Глава 24
Ольга Кузьмина пыталась намеками привлечь внимание Привалова. У нее в кармане лежал список продовольствия, который она хотела показать командиру. Юрий, как нарочно, не смотрел в ее сторону.
– Юр, я там накидала новый рацион, не посмотришь? – Ольга подумала, что ее намеки скоро будут видны всем, кроме командира.
Ей не хотелось, чтобы обитатели пенала заподозрили, что дела с кормежкой обстоят плачевнее, чем они себе представляют.
– Да, хорошо. Сейчас? – Спросил Привалов, на секунду дольше обычного задержавшись взглядом на Ольге.
Кузьминой хватило умения красноречиво сыграть глазами, чтобы дать ему понять серьезность проблемы. Привалов встал.
– Так, хорошо, пойдем, посмотрим, что у тебя.
Юрий покинул импровизированное собрание. Мужики собирались вместе по два- три раза в день, чтобы обсудить ситуацию. Обсуждать, вроде как, было и нечего, пенал несло куда-то на север, и повлиять на это не было никакой возможности, но потребность в совещаниях была сильной. Без них казалось, что ситуация будет еще хуже. Любое собрание заканчивалось воспоминаниями из прошлой жизни и чем-то напоминало разговоры стариков из дома престарелых, у которых была богатая история, но не было будущего.
Ольга включила фонарь и сунула в руки Юрию свернутый вчетверо лист бумаги. Привалов развернул его и несколько раз пробежал глазами.
– Реально, на неделю? – Переспросил он, не веря расчетам на бумаге.
– Если оставить ту же норму, то да, на неделю.
– Твою мать! Мы же и так урезали раза в четыре. У меня дети уже играть перестали, спят целыми днями.
– Я понимаю, Юр, но факты, упрямая вещь. Если мы ничего не придумаем, то через неделю у нас начнется голод. Он, в принципе, уже начался. Я вот, не помню, когда последний раз в туалет ходила по большому. Хотя, с одной стороны, это может быть и удобно.
– Да ну его нахер, такое удобство! – Юрий сжал губы и вцепился пятерней в отросшую челку. – А водорослей добавить?
– Было бы хорошо, только их нет.
– Ладно, я понял. Мы что-нибудь решим.
После того, как пенал снова попал в течение, водоросли больше не встречались. Как далеко их отнесло от стоячей воды, никто не знал. Перспектива голода заставила опять вытащить матрац, чтобы использовать его по прямо противоположному назначению, искать водоросли. Юрия хотел снова вызваться, но мужики в один голос дали понять, что героизм должен случаться в порядке живой очереди.
На воду спустили матрац и двух моряков, Стыдова и Кузьмина. Они выбрали в качестве маршрута восточное направление и, проверив средства световой сигнализации, отправились на разведку. Они должны были плыть в течение пяти часов в одну сторону, строго выдерживая направление, пока не повстречают водоросли. Если они на них так и не наткнуться, то по окончании пяти часов должны будут повернуть назад. Следующему экипажу пришлось бы плыть на запад.
Ледяной ветер подстегивал работать веслом без перерыва. Волны качали матрац, иногда ударялись о него и обдавали брызгами людей. Стыдов сидел на корме и постоянно оглядывался назад. Только сейчас он начинал понимать, каково это чувствовать себя микроскопически ничтожным и беспомощным перед природой. Георгий посмотрел на часы. Прошло только полчаса, а ему показалось, что не меньше двух. Он погонял весло по воде, надеясь увидеть в ней желанную зелень.
– Мы по волнам поймем, где есть водоросли. – Не оборачиваясь, ответил Кузьмин, поняв намерения товарища.
– Думаешь? – Стыдов посмотрел вперед и не заметил разницы между волнами рядом с ними и дальше, насколько хватало глаз. – Только бы снег не начался, а то, как в прошлый раз.
– Накликаешь сейчас, греби лучше.
– А ты мне не указывай, все-таки я майор, а ты капитан. – Пошутил Стыдов.
– Так это мы в РВСН были, а теперь у нас подводный флот, пересдачу надо делать, аттестацию. Там нет майоров, а вот капитаны, есть.
– Кувалду целовал? – Спросил Стыдов.
– Нахрена?
– Тогда ты не подводник. Надо кувалду в солидоле поцеловать, причем качающуюся, для посвящения. А так, ты сухопутный капитан.
– А суши-то и нет. – Мрачно ответил Кузьмин.
– М-да, квалификацию мы потеряли вместе с ней.
Стыдов достал фонарь и сделал несколько коротких миганий. Почти сразу ответили с пенала. Это успокаивало. Бесконечное море без всяких ориентиров вызывало приступы агорафобии (боязнь открытого пространства).
Разговор затих. Внешняя безразмерность давила на психику, как открытое небо на домашнего кота. Внутри своих мыслей было спокойнее и безопаснее. Весла вспахивали воду синхронно и равномерно. Григорий время от времени посматривал на часы, да проверял воду.
– Есть? – Спрашивал его Кузьмин.
– Нет. – Каждый раз отвечал Стыдов.
К исходу пятого часа они так и не доплыли до стоячей воды.
– Я бы еще час помахал веслом. – Признался Кузьмин.
– Нельзя, потеряемся.
Стыдов маякнул фонарем. Красные мигания в ответ были у самой линии горизонта.
– Еще чуть-чуть и мы потеряем друг друга из виду.
– Гришь, ты знаешь, что труднее всего бывает перед тем, как результат будет достигнут?
– Слыхал, но это ж специально так говорят, чтоб люди руки не опускали. Замануха такая.
– Давай, еще часок. Погода, смотри, какая хорошая, как будто дает нам шанс?
– Ладно, черт с тобой. – Григорий опустил весло в воду. – Вернемся, скажем, что продрогли, чтоб нам тоже налили.
Данное себе дополнительное время они постарались использовать с большей пользой. Гребли, как спортсмены-байдарочники, претендующие на золото.
– Смотри! – Кузьмин показал Стыдову веслом вперед. – Земля.
Григорий присмотрелся и увидел на фоне темного горизонта очертания земли. Она была не так уж и далеко. Это был не остров. Неровный рельеф суши протянулся по всей линии горизонта.
В голове, как в центрифуге, закрутились мысли. Доплыть и убедиться, что это на самом деле суша, или же повернуть скорее назад и рассказать экипажу о ней? Стыдов был за второй вариант.
– Поворачиваем назад. Надо успеть доплыть, пока не промахнулись мимо.
– А смысл, Гриш? Мы не управляем пеналом. Все, что мы можем, это ткнуться в сушу, если она попадется нам на пути. Нам сейчас водоросли нужнее. Давай проплывем вперед, смотри, мне кажется, там вода спокойнее?
