Глава 9
Уолтер Салливан смотрел на лицо, точнее, на то, что от него осталось. На пальце открытой для взгляда ступни висела стандартная бирка морга. Пока сопровождающие ждали его снаружи, он тихо присел рядом с ней. Формальное опознание уже состоялось. Полицейские отправились составлять свои отчеты, репортеры — писать свои репортажи. Но Уолтер Салливан, один из могущественнейших людей своего времени, который, начиная с четырнадцати лет, превращал в деньги все, к чему прикасался, теперь внезапно почувствовал себя абсолютно обессиленным и опустошенным.
Журналисты открыли в нем и Кристи поистине неиссякаемый источник для своих статей с тех пор, как длившийся сорок семь лет брак закончился смертью его первой жены. Но, почти разменяв девятый десяток, он жаждал чего-то юного и полного жизни. Насмотревшись картин смерти, он хотел видеть рядом с собой кого-то, кто почти наверняка переживет его. Его близкие друзья и дорогие ему люди умирали один за другим, и он до конца испил свою чашу, чашу человека, оплакивающего других. Старость — не простой период в жизни, даже для очень богатых.
Но Кристи Салливан не пережила его. И ему приходилось с этим смириться. На его счастье он довольно смутно представлял себе, что произойдет с останками его второй жены дальше.
Как только Уолтер Салливан покинет комнату, появится сотрудник морга и отвезет покойную миссис Салливан в комнату для вскрытия. Там ее взвесят, измерят рост. Затем сфотографируют, сначала в одежде, а затем без нее. Потом рентгеновское исследование и снятие отпечатков пальцев. Будет проведен тщательный осмотр внешних покровов тела для того, чтобы не пропустить ни единой улики, полезной для следствия. Телесные жидкости будут отправлены на токсикологический анализ, чтобы выяснить, содержатся ли в них следы алкоголя, наркотиков и других веществ. Разрез расслоит ее тело от плеча до плеча и от груди до гениталий. Ужасное зрелище даже для привычного наблюдателя. Каждый орган будет проанализирован и взвешен, гениталии исследованы на наличие признаков сексуального контакта или физических повреждений. Любой след спермы, крови, чужих волос будет отправлен на анализ ДНК.
Затем обследуют ее голову, изучат пулевые отверстия. После этого специальной пилой сделают надрез на черепе от уха до уха, через макушку. Вырежут верхнюю переднюю четверть черепа, и извлеченный через отверстие мозг также будет исследован. Извлекут пулю и передадут ее на баллистическую экспертизу.
Токсикологи сделают заключение о содержимом ее желудка и следах посторонних веществ в крови и моче.
Будет подготовлен протокол вскрытия, излагающий причину смерти, все сопутствующие заключения и обстоятельства и официальную точку зрения медицинского эксперта.
Протокол вскрытия вместе с фотографиями, рентгеновскими снимками, отпечатками пальцев, токсикологическим заключением и любой другой информацией, относящейся к уголовному делу, будет передан следователю.
Наконец, Уолтер Салливан поднялся, накрыл останки своей погибшей жены и вышел.
С другой стороны еще одного полупрозрачного зеркала за выходящим из комнаты овдовевшим человеком внимательно наблюдали глаза следователя. Затем Сет Фрэнк надел шляпу и тихо вышел.
* * *
Зал заседаний номер один, самый большой на фирме, находился в центре здания рядом с приемной. Здесь, за толстыми дверьми, проходила встреча всех компаньонов организации.
Между Сэнди Лордом и другим старшим компаньоном сидел Джек Грэм. Формально он еще не являлся компаньоном, но детали протокола сегодня не соблюдались, и Лорд настоял на его присутствии.
Официанты разлили кофе по чашкам, разложили на блюдца кексы и булочки и удалились, закрыв за собой двери.
Внимание всех присутствующих обратилось на Дэна Кирксена. Он отпил сока, нарочито тщательно осушил губы салфеткой и поднялся.
— Очевидно, все вы знаете, какую тяжелую утрату понес один из наших самых… — Кирксен бросил короткий взгляд на Лорда — …а если быть точнее, наш самый важный клиент.
Джек оглядел шестидесятифутовый стол с мраморной поверхностью. Большинство глаз были устремлены на Кирксена, несколько человек из сидящих за столом наклонили головы и слушали то, что шепотом сообщали им соседи. Джек уже просмотрел газетные заголовки. Он никогда не участвовал ни в одном из дел Салливана, но знал, что они настолько обширны, что сорок адвокатов фирмы тратили на них почти все свое рабочее время. Он был самым крупным клиентом Паттона, Шоу и Лорда.
