной добычей пространство и едва не приземлилась на Малька – тот вовремя успел отскочить.

Наймит тоже не остался в стороне и в две очереди ослепил мокреца, подбив тому зыркала. Жаба заверещала, начала биться в конвульсиях и слепо, наугад, размахивать лапами, пытаясь зацепить обидчиков. Вобла была сбита ею с ног. Подбежавший к девушке на помощь Наймит также получил хорошую затрещину.

– В голову бей! – крикнул Голубец Тритону, уходя с линии атаки. Точнее, уползая – лягушачий удар оказался крепким.

Прицельный выстрел сталкера пробил толстую кожу мокреца и с хрустом расколол мерзкую черепушку. Жаба замертво рухнула в траву, напоследок окропив всех зловонной слизью.

– Не бойся, – поспешил успокоить Малька Тритон, видя, как тот в панике пытается оттереть с лица и рук липкую гадость. – Не ядовитая. Даже в каком-то роде полезная. Раны хорошо заживляет.

– Тогда ногу свою помажь! – едва сдерживая рвотные позывы, взвизгнул паренек.

Тритон хмыкнул, но вслух ничего не сказал. Он подошел к Наймиту, помог тому подняться. На вопрос о его самочувствии Голубец лишь неопределенно махнул рукой. Вобла от помощи отказалась и быстро поднялась с земли сама.

Второй неприятностью, встретившейся на пути, стала ловушка. Беспечно ступая меж камней и грязи, Малёк вдруг истошно завопил, начал дергаться. На расспросы о том, что случилось, парнишка не смог проговорить ничего внятного, указывая лишь на ногу.

– Это «живые камни», – спокойно пояснил Тритон, подходя ближе к парню. – Да не ори ты! Сейчас высвободим. Ничего страшного тут нет.

– Это мутант какой-то опять, да? – взяв себя в руки, выдохнул Малёк. – Мне ногу придется отрезать?

– Если и отрежем тебе чего, так это будет язык, – проворчал Наймит.

– «Живые камни» – это больше растения, чем животные, – терпеливо объяснил Тритон, высвобождая ногу Малька из заточения. – Вполне безобидные для людей, только в Чащобах и попадаются. Они действительно похожи на булыжники, только с ямкой в центре. Наступишь в эту самую ямку – камешек и схлопывается, как капкан. Они на мелкую дичь охотятся – белок, мышей, ящериц.

– И как тебя только угораздило! – Наймит был не так спокоен, как его друг. – И так еле тащитесь, как беременные вши по вспотевшей голове. И еще умудряетесь во всякие хреновины вляпываться!

– Чего ты ворчишь? – вступилась за паренька Вобла. – Идем как можем. Мы, на минутку, память потеряли!

– Да чего ты все со своей памятью? – Голубец посмотрел на девушку. – Всю дорогу об одном и том же талдычишь.

– А о чем мне еще говорить?

– Ну, например, обо мне! – Торговец подмигнул девушке.

Вобла скривила нос, молча отвернулась.

– Все, готово! Вытаскивай ногу, страдалец! – сказал Тритон, поднимаясь с колен.

Малёк попятился назад, неловко выдергивая ступню из капкана. Радостно сообщил:

– На месте! Нога на месте!

– А где ей быть? – не скрывая раздражения, пробурчал Наймит, кидая на паренька недобрый взгляд. – А ты куда это собралась?

Голубец вновь посмотрел на Воблу.

– Куда тебя не звали! – огрызнулась та.

– Я же сказал по одному не… – начал Тритон, но девушка его перебила:

– Мне надо! Я с самой крепости терпела!

Сталкер тяжело вздохнул, шевеля желваками, кивнул:

– Только быстро. И далеко не уходи.

– Я могу проводить, – подрядился Наймит.

– Без вас разберусь!

– Не задерживайся! – крикнул вслед Голубец.

Девушка не ответила.

– А нам долго еще по этому лесу топать? – спросил Малёк. – А то есть охота. Да и устали уже.

– Не ной! – рявкнул на него Наймит и обратился к Тритону: – Время и в самом деле теряем.

– Знаю, – кивнул тот. – Но погони за нами я не заметил. Торопиться не будем, а то дров можем наломать.

– Ты и жабу эту не заметил, – вклинился в разговор Малёк, за что получил испепеляющие взгляды от старших товарищей.

– Где ты достал этих выскочек с амнезией? – спросил Наймит у сталкера. – Я бы их давно уже в Чащобе оставил.