Вода, на самом деле, выглядела спокойнее.
– Черт с тобой! Будем жить на острове, как Робинзон и Пятница.
Кузьмин был прав. Они проплыли совсем немного, и попали в стоячую воду. Под темной поверхностью колыхались серо-зеленые массы водорослей.
– Во, ты видишь, права пословица-то? – Обрадовался Кузьмин.
Он достал крюк, который сделали для вытаскивания растений из воды. Григорий разложил приготовленные для этого случая пакеты. Разведка была успешной и радость от этого подарила уверенность в успехе всего предприятия. Кузьмин вытягивал пучки зелени. Вдвоем их отжимали от лишней воды и убирали в пакеты.
«Заготовители» настолько увлеклись работой, что не сразу заметили огни на берегу.
Кузьмин вдруг замер. Стыдов протянул руки за следующим пучком водорослей, но не получил их.
– Ты что, устал?
– Гриш, я это вижу, или мне кажется?
Стыдов выглянул из-за спины товарища. Два ярких горящих глаза, смотрели на них с берега. Черный дым поднимался от огней и на одной высоте загибался в сторону.
– Твою ж мать, Андриян, там люди чтоль? – Стыдов попытался проморгаться, но картинка не исчезла.
Он достал фонарь и отчаянно замигал им в сторону берега.
– Вы что, спите? – Выругался Стас.
Он подошел посмотреть, как парни справляются с работой, и застал их дремавшими у почти потухших костров. Вода в одном перестала кипеть и только шумела, остывая. В другом, добытые девушками опарыши, начали подгорать, из-за того, что их не перемешивали.
– Ну-ка, подъем! – Стас ухватил Аркадия за воротник бушлата, поднял на ноги и встряхнул. – Вы что, бля, друзья, нюх потеряли?
Парни засуетились, забегали. Накидали в костры дров, заработали черпаком.
– Сами не поняли, как получилось. – Попытался оправдаться Руслан. – Пригрелись и заснули.
– Мужики, это детский лепет. Такого быть не должно вообще никогда. Мы же все лояльно относимся друг к другу, связаны общей бедой, так сказать и думаем, что каждый выкладывается для общего дела, понимаете? Если между нами исчезнет доверие, из-за того, что кто-то работает на совесть, а кто-то спит на рабочем месте, то начнется репрессивная политика с наказаниями и прочим. – Стас утер пот со лба. От возмущения ему стало жарко. – Я никому не скажу про ваш косяк, но имейте ввиду, что только один раз.
– Ладно, Стас, мы поняли, прости. – Аркадий бросил дров в костер. – Такого больше не повторится.
Костры разгорелись с новой силой. От чана с опарышами распространился запах пригоревшего.
– Эту партию вы будете есть сами. – Произнес Стас.
Он взял в руки самодельный топор и принялся выбивать им на мокрых стволах засечки, чтобы потом расщепить. Они остро нуждались в двуручной пиле для повышения производительности труда. Стаса быстро прошиб пот. Он утер мокрый лоб краем воротника. Посмотрел на воду, и ему показалось, что он увидел моргающий свет. Появилась мысль, что парни нашли лодку и возвращаются из похода на ней. Свет снова заморгал и теперь Стас был уверен в том, что ему не кажется.
– Эй, Аркадий, глянь, ты видишь свет? – Стас показал направление рукой.
– Да, вижу. Мигает. Это наши что ли, возвращаются? – И ему первым делом пришла на ум та же мысль.
Стас ничего не ответил. Снял с себя бушлат и загородив им костер сделал несколько взмахов, чтобы посигналить. В ответ снова заморгали.
– А они брали с собой фонари? – Спросил Максим.
Свет был белым, как от диодного фонаря. У них точно все батареи сели, уже давно.
– Нет, не брали. А вдруг, нашли, вместе с лодкой?
– Было бы здорово.
Стас еще раз посигналил при помощи бушлата и снова получил ответ.
– Мужики я на берег, а вы, держите железо при себе. Если что, берите девок и бегите.
– Куда?
– Под муда! К Штанам, разумеется.
Стас накинул на плечи бушлат, взял в руки топор и пошел к берегу. Вскоре он рассмотрел двух человек, машущих руками. На них не было пятнистых бушлатов, они точно не были из их команды. Стас заволновался. Все чувства смешались, и радость, и страх, и надежда, и много еще чего. Вдруг подумалось, что это спасатели, которые ищут выживших. Не могли же люди путешествовать столько времени на маленькой лодочке.
Люди были незнакомыми, и транспорт их совсем не походил на лодку. Версия со спасателями отпала по мере их приближения. По выражению лиц, Стас понял, что эти люди точно такие же жертвы стихии, которые после ее начала впервые видят живых людей. И плыли они на надувном матраце, груженном пакетами из супермаркетов.
Матрац мягко стукнулся о берег. Стас протянул руку первому человеку и помог ему перескочить на берег не замочившись. Потом матрац развернули и помогли выбраться второму.
– Андриян.
– Григорий.
– Стас. Откуда вы, мужики? – Стас оглядел их с головы до ног.
Одеты они были в военное, как и он сам. Мужики с матраца с тем же любопытством рассматривали его.
– А много вас выжило? – Вместо ответа, спросил Григорий.
– Двенадцать. – Ответил Стас.
– Нас-то, поболе.
– И где вы обосновались?
– Нигде. Нас по воде тащит.
Григорий и Андриян наперебой поведали свою историю и выслушали вкратце историю туристов, застигнутых ураганом. Обе стороны были потрясены историями спасения. Мужики разглядывали друг друга, еще не веря до конца, что кому-то удалось выжить.
– Так мы уже до Заполярья доплыли? – Присвистнул Стыдов. – Плато Путорана, я слышал о нем всего пару раз.
Прибежала Софья и, не скрывая крайнего удивления, выслушала историю спасшихся в УКП.
– Так, плывите сюда, причаливайте к берегу. – Обрадовалась она.
– А как? Наш пенал неуправляем. Нас несет по течению, и судя по всему, до Северного Ледовитого океана осталось всего ничего. – Ответил Кузьмин.
– А у вас, кроме этого матраца ничего нет? – Спросил Стас.
– Нет, а у вас?
– И у нас ничего подходящего. Так бы мы смогли перевезти вас челночным способом на берег.
– Черт! – Стыдов схватился за волосы. – Надо возвращаться быстрее. Детей хотя бы перевезти. Воспитаете? – Спросил он у Софьи, глядя в глаза.
Софья замешкалась вначале, но потом ее лицо стало спокойным, излучая уверенность.