— Полиция ведет тщательное расследование всех обстоятельств, — продолжал Кирксен, — и все же дело пока не продвигается вперед. — Кирксен сделал паузу, снова взглянул на Лорда и затем продолжил: — Вы понимаете, что Уолтер потрясен до глубины души. Чтобы в этот трудный для него период оказать ему наибольшую поддержку, мы просим всех адвокатов уделять особое внимание любым делам, связанным с Салливаном, и, желательно, предотвращать появление каких бы то ни было проблем. Далее, хотя мы считаем, что это не что иное, как обычная кража со взломом с очень печальным исходом, ни в коей мере не связанная с деловой активностью Уолтера, мы просим всех вас обращать внимание на любые необычные детали в делах, к решению которых вы привлечены от лица Уолтера. Информация о подозрительных действиях должна немедленно сообщаться либо мне, либо Сэнди.
Несколько голов повернулись к Лорду, который по своему обыкновению смотрел в потолок. В пепельнице перед ним лежали три сигаретных окурка, рядом стоял бокал с недопитым коктейлем «Кровавая Мэри».
Слово взял Рон Дэй из международного юридического отдела. Его аккуратно постриженные бакенбарды обрамляли овальное, как у совы, лицо, частично скрытое очками.
— Это не террористический акт, не так ли? Я занимался координацией работы средневосточных совместных предприятий для фирмы Салливана в Кувейте, и эти люди играют по своим собственным правилам, уверяю вас. Как по-вашему, стоит мне опасаться за мою личную безопасность? Сегодня вечером я улетаю в Эр-Рияд.
Лорд медленно повернул голову, пока его взгляд не упал на Дэя. Его иногда поражало, насколько близорукими, если не сказать абсолютно тупыми, были многие из его компаньонов. Дэй был рядовым компаньоном, главным и, по мнению Лорда, единственным достоинством которого было умение разговаривать на семи языках и угождать правителям Саудовской Аравии.
— Я бы на твоем месте не волновался, Рон. Если это международный заговор, то ты не настолько важная персона, чтобы охотиться за тобой, а если ты действительно им нужен, то и опомниться не успеешь, как станешь покойником.
Дэй потеребил свой галстук; за столом раздались сдержанные смешки.
— Спасибо за объяснение, Сэнди.
— На здоровье, Рон.
Кирксен кашлянул.
— Будьте уверены, принимаются все усилия, чтобы раскрыть это чудовищное преступление. Говорят даже, что сам президент собирается назначить специальную комиссию, которая займется расследованием дела. Как вы знаете, Уолтер Салливан занимал различные посты в нескольких министерствах, и он один из ближайших друзей президента. Полагаю, мы можем надеяться, что преступники вскоре предстанут перед судом.
Кирксен сел.
Лорд осмотрел собравшихся, приподнял брови и потушил свою последнюю сигарету. Вскоре стол опустел.
* * *
Сет Фрэнк повернулся на стуле. Его кабинет занимал место площадью шесть на шесть футов; кабинет шерифа был единственной просторной комнатой в маленьком здании местного полицейского управления. На его столе лежал отчет медицинского эксперта. Часы показывали только половину восьмого утра, но Фрэнк уже трижды внимательно прочел отчет.
Он присутствовал на вскрытии. Следователям приходится это делать по многим причинам. Хотя Фрэнк наблюдал уже несколько сотен вскрытий, он никак не мог привыкнуть к зрелищу трупов, с которыми обращаются так же, как студенты-биологи с останками животных. И хотя его уже не тошнило от этого зрелища, после него ему обычно требовалось бесцельно поездить на автомобиле часа два-три, прежде чем попытаться вернуться к работе.
Отчет был объемистым и аккуратно отпечатанным. Смерть Кристины Салливан наступила не менее семидесяти двух часов назад. Степень распухания ее тела и насыщенность его микробами и газами с хорошей точностью указывала эту цифру. Однако в комнате было очень жарко, что ускорило разложение трупа. Этот факт делал точное определение времени смерти более сложной задачей. Но оно составляло, по твердому убеждению медицинского эксперта, не менее трех дней. Фрэнк также располагал дополнительной информацией, дававшей основание полагать, что Кристина Салливан скончалась в понедельник ночью, что ограничивало время смерти периодом от трех до четырех суток.
