Еще издали путники заприметили двухэтажное здание. Старое, с выгоревшей до грязно-серого цвета облицовкой, оно ютилось средь высоких тополей, прямо по центру небольшой поляны, и вид представляло жалкий. Но, несмотря на свое дряхлое состояние, строение это оставалось целым, шифер на крыше, хоть и потрескавшийся во многих местах, вполне себе еще спасал от осадков, в рассохшихся оконных рамах тускло поблескивали пыльные стекла, а с южной стороны сохранилась даже проржавевшая водосточная труба. Все, в общем, говорило о том, что у здания имеется хозяин.

– Там кто-то живет? – спросила Вобла, вглядываясь в занавешенные окна.

Тритон ответил не сразу. Противоречивые чувства раздирали его душу. На первый взгляд казалось, что бандиты или иное подобное отребье там вряд ли поселились бы. Ну, не верилось в то, что такой контингент будет выращивать морковку у себя во дворе, грядки коей аккуратными рядками были разбиты чьей-то хозяйственной рукой в саду около здания. С другой стороны, слишком странным казалось то, что на такой праздник души еще не слетелись те же самые бандиты и мародеры. «Охрана хорошая? – пытался найти объяснение этому факту сталкер. – Да только где она? Ни постов, ни даже простых сигнальных ловушек поблизости нет. Чисто, заходи и бери. Просто дом посреди леса. Странно, очень это все странно».

– Ладно, зайдем, познакомимся, – после долгих раздумий, нехотя сказал Тритон. Все-таки морковка победила.

Прошли разросшийся сад. Малёк едва не сорвал красное яблоко, висящее на дереве – проводник успел одернуть его руку.

– Что? Аномалия? Мутанты? – обиженно спросил парень.

– Нет. Просто это – чужое. Знай цену, прежде чем брать. В противном случае – можешь однажды и не расплатиться.

Малёк виновато спрятал руки за спину.

Подошли к двери. Тритон постучал три раза. Потом еще раз. Долго не отвечали, и путники уже было подумали, что никого нет, как вдруг откуда-то сверху раздался голос:

– Молодые люди, с черного входа, пожалуйста. Тут замок не работает.

Все трое опасливо посмотрели на второй этаж, но хозяина голоса не обнаружили. Сталкер кивнул остальным.

– Идем.

Обошли дом. С другой стороны действительно была еще одна небольшая дверь, раскрытая настежь, из проема выглядывала голова незнакомца.

– Молодые люди, будьте так любезны, остановитесь. У меня оружие, оно заряжено и, я извиняюсь, конечно, направлено на вас.

Гости замерли. Проводник незаметно начал тянуться к своему «Абакану».

– Мне очень неловко, но я прошу – без глупостей. Вы, молодой человек, – обратился незнакомец к Тритону, – не могли бы показать свои руки?

Сталкер нехотя повиновался.

– Позвольте спросить, что привело вас сюда, в места столь дикие и дремучие?

– Мимо проходили, – ответил здоровяк. – Хотели просто воды попросить, наши запасы закончились.

– За водой – это пожалуйста, нам не жалко, у нас тут целый колодец прекрасной вкусной ключевой водицы. Набирайте. Но только если вы с добрыми намерениями. А если что плохое за душой держите, так лучше, пожалуйста, идите мимо. Я стрелять умею!

– Мы тоже, – кисло ухмыльнулся Тритон, но руку с приклада убрал.

Девушка ткнула проводника локтем в бок, обратилась к хозяину:

– Мы с миром пришли.

– Мира больше нет, – вздохнул незнакомец. – Какой же это мир? Оглянитесь вокруг. Война, кругом война. Вы думаете, мне приятно тут стоять, тыча в вас стволом? Упаси боже, нет конечно же! Но приходится. Потому, что каждый друг другу – враг.

Путники, изрядно уставшие от долгой дороги, молча кивнули, не горя желанием вступать в диалог.

– Ну что, отец, впустишь? – спросил Тритон.

Человек в дверях некоторое время еще рассматривал пришлых, потом кивнул:

– Проходите.

Зашли.

В полутемном коридоре отчетливо пахло хлоркой и лекарствами.

«Неужели больница? – подумал сталкер, с любопытством осматривая аскетичное убранство помещения. – Надо будет поговорить с этим затворником по поводу лечения ущербных».

