Еще двое суток прошли в непривычно для меня мучительном ожидании сообщений от Милфорда. Наконец Альбрехт почти вбежал в кабинет такой яркий, словно влетела гигантская бабочка редких расцветок, крикнул без всяких поклонов и расшаркиваний:

– От Милфорда!

– И вы здравствуйте, – ответил я, тщательно успокаивая резко застучавшее сердце. – Как здоровье?

– Идите в жопу, ваше величество, – ответил он сварливо. – Вы все еще не умеете скрывать свои человеческие, несмотря на императорство, чувства. Морда лица уже пышет жаром, а глаза как у дракона при случке с толстой коровой… Милфорд наткнулся на Зачарованное Место!

Я указал на кресло, Альбрехт сел, но тут же вскочил, вытащил из нашитого на жостокоре кармана смятый листок бумаги.

– Вот его каракули. Пока вчитаетесь, скажу, что весь отряд, рассыпавшись по местности, шел по расширяющейся спирали, как вы и велели…

– Думаю, – буркнул я, – такое велеть необязательно. Сами понимают.

– А разве вам не приятнее знать, что все удачное делается как бы по вашему повелению? В общем, один из разведчиков заорал, что наткнулся на то проклятое место!

– Так-так, – сказал я, – чего-то подобного ожидал, если честно. С этими Зачарованными Местами еще придется… Как оно выглядит?

– На болоте, – сообщил он и, спохватившись, сел, вгляделся в меня строгими серыми глазами стального цвета. – Как чаще всего.

– Так и должно быть, – ответил я. – Когда-то болота покрывали не только там земли, но в других местах болота ожидаемо высохли, лес вырастал и сгнивал от старости, а закапсулированный участок так и остался в той эпохе, в какую погрузили то ли некие бомбы времени, то ли системы предохранения от внезапного нападения.

Его глаза сузились, я спохватился, ну да ладно, прокалываюсь уже не первый раз. Мои близкие привыкли к тому бреду, который несу, а из этих несвязных мышлизмов я как бы вот и черпаю или хотя бы выуживаю ценные идеи.

Он понял, что продолжения не будет, император спохватился, что сболтнул лишнее, произнес с ощутимой ноткой иронии:

– Ваше величество…

– И вам того же, – буркнул я.

Он ждал, а я продолжал старательно вчитываться в сообщение Милфорда. В самом деле каракули, чувствуется, писал в седле, он из тех, кто всегда весь в работе, старается все делать быстро и по максимуму.

– Похоже, – сказал я наконец, – это стандартный силовой барьер.

Альбрехт спросил быстро:

– Стандартный?.. Вы такие уже видели?

– Да так, – ответил я с неопределенностью в голосе, – слышал как-то… но от людей весьма осведомленных. Этот барьер не только препятствует, но и… препятствует. Ибо назначение у него такое… Ничего и никуда. Когда говорю «ничего», то в самом деле ничего. Даже пространство и время там остались прежние… И что Милфорд?

Он вздохнул, ничего из меня выудить не удалось, кроме чего-то совсем уж пугающего, хотя я сказал почти безразличным тоном.

– Милфорд просто так не отступит, вы знаете… Но, выполняя ваш приказ, он велел даже не пытаться проникнуть через барьер, как вы говорите, силовой, проехал по его периметру, там не больше сотни ярдов, нанес на карту и послал это сообщение. Эх, отца Дитриха нет на этот барьер!.. Он бы его святыми молитвами…

– Милфорд точно отступил?

Альбрехт напомнил:

– Вы же сами запретили любые попытки проникать вовнутрь таких пагубных мест!

– Их дело разведывать, – напомнил я, – а не экспериментировать! Для этого есть другие люди вроде Карла-Антона. Но все равно лезут, несут потери…

– А кто бы не полез, – ответил он. – Но люди Милфорда в самом деле отступили. Наверное, после того, как попробовали и поняли, что не пробиться. Нанесли на карту и отправили сообщение сэру Норберту лично. Он тут же передал мне.

– Могли бы мне сразу, – сказал я.

– Вы были заняты, – ответил он.

– Ладно, – велел я. – Давайте подробнее. По их данным, Демон Огня вышел из того Зачарованного Места?

– Это предположение, – ответил он и взглянул на меня с удивлением. – А разве неясно?

– Почти согласен, – сказал я. – След начался прямо от края Зачарованного Пятна?

Он покачал головой.

– Предвидя такой странный вопрос, ваше величество, я уточнил специально. У вас они бывают настолько странные, что их лучше не игнорировать… Каменная дорога, как вы называете такое образование, началась в полумиле от болота. Дальше без разрывов и виляний пошла прямая, как стрела.

Я переспросил на всякий случай:

– Не прямо из Зачарованного Пятна?.. Тогда оно ни при чем?

– Милфорд, – ответил он, – тоже уточнил и перепроверил. Считает, что Демон Огня вышел без всякого огня, а потом вспомнил, кто он есть, и начал изрыгать дьявольский жар, которого не найти и в самых больших котлах ада.

