Система Великой Нигерии
Неделей позже
Курьерский корабль «Вольфрам» был не тем судном, на котором хотелось бы совершить круиз. Более того, на нем вряд ли захотелось бы находиться сверх необходимого, ибо аскетизм его был сравним с пещерой отшельника. Не помрешь, конечно, но и всю жизнь просидеть на холодном камне вряд ли кто-нибудь захочет.
Откровенно говоря, этот звездолет представлял собой фактически один двигатель. Стандартная силовая установка эсминца, к которой прилепились бункеры с топливом и крохотная кабинка пилота. Рубка, спальня, кают-компания – все в одном флаконе, разве что санузел отделен. Пилот и максимум два пассажира, причем спать им пришлось бы по очереди. Никакого вооружения… И все это ради одного-единственного результата – скорости.
Благодаря ничтожной массе, втрое меньше, чем у корвета, и двигателю от корабля в двадцать раз больших размеров, удельную мощность курьер имел колоссальную. Соответственно, и динамика разгона у него была запредельной. Курьерские корабли легко обгоняли истребители и, в отличие от них, способны были уходить в гиперпространство. Обратная сторона медали – нестабильность прыжка, здесь масса играла с кораблем злую шутку. Линкоры и крейсера проламываются через гипер подобно носорогам. Траекторию прыжка этой крохи приходилось корректировать вручную, и очень часто. Не зря же курьеры получили у космонавтов прозвище «блохи». И так же естественно, что управлять ими могли только очень хорошие пилоты.
Капитан-лейтенант Кольм был не просто хорошим, он был очень хорошим пилотом. А главное, он, в отличие от многих «ремесленников космоса», получал удовольствие от самого процесса управления скоростным кораблем. То, что для многих было тяжелой и выматывающей работой, Кольма, напротив, заряжало энергией. Неудивительно, что в систему Великой Нигерии он прибыл бодрым и готовым к любым свершениям.
В системе было тихо. Не совсем, конечно, чуткая аппаратура курьера (уж на чем, на чем, а на ней экономить никто не стал) ловила переговоры между кораблями, но было их немного. По сравнению с развитыми системами вроде того же Урала тишина едва не гробовая. Что, в принципе, было вполне ожидаемо – находились здесь лишь уральские корабли, вывозившие домой продукцию местных заводов, да с той же планеты оперативная группа из четырех кораблей, переданная в оперативное подчинение колониальной администрации.
А вот с навигационными рисками дела обстояли так себе. В смысле, были они, эти риски, и в количестве несколько больше среднестатистического. Ненамного – но все же. Во всяком случае, Кольму пришлось огибать аж три метеоритных роя и две гравитационные аномалии. Каменюки здесь, к счастью, в этой системе были сплошь мелкими, даже эсминец прошел бы их потоки насквозь, просто включив силовое поле.
Курьер, в принципе, тоже прошел бы – защита у него по напряженности не уступала более крупным звездолетам, благо прикрывала объект малой массы, зато с хорошими реакторами. Прошел бы, но Кольм решил не рисковать, чуть подкорректировав курс и обойдя опасные зоны по широкой дуге. Так же поступил и с гравитационными аномалиями, хотя уж они-то вряд ли могли представлять угрозу. Но – у него было задание, и потому следовало исключить даже незначительный риск. Лихость лихостью, вот только упорядоченная германская часть его души в таких случаях упорно брала свое.
Крейсер на орбите приветственно мигнул бортовыми огнями, Кольм вежливо отсалютовал прожектором в ответ и ловко пришвартовался. Можно было воспользоваться причалом одной из трофейных крепостей, вот только какая разница? Там только гарнизон, администрация же внизу, на планете. Да и человек, осуществляющий непосредственное командование оперативной группой, все равно находился на борту крейсера.
«Свияжск», так назывался корабль, вырастал в размерах буквально на глазах. Новенький, почти не летавший еще легкий крейсер, в девичестве тип «Эссекс», но от прототипа весьма и весьма отличающийся. Когда-то уральцы, чтобы не терять время и деньги на разработку собственного корабля, который все равно вряд ли окажется заметно эффективнее уже принятых на вооружение Конфедерации, воспользовались удачным проектом, серьезно его модернизировав. Получив усиленные двигатели и вооружение, крейсер оказался неплох. Не более того. Но и не менее.