Незнакомец провел всех в просторную комнату. Ни стульев, ни шкафов, ни другой мебели здесь не оказалось, кроме широкого засиженного мухами стола, на котором покоился допотопный дробовик. В пыльном свете, исходящем от грязного окна, гости наконец смогли подробно разглядеть хозяина дома. Шишковатый бритый череп, тонкий длинный нос, ровно разделяющий угрюмое старческое лицо пополам, неподвижные, выцветшие глаза. Сутулая спина и худые ноги дополняли картину. Доверия незнакомец не внушал, но, в силу преклонного возраста, ожидать от него какой-то подлянки было бы глупо.

– Вольфганг, – представился мужчина и протянул костлявую, испещренную старческими пятнами руку.

– Тритон, – принял рукопожатие сталкер. Ладонь хозяина на удивление оказалась крепкой, цепкой, как клешня краба. – А это Вобла и Малёк.

– Очень приятно. Могу я в знак гостеприимства и моих добрых намерений предложить вам воды? Или, может, вас что-то еще интересует? – ухмыльнулся Вольфганг. Улыбка эта не понравилась Тритону.

– Нам бы отдохнуть, устали мы очень, и есть охота, – вклинился в разговор Малёк, за что получил от здоровяка подзатыльник.

– О, понимаю! – хлопнул в ладоши хозяин дома. – Растущий организм требует энергии. Ну, это завсегда пожалуйста.

– Нет, Вольф… наг, – ломая язык, произнес Тритон.

– Вольфганг, – поправил его старик.

Сталкер про себя выругался и, тщательно выговаривая имя, сказал:

– Нет, Вольфганг, мы вынуждены отказаться. – И добавил, слукавив: – У нас нет денег.

– Ну что вы, молодые люди! – вскинул руки хозяин. – Не смейте меня обижать! Какие деньги, право?! Да и зачем они мне? Я сам себя прекрасно обеспечиваю. У меня за домом, чуть поодаль, имеются прекрасные огород и сад. Там все есть – и овощи, и фрукты. В наше время, если сам о себе не позаботишься, никто не позаботится. Я ведь верно говорю, прекрасное создание? – обратился он к Вобле.

– Да, – неуверенно кивнула смущенная девушка.

– Ну, вот и здорово. Давайте договоримся так. Я приглашаю вас к себе в гости, живите, сколько будет угодно, а вы, в свою очередь, скрасите мое одиночество. Я так давно не общался с нормальными людьми – ваше общество будет для меня высшей наградой. Ну как предложение?

Малёк едва не подпрыгнул от радости, но Тритон осадил его. Уточнил у хозяина:

– И никакой платы?

– Ни-ка-кой, – подтвердил тот.

– Хорошо, но только один день, – согласился сталкер. И вновь интуиция что-то зашептала ему, но внять ей помешало громкое урчание живота.

Вольфганг предложил гостям небольшую экскурсию по дому.

– Пока греется обед, осмелюсь вам показать свои владения. Вы не против?

– Конечно же мы не против, – поспешила ответить Вобла, видя, что Тритон едва держится, чтобы не сорваться на ругань, – сказывалась усталость.

– Тогда пройдем, думаю, сперва в зал, – предложил старик. – Скромный, признаться, зал, но мебель имеется, можно отдохнуть, почитать. У меня, кстати, отличная библиотека. Вы как по этому делу, не увлекаетесь? Зря. Очень ценные экземпляры имеются, флорентийская поэзия, Данте есть, издание «Божественной комедии» 1506 года! О, это просто алмаз моей коллекции!

Он продемонстрировал полку с толстыми пыльными фолиантами. Гости без особого интереса скользнули взглядами по книгам, двинули к другой полке, рядом с которой уже вовсю распинался хозяин.

– А здесь у меня стеллаж с современными изданиями различных жанров. Вечером иногда тянет полистать интересный роман, скрасить одиночество. Но в последнее время все реже, сейчас я больше научную литературу читаю.

Вобла пробежалась глазами по названиям, выведенным на черных одинаковых корешках: «Погибнуть в прошлый день», «Постулат спасения», «Скачок за край», «Порог удачи», «Дорогой лучших». Видимо, что-то из фантастики.

– Очень много литературы медицинского характера, в единственном, между прочим, экземпляре некоторые издания! – продолжил Вольфганг. – Больше таких не найти.

– А вы врач? – заинтересовалась девушка.

– Я? – Вопрос, казалось, застал старика врасплох. – Не совсем чтобы, но кое-какие навыки имеются. Я в прошлом доктором был. Сейчас отошел от этого. Несколько в другой сфере тружусь. А вас что-то беспокоит? Кто-то из вас болен?

– Не совсем. Просто, понимаете, мы память потеряли. Совсем ничего не помним. Хотели бы…

– Это же как раз мой профиль! – радостно хлопнул в ладоши хозяин. – Ведь я давно занимаюсь этим вопросом! Как раз давеча перечитывал Юнга. Очень много хороших мыслей у него на данную тему.

