Он сделал глоток с таким видом, словно смакует прекрасное вино. Я покачал головой, дескать, не понимаю таких намекиваний. Вино, создание Сатаны, привело к позору Ноя, с его помощью дочери Лота соблазнили отца и забеременели от него, дав начало инцесту в мире и рождению двух народов, да и Ева, как предполагаю, в пьяном виде не сообразила, что ею овладевает Сатана, а не Адам.

Я постарался вспомнить самое нежнейшее сахарное печенье, какое только пробовал, сосредоточился, и посреди стола появилось широкое блюдо с красивой, поблескивающей в лучах заходящего солнца на крупинках сахара горкой.

Он приятно улыбнулся, а я сказал ровным голосом:

– Предлагайте, сэр Сатана, предлагайте. Под крепкий кофе и сахарное печенье можно выслушать что угодно. Даже больше, чем под вино.

Он красиво приподнял левую бровь.

– Что предлагать?

– Пока не знаю, – ответил я. – Но чтоб вы, такой деловой и занятый интригами, вдруг появились ради чашки кофе?

– Хорошего кофе, – поправил он. – Просто прекрасного!.. Ради него можно.

– Но вы явились не ради кофе, – заметил я. – Я уже начинаю чувствовать дьявольские подходы издалека.

– Отрываетесь от рыцарского мира, – сказал он с одобрением. – Хорошо, хорошо… Чувствую деловой подход.

Я покачал головой.

– Никаких сделок с дьяволом. Это у меня с молоком матери. Хотя, что для вас не новость, я не из рыцарского мира. Из очень нерыцарского! Потому не стоит, что если вот так дальше и дальше, то к дьяволу ближе.

Он загадочно улыбнулся, взял тонкими изящными пальцами пианиста сахарное печенье, поднес ко рту, но на миг задержал, вдыхая его особый аромат нездешней высокой кулинарии.

– Шедевр… Но церковью и не пахнет.

– А церковь без надобности, – пояснил я. – Библейские заповеди настолько вошли в плоть и кровь общества, что уже нет необходимости напоминать о них. На их основе созданы Гражданский и Уголовный кодексы. А церковь… вроде ряженых. Косплей типа. Объект для снисходительных шуточек.

Он задумчиво брал печенье по одному, я слушал, как хрустит у него на зубах, спохватился и создал еще по чашке.

Сатана кивнул, тут же взял свою в ладонь. На лице отразилось удовольствие, я сам люблю брать так, чтобы чувствовать ее жар и вдыхать бодрящий аромат.

– Если Демона Огня не удалось бы остановить, – сказал я, – то получилось бы, человечество обречено?.. Или пришлось бы постоянно уходить с его пути?

Он покачал головой.

– Сэр Ричард, это было бы поражением Творца. Но я, не поверите, не настолько хочу его поражения… или не хочу так просто и обидно оборвать игру… Человек должен жить, и жить счастливо! Но вот счастье понимаем по-разному. Для меня счастье в прогрессе, быстрых изменениях, усилении мощи человека и его рода…

– А что, Господь против?

Он воскликнул:

– Да взгляните на Церковь, проводницу его воли!.. Она же яростно сопротивляется всему новому!.. Вы хотите поставить ветряные мельницы?.. Церковь решительно против и осуждает как сатанинское изобретение!.. Водяные мельницы? Тоже против!.. С луков и арбалетов до сих пор не снята анафема. Рыцарские турниры Церковь запрещает тоже… К счастью, ее слушаются все реже!

Я пробормотал:

– Ну, луки и арбалеты я бы тоже запретил… А турниры… ну, это те же косплеи, бои как бы без правил, но правила все равно строгие… там все регламентировано, луки и арбалеты вообще не допускаются.

Он воскликнул:

– А как слабым защититься от сильных?.. Луки и арбалеты – не оружие нападения! Это защита! Хотя, конечно, можно и в нападении, но в защите эффективнее. Или считаете, что сильные должны угнетать слабых?

– Это вы так считаете, – возразил я с ядом в голосе, – когда сильные угнетают слабых – это же на пользу прогрессу?

Он засмеялся.