Фрэнк почувствовал, что хмурится. Минимум трехдневный период означал, что следы уже давно остыли. За три-четыре дня преступники могли исчезнуть из страны. Вдобавок к тому, что Кристина Салливан была убита довольно давно, расследование еще ни на шаг не продвинулось вперед. Он не мог припомнить другого такого дела, где следы преступления были бы столь же ничтожными.
Пока что ему было ясно, что никаких свидетелей происшедшего, кроме тех, кто ее убил, в имении Салливана не было. В газетах, банках, торговых центрах были помещены обращения. Никто не откликнулся.
Они переговорили с владельцами всех домов в радиусе трех миль. Каждый был потрясен, разгневан и испуган этим известием. Фрэнк обнаружил страх по едва уловимым признакам: у одного задергалась бровь, второй передернул плечами, третий нервно потер ладони. Меры безопасности в этом маленьком округе станут еще более строгими. Однако все эти эмоции не несли в себе никакой полезной информации. Они так же тщательно допросили прислугу во всех соседних имениях. Безрезультатно. Прислуга Салливана, сопровождавшая его в поездке на Барбадос, была опрошена по телефону, и тоже ничего полезного. Кроме того, каждый из них имел железное алиби. Но не безупречное. Фрэнк решил не забывать об этом.
У них также не было ясного представления о том, как Кристина Салливан провела последний день своей жизни. Она была убита в своем доме, предположительно поздней ночью. Но если она действительно погибла в понедельник ночью, то что она делала днем? Фрэнк чувствовал, что эта информация обязательно выведет их на какой-то след.
В половине десятого утра в тот понедельник Кристину Салливан видели в деловой части города, в шикарном салоне красоты, визит в который жены Фрэнка стоил бы ему двухнедельного заработка. Фрэнку предстояло выяснить, чистила ли она перышки перед каким-то ночным развлечением, либо это посещение было очередным. После того как она покинула салон около двенадцати дня, ее след полностью терялся. Она не возвращалась в свою городскую квартиру, не брала такси, которое они смогли бы найти.
Чтобы остаться в городе, когда все остальные уезжают на солнечный юг, нужна была веская причина, заключил он. Если она ту ночь провела не одна, то с этим человеком Фрэнку очень хотелось бы побеседовать и, возможно, надеть на него наручники.
Как ни странно, убийство при совершении кражи со взломом в Вирджинии не предполагает исключительной меры наказания, в отличие от убийства при ограблении. Убийца-грабитель приговаривается к смерти. Убийца-вор в худшем случае получит пожизненное заключение, что, однако, не является такой уж привлекательной альтернативой, учитывая ужасные условия содержания в большинстве тюрем страны. Но Кристина Салливан носила на себе много драгоценностей. Во всех докладах, полученных Фрэнком, отмечалось, что она была большой любительницей бриллиантов, изумрудов, сапфиров и тому подобного. На теле драгоценностей не было, хотя легко различались следы от колец на пальцах. Салливан подтвердил, что бриллиантовое ожерелье его жены пропало. Хозяин салона красоты тоже вспомнил, что видел его на ней в понедельник.
Хороший обвинитель, по мнению Фрэнка, вполне мог построить на этих фактах дело об ограблении. Преступники выбрали подходящий момент, все продумав заранее. С какой стати добропорядочным гражданам штата Вирджиния платить тысячи долларов в год, чтобы одевать, кормить и обеспечивать кровом хладнокровных убийц? Кража со взломом? Ограбление? Какая, к черту, разница? Женщина мертва. Убита какой-то сволочью. Фрэнка не интересовали юридические детали такого рода. Подобно многим другим блюстителям закона, он считал, что система уголовного судопроизводства слишком акцентирует внимание на правах обвиняемого. Ему часто казалось, что за чрезмерно раздутым громоздким уголовным процессом с его тонкостями, ловушками, зацепками, хитрыми адвокатами теряется сам факт нарушения закона — кто-то ранен, изнасилован или убит. Он считал это чудовищно несправедливым. Фрэнк был не в силах изменить систему, но он мог найти в ней лазейки.
Он придвинул отчет ближе к себе, вертя в руках очки для чтения, и отпил крепкого черного кофе. Причина смерти — горизонтальные огнестрельные ранения в голову, нанесенные одним или несколькими видами огнестрельного оружия, из которого были выпущены одна деформировавшаяся пуля, застрявшая в голове, и одна пуля неизвестного происхождения из неустановленного оружия, прошедшая навылет. На нормальном языке это означало: какая-то крупнокалиберная пуля вышибла ей мозги. В докладе также утверждалось, что причиной смерти стало убийство, и это было единственным здравым заключением, которое Фрэнк смог усмотреть во всем этом документе. Он отметил, что не ошибся насчет дистанции, с которой были произведены выстрелы. В ранах не обнаружили следов пороха. Стреляли с расстояния больше двух футов; Фрэнк подозревал, что оно ближе к шести футам, но это была только догадка. Возможность самоубийства никоим образом не допускалась. Но наемные убийцы, как правило, стреляют в упор. Это сводит вероятность промаха к минимуму.