Построить их успели аж два десятка, благо кораблестроительная программа Конфедерации перед войной отличалась грандиозным размахом, и военные брали все, лишь бы характеристики устраивали. Большая часть воевала в составах разных эскадр, а четыре последних корабля, с усиленной по сравнению с предшественниками защитой, как раз достраивались, когда началась карусель. Сейчас первый из этой четверки как раз и находился здесь, совмещая приятное с полезным. То есть проходя обкатку, осваиваясь экипажем и заодно обеспечивая защиту планеты. Нормальная ситуация.
А кораблик был красивый, Кольм аж залюбовался. «Свияжск» ухитрялся сочетать в себе изящные, стремительные обводы и грубую брутальность классического артиллерийского корабля. Стремительность и сила… Кольм и сам не отказался бы от командования таким чудом. Впрочем, у него еще все впереди, а на нынешнем посту или голову сложит, или в чинах взлетит, как на сверхсвете. Успокоив себя подобным образом, Кольм улыбнулся и, тут же подавив недостойную сурового космического волка гримасу, с отреченно-безучастным лицом принялся швартовать свой корабль к борту крейсера. Та еще задачка, надо сказать, чуть промахнешься – и вмятин не избежать. Нестрашно, в общем-то, но – позор, и потому, с ювелирной точностью притерев свой корабль к швартовочному рукаву, Кольм ощущал законную гордость и крупные, словно горох, капли пота на лбу.
Возле шлюза его встречала толпа. Как же, только из дому, новости. Кольм быстро поздоровался со знакомыми, выволок из корабля целую груду посылок, раздал карты памяти с письмами и почти свежими новостями, после чего был перехвачен высоченным мужиком в черном десантном комбинезоне.
– Привет, герой! – пророкотал он, ловко подхватывая Кольма под локоть широкой, как лопата, ладонью. – Зазнался? Не узнаешь?
– И тебе не хворать, – пусть с некоторым усилием, капитан-лейтенант вспомнил его. Один из тех десантников, с кем не так уж и давно вместе штурмовали город-пещеру на Новом Амстердаме. – Смотрю, все растешь?
– А то ж! Ладно, по дороге наговоримся. Пошли, командир приказал тебя срочно к нему доставить.
Ну, пошли так пошли, тем более, Кольму туда и нужно было. Быстро шагая следом за провожатым по коридорам звездолета, он рассказывал ему последние уральские новости, не забывая при этом с живым интересом оглядываться по сторонам. На таком корабле ему прежде бывать еще не приходилось.
Нельзя сказать, что «Свияжск» внутри особо впечатлял. Ширина и высота коридоров была обычной для кораблей такого класса, да и вообще стандартизация коснулась буквально всего. А что поделаешь? Так дешевле. Время шедевров-одиночек давно ушло, бал правила формула «числом побольше – ценой поменьше», и «Свияжск», при всей своей самобытности обводов, в этом плане был вполне зауряден.
Командир флагманского звездолета, капитан третьего ранга Песков, был одним из когорты «птенцов Александрова», ветераном сражения при Шелленберге, получившим новое звание, открывающее ему дорогу на мостик, посмертно. Собственно, частью того, что должен был передать ему Кольм, была как раз эта информация, а также новые погоны и приказ о переводе его из рядов «исполняющих обязанности» в постоянные командиры крейсера. А еще – карту памяти с информацией. Какой? Ну, это уже было не его ума дело.
Закончив с делами на орбите, личный порученец адмирала Александрова, позаимствовав из ангара крейсера бот, отправился вниз, на планету. Увы, курьерские корабли для входа в атмосферу были категорически не приспособлены. Специфика конструкции наделяла их аэродинамикой кирпича в комплекте со всеми сопутствующими проблемами. Впрочем, какая разница? Особенно если учесть, что правила воздушного движения здесь отсутствовали напрочь и можно было немного полихачить. В общем, на бетонные плиты космодрома Кольм выбрался слегка покрасневшим от перегрузок и довольным, как слон.
Пока молодой офицер совмещал приятное с полезным, получая удовольствие в рамках выполнения задания, в кают-компании «Свияжска» собрались офицеры оперативной группы. Первое офицерское собрание с момента, как они сюда прибыли – о чем-то это да говорило. О необходимости его проведения в послании адмирала указывалось особо, но даже если бы про это не прозвучало ни слова, Песков бы провел его по собственной инициативе.