– Не прикидывайтесь простачком, сэр Ричард! Когда сильные подминают слабых и диктуют им свою волю – это прогресс, но на следующих стадиях роста общества уже тормоз! Потому слабым дают защиту и право участия в судьбах общества. Потому что слабые оказываются совсем не слабыми там, где крепость мускулов не так уж и важна… В самом деле прекрасное печенье! Говорите, это у вас от святости?

Я пожал плечами.

– Так ли это важно?

Он засмеялся, показывая красивые белые зубы, ровные и сверкающие на его смуглом лице.

– Сами знаете, важно.

– Важно, – согласился я кисло, – но наступает какой-то момент… когда уже не важно. Весьма даже. Я бы сказал, весьма зело. Это как с Церковью… есть она или нет, уже не важно. Библейские заповеди вдолбила в головы, а за тысячи лет те настолько вошли в быт, что уже без них никак, общество рухнет. Да и все убедились, что с ними лучше, чем без них. Потому от святости у меня это или от нечестивой магии… теперь не важно. Это что-то значило в первые века, но не теперь.

Он широко улыбнулся, на его щеке проступила мушка, что означает нечто по местной моде, тут же переползла на скулу, а во взгляде проступила откровенная ирония.

– Насколько помню, – сообщил он доверительно, – даже святые не могут творить чудеса. А те, о которых возникают слухи в народе, при проверке всегда фальшивки.

Я заметил с подчеркнутым подозрением:

– А-а, это и есть ваш дальний подход?

Он патетически всплеснул руками, роскошные кружева на манжетах красиво взметнулись и заискрились, словно чистейший снег под ярким солнцем.

– Ничего я вам предлагать не буду, – сообщил он с сияющим видом. – Вы все прекрасно делаете!.. И продвигаетесь даже быстрее, чем я ожидал! Прекрасная работа, сэр Ричард!

Я сказал с кислой настороженностью:

– И что, я теперь должен сказать, ах-ах, я неправ, раз меня похвалил Сатана, и повернуть взад?..

Он ответил весело:

– Я не настолько примитивен и вас не считаю примитивом, сэр Ричард. Просто мне приятно с вами общаться! Правда-правда. Мы единомышленники, хоть вы это и не признаете. В вас крови Адама сотая часть, остальное все от Каина, моего сына. Потому люди настолько… в общем, вы понимаете, о чем я. Правнук Каина, Тувалкаин, первым стал добывать руду и ковать железо, положив начало как кузнечному мастерству, так и всей технической цивилизации.

– Ага, – сказал я с подозрением, – но все-таки чтоб я послушал и сделал наоборот?

– Сэр Ричард! – воскликнул он. – Ну почему вы мне отказываете в более тонкой игре?

– Это я вас так раскачиваю, – пояснил я. – Прежде чем расколоть. Ну, раскалывайтесь, сэр Сатана!

– Это вы так раскалываете?

– Прямо и честно, – ответил я не моргнув глазом. – По-рыцарски, без неприемлемых благородному человеку хитростей. А что, не получается?

– Увы, – произнес он с сочувствием, – я бы сказал, теряете хватку, но это вряд ли. Что-то у вас новое, сэр Ричард. Даже формулируете свое кредо жестче. Откровеннее. Но мне нравится.

– Не скажу, что ваше одобрение польстило, – ответил я, – все-таки от Князя Лжи и Обмана, но вообще-то, если честно, польстило. Еще кофе?

Он покачал головой:

– Нет, спасибо. У вас, людей, кофе предлагают, как помню, когда намекают, что гостям нужно уходить?

Я сказал с фальшивым гостеприимством:

– Да что вы, сэр Сатана!.. Напротив, мне приятно видеть вас как символ моей стойкости и верности идеалам.

– Каким идеалам? – поинтересовался он.

Я отмахнулся.

– Каким-то высоким. Люди всегда стремятся к высокому, хотя сами низкие. Это нас приподнимает и даже поднимает.

Он махнул рукой.

– Хорошо, уговорили. Еще чашечку. На дорожку.

Я сделал кофе, на этот раз просто наполнив предыдущую: незачем их плодить, прислуга уже ломает головы, откуда такая красота, почему раньше не видели.