Фрэнк наклонился к столу. Зачем потребовалось стрелять более одного раза? Женщину, скорее всего, убила уже первая пуля. Может, убийца был садистом, всаживающим в труп пулю за пулей? И все же они нашли в теле только два отверстия — маловато для маньяка. Кроме того, существовала проблема с пулями. «Дум-дум» и вторая загадочная пуля.
Он взял в руки полиэтиленовый пакет со своей отметкой на нем. Из тела извлекли лишь одну пулю. Она вошла в голову прямо под правым виском, расплющилась от удара, проникла сквозь череп в мозг, став причиной мощного сотрясения мягкой мозговой ткани.
Он осторожно потряс пакет с пулей, точнее с тем, что от нее осталось. Страшное орудие, сконструированное так, чтобы расплющиваться при ударе и затем перемалывать все на своем пути, продемонстрировало свою силу на Кристине Салливан. Проблема состояла в том, что пули «дум-дум» были теперь общедоступными. Степень деформации пули оказалась огромной. Баллистический анализ почти ничего не дал.
Вторая пуля вошла на полдюйма выше первой, прошла через весь мозг и вышла с другой стороны, оставив там зияющую дыру, гораздо большую, чем входное отверстие. Повреждения кости и мозговой ткани были очень большими.
Эта пуля преподнесла им сюрприз. Отверстие диаметром полдюйма в стене напротив кровати. Обычно, вырезав часть стены, сотрудники лаборатории при помощи специального оборудования осторожно извлекали пулю, чтобы не повредить следы нарезов, дающие возможность установить тип оружия, из которого она была выпущена, и, при благоприятном стечении обстоятельств, найти конкретный ствол. Анализ отпечатков пальцев и баллистическая идентификация давали настолько определенные результаты, насколько позволяла точность такого анализа.
Но только не в этом случае. Отверстие в стене было, однако, пустым; пули в нем не оказалось. Когда из лаборатории ему доложили об этом, Сет пошел туда, чтобы лично проверить этот факт. Уже давно он не чувствовал себя таким раздраженным.
Зачем понадобилось выковыривать пулю из стены, когда другая находилась в трупе? Что особенного могла показать вторая пуля? На эти вопросы у него не было ответов.
Фрэнк сделал несколько записей. Отсутствующая пуля могла быть иного калибра или типа, что указало бы на присутствие двух стрелявших. Даже с учетом всех возможных обстоятельств, Фрэнк не мог представить себе, что один человек держит в каждой руке по пистолету и палит в женщину. Таким образом, подозреваемых, возможно, двое. Это также объяснило бы различие входных и выходных отверстий пуль, а также нанесенных ими повреждений. Входное отверстие кувыркающейся пули «дум-дум» было шире, чем у другой пули. Значит, вторая пуля внутри не пустая, и ее передняя часть не мягкая. Она пробила голову, оставив выходное отверстие диаметром с полпальца. Вероятно, степень ее деформации была минимальной, однако это предположение нельзя было подтвердить, так как у Фрэнка не было самой пули.
Он просмотрел свои первоначальные наброски. Находясь на этапе сбора информации, Фрэнк надеялся, что не застрянет там навсегда. Более того, он не должен был нарушать предусмотренных законом ограничений длительности этого этапа. Он еще раз взглянул на отчет и вновь нахмурился. Фрэнк взял трубку телефона и набрал номер. Десятью минутами позже он сидел в кабинете медицинского эксперта и выжидающе смотрел на него.
Здоровяк-эксперт старым скальпелем тщательно обработал кожицу у основания ногтей и, наконец, поднял глаза на Фрэнка.
— Следы удушения. По крайней мере, попытка удушения. Трахея не повреждена, хотя ткань слегка опухла, и в ней есть кровоподтеки. Есть следы повреждения подъязычной кости, конъюнктивы и век. Это все отмечено в протоколе.
Фрэнк попытался осмыслить эти сведения. Повреждения конъюнктивы и век могли быть вызваны удушением и последовавшим давлением на мозг.
