Глава 24
Жестокое убийство Дианы Хинсон произвело тяжелое впечатление на жителей респектабельного, богатого и, как казалось раньше, безопасного жилого комплекса, где обитала жертва. Когда Мишель и Кинг приехали туда, небольшая, но чрезвычайно возбужденная толпа местных обывателей терроризировала нескольких растерянных мужчин в костюмах, являвших собой менеджмент комплекса. Нечего и говорить, что в центре этого людского водоворота находился и пожилой охранник, который последним видел Диану Хинсон живой. Он казался ужасно расстроенным и едва сдерживал слезы.
Полицейские автомобили и машины городских властей перегородили узкую улочку, ведшую к коттеджу Хинсон. Желтая полицейская лента преградила вход в дом, хотя желающих проникнуть на место преступления, не считая официальных лиц, набралось бы не много. Офицеры в форме и штатском заходили в дом и выходили через главную и заднюю двери, а также сквозь гаражные. Припарковав машину, Кинг и Мишель вышли и осмотрелись.
Первым делом они увидели шефа Уильямса, стоявшего на пороге и призывно махавшего им рукой. Они торопливо пересекли улицу и, нырнув под желтую ленту, присоединились к полицейскому, после чего все трое вошли в здание.
Тодд Уильямс выглядел в это утро даже более несчастным, чем в анатомичке, хотя, казалось, такое невозможно. Со стороны можно было подумать, что гравитация буквально вдавливала его в землю.
— Черт! Ума не приложу, чем я все это заслужил.
— Хинсон уже идентифицировали?
— Да, это она, без сомнения. Вы знакомы с ней?
— Город у нас маленький, а мы с ней оба адвокаты.
— Вы хорошо ее знали?
— Не настолько, чтобы это могло помочь следствию. Кто ее нашел?
— Ей предстояло сегодня утром работать с документами, так как один из ее подзащитных собирался давать показания под присягой или что-то в этом роде. Поскольку к условленному времени она не пришла, сотрудники адвокатской фирмы стали названивать ей по домашнему телефону и по мобильнику, однако ни тот ни другой номер не отвечал. Тогда к ней на квартиру послали курьера. Курьер, отметив, что машина Хинсон стоит в гараже, но к двери никто не подходит, забеспокоился и вызвал полицию. — Уильямс покачал головой. — Действовал тот самый парень, что прикончил Тайлер, Пемброк и Кэнни. Я это точно знаю.
Мишель, уловив в его тоне уверенность, решила, что он настроился наконец на деловой лад, и поторопилась этим воспользоваться.
— Вы получили письмо, касающееся убитых подростков?
Уильямс кивнул, вытащил из кармана сложенный вдвое бумажный лист и протянул Максвелл.
— Ксерокопия… Чертова редакция несколько дней хранила молчание о новом послании, поскольку оно было адресовано Вирджилу, а он уехал из города. Самое интересное, что никто из этих людей даже не догадался его распечатать. И после этого они еще называют себе репортерами!..
— Закодировано, как и первое послание? — спросил Кинг.
— Нет. В таком именно виде и поступило. И что интересно — никаких символов на конверте.
Шон развел руками.
— Вот вам и теория Зодиака. — Он посмотрел на Мишель. — Ну, о чем же в нем говорится?
Максвелл пробежала послание глазами, после чего начала читать вслух:
— «О'кей, еще один отправился в лучший мир. За ним последуют и другие. Я уже писал вам, что не пытался имитировать Зодиака. Но вы, глядя на подростка, возможно, все-таки решили, что я не самостоятелен. Если так, рекомендую вам основательнее раскинуть мозгами. Я, между прочим, специально оставил в машине собачий ошейник, поскольку сделал то, что сделал, отнюдь не из-за собаки. То есть ошейник мне без надобности. У меня и собаки никакой нет. Я все спланировал и совершил сам, и собираюсь так поступать и впредь. Итак, до следующего раза. Не заставлю вас ждать слишком долго. И забудьте о СС».
Мишель в изумлении посмотрела на партнера.
— «Собачий ошейник»? «Сделал отнюдь не из-за собаки»? И «забудьте о СС»?.. — приоткрыв рот, повторила она. — Что, собственно, все это значит?
— Твое недоумение говорит о том, что ты еще слишком молода, — ответил Кинг. — СС — это Сын Сэма, иначе говоря, Дэвид Берковиц — серийный убийца, оперировавший в Нью-Йорке в семидесятых годах прошлого столетия. Получил прозвище Убийца Любовников, поскольку имел обыкновение отстреливать парочки, целовавшиеся в машинах.
— Парочки, целовавшиеся в машинах? Как Кэнни и Пемброк, да?
Уильямс кивнул.
— Когда Берковица поймали, он сказал, что мысль убивать ему внушал сосед-демон, передававший приказы через свою собаку. Разумеется, все это вранье и полнейшая чушь.
Кинг нахмурился.
— Но наш парень прекрасно осознает, что делает. И даже указывает на это в своем письме.
