Лицо Норберта осталось неподвижным, только в серых глазах промелькнула искорка, словно вспыхнул насмешливый огонек и тут же погас.

– Сэр Ричард, – ответил он так, словно говорит с молодым недозрелым инфантом, – не стоит зацикливаться только на герцогине Улиссандрии.

Я буркнул:

– Но вы же сами подозреваете.

– Я всех подозреваю, – ответил он ровным голосом, не выражающим абсолютно никаких эмоций. – Почему думаете, что леди Мишелла, герцогиня Самантелла или маркиза Жанна-Антуанетта вне подозрений?..

Я скривился.

– Есть данные или это так… на всякий случай?

– Только камни не меняются, – произнес он. – А у людей то и дело возникают другие взгляды, привычки, ценности. А кого-то можно просто подкупить. Бедных – деньгами, богатых – возможностями, славой, укреплением позиций у трона…

Я взглянул исподлобья.

– Что, и вам не доверять?

– Подозревайте всех, – ответил он с тем же непроницаемым лицом. – Юг… очень уж непривычный мир. И боюсь, сменой сапог на туфли не отделаемся.

– Это точно, – согласился я с тоской. – Но это будет смотреться как отступление! А то и не просто смотреться. Ладно, я понял… С герцогиней Улиссандрией придется общаться дальше. Она что-то будет вызнавать у меня, я у нее. Будем стараться перешпионить один другого…

Он сказал все так же бесстрастно:

– Да уж потерпите как-то, ваше величество!..

Мне почудилась издевка, Альбрехт обязательно засадил бы шпильку, что терпеть не очень-то и трудно, чаще всего вызнавание добывается в постели, это и козе понятно, но сэр Норберт сама невозмутимость, ни тени иронии в глазах, хотя его патрон, сэр Альбрехт, уже бы ехидно разулыбался.

– Не хихикайте, – сказал я, – думаете, это приятно, когда даже постель уже не постель, а работа?.. Вот уж не думал…

Он ответил хладнокровно:

– У женщин это всегда работа.

– А работу, – сказал я невесело, – нужно оплачивать.

– Не обязательно деньгами, – уточнил он. – Потому нужно, ваше величество, держаться как на ветхом мосту, что может провалиться под вашими сапогами в любом месте.

На другом конце кабинета Периальд поднялся, распахнул двери. Через порог переступили блистающий доспехами Келляве, бодрый и готовый к бою, и гламурный с головы до ног Альбрехт, яркий и наряднейший в сине-золотом жостокоре и весь в бантах и цветных лентах, из рукавов свисают белоснежные манжеты, а еще выглядывают из-под туго застегнутых под коленями штанишек.

За ними вдвинулся почти неслышно Кенговейн, не такой пышный и яркий, как Альбрехт, но все же заметно, что подражает своему сюзерену.

Келляве коротко и небрежно поклонился, Альбрехт красивым жестом сорвал с головы то сложное сооружение, здесь все еще именуемое шляпой, хотя для такого устройства стоило бы придумать отдельное название, как вон есть шляпы, а есть сомбреро, трилби или хомбург.

Мы с Норбертом смотрели, как он размахивает ею, еще и пританцовывает, гад, знает, как это меня раздражает, да и Норберта тоже, хотя тот не выказывает, наконец я не выдержал, кивнул на кресла.

– Садитесь, прынц, вон граф уже занял ваше место и сейчас придвинет к себе самую большую тарелку. Кенговейн, можете сесть даже раньше своего феодала, разрешаю, а он пусть танцует, пока вы едите.

Все трое опустились в кресла, я кивнул на молча наблюдающего за всем Норберта.

– Наш глава разведки принес хорошие новости. Демон Огня пока еще ничего не натворил, как мы и предполагали. Противник предсказуем, а это самое важное для победы над ним!

Слуги снова внесли на подносе зажаренную тушку исходящего паром гуся, такого огромного, словно по ошибке приготовили индюка.

Мои лорды вытащили ножи, я не стал заморачиваться с вином, слуги по жесту Паланта внесли и пару медных кувшинов, расставили по столу чаши.

Альбрехт проронил:

– Противник предсказуем… но все-таки у нас нет даже идей, как его остановить. Или есть?

Келляве ответил первым:

– У меня нет. Я воин, а не стратег.

Альбрехт покачал головой:

– Нет у вас воображения, граф!

Сэр Келляве ответил с достоинством:

– Дорогой герцог, я женат!.. Воображение вон вашему сэру Бриану нужно: он холост.

Щеки Кенговейна окрасились легким румянцем, но промолчал в присутствии старших.

Некоторое время ели молча, потом так же с задумчивым видом взялись за чаши с вином.

Альбрехт взглянул с вопросом в глазах на Норберта.

– Герцог, Демон Огня оставляет все такую же дорогу?.. А что насчет той небольшой горной цепи впереди?

– Заканчивает, – ответил Норберт лаконично.

– Что заканчивает?

– Проходить, – пояснил Норберт. – Не знаю, как это делает, но за ним остается не такое уж и узкое ущелье с идеально ровной дорогой внизу! Все те же полмили вширь. И ни единого камешка, словно следом прошлась тысяча мелких демонов с вениками!.. Еще неделя, и выйдет на ту сторону. А там уже чужое королевство. Я имею в виду, там уже империя Жемчужная, где император Герман.

Взгляды снова обратились ко мне, я сглотнул ком в горле и сказал с натужной бодростью:

– Вот видите!.. Все по плану.