– Конечно. Но мы придумаем способ перевезти вас всех, только начнем с детей.
– Фух, ну ладно, мы возвращаемся. Будем высаживаться на берег вдоль все длины. Сколько до окончания ее?
– Дня три. Думаю, около восьмидесяти километров. – Ответил Стас.
– Если идти вдоль берега, к вам попадем?
– Да, обязательно.
– А что у вас в пакетах? – Спросила Софья.
– А, это, водоросли. У нас провизия заканчивается. Софья тронула Стаса за плечо.
– Вы не уплывайте пока. Я сейчас вернусь. – Она убежала.
– Сразу видно, что вы не голодаете. – Григорий глядел вслед Софье, резво поднимающейся в гору.
Через десять минут Софья вернулась с армейским вещмешком. На вид он был тяжел.
– Это вам! – Девушка протянула Стыдову мешок. – Вам нужны будут силы.
– Спасибо. – Григорий хотел сказать еще что-нибудь благодарное, но слова стали комом в горле.
– Нам пора. – Андриян подтянул матрац. – Я не знаю, что решит коллектив, но думаю, они захотят сойти на берег.
– Без вариантов. Даже не думайте ничего другого. Мы вам будем рады. – Стас пожал руки и помог им сесть на утлое плавсредство.
Григорий надел вещмешок на плечи, чтобы случайно не уронить в воду. Стас помог оттолкнуться от берега.
– До скорого! – Пожелал он.
– До скорого.
Привалов нервничал. Погода была прекрасной, а эти оболтусы, как сквозь землю провалились. Ему представилось, что их затянула темная воронка или они пропороли матрац и теперь уже давно умерли от переохлаждения. Он сам поднялся на борт и подавал сигналы красной лампочкой. Ответа не было. На ветру разболелись глаза.
Супруга поднималась к нему два раза, чтобы узнать как дела и успокоить. Мария Стыдова молчала и это давило на супругу Привалова. Елена поднималась за добрыми вестями, но уходила ни с чем, на ходу придумывая как обнадежить Машу.
Когда показался мигающий огонек фонаря, Юрий облегченно выдохнул. Он решил, что будет строг внешне, но внутри его заливало теплое чувство радости.
– Показались. – Крикнул первым делом в люк.
– Вот видишь. – Услышал он голос жены.
– Слава богу. – Облегченный голос Марии Стыдовой.
Юрий просемафорил несколько раз. Ему ответили. Матрац приближался резво. Уплывали они гораздо медленнее. В их активности Юрий почувствовал добрый знак. На борт выбрался Шулятьев и Яцук, чтобы помочь подняться.
«Путешественники» махали руками и свистели.
– Бухие? – Удивился Шулятьев.
– Может, просто счастливые. – Решил Привалов.
Между Стыдовым и Кузьминым лежали полные пакеты, это было видно издалека.
– Не зря сгоняли. – Заметил Яцук.
Матрац причалил к борту. Все сразу заметили за плечами Стыдова вещмешок, которого не было с ним во время отправки.
– Гриш, это откуда? – Спросил Привалов.
– Всему свое время. Терпение, друзья.
– Точно, бухой.
Подняли все пакеты с водорослями, а потом «путешественников». Позже всех, матрац. Привалов забыл про то, что собирался выглядеть строгим. Он сгорал от любопытства.
– Не тяните, мужики. Откуда хабар?
Стыдов снял с плеч вещмешок и тяжело опустил его на пол. Звякнули банки друг о друга. Развязал узел и обнажил его содержимое, десятка три консервных банок. Все, кто увидел эту драгоценность, замерли с открытыми ртами.
– Откуда?
– Не поверите, но там живут люди.
Новость о выживших людям ошеломила всех. Даже дети потеряли покой и громко шумели, не в силах справиться с возбуждением.
В этот вечер ужин был поистине царский. Женщины приготовили наваристый бульон, загустив его вымоченными водорослями. Дети сразу отвалились спать, а взрослым пришлось решать, как быть. Вопросов не было, чтобы остаться дрейфовать. Сходить на берег решили однозначно, но способа переправить всех быстро не могли придумать.
– Надо высадить детей, иначе погибнем все. – Настаивал Кузьмин.
Женщин пугала перспектива бросить детей на чужих людей. В них говорили больше материнские инстинкты, чем реальная забота.
– Какова максимальная грузоподъемность нашего матраца? – Спросил Привалов.
– Двух мужиков держит спокойно и килограмм сорок водорослей. И запас есть еще.
– Слушайте, я предлагаю так. На матраце перевозим за раз одну семью. Я беру Елену и трех своих детей, довожу до берега и возвращаюсь. Елена идет с детьми вдоль берега, если, как вы говорите, они живут прямо на берегу, то не промахнется. Потом Григорий перевозит своих, и возвращается, затем остальные. Как вам?
Некоторое время стояла тишина.
– Якорь надо. – Прервал тишину Яцук. – Иначе не успеем перевезти всех.
– Из чего его делать-то? – Спросил Стыдов.
– Из чего угодно, лишь бы длины до дна хватило.
Яцук, Привалов, Стыдов и Кузьмин не легли спать, пока не собрали якорь из всех имеющихся на борту веревок. Общая длина получилась больше ста метров. Вместо якоря прицепили ненужный шкаф с аппаратурой связи и выбросили за борт. На восьмидесятом метре почувствовали, что достали дно. Пенал начал тормозить и разворачиваться. В углах зажурчала вода. Веревка натянулась и готова была лопнуть.
– Будем тянуть жребий? – Спросил Кузьмин, подразумевая очередность эвакуации.
– Да, это справедливо.
Яцук принес три гайки. Нацарапал на них по одной начальной букве из фамилии семейных. Высыпал гайки в брезентовую рукавицу и встряхнул несколько раз.
– Тяни, командир. – Предложил он Привалову.
Юрий смело забрался рукой в рукавицу и вынул первую попавшуюся гайку. На одной грани была нацарапана буква «К».
– Андриян, тебе первому.
Утром, семью Кузьмина усадили на матрац. Нагрузили вещами с запасом. Привалову пришла идея отправить с ними Лейлу, так как место позволяло взять еще одного ребенка, но Елена не согласилась. Она хотела держать ситуацию под контролем и быть рядом со своими детьми, со всеми.
Андриян бурдел на своих неповоротливых женщин. Для них загрузиться на шаткий матрац было еще тем испытанием. Ольга охала и ахала, пытаясь на него опереться. Наконец, она опустилась на корячки, и заползла на матрац. После чего приняла на борт дочь Злату. Кузьмин помахал веслом. Солнце едва осветило горизонт, указывая направление. Маленький плот направился строго на восток.