Фрэнк наклонился вперед, сидя на стуле, и посмотрел на многочисленные дипломы и аттестаты, развешанные по стене, которые говорили, что человек, сидящий напротив него, — опытный судебный медик.
— Мужчина или женщина?
Медицинский эксперт пожал плечами.
— Трудно сказать. Человеческая кожа — не идеальная поверхность для снятия отпечатков пальцев, ты это знаешь. На самом деле, они на ней практически не остаются, за исключением некоторых участков, а по прошествии полусуток они исчезают и там. Да и трудно вообразить, чтобы женщина пыталась собственными руками задушить другую женщину. Раздавить трахею нетрудно, но удушение голыми руками — чисто мужской способ убийства. У меня была добрая сотня случаев удушения, но ни в одном из них не было доказано, что это сделала женщина. Кристину Салливан душили спереди, — добавил он. — Рука к руке. Но для этого надо иметь превосходство в физической силе. Хочешь знать мое мнение? Это был мужчина, если такой вывод чего-то стоит.
— В отчете говорится, что на левой стороне ее опухшей челюсти есть синяки, зубы шатаются и во рту имеются порезы.
— Похоже, ей крепко врезали. Один из клыков почти проткнул щеку.
Фрэнк посмотрел на папку с делом.
— А что насчет второй пули?
— Судя по нанесенному ею повреждению, это крупный калибр, как и у первой.
— Что думаешь по поводу первой?
— Ничего определенного. Калибр 357 или 41. А может, и 9 мм. Господи, ты же видел эту пулю. Она сплющилась в лепешку, а половина ее разлетелась в мозговой ткани. Никаких следов нарезов. Даже если найти предполагаемый ствол, соответствие установить не удастся.
— Если бы мы нашли вторую, кое-что стало бы ясно.
— А может, и нет. Тот, кто вытащил ее из стены, наверняка нарушил следы. Баллистики не были бы в восторге.
— Да, но на ней могли бы быть следы волос, крови или кожи убитой. Хотел бы я иметь такие улики…
Эксперт задумчиво потер подбородок.
— Пожалуй, так. Но сначала нужно ее найти.
— Чего, вероятно, не случится, — улыбнулся Фрэнк.
— Как знать…
Они посмотрели друг на друга, прекрасно сознавая, что им ни за что не найти второй пули. Даже если бы это произошло, они не смогли бы связать ее с местом преступления, если бы на ней не оказалось следов убитой или они не нашли ствол, из которого она была выпущена, и не «привязали» его к месту убийства. Слишком много условий.
— Гильзы не нашли?
Фрэнк покачал головой.
— Значит, Сет, следа бойка тоже нет. — Медицинский эксперт имел в виду след бойка на дне гильзы, уникальный для каждого экземпляра стрелкового оружия.
— Я и не предполагал, что все пройдет гладко. Кстати, ребята из спецслужб на тебя не наседают?
— Нет, они пока помалкивают, даже странно, — улыбнулся медицинский эксперт. — Впрочем, если бы прикончили Уолтера Салливана, кто знает, что началось бы? Я уже представил доклад для Ричмонда.
— А почему стреляли два раза? — Фрэнк задал вопрос, ради которого он сюда и пришел.
Медицинский эксперт перестал обрезать кожу у ногтей, отложил скальпель и взглянул на Фрэнка.
— А почему бы и нет?
Его глаза сузились. Он находился в незавидном положении человека, гораздо более компетентного, чем это требовалось в спокойном сельском округе. Будучи одним из приблизительно пяти сотен судебно-медицинских экспертов в стране, он преуспел и в обычной медицинской практике, но питал особое пристрастие как к полицейским расследованиям, так и к судебной патологической анатомии. Прежде чем обосноваться в тихой Вирджинии, он работал коронером в лос-анджелесском округе в течение почти двадцати лет. Положение с убийствами там было куда хуже. Но в этом деле он мог проявить себя сполна.
Фрэнк внимательно посмотрел на него и сказал:
— Каждый из выстрелов, очевидно, был бы смертельным. Это ясно. Тогда зачем стрелять второй раз? Ведь было столько причин этого не делать. Во-первых, лишний шум. Во-вторых, если собираешься сматываться, зачем тратить время и всаживать в нее еще одну пулю? И самое главное, зачем оставлять лишнюю улику, которая позже поможет выйти на тебя? Может, она их напугала? Если так, то почему выстрел был произведен со стороны двери в комнату, а не наоборот? Почему линия выстрела была нисходящей? Она стояла на коленях? Либо это так, либо стрелявший был высокого роста. Способ казни? Но контактных ран на ней нет. И потом эти следы на шее. Зачем сначала пытаться ее задушить, затем остановиться, взять пистолет и вышибить ей мозги? А потом выстрелить снова. Одну пулю убрали. Зачем? Второй пистолет? Зачем пытаться это скрывать? Что в этом важного?