– Правда?! – просияли Вобла и Малёк. – Значит, вы нам можете помочь?

– Конечно могу! Почту за честь! – Вольфганг довольно крякнул.

«А стереть память можно?» – вдруг подумал Тритон, но вслух ничего не сказал.

– Я вам обязательно помогу. Но давайте мы отобедаем для начала, отдохнем как следует, а ближе к вечеру сможем более детально обсудить, что конкретно вас беспокоит. Устроит такой план?

– Устроит!

– Ну вот и хорошо!

Стол ломился от еды: вареное мясо, присыпанное мелко порезанным зеленым луком, овощи на пару – морковка, картошка, тыква; рыбные консервы, густая дымящаяся похлебка из мозговых косточек, малосольные грибочки, тарелка аппетитных румяных сухарей, ягодное варенье, травяной чай.

– Прошу к столу! – увидев голодные взгляды гостей, сказал Вольфганг.

Приглашать второй раз никого не потребовалось. Путники накинулись на еду и за считаные минуты опустошили свои тарелки.

– Кушайте-кушайте! – произнес хозяин. – Порадовали старика! Такой аппетит! Добавки? Давайте все же я вам положу еще.

Когда с трапезой было покончено, старик сообщил:

– Сейчас я угощу вас десертом Павлова.

Надевая замасленный фартук, Вольфганг направился к плите.

– Странное название для десерта, – отметил Тритон.

– О! От одного только его вида у вас потекут слюнки! – Хозяин извлек из духовки противень с еще пышущим жаром морковным пирогом.

– Это просто здорово! – не смог сдержать восхищения Малёк.

– Это вы его еще не попробовали. Сначала откусите – потом делайте выводы.

– А вы тут один живете? – поинтересовалась Вобла, уминая за обе щеки десерт.

Вольфганг шумно отхлебнул чаю из треснувшего стакана, уклончиво ответил:

– Ну, не совсем, конечно, один, так ведь и с ума недолго сойти. Собачка имеется, охранник мой, Тузик. Коза еще есть, но она в огороде пасется.

– И как же вы успеваете управляться со всем этим хозяйством?

– Успеваю, – улыбнулся старик. – У меня времени много.

– И не боитесь? – спросила Вобла.

– А чего мне бояться?

– Бандитов, например. Ведь народ всякий бывает.

– Бандитов не боюсь. Им тут делать нечего. Места здесь дрянные. Да вы и сами, наверное, видели. С севера все лесом непроходимым поросло, там еще кладбище старое. Его боятся местные, байка одна ходит, будто там нечисть обитает. Не знаю, может, и есть что, да только я не видел. Вот то, что волки шастают, точно знаю. Воют порой. С другой стороны – мертвая земля, там одни сплошные аномальные поля, да радиация зашкаливает. Ничего живого в округе нет, все выжжено. Одна дорога только и есть – с запада, по которой вы и пришли. Вот и все. Считай, повезло вам.

Старик беззвучно рассмеялся.

– Повезло, – невесело кивнул Тритон.

После сытного обеда Вольфганг пригласил гостей в зал, рассадил по креслам и стульям. Предложил табаку, но гости, поблагодарив, вежливо отказались.

– А я закурю, с вашего позволения.

Старик не спеша набил трубку, раскурил. Выпуская струйку дыма изо рта, умиротворенно произнес:

– Люблю после хорошего обеда подымить. Расслабляет, знаете ли.

– А вы каким врачом в прошлом были? – спросил Тритон, оглядывая обширную библиотеку хозяина. По названиям на корешках стало понятно, что круг интересов старика был весьма широк. На полках стояли и анатомические атласы, и всевозможные медицинские справочники, и монографии неизвестных Тритону авторов со сложно выговариваемыми фамилиями, различные учебники: по хирургии, кардиологии, нейрохирургии, фармацевтике, анатомии.

– Я? – Старик лениво повернулся к сталкеру, пристально посмотрел на него. – Я военным врачом был. В прошлой жизни, до Судного дня. – Вольфганг глубоко затянулся, выпустил облако сизого дыма. – Правда, меня списали.

– И за что? – заинтересовался Тритон.

– Длинная история, весьма неприятная. – Разговор этот явно давался хозяину с трудом, ежеминутно старик замолкал, погружаясь в какие-то свои мысли.

– На воровстве попались? – прямо спросил сталкер.