Дождь помогал делать находки, смывая с них грязь. Долина была полна топкой грязи, по которой невозможно было передвигаться. Ливни постепенно вымывали ее, обнажая «подарки». Машин было много, строительного мусора, камней и много деревьев, большинство из которых до катастрофы росли в самой долине. Вдоль западного склона, попав в зону, куда не доставал ураган, сохранились деревья. Они торчали совершенно голыми из воды и по ним было непонятно, погибли они или просто лишились листьев и иголок. Хотелось верить, что деревья отойдут, и на следующее лето здесь снова появится лес.
От грязи, заполняющей долину, поднимался тяжелый запах тлена. В машинах встречались разложившиеся трупы. Было много органики и в самой грязи. Вадим пошутил, что это благодатная основа для будущей растительности. Как бы то ни было, но на брезгливость никто не обращал внимания. Каждому найденному подарку искренне радовались, даже если в нем погибли люди. Чтобы очистить совесть, всех покойников, или их части, относили в небольшую «братскую могилу», выемку в скале у самого основания, полную густой грязи.
Пока что, самой ценной находкой, оказался подъемный кран на шасси грузовика и городская оранжевая «мусорка». Видимо, ураган застиг ее в момент, когда она ехала выгружаться. Из дыр вывалился мусор и собрался горками, рядом с машиной. Кабина у машины отсутствовала вместе с мотором. Не было и передних колес. Но интересовало именно содержимое ее кузова, с него и начали.
Машина лежала на склоне, поэтому выгребали все на чистый камень.
– А ты, Зураб, мог себе представить, что будешь с таким интересом ковыряться в мусоре когда-нибудь?
– Полностью не исключал. Мало ли, как в жизни могло обернуться.
– Ну, в принципе, твои страхи сбылись.
– Жопошники! – Прохрипел Юрий, держа в руке грязный бюстгальтер. – Софке подарю, на денюху. – Не меняя голоса, добавил он.
– Нехрен ими делать. Никаких бюстгальтеров и каблуков, пусть бабы поживут, как люди. – Возмутился Виктор.
– Я же пошутил. – Юрий отбросил бюстгальтер в сторону. – Нет тут ничего полезного.
– Пластиковые бутылки не выбрасывайте. – Попросил Вадим. – Пригодятся.
Этого добра внутри «мусорки» оказалось предостаточно. Скоро, рядом с машиной образовалась куча грязных пластиковых бутылок, всевозможных форм и размеров. Рядом с ней появилась еще одна кучка, гораздо меньше. В нее складывали все, что могло пригодиться в принципе. Например, сковорода с облезшим антипригарным покрытием, Мятая алюминиевая кастрюля, которую можно было еще восстановить. Шуруповерт, из которого можно было достать что- нибудь полезное. Например, сделать отвертку.
Вообще, исследуя помойку, пришли к выводу, что народ, девяносто процентов мусора делал из продуктов питания. Желудки, до катастрофы, были самым сакральным местом в организме, требующем частых и обильных жертв. Оставшуюся часть мусора составляли средства гигиены, строительные отходы, и прочая мелочь.
Зураб планировал задержаться в долине, если они найдут что-нибудь съедобное. Но за три дня, так ничего и не обнаружилось. Запасы еды заканчивались. Их хватило бы только на обратную дорогу. Чтобы облегчить переезд на новое место, было решено из пустых бутылок сделать плот, и взять его с собой. Часть вернулась бы назад, короткой дорогой, чтобы подготовить остальных к переезду, а часть пошла бы вдоль берега, вместе с плотом.
Пришлось поискать, из чего сделать плот. Ураган не оставил шансов большим и ровным предметам из которых можно было бы собрать корпус плота. Все было скрючено, смято, прострелено навылет.
– Я придумал. – Радостно сообщил Вячеслав.
Он предложил использовать покрышки грузовиков. Забить их пустыми бутылками, скрепить между собой, чтобы не разбегались, а сверху накидать разного хлама, чтобы создать более менее пригодную для погрузки поверхность. Допустим, капоты с легковушек, крышки багажника и прочие части, после распрямления, вполне подходили.
Плот собрали у самой воды, чтобы не тянуть тяжелую конструкцию на себе. Он и на самом деле получился тяжелым, но несмотря на свой вес, в воду сел меньше чем наполовину. Пятерых человек держал с хорошим запасом. Зураб, Виктор и Юрий пошли в лагерь налегке. Вадима и Вячеслава оставили тянуть плот. На самом деле это не было тяжелым занятием. Вес его на воде совсем не чувствовался.
Вторым отправляться на сушу, выпало Приваловым. Юрий не спал ночь, думая о переезде. Страшнее всего было за детей. Пять часов, как минимум просидеть неподвижно на матраце, на холодном ветру, и это при самом благоприятном стечении обстоятельств. Из его Елены вряд ли получится хороший гребец, так что часов семь у них точно уйдет в сторону суши. Про обратный путь налегке Юрий даже не думал, самое главное было перевезти жену и детей в безопасное место без происшествий.
Он не стал ждать будильника, встал раньше. Добрался до первого отсека и нашел в нем шесть пустых пластиковых бутылок. Разбудил и спросил у Яцука изоленту. Хорошо, что у него всегда и всего было с запасом. Федор протянул ему рулон и тут же заснул. Привалов прикинул пустую бутылку к себе, предполагая, как лучше ее закрепить на детях. Выходило, что лучше всего прикрепить к руке, на внешнюю сторону.
Проснулась Елена, и начали потихоньку собираться вместе. Места на матраце было совсем мало, поэтому Юрий предупредил ее о том, что много вещей взять не получится.
– Надевай на себя, все, что можешь надеть, и на детей так же, и еще одну сумку и всё.
– А нам не придется ночевать под открытым небом? – испугалась жена.
– Нет. Кузьмин же сказал, что высадился недалеко от лагеря. Их встретили почти сразу. Он видел.
– Это хорошо. Ну, а потом-то перевезем?
– Да, разумеется, Лен. Потом, не торопясь, мы вывезем отсюда все.
Юрий подкачал матрац. Примерился, как лучше принять детей. Волновался он очень сильно. «Кондрашка» трясла тело не столько из-за ледяного ветра, сколько из-за переживаний предстоящего переезда. Вода была спокойной, тучи над головой, как обычно. По ним не поймешь, приготовили они сюрприз или нет, пока не увидишь его собственными глазами. Хуже всего, что могло приключиться с ними по дороге, был ветер, крупный град или сильный снег. Все они несли с собой смертельную опасность.
