Долорес Ди Санти была уверена, что в ее жизни поселился дьявол. Она выросла на Сардинии в маленьком портовом городке Портоскузо в семье городского мясника и очень богобоязненной женщины. Мать каждый день начинала с того, что крестилась и бормотала: «Non oggi ne Dio». Не сегодня, Господи. Маленькой девочкой Долорес всегда отмахивалась от этого, от чрезмерной веры матери в небеса и ад, но теперь она и сама верила в это, сидя на холодной скамейке в соборе Святого Олава на Акерсгате. Non oggi ne Dio. Несмотря на то, что она была уверена, что уже слишком поздно.

В молодости у нее была мечта стать архитектором, но этого так и не случилось. Он появился на яхте и взял ее штурмом. Сальваторе Ди Санти, сын богатых людей из Милана. И годы пролетели, она и не знала, куда они подевались. Сначала дочка, потом сын. Ее мать была домохозяйкой, и Долорес пообещала себе, что с ней такого никогда не будет, и все-таки пришла к тому же самому.

Но в общем благополучная жизнь, грех жаловаться. И дочь и сын получили хорошее образование, она сейчас врач, он – инженер. Сальваторе Ди Санти всегда был политически амбициозен, и вскоре его амбиции были вознаграждены. Они провели пять лет в Южной Африке, он в качестве посла Италии, а она – жены посла, и здесь все и случилось, то, из-за чего она была уверена, что дьявол правит ее жизнью. На самом деле невинная интрижка. Он был молод. Намного моложе нее. Сотрудник посольства.

Долорес перекрестилась еще раз, когда собравшиеся встали. Обеденная служба закончилась. Она высматривала отца Мэллея, но нигде его не видела. Сегодня службу вел другой, к ее разочарованию, ведь она пришла поговорить к отцу Мэллею. Она должна исповедаться в своих грехах. Это единственный выход. Пора покончить с этим кошмаром, она просто больше не могла так.

В Южной Африке было жарко. Красочно. Живо. Этот форпост, куда их перевели, был полной противоположностью. Посольство Италии в Норвегии. Она так мерзла зимой, как и представить себе раньше не могла. Света никогда не было. Вечная тьма. На календаре вроде как весна, но она никак не раскроется и не даст ей столь необходимого тепла. Il diavolo. Он был повсюду вокруг нее, и она должна раз и навсегда исповедаться в своих грехах. И домой в Италию. В этой ледяной стране она больше жить не могла.

Долорес осторожно подошла к ризнице и кивнула священнику.

– Pater Malley?

– Вы знаете, мы уже давно его не видели, – сказал молодой человек на этом ломаном языке, которого она не понимала. – Наверное, он заболел, мы не можем с ним связаться, увы.

– Pater Malley? – повторила она, но, кажется, он не понял, что она имела в виду.

– Наверняка он скоро объявится, – улыбнулся священник, и она по-прежнему не поняла ни слова.

Поэтому она и должна поговорить с отцом Мэллеем. Он немного говорил по-итальянски. Учился когда-то в Италии. Она – немного по-английски. Вместе этого было бы достаточно. Мэллей объяснил ей, что продлил часы исповеди. Можно и утром, и в обед, да когда угодно.

Она медленно пошла к коричневого цвета исповедальной кабинке в глубине церкви, наверное, этот новый молодой священник имел в виду, чтобы она шла туда и села на скамейку в ожидании. Через двадцать минут ей надоело ждать. Кажется, он не появится. Она подняла сумку с холодного пола и собиралась встать, как вдруг заметила маленькую щелку в коричневой двери.

Или он все же там?

Так сказал ей священник? «Просто заходи»?

Долорес сделала несколько осторожных шагов к кабинке с орнаментом.

– Scusa? Pater Malley?