Сатана поднял чашку аристократически красиво и с элегантностью, так оттачиваемой в этом мире, это важно, взглянул поверх ее края смеющимися глазами.

– За вашу победу, сэр Ричард! Что и моя тоже.

– Спасибо, – ответил я с достоинством. – С удовольствием принимаю. Хотя у меня понятие победы наверняка противоположное.

Он ахнул:

– Пьете за свое поражение?

Я возразил:

– Сэр Сатана, не нужно меня ловить на словесной эквилибристике.

Он осушил кофе залпом, хотя там почти кипяток, опустил чашку на стол и поднялся, красивый и элегантный в этом черном парике и роскошном золотистом жостокоре со множеством звезд из чистого серебра и россыпи драгоценных камней.

– Еще увидимся!

Он шагнул сквозь перила и растворился в вечернем воздухе. Мир сразу ожил, застывшие фигурки внизу задвигались, донесся игривый женский смех и слащавое похохатывание ловеласов, а еще мерный шум фонтанов и дальний отзвук струнных инструментов.

Я некоторое время тупо смотрел вниз, стиснул челюсти, все еще не оставляет чувство некоторого поражения, хотя вроде бы держался достойно и что-то отстаивал.

Хрурт вскочил, когда я резкими шагами пересек покои по направлению к двери.

– Сэр Ричард?

– Прогуляюсь перед сном, – буркнул я. – Запри и никого не пускай в кабинет. И никаких баб!

– Хорошо, – ответил он печально, – а в вашу спальню?

– Голову оторву, – пообещал я.

В зале на нижнем этаже вельможи и дамы такие красивые и праздничные, нарядные и с сильно накрашенными лицами, словно на сцене оперного театра.

Синхронно развернулись в мою сторону, еще когда я только появился на лестнице, следят, вельможи сорвали с голов шляпы и замахали так усердно, что по залу пронесся ветер с запахом духов и притираний.

Герцог Кегельшир прижал шляпу к сердцу и выпрямился, гордый и учтивый, я почти ожидал, что запоет арию герцога из Риголетто, голос у него как раз самый подходящий, не говоря уже про одежду.

– Ваше величество!.. – воскликнул он оперным голосом. – Прошел слух о вашей новой великой… нет, величайшей победе!

Я ответил так же любезно:

– Это победа всего нашего общества, дорогой герцог!..

И поспешил пройти мимо, как раз очень удачно, от входа широкими шагами в мою сторону спешит Альбрехт.

Я насторожился в ожидании неприятностей, лицо завтрашнего принца темнее грозовой тучи, уголки рта опущены, а во взгляде такая тревога, какой не видел с момента битвы с филигонами.

Ухватил меня под руку, оттащил в сторону и сказал свистящим шепотом:

– Из пещер начался исход! Сперва простолюдины, а в королевствах Эстгония и Куршагия на свет божий поднялись короли с дворами и гвардией. Вот-вот выйдут Великие Маги… если уже не вышли.

Сердце сжала ледяная ладонь, но ответить не успел, ряды красиво раскланивающихся вельмож мощно раздвинул, как носорог камыш, довольный и сияющий сэр Джуллиан, весь в золотистых лентах поверх роскошного жостокора, в пышных кружевах и манжетах.

– Ваше величество, – вскрикнул он счастливым голосом, – я бы попросил вас со всем вниманием отнестись к отложенному вами заседанию Имперского Совета, что назначен на завтра после обеда!

Я чувствовал себя как айсберг на вершине Антарктиды, что вот-вот рухнет с ледника в бездонные пучины северного моря.

– Сэр Джуллиан, – произнес я с усилием, – разве вы без меня не все провернули? А я не полез в кувшин, смиренно принял вашу четвертую любовницу?

Он раскланялся с грациозностью обученного хорошим манерам бегемота.

– Все так, ваше величество! – пророкотал он бархатным голосом. – Но мы, ваше правительство, одержали очередную дипломатическую победу!.. Уникальный шанс из могучей империи сделать ведущую на всем континенте!.. Нужно только ваших любовниц поменять в табеле о рангах местами, а одну вообще заменить… Не волнуйтесь, мы все продумали!