Елена пошла будить детей, а Юрий спустился во второй отсек к Яцуку. Его он считал самым технически грамотным и желал получить что-то вроде технического благословения. Федор так его и понял.
– Не волнуйся ты так. На пользу это не пойдет. Представь, что не семью везешь, а дрова. – Яцук осекся. – Ну, ты понял к чему я. С холодным рассудком и решения будут правильные, разволнуешься, обязательно сделаешь ошибки. Соберись, ты же на ядерной кнопке сидел.
– Ладно, я понял. – Юрий глубоко вдохнул и выдохнул несколько раз. – Меня беспокоит то, что нас на матраце будет пятеро. Любое неосторожное движение, и…
– Юр, я не узнаю тебя. Все будет хорошо. Вон, Кузьмин сплавал и рассказать-то нечего. Вжик-вжик и сгонял.
– Уф. Ладно, пойду детей будить. – Привалов как будто успокоился, поделившись страхами.
Когда он открыл крышку двенадцатого отсека, дети уже собирались. Елена одевала их плотно, отчего они выглядели, как большие и неповоротливые куклы.
– Снимай половину одежды. – Приказал ей Юрий.
– Они же замерзнут? – Жена выставила на него испуганные глаза.
– А так, если они упадут в воду, то и рукой шевельнуть не смогут. Одежда сразу намокнет и потянет их на дно и бутылки не помогут.
– Какие еще бутылки?
Юрий показал пакет с шестью пластиковыми бутылками.
– Это вместо спасательных жилетов.
Елена не совсем была согласна, но доверилась мужу без лишних пререканий.
Кузьмин и Стыдов помогли подняться семье Привалова наверх. В утреннем сумраке, маленькие и все равно укутанные детишки, походили на пингвинят. Юрий прикрутил к их рукам пустые бутылки. Дети замахали ими, как крыльями, начали шутить друг над другом. Юрий спустился первым. Он придерживал в натяг веревку, чтобы матрац не отходил от борта пенала. Яцук первым помог спуститься Мишке. Передал его из рук в руки отцу.
– Сиди и не двигайся. – Предупредил его отец.
Потом передали Машку. Ей тоже приказали не двигаться и держаться за брата. Потом Лейлу. Принимать ее уже было проблематично. Некуда было поставить ногу, потому что центр матраца уже был занят. Хорошо, что дети были маленькими, и с ними легко было справиться даже одной рукой.
Юрий сел на самый нос и приказал Мишке прижаться к его спине и держаться за нее. Девчонкам приказал сесть за братом и ждать мамку. Елена не очень ловко забралась на матрац. Юрию пришлось придерживать детей, потому что их суденышко опасно кренилось. Наконец, супруга уселась. Она вытянула вперед ноги, сделав из них бортик для детей. Яцук подал им весла и сумки. Одну из сумок, с запасом еды и теплой одежды Юрий надел на грудь, как рюкзак. Вторую, поставили рядом с Мишкой. В этой сумке лежал кусок брезентовой ткани, которую можно было использовать как защиту от ветра, дождя и града.
– Давайте. – Юрий помахал товарищам веслом.
– Удачи. – Пожелал Яцук.
– Попутного в спину. – Напутствовал Стыдов.
Ветер и волны подхватили матрац и плавно покачивая, понесли его на восток. Юрий обернулся, чтобы оценить реакцию детей. Мишку ему не было видно, но вот девчонки, как завороженные, во все глаза, смотрели по сторонам. В их взгляде было столько ярких чувств: страх, удивление, любопытство, торжество. Они как будто не замечали, что отец смотрит на них. Их большие глазенки, заблестевшие на ветру, были полностью увлечены разглядыванием волнующегося моря.
Юрий любовался их очаровательными мордахами. Сейчас он был похож на отца, тайком умиляющегося собственными детьми. Юрий обернулся и посмотрел на жену. Елена поняла его состояние и улыбнулась.
– А теперь, начинаем грести.
Юрий сделал движение веслом по левому борту. Матрац потянуло влево.
– Выравнивай. – Приказал он жене.
– А как? – растерянно спросила супруга и попыталась махнуть веслом по правой стороне.
– Нет, не так. Когда я гребу по левому борту то и ты по левому, а когда по правому, то и ты по правому. Поняла?
– Не совсем, но буду делать, как ты сказал.
– Правильно. Каждый раз не надо будет так делать, в основном буду грести я.
– Как я узнаю, когда мне надо грести?
– Я скажу тебе.
Юрий активно заработал веслом, то по левому, то по правому борту. Время от времени он звал на помощь Елену. Признаться, толку от ее помощи было не много. Ей не хватало сил нормально работать веслом. Она опускала его наполовину лопасти и создавала больше брызг, чем работы.
Пенал отдалился до самой границы видимости. Юрий поднял фонарь и моргнул светом. С пенала ответила красная лампочка.
– Так, скоро должна показаться суша.
Он отдохнул пару минут. Расстегнул воротник. От тела поднимался пар. Лейла и Машка смотрели на него с удивлением.
– Упарился, девчат, везти вас.
С севера неожиданно дохнуло холодом. Рябь пробежала поверх волн. Сразу вспомнился тот самый выход в снегопад. Юрий застегнулся и снова налег на волны.
– Поднажмем! – Приказал он по большей части самому себе.
Утренние страхи снова вернулись к нему. Любая непогода была сейчас ни к чему.
– Лен, можешь весло погружать глубже?
– Могу, но тогда оно у меня из рук вырывается.
– Черт с тобой, греби, как можешь, только не останавливайся.
Прошло пять минут. В блеклой дали, как будто проявились очертания суши, но это могла быть и игра воображения. Ветер усилился. Это стало заметно по амплитуде волн. Юрий молчал, никак не комментируя ухудшение ситуации.
– Пап. – Пропищала Машка. – Холодно становится.
Юрий просунул одну руку за спину. Нащупал вторую сумку и вытянул из нее брезент.
– Лен, накрой детей. – Юрий протянул жене свернутый кусок ткани.
Укрывать Елена умела отлично. Накинула брезент сверху и заткнула ткань его детей, чтобы не дуло.
– Если кого начнет тошнить, скажите, откроем. – Предупредил детей отец.
Ветер прошелся по ткани хлопками. Ледяные брызги окатили сидящих на матраце. Юрий обернулся и встретился с тревожным взглядом Елены. Он постарался не выдать своего страха, хотя ситуация напугала его. Волна подняла невесомую
«скорлупку» матраса на самый гребень и резко опустилась. Дети зашумели под покрывалом.
– Все нормально, дети. Это был аттракцион для смелых, называется Чертовы горки. Держитесь крепче, друг за друга и все будет пучком.