Фрэнк поднялся и зашагал по комнате, засунув руки в карманы, как он всегда делал в минуты напряженных раздумий.
— И место преступления оказалось невероятно чистым. Ничего не осталось. Буквально ничего. Я удивляюсь, как они не вскрыли ей череп и не достали застрявшую там пулю. Этот парень либо действительно вор, либо хочет заставить нас в это поверить. Но тайник действительно обчищен. Пропало около четырех с половиной миллионов долларов. И что там делала миссис Салливан? Она должна была в это время загорать на карибском побережье. Может, она была знакома с этим парнем? Имела с ним любовную связь? Если так, то могут ли два происшествия быть каким-то образом связаны? И зачем, черт побери, топтаться у входной двери, вырубать систему сигнализации, а затем спускаться вниз по веревке, выброшенной из окна? Каждый раз, когда я задаю себе один вопрос, тут же появляется другой. — Фрэнк вновь опустился на стул, слегка смущенный своим монологом.
Медицинский эксперт откинулся на спинку стула, повернул к себе папку с делом и с минуту читал его. Он снял очки, протер их рукавом, а потом большим и указательным пальцами щипнул себя за уголок рта.
При взгляде на эксперта Фрэнк почувствовал, как задергались его ноздри.
— Что?
— Ты говорил, что на месте преступления ничего не осталось. Я думал об этом. Ты прав. Там было слишком чисто. — Медицинский эксперт достал пачку «Пэлл Мэлл» и закурил.
Сигарета без фильтра, отметил Фрэнк. Каждый патологоанатом, с которым он когда-либо работал, был курильщиком. Эксперт пускал кольца дыма, явно наслаждаясь умственным упражнением.
— Ее ногти были слишком чистыми.
На лице у Фрэнка появилось недоуменное выражение.
— Я имею в виду, — продолжал эксперт, — что там не было ни грязи, ни лака для ногтей — хотя она всегда красила ногти ярко-красным лаком — ничего из обычных следов, которые, казалось бы, должны были присутствовать. Ничего. Как будто их тщательно вычистили, ты понимаешь, что я имею в виду? — Он помолчал и продолжил: — Похоже на очищающий раствор.
— В то утро она была в каком-то шикарном салоне красоты. Чтобы сделать маникюр и все прочее.
Медицинский эксперт отрицательно покачал головой.
— Тогда следовало бы ожидать, что мы найдем больше, а не меньше следов после использования различных косметических препаратов.
— К чему ты клонишь? Хочешь сказать, что ее ногти специально вычистили?
Медицинский эксперт кивнул.
— Кто-то очень старался не оставить никаких следов, способствующих его опознанию.
— И это означает, что они панически боялись, что их опознают по физическим уликам.
— Этого боятся все преступники, Сет.
— До определенной степени. Но вычищать ей ногти и оставлять помещение после себя настолько чистым, что наш пылесос ничего не обнаружил, — это сверх всякой меры.
Фрэнк просмотрел отчет.
— На ее ладонях нашли следы масла?
Медицинский эксперт кивнул и пристально взглянул на следователя.
— Какой-то защитный состав. Вроде того, что используют при производстве тканей, кожи и тому подобного.
— Значит, она могла что-то держать в руках, и от этого остались следы?
— Да. Хотя мы не можем точно сказать, как это масло попало ей на руки. — Медицинский эксперт опять надел очки. — Думаешь, она его знала, Сет?
— Ни одна из улик на это не указывает, если, конечно, она сама не сговорилась с ним о краже.
Медэксперт почувствовал приступ вдохновения.
— Она сама организовала кражу? Так? Устала от своего старика, привела нового дружка, чтобы обчистить семейное гнездышко и затем смыться в сказочные края?
Фрэнк задумался.
— Тогда либо у них случилась размолвка, либо они с кем-то пересеклись, либо она замешана в каком-то серьезном деле?
— Это не противоречит фактам, Сет.
Фрэнк отрицательно покачал головой.
— Все факты говорят о том, что ей нравилось быть миссис Салливан. Дело не только в деньгах. Она общалась со знаменитостями всего мира, а кое с кем, возможно, и очень платно. Невероятно стремительный взлет для человека, когда-то подававшего гамбургеры в закусочной.
Медицинский эксперт уставился на него.