– Я бы тоже, – улыбнулся Тритон.

– Эй, вы чего?! – испугался паренек. – Вы же шутите? Не надо нас тут оставлять! Ну, правда! Нас же сожрут в один миг!

– Значит, так вам и надо! – согласился Голубец.

– Что-то Вобла долго там, – забеспокоился Тритон.

– Давай я проверю! – сразу же оживился Наймит.

И, не дождавшись ответа, рванул в кусты. Долго шуршал там ветками, потом высунулся и растерянно произнес:

– Ее тут нет.

– Не до шуток сейчас, – проворчал сталкер.

– А я и не шучу. Ее действительно нет. Пропала!

Тритон бросился к кустам, раздвигая ветки, стал осматривать каждый сантиметр земли. Потом злобно проговорил:

– Похитили.

– Кто? – не понял Малёк.

– Дед Пихто! Аборигены местные.

– Какие еще аборигены? Мы же никого, кроме этой жабы, не встречали по пути.

– Это не значит, что их нет. Чащоба полна всякой нечисти. – Сталкер звонко хлопнул себя ладонью по лбу. – Ведь еще до развилки почувствовал, что кто-то за нами наблюдает. Да на усталость списал и местное зверье. Бесшумные умельцы, увели из-под самого носа!

Тритон вновь принялся изучать скудные следы, оставленные похитителями, пытаясь определить, кому они принадлежат. «Простые дикари? Каннибалы? Если с первыми еще можно хоть как-то договориться, то последние понимают только грубую силу. В любом случае промедление подобно смерти. Надо спешить».

– Давайте за мной! – Сталкер махнул остальным и юркнул в густую зелень. Крикнул оттуда: – Наймит, прикрой.

– Понял, – кивнул тот.

Малёк поспешил следом.

Охваченный страхом, Шестой обращается в бегство. Но Четырехпалый останавливает его, отправляя красный сигнал. Шестой лязгает зубами, недовольно фыркает, отплевывается, не в силах выдержать ментальной атаки вожака, начинает дрожать всем телом, тихо повизгивать и, наконец, скулить и выть. На возгласы Шестого рвутся остальные из стаи, но быстро затихают, разобравшись в том, кто устроил собрату взбучку.

Там, в деревне, произошло что-то незапланированное. Стая ждала долго, но терпения не хватило, и вожак отправил Шестого на разведку. Тот вернулся весь в крови, раненный в ребро – его зацепила шальная пуля. Гончий сообщил о перестрелке, которая случилась у дома из камня. Беглецы ушли. За ними в погоню отправился Чужак. Один.

За проваленное задание Шестой и получил нагоняй.

Четырехпалый угрюмо смотрит на сородича, едва слышно рычит – злится из-за потерянного времени. Черты лица, когда-то человеческие, теперь же преобразившиеся под хирургическим ножом Хозяина в уродливую гримасу карнавальной маски, разом сдвигаются, плывут, будто под кожей оживает и расправляет конечности огромный паук. Широкий лоб съезжает вниз, закрывая собой глаза, ноздри раздуваются, пасть становится шире, раскрываясь до самых ушей. Только у Четырехпалого в стае есть право первым начинать охоту. Все остальные – сила, неукоснительно выполняющая его волю.

Вожак дает знак – Шестому идти вперед и атаковать Чужака. Потому что иначе нельзя. Раненый гончий – не помощник. Если погибнет – не жалко, стая избавится от слабого звена.

Это понимает и сам Шестой, потому просит пощады. Четырехпалый молчит, все также поддерживая красный сигнал. Наконец раненый мутант справляется со страхом, смирившись с тем, что должно случиться, покорно опускает голову.

Тихо скулит. Он понимает – это верная погибель, ведь Чужак слишком силен.

Не в силах что-либо изменить, зажимая рану лапой, он крадучись идет вперед.

Четырехпалый замирает. Настороженные уши ловят каждый звук: птичью возню, стук дятла, неуверенные шаги Шестого. Там, вдали, таится Чужак. Он не ожидает атаки. Но способен ее отбить с легкостью. В нем сила, черная, непроглядная, как ночь. Но это не важно. Главное – избавиться от конкурента.

Четырехпалый еще раз втягивает ноздрями воздух, довольно кивает, расслабляет напряженные мышцы.

Надо выжидать.

Медленно, осторожно ступая по примятой траве, Шестой идет навстречу своей смерти.