Дети засопели, закряхтели, изображая, как они стали крепче держаться. Мишкины ручонки и правда, на мгновение крепче вжались в куртку. Юрий всмотрелся в горизонт. Кажется, воображение играло с ним злую шутку. Очертания суши то были видны, то нет. Тучи наслоились друг на друга и скрыли солнце совсем. Хорошо, что у него был компас, почти игрушечный, найденный в вещах Стыдовых. Вделан он был в торец цилиндра, стилизованного под свернутую в рулон старинную карту.
Юрий сверился с компасом. Стрелка, указывающая на север, отклонилась на запад, следовательно, северный ветер отклонял их на юг. Юрий откорректировал курс.
– Лен, гребем. – Приказал он, не оборачиваясь.
По шлепку весла о воду, он понял, что его услышали. Юрий старался не смотреть по сторонам, сконцентрировавшись на том, чтобы не поставить матрац под волны боком. Изредка он доставал компас и выравнивал курс. Высокие волны, догоняющие матрац время от времени, устраивали ему чертовы горки. Поднимали на самый гребень и роняли его вниз. Сердце заходилось во время спуска, в носу начинало щипать. Юрий упирался в края матраца руками и старался удержать напирающих сзади детей. Дети пищали, визжали, гудели, как паровозы. Кажется, им было больше весело, чем страшно. Пока родители были рядом, они могли быть уверены в том, что находятся в безопасности.
Юрию хотелось быть таким же уверенным в том, что он хотя бы контролирует ситуацию, не говоря о том, что владеет ею. Когда он чувствовал спиной, что приближается большая волна, ему становилось так страшно, что впору было спрятаться под брезент вместе с детьми. Примерно, через полчаса впереди показались белые буруны. Волны как будто наталкивались на препятствия, и растекались по поверхности, теряя силу.
– Что это? – Спросила Елена, заметившая аномалию впереди.
– Не знаю. – Честно признался Юрий.
Волны гнали их прямо на эти буруны. Привалов молился, чтобы там не оказались подводные камни. Обойти их стороной не представлялось возможным. Белые полосы простирались до самого горизонта в обе стороны. Чем ближе они приближались к опасному месту, тем явственнее слышали глухие раскаты разбивающихся, как о берег, волн.
Юрий начал гасить скорость, когда до бурунов осталось пятьдесят метров. Догоняющие матрац волны били Елену в спину, но это было малой платой, за то, чтобы остаться в живых. Последняя волна швырнула их на вспененную поверхность, окатив, напоследок, водой с головы до ног.
Юрий оглянулся. По супруге стекала вода. Она собралась лужицами на углублениях в брезенте.
– Дети, поднимите ручки вверх. – Скомандовал отец.
Он хотел, чтобы вода не успела пропитаться сквозь плотную ткань. Детские ручонки подняли брезент. Вода стекла с матраца, но и под детей затекла. Они запищали, как птенцы в гнезде.
– Терпите, вы же смелые и сильные, как мы с мамой.
Юрий ждал еще какое-то время, что матрац напорется на камни, но потом понял, что просто попал в стоячую воду. Граница ее и течения была настолько четкой, и физические свойства поверхности так сильно отличались между ними из-за водорослей, что появился своеобразный водораздел. Растения сковывали волны. Они были, но больше напоминали обычные колыхания, совершенно неопасные для матраца.
Теперь суша была видна четко. Юрий достал фонарь и на всякий случай несколько раз мигнул в ее сторону. Ответа не последовало, но он на него и не сильно рассчитывал. Он знал, что у выживших не было электрических фонарей и мигнуть в ответ они могли, только разведя огонь.
Юрий украдкой увидел, как Елена перекрестилась. Видимо, тоже увидела сушу, а может быть, поблагодарила бога, за то, что уберег. Ветер, как будто, начал стихать.
– Кому интересно, можете показать носики. – Произнес Юрий через плечо.
Ткань откинулась, и из-под неё показались обе дочери. Ни их вытянутых лицах с большими глазами, застыло удивление.
– Это берег? – Спросила Лейла.
– Да. Мы плыли, плыли и наконец, приплыли. – Радостным голосом произнесла Елена и обняла детей.
– А что там, Мишка молчит? – Юрий заметил, что сын не шевелится.
– Он уснул. – Сообщила Машка.
– Ээээй, сплюха. – Юрий тронул сына за ногу.
Тот зашевелился, зачмокал. Юрий засмеялся во весь голос.
– Вот это у тебя нервы, сынок.
К веслу начали цепляться водоросли, но это уже не казалось проблемой. Юрий не брал глубоко, теперь можно было грести не торопясь. Буйная открытая вода осталась позади. Берег с каждым пройденным метром рос на глазах. Дети выглядывали из-за спины отца и театрально удивлялись высоким берегам.
– О-о-о, как мы туда заберемся? – Машка вытянула губы «дудочкой» и вытаращила глаза.
– Нас папа на себе понесет. – Пообещал им Мишка.
– Чур, я на шее поеду. – Забила Машка.
– А я на спине тогда. – Мишка выбрал оставшееся свободное место.
– А я где? – Лейла расстроилась, что ей не хватит места на отце.
– А ты на моей шее. – Пообещала Елена.
– Ну, уж дудки, ножками потопаете, здоровые уже. – Юрий выбрал мягкую интонацию, чтобы дети не испугались.
На берегу их не ждали. Юрий спрыгнул первым и немного затащил матрац на сушу. От многочасового сидения в одном положении, ноги ни у кого не ходили. Дети сползли на четвереньках, чтобы не упасть в воду. Они кряхтели и стонали, как маленькие старички, пока кровь снова расходилась по ногам. Елена тоже неловко слезла с матраца и застонала. Ноги были ватными, почти не чувствовались. Потом по ним пробежали сотни иголок, после чего их начало «крутить» тянущей и сверлящей тупой болью.
– Приседайте. – Посоветовал Юрий. – Быстрее кровь разгоните.
Он подал пример и первым присел несколько раз. На большее его не хватило. Закружилась голова. Откос, у которого они пристали, был пологим. Юрий взял в руки сумки и сына, Елена дочерей. Они поднялись на ровную поверхность, с которой открывался панорамный вид на воду и на сушу.
– В другое время можно было бы восхититься этим зрелищем. – Елена осмотрелась.
– Попривыкнем на новом месте и восхитимся. – Пообещал Юрий. – Нас должны были ждать костры и дым, для ориентира. Ты видишь, что-нибудь?
Юрию нужно было возвращаться, чтобы передать матрац Стыдовым. Елена покрутила головой.
– Ничего не вижу.