— Шутишь?
Фрэнк улыбнулся.
— Восьмидесятилетних миллиардеров иногда посещают странные мысли.
Эксперт ухмыльнулся и недоверчиво покачал головой. Миллиардер? Куда ему девать миллиард долларов? Он взглянул на промокашку, лежащую у него на столе. Затем вынул изо рта сигарету, посмотрел на отчет, затем на Фрэнка и кашлянул.
— Я думаю, вторая пуля была частично или полностью в металлической оболочке.
Фрэнк ослабил узел галстука и поставил локти на стол.
— Так-так.
Медицинский эксперт продолжал:
— Она вошла в правую височную кость и вышла через левую часть затылка, оставив выходное отверстие диаметром в два раза больше входного.
— Значит, действительно, стволов было два.
— Если, разумеется, он не заряжал один и тот же пистолет разными патронами. — Медэксперт пристально посмотрел на следователя. — Похоже, Сет, тебя это не удивляет.
— Час назад удивило бы. Теперь нет.
— Значит, вероятно, мы имеем дело с двумя взломщиками.
— Два взломщика с двумя пистолетами. А каковы рост и вес женщины?
Эксперту не надо было заглядывать в свои записи.
— Рост 62 дюйма, вес 105 фунтов.
— Такая маленькая женщина и двое взломщиков, вероятно, мужчин, с крупнокалиберными пистолетами, которые пытаются задушить ее, затем избивают и в конце концов стреляют и убивают ее.
Медэксперт потер подбородок. Ситуация казалась довольно странной.
Фрэнк взглянул на отчет.
— Ты уверен, что следы удушения и ударов появились до того, как наступила смерть?
— Абсолютно, — почти обиделся эксперт. — Вот путаница, правда?
Фрэнк пролистал отчет, делая отдельные заметки.
— Вот. Отсутствие признаков попытки изнасилования. Это точно?
Медэксперт не ответил.
Наконец, Фрэнк поднял на него глаза, снял очки, положил их на стол и откинулся на спинку стула, отпив черного кофе, который ему предложили раньше.
— В отчете ничего не говорится о сексуальном насилии, — напомнил он своему другу.
Наконец, медэксперт встрепенулся.
— Все правильно. Сексуального насилия не было. Никаких следов семенной жидкости, никаких признаков проникновения, никаких явных повреждений. Все это дает мне основание формально заключить, что сексуального насилия не случилось.
— Как? Ты не удовлетворен таким заключением? — Фрэнк выжидающе смотрел на него.
Медэксперт отпил кофе, развел в стороны свои длинные руки и затем наклонился вперед.
— Твоя жена когда-нибудь ходила на гинекологическое обследование?
— Конечно, как любая женщина.
— Возможно, ты удивишься, — сухо продолжал эксперт. — Дело в том, что когда женщина идет на обследование, то, каким бы профессионалом ни был гинеколог, в половых органах всегда остаются небольшие припухлости и маленькие ссадины. Такова особенность этой процедуры. Чтобы получить точные результаты, нужно забраться поглубже и хорошенько все проверить.
Фрэнк поставил кофе на стол и недоверчиво наклонил голову.
— Ты хочешь сказать, что перед тем, как ее застрелили, к ней среди ночи приходил гинеколог?
— Следы едва заметные, но они есть. — Медицинский эксперт сделал паузу, тщательно подбирая слова. — Я думаю об этом с тех пор, как составлял протокол. Это может ничего и не означать. Она могла сделать это сама, понимаешь как? Каждому свое. Но судя по тому, что я увидел, следы вряд ли оставлены ею самой. Думаю, кто-то бегло обследовал ее уже после смерти. Может, через два часа, может, раньше.
— Проверял ее? Зачем? — Фрэнк не пытался скрыть свое недоверие.
Медэксперт твердо посмотрел на него.
— В такой ситуации обследовать женщину можно только по одной причине, не так ли?
Фрэнк впился глазами в собеседника. От услышанного боль в висках у него лишь усилилась. Он мотнул головой. Опять дутая гипотеза. Ткни с одной стороны, и она выпятится где-нибудь еще. Он сделал несколько заметок. Брови его сомкнулись, а кофе он глотал уже машинально.
Медэксперт оглядел его. Случай был не из легких, но пока следователь задавал правильные вопросы и дергал за нужные ниточки. Он был озадачен, но это — составная часть процедуры. Хорошие следователи никогда не решают всех проблем. Но они не остаются озадаченными надолго. В конце концов, если ты удачлив и трудолюбив, не на одном, так на другом деле ты раскусишь орешек, и все вещи встанут на свои места. Эксперт надеялся что это — один из подобных случаев. В данный же момент все не выглядело столь обнадеживающим.