– Это предположение, – сказал я. – А факт, что если эта штука и связана с Зачарованным Местом, то не так уж напрямую… гм…

– Или ему велели не прикидываться человеком, – сказал он.

– Или включился, – пробормотал я. – А то и кто-то его включил… Какие багеры туда ходят?..

– Близко – никакие, – ответил он немедленно. – От ближайшей причальной пирамиды миль двести – триста.

– Жаль, – сказал я, но тут же уточнил: – Хотя это хорошо. Все, что нас не убивает… Есть оправдание не тащить свиту. Мой Зайчик уже застоялся, а Бобик давно не ловил ничего в лесу.

– Он и живет на кухне, – напомнил Альбрехт. – Кормят от пуза, зачем бегать за дичью, сапоги топтать?

– А романтика? – спросил я. – Мало ли какие глупости делаем ради азарта, чести и бахвальства перед курами?.. Так что быстренько смотаюсь туда и обратно. Каким багером поближе?

Он подошел к карте на стене, ткнул пальцем.

– Вот. Проходит там каждые двое суток. Зачарованное Место расположилось в княжестве Зааненское. Сообщения с ним нет, да никто им и не интересуется, места дикие. Налоги, естественно, не платят. Но не потому, что не платят, а не собирают из-за недоступности.

– Теперь доступно, – сказал я зловеще. – Трансконтинентальная скоростная магистраль уже связала ряд королевств, княжеств и герцогств! Эпоха раздробленности заканчивается!

Он взглянул на меня со странным выражением.

– Ваше величество… вы уж признайтесь, Демона Огня выпустили вы?

– Сэр Альбрехт, – сказал я с укором.

– А что, – ответил он, – он делает то, на желательность чего вы как-то намекивали пару раз достаточно прозрачно.

Я прервал:

– Когда ближайший багер?

– Сегодня, – сообщил он, – но ближе к полуночи. Ночь в пути, утром там. А дальше… в самом деле, что для императора триста миль?

Возможно, он хотел сказать, что для бешеной собаки сто верст не крюк, у всех народов и культур есть аналоги этого крылатого выражения, но смолчал, только продолжал пытливо рассматривать меня холодными глазами цвета стального клинка.

До вечера, когда прибудет багер, еще несколько часов, я в нетерпении походил по кабинету, уже начинаю понимать, почему особо нервные в таких случаях бросаются даже на стены, заставил себя сесть за рабочий стол и задуматься, как перестроить управление империей, начиная, естественно, сверху.

Правителей помнят только по военным победам или поражениям, но на самом деле почти все их усилия уходили на управление державами, а войны были только эпизодами, даже если и сильно растянутыми во времени.

Несмотря на общий протекторат Великих Магов, здесь сложилась сложная структура правления, что-то вроде абсолютной монархии, ограниченной родовитой аристократией, геронтократией, меритократией, плутократией, олигархией, тимократией, на которую теперь еще наложилась наша военная демократия с элементами вождизма. Хорошо хоть теократии нет в помине. Хотя и плохо.

В такой системе сам черт ногу сломит, но местные не заморачиваются, живут и работают, нас воспринимают как элементы стихии типа грозы или урагана, что при всей их мощи просты и предсказуемы, к тому же сейчас гроза, а завтра уйдет, рассеется, испарится.

Со своей стороны я, как наиболее верховная власть, соизволяю иметь дело на постоянной основе только с лорд-канцлером, а уж как он мои приказы и распоряжения внедряет с помощью своего аппарата, меня как бы не волнует и даже не интересует.

Главное он знает, если где-то не исполнят, туда прискачут мрачные варвары, для которых зарезать человека даже знатнейшего происхождения что комара прихлопнуть, и все сразу наладится.

После ухода Альбрехта из канцелярии сэра Джуллиана доставили затребованные мною материалы о соседских империях, что граничат непосредственно с нашей, а теперь уже моей империей Изначального Света, хотя все мы, северяне, предпочитаем именовать ее не так высокопарно.

Я разложил бумаги, как пасьянс, состыковывая будто на карте, отдельно открыл папочку с собранными сведениями на императоров Тимбершира, Огиля и Краланиса Грозного. Сейчас они в пещерах пережидают конец света, но в их империях продолжается смута, всегда найдутся те, кто обвинит императора в трусости и предательстве по отношению к своему народу и попытается захватить власть.

Жаль, багеры ходят только в пределах империй, а если быть скрупулезно точным, то это сами империи сложились в пределах их радиуса, так что нельзя съездить к соседу и проверить, как там у него дела.

Правда, у скайбагеров маршруты проходят именно над планетой, а не над империями, как у багеров, но скайбагеры слишком далеки от народа.