Кают-компания легкого крейсера – это вам не похожее на баскетбольную площадку аналогичного назначения помещение линкора. Размеры совсем не те. Однако Пескову она нравилась. Может, потому, что «Свияжск» был его первым кораблем, а может, она просто получилась неожиданно уютной. Кто знает… Песков никогда всерьез не задавался этим вопросом. Ему просто нравился его корабль – вот и все.
Народу, правда, собралось не так и много. Корабли небольшие, да и мало их, поэтому смогли уместиться все. Правда, некоторым пришлось стоять, но тут уж кто не успел – тот опоздал. Лихая молодежь – старшему из собравшихся не было еще и тридцати. Вот только жаль, серьезный боевой опыт далеко не у всех. Почти половина – выпускники ускоренных офицерских курсов, открытых на Урале, как и на некоторых других планетах, незадолго до войны. Все участвовали в первой битве за Урал. Ну, той, когда нагнули черномазых. Трусов нет, но и опыт одного сумбурного сражения – еще не опыт.
С другой стороны, командовать такими было проще. Кадровый офицер, с боевыми орденами – для такого молодняка Песков и ему подобные оказались непререкаемыми авторитетами. Во всяком случае, для большинства. И неудивительно, что когда кап-три вошел, смешки и разговоры в кают-компании почти мгновенно прекратились.
– Господа офицеры!
– Сидите, – махнул рукой Песков, не слишком ловко пробираясь оставленным между стульями узким проходом к небольшому возвышению, для таких вот, собственно, моментов и предназначенному. Дошел, поднялся, окинул собравшихся взглядом. Орлы! Правда, некоторые орлы из тех, что деревья клюют, ну да ничего. Если выживут, станут настоящими представителями геральдической фауны. Но это потом, сейчас же – дело и только дело. И с места в карьер, безо всякого вступления, он начал: – Сегодня получен приказ командования…
Когда Песков закончил, в кают-компании на несколько секунд воцарилось гробовое молчание. Как затишье перед бурей… А затем кто-то негромко и без всякой злобы, скорее задумчиво, сказал:
– Если хоть что-то сорвется, то это окажется заданием для самоубийц.
– А может, и нет, – столь же рассудочно отозвался чей-то голос. – Слишком много допущений, мы даже не знаем, кто окажется противником. Может, он нам самим на один зуб!
– Я бы так не обольщался.
– Подстава это, – убежденно выдал кто-то. Судя по мальчишескому, ломающемуся баритону, из совсем молодых. – Ордена на нашей крови зарабатывают.
– Заткнись, поганец малолетний! – в голосе говорившего звучала неподдельная злость. – Адмирал вытащил нас с Шелленберга и сейчас на смерть не пошлет и в беде не бросит…
Перепалка стремительно набирала обороты. Песков немного послушал и улыбнулся уголками губ. Старая гвардия достаточно легко задавливала скептиков, а значит, дело не безнадежно. Ибо только с теми, кто уверен в успехе, можно идти в бой…
Пока наверху кипели страсти, ничего не подозревающий о шуме, который устроил своим появлением, Кольм спокойно шел к зданию космопорта. Обладающее тяжеловесными формами квадратное здание из серого бетона выглядело мрачновато. Этому, не в последнюю очередь, способствовали дыры в стенах – космопорт нигерийцы пытались наспех превратить в узел обороны.
Ничего путного из этой затеи, разумеется, не вышло, однако само здание изрядно пострадало. Теперь оно таращилось пробоинами и выбитыми окнами, зияющими осколками стекла, будто гнилыми зубами престарелого дракона. Очищать это безобразие не торопились. Уральцы использовали от силы треть помещений, расположившись в левом, практически не пострадавшем крыле здания. На состояние остального им было не то чтобы наплевать, просто имелись дела поважнее.