— В момент смерти она была сильно пьяна. — Фрэнк изучал ответ токсикологической лаборатории.
— Ноль двадцать один. Лично я так не надирался со времен попоек в колледже.
Фрэнк улыбнулся.
— Хотел бы я знать, где она так набралась.
— Там полно выпивки.
— Да, но только в доме не было ни одного грязного бокала, ни одной открытой бутылки, ни одной бутылки в мусорном баке.
— Так она, возможно, напилась где-то еще.
— Тогда как она добралась до дома?
Медэксперт на мгновение задумался и потер слипающиеся глаза.
— Приехала на машине. Я видел за рулем людей и более пьяных. Загвоздка этой теории в том, что после отъезда всех домочадцев на карибское побережье ни на одной машине из гаража никто не выезжал.
— Откуда ты знаешь?
Фрэнк полистал страницы своего блокнота, нашел то, что искал, и передал блокнот своему другу.
— У Салливана есть постоянный шофер. Старик по имени Берни Копети. Знает его машины, хорошо знаком с налоговым законодательством, ведет скрупулезный учет автомобильного парка Салливана. Хочешь верь, хочешь — нет, но он записывает пробег каждой машины и обновляет свои записи ежедневно. По моей просьбе он проверил все автомобили в гараже, которые, надо полагать, только и были доступны его жене и стояли там в момент обнаружения тела. И, самое главное, Копети подтвердил, что все машины на месте. Ни у одной из них не было неучтенного пробега. Значит, с тех пор, как все смылись на Карибы, на них никто не ездил. Кристина Салливан не могла добраться домой ни на одной из этих машин. Тогда на чем она приехала?
— На такси?
Фрэнк отрицательно покачал головой.
— Мы проверили все местные таксопарки. По адресу Салливанов в ту ночь никто не ездил. Такое местечко нелегко было бы забыть, тебе не кажется?
— А что если ее прикончил сам таксист и, естественно, держит язык за зубами?
— Ты хочешь сказать, что она пригласила таксиста в дом?
— Я хочу сказать, что она была пьяна и не соображала, что творит.
— Это не согласуется с фактом взлома системы сигнализации или с тем, что из окна свисала веревка. Либо мы, возможно, имеем дело с двумя взломщиками. Я никогда не видел, чтобы в такси за рулем сидели два таксиста.
Неожиданная мысль появилась у Фрэнка, пока он делал записи в своем блокноте. Он понял, что Кристину Салливан привез домой кто-то, кого она знала. Так как этот человек или эти люди не объявились, значит, полагал Фрэнк, у них есть на то веские основания. Бегство через окно по веревке, а не выход тем же путем, каким они попали в дом — через парадную дверь, — означало, что что-то заставило убийц спешно убираться вон. Самой очевидной причиной было появление охранного патруля, но дежурный охранник не заметил в ту ночь ничего подозрительного. Однако взломщики этого не знали. Даже один вид патрульной машины мог заставить их бежать.
Медицинский эксперт откинулся на спинку стула, не зная, что сказать.
— Есть подозреваемые?
Фрэнк закончил записывать.
— Возможно.
Медицинский эксперт внимательно посмотрел на него.
— А что говорит ее муж? Он — один из богатейших людей в стране.
— В мире. — Фрэнк отложил свой блокнот, взял со стола отчет и допил остатки кофе. — По дороге в аэропорт ее намерения переменились. Ее муж уверен, что она остановилась в их номере в «Уотергейте». Это подтвердилось. Предполагалось, что их самолет заберет ее тремя днями позже и доставит в имение Салливана в окрестностях Бриджтауна, на Барбадосе. Когда она не появилась в аэропорте, Салливан забеспокоился и начал звонить. Вот что он рассказал.
— Она объяснила, почему изменила их план?
— Он мне этого не говорит.
— Богатые люди могут позволить себе что угодно. Например, сделать так, чтобы это выглядело, как кража со взломом, пока они за четыре тысячи миль качаются в гамаке и попивают «Мартини». Ты не думаешь, что это его затея?
Фрэнк долго смотрел в стену. Перед его глазами вновь встала картина: Уолтер Салливан тихо сидит в морге около своей жены. Он вспомнил, как он выглядел, не подозревая, что за ним наблюдают.
Фрэнк взглянул на медицинского эксперта, затем поднялся, чтобы уйти.
— Нет. Не думаю.