– Нет, конечно же нет, упаси боже! Что же, на вора я, что ли, по-вашему похож, в самом деле? – Вольфганг с укором посмотрел на здоровяка, но тот не отвел взгляд. – Встречались в моей практике и такие, знаете ли. И про их дела многие в руководстве были в курсе. Однако увольнять их не спешили. Значит, в доле были, я так считаю. А я… просто был милосерден, вот и все.

– Как это? – удивилась Вобла. – За это разве увольняют?

– Еще как увольняют, – подтвердил старик.

– Поделитесь, может, тогда своей историей? – не унимался сталкер.

Вольфганг пыхнул трубкой, кивнул:

– А почему бы и не поделиться. Времени у нас много. Расскажу. Значит, отправили нас однажды в горячую точку, в одну маленькую страну. В дыру, одним словом, нас заслали, такую, что лучше и не знать. Жара, антисанитария, бардак управленческий, пьянь и воровство. Организовали мы кое-как госпиталь к северу от основных военных действий, начали работать. Ежедневно привозили нам до десяти пострадавших. Ничего страшного, в основном отравившиеся вояки, которые по незнанию рискнули пить сырую местную воду.

Но были и серьезно раненные в стычках и боях. Осколочные. Пулевые. Я делал операции, извлекал шрапнель, свинец, потом зашивал. Спал мало – и даже не из-за большого количества работы, а из-за мрачных мыслей. Они все время меня одолевали. Я никак не мог найти смысл всего этого. Вот зачем мы здесь? Зачем вся эта бойня? Зачем вот это все? Списать на молодость все переживания? Но многих врачей такие мысли тоже посещали, уже и не молодых. Ребята их в спирте топили. И надо сказать, весьма успешно. А я не мог. И маялся из-за этого.

И вот однажды у нас аврал случился. Наступление на фронте началось активное, и раненые поступали плотным потоком. Весь день операции, перевязки, устали все сильно, на ходу буквально засыпали. И вот, почти уже под самое утро, парнишку привозят. А у него все, что ниже пупка, взрывом мины оторвало, одни лохмотья висят. Как еще жив остался, уму непостижимо. Глядим на него и понимаем: парень-то не жилец. А главврач орет, приказывает помощь мальчишке оказать: мол, это мирный житель, и вроде как наши его случайно задели, надо спасать, чтоб международного скандала не было. А как спасать? Там в нем уже никакой крови нет, все внутренности повреждены, позвоночник перебит. Это живой труп. И никто из наших даже и не думает что-то делать – какой смысл? Подожди минут пять – он сам затихнет.

А парень дурниной орет, судороги у него, агония.

Что-то щелкнуло во мне тогда. Не смог я просто так стоять и смотреть, как он мучается. Достал пистолет – и прямо ему в висок выстрелил. А меня – под трибунал, едва в тюрьму не угодил. Списали быстро. Вот так вот.

В комнате воцарилось гнетущее молчание.

– Считаете, что убивать людей – это милосердие? – наконец спросила Вобла, холодно глядя на собеседника.

– Считаю, что да, – уверенно ответил Вольфганг. – Если этот человек смертельно ранен и страдает от невыносимой боли. Он обречен, так зачем же продлять его мучения?

– Это же убийство!

– Убийство, – вновь согласился старик. – Но я свою позицию по этому поводу высказал, хотите – принимайте, хотите – нет. Дело ваше.

Он встал, вытряхнул пепел из давно потухшей трубки, подошел к полке с книгами.

– Предлагаю сменить тему нашего разговора. Вам гораздо интереснее, как я полагаю, обсудить вопрос возвращения памяти. Не так ли?

Вобла и Малёк кивнули.

– А что такое память? – Вольфганг открыл книгу на середине, пролистал несколько страниц. – Память – это такой инструмент, который выполняет множество функций. Но основная, конечно же, – это охранная. Ведь мы запоминаем прошлый опыт и в дальнейшем уже руководствуемся им. Однажды обжегшись, мы уже не полезем рукой в огонь. Понимаете, о чем я?

Гости, стараясь подавить зевоту, вразнобой закивали головами.

– Доказано, что стресс влияет на работу веществ, ключевых в функционировании памяти, – продолжал тем временем старик, мерно расхаживая взад и вперед по комнате. – Всплеск эмоций влияет на выброс этих веществ в кровь, тем самым активизируя клетки головного мозга. Вот такая штука. У меня по этому поводу тоже есть определенные научные выкладки, но я расскажу о них чуть позже. Сейчас же, – Вольфганг взглянул на часы, – я вижу, что утомил вас своей болтовней. Самое время спать. Уже поздно. Я покажу вам ваши кровати. Отдохните. А завтра, со свежими силами, мы продолжим. Думаю, у нас все получится. Обязательно получится.