Быстро отметив свой пропуск (формальность, конечно, однако необходимая хотя бы для того, чтоб свои же не сбили по ошибке), Кольм вытребовал себе транспорт. Можно было бы, конечно, воспользоваться ботом, но какой смысл? До цели полтора километра, если по прямой. Дольше место для посадки выбирать будешь. Так что сел капитан-лейтенант в шикарную колесную машину, выпущенную на заводах Нового Лондона, невесть какими путями оказавшуюся здесь, а позже, на правах победителей, конфискованную уральцами для собственных нужд. Здесь этого добра хватало – Великая Нигерия жила не особенно богато, но диктатор любил шикануть. Победители, естественно, мимо такого пройти не могли, немедленно реквизировав халявный автопарк, и теперь разъезжали по планете с комфортом.
Дежурная машина стояла «под парами», и ее посланнику комфлота выделили без лишних слов. Сел в нее Кольм, поерзал, устраиваясь поудобнее на мягкой коже сидений, махнул рукой водителю. Тот лишь головой кивнул, втапливая педаль до упора. Сочно взревел мотор (имитация, конечно, электродвигатели по определению практически бесшумны), и ускорение вдавило пассажира в кресло. Почти как на истребителе!
Колониальная администрация занимала роскошный особняк в самом центре города. Когда-то он служил одной из резиденций диктатора, но сейчас расклады поменялись, и новые хозяева разместились в нем со всеми удобствами. Впрочем, основной причиной выбора именно этого здания явилось то, что оно практически не пострадало при штурме планеты. Так, пара выбитых близкими взрывами и давным-давно вставленных на место окон да слегка посеченный осколками фасад – меньше, чем ничего. По сравнению с большинством домов, сейчас находившихся в весьма плачевном состоянии, так очень и очень неплохо. Кольму было, с чем сравнивать, добираясь до места, улиц, по которым прокатилась война, он повидал изрядно. И, следовало признать, те, кто положил глаз на уцелевшее здание, сделали правильный выбор.
Кабинет исполняющей обязанности руководителя колониальной администрации Татьяны Ивановны Коломиец располагался на втором этаже. Под него, не мудрствуя лукаво, заняли бывший кабинет диктатора – удобное и неплохо оснащенное помещение с огромным столом. Как успели просветить Кольма, за этим столом покойный генерал Бамбуту проводил совещания и на него же заваливал сговорчивых представительниц противоположного пола. А может, и несговорчивых тоже, хрен его знает. Звукоизоляция у кабинета была неплохой, массивные двери надежно отгораживали его от окружающего мира, и потому нюансы происходящего редко становились известны.
До нынешней хозяйки этого места Кольма допустили сразу же. Здесь вообще не слишком жаловали традиционные в других местах бюрократические проволочки. Молодежь торопилась жить и без нужды никого лишний раз не мариновала. Плюс статус адмиральского посланника чего-то да стоил. В общем, пять минут, потребные для того, чтобы дойти до кабинета по кажущимся бесконечными коридорам – и капитан-лейтенант уже входил в кабинет, мимолетом обратив внимание на двери. Не только звукоизолирующие, кстати, но и не уступающие по прочности сейфу. Пожалуй, случись что – и косяк сдастся раньше.
Сама Татьяна Коломиец была молода. Возмутительно молода, на взгляд Кольма. Ей бы в куклы играть, а не планетой рулить. Тем не менее, кадровые вопросы, тем более административного порядка, находятся не в компетенции обычного капитан-лейтенанта. Оставалось лишь принять ее возраст как данность и постараться не обращать на него внимания.
Однако тот факт, что девица за столом жутко деловая, Кольм отметил сразу. Получив карту памяти, она ознакомилась с ее содержимым быстро, но в то же время, очень внимательно. От глаз капитан-лейтенанта не укрылось, что она именно читала, а не просматривала страницы по диагонали. А закончив, она подняла голову, хмуро вздохнула и поинтересовалась:
– Это все?
– Нет. Есть еще приказ лично для меня.
– И какой же?
– Быть с вами рядом. И, если что-нибудь пойдет не так, вытащить любой ценой.
– Ваш адмирал малость перегибает палку… И что значит любой?
– Любой – значит, любой, – Кольм недоуменно пожал плечами. – Двойной интерпретации не предусмотрено.
– И… все же?
Кольм задумался на миг, вспомнил сказанное Александровым перед отлетом. Сравнил с тем, что адмирал сказал ему в том, самом первом разговоре, и ответил просто:
– Если мне понадобится взорвать эту планету, я ее взорву.