– Интересно, куда нас отнесло ветром? – Вполголоса произнес Юрий и помигал фонарем во все стороны на всякий случай.
Он был уверен, что их унесло южнее, но насколько, не мог знать. Наверняка, не критично, но на душе было беспокойно оставлять жену и детей в неясной ситуации.
– Подождите меня здесь, я быстро.
Юрий заприметил возвышенность в километре и решил глянуть с нее окрестности. Бежать было тяжело. Сказывалось долгое время в пенале, без физических нагрузок. На полпути он уже дышал, как загнанный конь. Пришлось остановиться на отдых, после чего перейти на легкий бег. К тому же, дорога пошла в гору и ногу просто отказывались бежать быстрее.
С округлой вершины, открылся вид на еще одну возвышенность и на абсолютно однотипный, безжизненный пейзаж вокруг. Ни костра, ни дыма он не увидел.
– Мам. – Лейла дернула Елену за палец. – Что там такое?
Она показала рукой вдоль берега. Елена присмотрелась и обомлела, по берегу шли две фигуры и тянули за собой, что-то похожее на плот. Кажется, они заметили их.
– Эээээй! – Крикнула Елена и замахала руками.
Фигуры, идущие вдоль берега, тоже замахали руками. Елена решила, что это за ними и попыталась привлечь мужа. Юрий увидел ее жесты и не понял их смысла.
– Иди сюда! – Крикнула Елена, не уверенная в том, что ее слышно.
Дети показывали руками вниз, но Юрий не мог разглядеть их жесты с такого расстояния. Однако, ему хватило ума понять, что надо вернуться и он бегом направился к берегу. Обратный путь под уклон был намного легче.
Двое парней, одетых в военные зимние бушлаты, поднялись наверх, одновременно с возвращением Юрия. Их лица выражали удивление, намного большее, чем лица Юрия или Елены.
– Вы откуда? – Спросил Вадим.
– А вы разве не нас встречаете? – Удивленно и немного испуганно спросила Елена.
– Нет, мы плот тащим к лагерю. А вы что, на этом матрасике приплыли?
– А давно вы не были в лагере? – Юрий догадался о причинах неведения.
– Две недели. – Сообщил Вадим.
– Понятно. Значит, за время вашего отсутствия многое произошло.
Юрий рассказал свою историю спасения, вплоть до сего момента. Некоторые подробности, в особенности момент подъема пенала на поверхность, и связанную с ним смерть члена команды, вызвали бурную реакцию.
– Ну, хорошо, теперь я могу отправиться назад со спокойной совестью. ПровОдите моих в лагерь?
– Не вопрос. А вы серьезно хотите на этом плыть? – Не унимался Вадим. Его плот выглядел как круизный лайнер, напротив шлюпки-матраца.
– Серьезно, у нас уже и опыт есть.
– Это. – Вадим почесал под шапкой. – Слав, проводи людей в лагерь, и скажи им, что я решил опробовать плот в деле. Хорошо? – Он страшно соскучился по Вике, но не мог не помочь людям, которые скоро вольются в их коллектив.
– Хорошо, но…, - Вячеслав замялся. – Там же ждут?
– Ты же видишь, обстоятельства изменились.
Решение Вадима выглядело логичным. Он был уверен, что с ним будут согласны.
– Далеко до лагеря? – Спросил Привалов.
– Нет, рядом уже. – Вячеслав махнул рукой вдоль берега. – За тем перевалом. Часа три не напрягаясь.
– Ну, малыши… – Юрий сгреб детей в охапку. – Папка скоро вернется. Поднялся, прижал Елену и поцеловал ее в губы.
– Волноваться не о чем. Теперь у нас есть большой плот, которому не так страшна качка. А матрасом мы можем накрыться, хоть от дождя, хоть от града со снегом.
– Слава богу, что вы нам повстречались. – Елена вытерла слезинку, покатившуюся по щеке. – Я, признаться, была в полной растерянности, когда поднялась сюда. А сейчас я знаю, что все будет хорошо. – Она поцеловала Юрия в щеку. – Спешите, вас ждут.
Пока было видно, Юрий махал жене и детям. Они тоже махали ему в ответ. Потом семья скрылась за камнями, и Юрий решительней налег на весла.
Ветер поутих, но не настолько, чтобы вода успокоилась совсем. Юрий готов был к этому, но Вадиму, впервые оказавшемуся в неспокойной водной стихии, было страшно. Он во все глаза смотрел на белые барашки волн, разбивающиеся о барьер из водорослей, а потом, когда плот закачало на волнах, перебрался ближе к центру.
Настил плота оказался слишком подвижным. Волны играли с колесами по очереди, отчего плот скрипел, стонал и делал вид, что собирается рассыпаться. Конструкция нуждалась в крепкой раме, фиксирующей между собой колеса и настил.
– Мы же не собирались выходить на нем в море. – Вадим попытался оправдаться. – Как баржу хотели использовать, лагерь перевезти на новое место по берегу.
– Все нормально, доплывем. – Успокоил его Привалов.
Ночь опустилась раньше, чем они нашли пенал. Вместе с наступлением темноты затих ветер. Юрий вставал во весь рост и, держа фонарь на вытянутой руке, мигал светом. Через пару часов его попытки увенчались успехом. Красный мигающий глаз пенала оказался не в той стороне, в которой его ждал Юрий. УКП находился севернее. По течению дошли до него довольно быстро.
Надо было видеть лицо Стыдова, когда он увидел большой плот, вместо матраца. Он уже начинал нервничать, как и Привалов накануне, переживая за то, как им удастся перебраться на берег. Большой и надежный с виду плот сразу внушил ему уверенность в том, что все пройдет, как надо.
– Не спеши радоваться, Гриш, плот немного подвижный. – Предупредил Привалов.
– И весит поболе матраца.
Яцук услышал про подвижный плот и спустился пощупать его вживую.
– Я знаю, как усилить его. – Сообщил Яцук, покопавшись в недрах плота. – Инструмент и материалы у меня есть, помощник только нужен.
– Я подойду? – Спросил Вадим.
– Гайки крутить умеешь? – Спросил Федор.
– Я из деревни.
Он произнес это с интонацией, будто деревенская жизнь всех делаем умелыми слесарями.
– Федор, ты приготовь пока все, что тебе нужно, а я накормлю гостя. – Предложил Привалов.
– Не надо. – Отказался Вадим. – У меня еда с собой.
– Хорошо, но что ты прямо с корабля на бал, без отдыха, давай, хоть нашу «подлодку» покажу.