Альбрехт уточнил:

– По чьему?

Я с самым многозначительным видом указал взглядом вверх, а для сэра Келляве еще и поднял указующий перст.

– Мы все действуем по Его замыслу. И стараемся не ошибиться… Пока вроде бы все правильно. Это только с Великими Магами я здорово наломал дров…

Они умолкли, переглянулись, явно смущенные такой откровенностью, наконец Альбрехт взглянул искоса, я видел, что удержался и не сказал то, что вертелось на языке, взамен вздохнул и проговорил рассудительно:

– Ваше величество!.. Полководец, что одержал победу, в глазах народа как бы не совершал вообще никаких ошибок! В то время как его противник всегда бездарен и туп, даже если действовал безукоризненно.

Я спросил с подозрением:

– На что намекаете, прынц?

Он опустил чашу на столешницу, все по-прежнему помалкивают, а он взглянул на меня тем же пронизывающим взглядом глаз цвета обнаженного клинка из прекрасной стали.

– Что войны выигрываете, ваше величество! А отдельные проигранные сражения кто вспомнит?..

– Но противники все мощнее, – сказал я с тоской. – Когда-то да обломится.

– Вы тоже все мощнее, – напомнил он. – А если и не мощнее, то хитрее, а это тоже важно для жизни и сельского хозяйства.

Келляве молча разлил всем остатки вина из кувшина, кивнул Периальду, тот мгновенно все понял, такое все мы понимаем сразу, что-то негромко сказал через приоткрытую дверь.

Вскоре слуги принесли два тяжелых кувшина, а пустые забрали с собой.

– Мы пришли на Юг, – напомнил Келляве веско, – ваше величество, для побед. А местные демоны, уверен, не сильнее тех, которых мы красиво и доблестно били на Севере!.. Мы победим. Недаром же сэр Альбрехт в такой шляпе?

– Наливайте, – сказал Альбрехт. – Завидовать нехорошо, сэр Гастон.

Келляве широко улыбнулся, его широкая ладонь цапнула за ручку ближайший кувшин.

Глядя на его довольное лицо, я подумал, что это чуть ли не единственное, что все мы делаем с удовольствием, даже не считаясь с титулами и величием рода, принц с кувшином вина в руке может налить даже простым графам и вообще виконтам, не теряя достоинства.

Альбрехт наблюдает со снисходительной улыбкой, все мы стараемся как-то уйти от трудных решений или отсрочить их, а кувшин в руках и наполняемые вином чаши – всегда самое лучшее решение.

А вот хрен вам, подумал я мстительно, никаких отсрочек. Здесь и сейчас решаем и берем на себя ответственность.

– Герцог, – сказал я с подчеркнутой требовательностью в голосе, – давно от вас не слышал внятного доклада о положении дел.

Альбрехт поспешно поднялся, ответил с поклоном:

– Простите, ваше величество!.. В самом деле после того доклада, что я представил сразу после вашего великолепно театрализованного завтрака, больше с моей стороны докладов не было. Правда, ничего и не случилось, разве что посланы еще группы для охраны причальных пирамид в королевства Неттария и Айсларки.

– А в самом Волсингсборе?

– Здесь прекрасно справляется сэр Рокгаллер, – ответил он. – Просто безукоризненно! Я хотел бы придраться, чтобы показать, как делаете вы, свое видение проблемы, но у сэра Рокгаллера в самом деле талант управлять большим и очень большим хозяйством.

– Ладно, – буркнул я. – Всегда вы на чужом горбу выезжаете…

– …помахивая шляпой, – вставил Келляве. – Прынц, вот ваша чаша. Извините, что налил с горкой, но вы, уверен, сумеете не пролить, вы же ловкий в подобных…

Я проворчал:

– Вот-вот, еще и помахиваете, как не стыдно?.. А как у вас, граф?

Келляве остановился с кувшином в руках, развернулся ко мне сияющим лицом.

– Подготовил часть местных, – отрапортовал он бодро. – Они все изнеженные, но сообразительные, хоть и не наши. Сразу понимают, что от них требуется, хоть и тупые. Вооружил, укрепил отряды нашими по одному в каждый десяток. Теперь можно и в бой! Проверим, как они… когда не на парадах.

Я напомнил суровым голосом:

– Сейчас наша задача удержать под контролем те причальные, которые еще существуют!.. Теми королевствами, что разрушены, займемся позже. Потому готовьте местных, их здесь как песка на берегу океана.

Келляве сказал с удовольствием:

– Ничто не ускользнет от вашей карающей длани!.. Это по-нашему.

– Наливайте, – сказал я нетерпеливо, – некогда рассиживаться, мы еще не переделали мир!.. У нас только сэр Альбрехт переделанный, да и то как-то не по-нашему!

Сэр Келляве бросил взгляд на Альбрехта и сказал мудро:

– Природа держит равновесие. Кому красоту, кому ум.

– Сэр Ричард у нас красавец, – заметил Альбрехт.

Келляве посмотрел на него, на меня.

– Ну, вообще-то знавал я одного… И урод, и дурак… Так что бывает всякое.

Альбрехт заметил невинно:

– Не такой уж сэр Ричард и урод. А в остальном…

Келляве напрягся, тяжеловесно пытаясь найти выход из ловушки, я сказал сердито:

– У вас что, другой темы нет, только бы императору косточки перемыть? Брифинг окончен, все за работу!