Придется посоветоваться снова с герцогиней Самантеллой Херствардской, это она сообщила про соседей и даже про императоров Златогельда Ходонергера и Незру, что правят в Ярборейской империи и в Великой Империи Небесной Воли, те дальше от Клондзейда, но это не значит, что безопаснее…

– Хрурт! – крикнул я. – А, ты уже здесь?.. Что-то ты совсем тихий как мышь стал, а как храпел на посту, как храпел!.. А храп – признак доблестного воина, что живет недолго, но красиво!.. Знаешь, придется тебя государственным секретарем сделать, а то как-то неприлично посылать такого красавца за принцами и принцессами.

Он охнул.

– Меня? За что?.. Лучше Периальда!

Я спросил с интересом:

– А чем он лучше?

– Он спит и видит! Но можно и Ульмана, этот вообще никуда не годен, кроме государственной службы.

– Ладно, – сказал я, – подумаю. В самом деле, как это я до сих пор и без секретаря?.. Или у меня он коллективный?.. Кого вижу, тот и секретарь?.. Нет, пора упорядочивать это дело. Передай вниз по этажам, что изволю сегодня узреть герцогиню Херствардскую.

Он уточнил:

– В постели?.. Я имею в виду, попозже к ночи?

– Дурень, – сказал я беззлобно, – если женщина, то как без постели?.. Но на самом деле по работе. Так что да, попозже к ночи.

Он исчез, я некоторое время в возбуждении походил по кабинету, ни о чем другом думать не могу, как об этом Демоне Огня, наконец ухватил шляпу и вышел в коридор.

В нижнем зале догнал Альбрехт, а на выходе во двор граф Келляве, я молча кивнул им, позволяя идти рядом, но не слишком отвлекать от возвышенных мыслей вселенского масштаба, куда герцогиня в постели никак не входит.

Однако увидел ее еще до наступления вечера, едва только углубился по аллее в сад, в движении думается лучше и свободнее, словно я один из парапитеков или перипатетиков.

Вряд ли она искала со мной встречи, я передвигаюсь достаточно хаотично, чаще всего вообще не придерживаюсь дорожек, я же нарушитель по натуре, а сейчас, беседуя с Альбрехтом и Келляве, просто вышел на параллельную аллею, где я и увидел герцогиню Самантеллу Херствардскую во всем ее блеске и величественной красоте.

Слуга за нею несет зонтик, хотя солнце уже опускается к горизонту и не покроет постыдным простолюдинным загаром аристократически бледное лицо.

С Самантеллой молодая женщина с веселыми игривыми глазками, следом тащатся трое придворных щеголей, соревнуясь в изящности комплиментов.

Увидев меня, остановились, мужчины склонились в поклонах. Заметались перья на шляпах, подметая плиты двора, женщины присели, спутница Самантеллы уставилась на меня обещающими все на свете глазами.

– Герцогиня, – сказал я и, обратив взгляд на ее спутницу, добавил: – И…

Женщина прощебетала сладеньким голоском:

– Николетта, ваше величество! – Николетта Вайнврайт.

Я разглядывал ее в упор, как на базаре козу, императору можно все – изящная куколка, отливающие серебром волосы уложены в сложную прическу, где выделяются букли такого же размера и фасона, как у герцогини, только расположены наискось, что необычно и придает некую добавочную прелесть, как бы продолжение расположенных под точно таким же углом вытянутых скул.

Тонкую шейку плотно охватывают ожерелье с крупными жемчужинами и красная ленточка с бантом справа.

Я видел, как переглянулись Альбрехт и Келляве при взгляде на эту ленточку. Тоже некий условный знак, здесь вся дворцовая жизнь на таких знаках, намеках, и от того, справа или слева бантик, можно понять самое главное: можно ей сегодня впердолить или лучше, не теряя зря время, искать более готовую к совокуплению.

Я кивнул, отпуская, вся группа с сожалеющим видом продефилировала мимо, Альбрехт пробормотал:

– Николетта Вайнврайт… Что-то я о ней слышал…

– Да точно слышали, – сказал я сварливо, – И собрали о ней все, по глазам вижу!

– Я не Дарабос, – ответил он, – зачем мне собирать все обо всех? Охрана, к счастью, не на мне.

– Но Дарабос ваш вассал, – напомнил я едко. – Потому чувствуете, что за него в ответе. Ладно, проехали… Эта куколка точно не отодвинет леди Мишеллу. Хотя отсутствие мушек на ее лице настораживает.

– А не внушает?

– Нет, – возразил я. – Скорее, нацелилась сорвать куш побольше, потому вся безмушечная.

На стоянке экипажей только у одного суетятся слуги, поднимая на предусмотренное сзади место большой сундук. Красиво одетая пара наблюдает и указывает, куда что поставить, по голубым волосам женщины я издали узнал Жанну-Антуанетту, а затем и ее мужа, маркиза Антуана.

Слуги первыми заметили наше приближение, засуетились старательнее. Маркиза оглянулась через плечо, очень красивый и выразительный жест, глаза в таком ракурсе у любой женщины смотрятся выигрышно.

– Ох… ваше величество!