Вадим предложение принял. Размер УКП впечатлил его. Тридцать метров в длину. Он и выглядел, как настоящая подводная лодка. Народ уже отходил ко сну, поэтому Юрий показал ему первый, второй и седьмой отсек. Изнутри пенал смотрелся аскетично, но не менее монументально. Всё было массивным и тяжелым. Юрий оставил Вадима в первом отсеке, чтобы тот поужинал.
– Я сейчас напою тебя горячим чаем. – Пообещал он и отправился во второй отсек, где была розетка и кипятильник-бульбулятор конструкции Яцука. Заряд аккумуляторов экономили, но в таких случаях, можно было позволить сделать исключение для дорогого гостя.
Юрий быстро нагрел кипяток и передал кружку Вадиму. Затем забрался в отсек сам. Гость разложил свой ужин на столе, и что-то уплетал из баночки. Юрий решил, что это тушенка.
– Откуда запасы? – Спросил он.
– Сами делаем. – Обыденно сообщил Вадим.
– Как это, из чего? – Удивился Привалов.
Вадим усмехнулся, предугадывая реакцию. Ничего не сказав, он двинул Юрию свою баночку. Привалов взял ее в руки и заглянул внутрь. Из-за сумрака он не понял, что находится в ней. Понюхал.
– Хорошо пахнет. Жареным. – Он поднес банку к лампочке и замер.
Потом медленно обернулся и посмотрел на Вадима. На его лице читалась жуткая борьба противоречивых чувств, жалости и отвращения.
– После двух недель голода, и это было настоящим праздником. Можно сказать, что эти черви спасли нас. На самом деле, они вкусные и питательные.
Привалов вернул банку Вадиму. Тот, как ни в чем не бывало, продолжил поедать опарышей ложкой. Юрий сел рядом и по виду казалось, что он мается.
– Хочешь попробовать? – Вадиму показалось, что он пытается себя преодолеть.
Привалов вместо ответа раздул щеки, вскочил и пулей вылетел в открытый проем наружу. Его стошнило, едва он выбрался. Вадим пожал плечами.
– На что они рассчитывали?
Плот укрепили рамой, собранной из всего подряд, трубок, уголков, деталей оборудования. Федор сверлил отверстие насквозь в железе и покрышке и прихватывал их между собой болтом с широкой шайбой, поставленной изнутри покрышки, чтобы не вырвало. Раму скрепил уголками и тем настилом, что был на нем прежде. После этого плот стал, как одно целое. Яцук походил по нему, попрыгал на углах и остался доволен работой.
– Вадим, иди спать, а я еще тут поколдую. – Предложил он гостю.
– А что тут можно еще улучшить?
– Я хочу сетки поставить для груза. У нас же тут полно всего, жалко будет бросать. Один генератор чего стоит. Вы там, топливом, не богаты?
– Откуда. Те машины, что мы нашли в долине, они просто кусок смятого железа. Все, что могли вылиться из них, давно вылилось.
– Жаль, но я все равно хотел бы перевезти генератор, да и вещей у нас много.
– Ну, хорошо. Мы точно не откажемся.
Вадиму, как гостю, предоставили место в двенадцатом отсеке, где до этого спали дети Привалова. Ему непривычно было слышать, как в стены бьются волны, и что есть ощущение легкой качки. Волны бились так гипнотически мерно, что через минуту Вадим уснул.
Его разбудили рано утром. Семья майора Стыдова уже приготовилась к отплытию. Так как место позволяло, его заняли вещами Кузьминых и Приваловых, а так же, поставили еще одного гребца, рядового Довбыша. Тяжелый плот нуждался в больших усилиях, а на Марию Стыдову полноценно рассчитывать не стоило. Плот оттолкнули от пенала, и он отправился на восток, к берегам обетованным.
Всего же было сделано пять рейсов на новом плоту, чтобы перевезти людей, а потом и их припасы. Генератор, топливо и масло к нему, большое количество кабеля, лампочки, пустые корпуса из-под аппаратуры, небольшие электромоторы, трубы вентиляции. Не успели забрать второй генератор, который Яцук хотел оставить на запчасти и кое-что по мелочи.
Неожиданно поднялся ветер, буйствовавший да дня. Волны были настолько высокими и мощными, что им была нипочем стоячая вода и водоросли. Каменные берега сотрясались под их ударами. Гремело, как при артиллерийской канонаде. Контейнер не вмещал всех желающих. Дети находились в нем постоянно, а вот взрослые менялись, развлекая себя заготовкой дров. Ветер иногда наполнялся снегом, сухим и колючим и казалось, что начинается зима. Но на третий день ветер неожиданно стих и сразу же потеплело.
Немного подождав, отправились к пеналу. Его искали весь день и ночь, но так и не нашли. Кто-то предположил, что сел аккумулятор. Яцук уверил, что лампочка может
мигать на заряде аккумулятора хоть целый год. Пришлось смириться с потерей пенала. Его, в любом случае, не знали, каким способом транспортировать к берегу. Известие о потере пенала, вызвало скорбь среди тех, кому он спас жизнь.
Наперегонки с зимой, новые обитатели плато Путорана, отправились на юг, осваивать земли и приспосабливаться к изменившимся условиям жизни. Двойная горная гряда, названная Штанами, за схожесть с ними с высоты птичьего полета, предоставила им удобную пещеру на внешней южной стороне. До того, как ударили морозы, в пещере сделали печь и по трубам вентиляции вывели из нее дымоход, служащий одновременно и обогревом. Вход завалили дровами.
Из подходящих бревен сбили нары в три уровня. Верхние, как правило, занимали дети. Чем выше, тем теплее был воздух. До того, как мороз окончательно сковал прикрытые грязью остатки «цивилизации», удалось разжиться теплыми вещами, некоторым количеством продовольствия, техники и даже топлива.
Яцук сделал ректификационную колонну и выпаривал на ней, добытые из машин остатки топлива, частично смешанного с водой или маслом. Выбирал фракцию, которая больше всего походила на солярку, и заправлял ею генератор. Дизельный двигатель чихал, трясся, но принимал ее, наполняя пещеру электрическим светом. Дети заряжали телефоны, и на какое-то время возвращались в прошлое, беззаботно играя на них.
Первая же зима дала понять, что дров и еды много не бывает. К счастью, а многие считали, что лета не будет совсем, зима закончилась, и уже в конце мая на темных склонах гор снега не было. Талая вода вымыла из долины еще больше грязи, обнажив массу необходимых для жизни вещей. Но самое главное, это то, что проклюнулась жизнь. Западный склон у подножия зазеленел травой, некоторые деревца выпустили листья на обломанных ветках, в воздухе запахло весной и началом новой жизни. Даже тучи над головой стали светлее, а солнечный диск ярче. Дети почти не помнили голубого неба и были рады тому, что есть.