Мишель помотала головой.
— Что-то я уже ничего не понимаю. Зачем совершать преступления, копируя известных в прошлом серийных убийц, а потом в письмах старательно открещиваться от этого? Я это к тому, что для некоторых маньяков подражание «великим» и составляет главный смысл их деятельности. В своем роде идеальный пример искреннего самообольщения, так — нет?
— Кто его знает? — пожал плечами Уильямс. — Как бы то ни было, тех двух подростков в машине убил он, и никто другой.
Кинг некоторое время смотрел на шефа, потом снова заглянул в письмо.
— Подождите минутку. Он этого не говорил. «Еще один отправился в лучший мир» — вот как у него написано!
— Нет, вы только посмотрите на этого парня! Он требует логики от психа, — пожаловался Тодд. — Скажем, этот тип представлял их как некое единое целое — и все дела.
— Прочитайте письмо еще раз, шеф. Наш убийца вполне сознательно использует единственное число, пишет «подростка», а не «подростков».
Уильямс поскреб щеку.
— Возможно, он просто перепутал окончания и написал «а» вместо «ов». Всякое бывает, знаете ли…
— Но если убийца написал это сознательно, то какого конкретно подростка он имел в виду? — спросила Мишель.
Уильямс вздохнул и ткнул пальцем в лестницу.
— Вместо того чтобы вести беспредметные споры, поднимитесь-ка лучше в спальню и посмотрите, что там происходит. Сомневаюсь, однако, что письмо поможет что-либо прояснить. Но мне не надо никакого письма, чтобы понять, кого этот тип «не пытался» имитировать на этот раз.
Напарники поднялись по лестнице в комнату. Там кипела бурная деятельность. Эксперты, офицеры полиции, люди в ветровках ФБР и сотрудники убойного отдела полиции штата внимательнейшим образом исследовали место преступления и труп в надежде заполучить самые ничтожные улики по этому делу. Однако, судя по их пустым, будто стеклянным взорам, ничего интересного или мало-мальски ценного пока обнаружить не удалось.
Кинг заметил в дальнем углу комнаты Сильвию Диас, беседовавшую с плотным господином в плохо сшитом костюме. Она подняла глаза, одарила детектива печальной улыбкой, после чего повернулась к своему собеседнику. Шон же приступил к осмотру спальни и невольно отшатнулся, когда заметил изображенный на стене символ.
Это была перевернутая пятиконечная звезда.
— Вот-вот, я тоже так отреагировал, когда увидел ее.
Кинг повернулся к шефу Уильямсу, внимательно смотревшему на него. В следующее мгновение полицейский наклонился и задрал футболку на трупе Хинсон.
— Она и здесь изображена.
Некоторое время оба молча рассматривали рисунок на животе Дианы.
Мишель кивнула на знак на стене.
— Перевернутая пентаграмма. — Она с шумом вздохнула и посмотрела на мужчин. — Ну, этого-то я знаю. Ричард Рамирес, не так ли?
— Иначе говоря, Ночной Охотник, — откликнулся Кинг, согласно кивнув. — Который, если мне не изменяет память, в настоящее время находится в тюрьме, в камере смертников, на расстоянии трех тысяч миль от нашего города. Он рисовал перевернутые пентаграммы на телах некоторых своих жертв и по крайней мере пару раз на стенах их спален — вот как здесь.
Уильямс перевернул труп на бок, и все увидели покрывавшие спину Хинсон многочисленные колотые раны.
— Сильвия сказала, что ее предположительно держали лицом вниз, когда наносили ранения, после чего перевернули на спину и подперли руку дверцей бюро.
Шеф положил тело на спину, не продемонстрировав при этом ни малейших признаков дурноты. Похоже, за последнее время способность Уильямса переносить картины кошмара значительно повысилась.
— Зацепки какие-нибудь есть? — спросила Мишель.
— Убийца использовал нож, взятый с кухни, а связал шнуром от ее же собственного телефона. На запястьях остались следы, указывающие на это. Потом, правда, снял шнур, чтобы придать руке требующееся ему положение. В комнате полно отпечатков, но я очень удивлюсь, если мне скажут, что убийца позабыл надеть перчатки.
— Вы уверены, что убийца — мужчина?
— Никаких следов борьбы. Ее одолели и связали почти мгновенно. Если бы это сделала женщина, скажем, вооруженная пистолетом, она здорово рисковала, связывая жертве руки, ведь Хинсон могла оказать сопротивление, и неизвестно, кто одержал бы верх, поскольку адвокат находилась в отличной физической форме.
На лице Кинга проступило озадаченное выражение.
— И что же — опять никто ничего не видел и не слышал? Странно… Это густонаселенный квартал, где дома стоят очень близко друг к другу. Кто-то обязательно должен был что-то увидеть или услышать.
— В настоящее время мы ведем поиск в этом направлении, так что утверждать что-либо со всей уверенностью еще рано. Установлено, правда, что дом справа от Хинсон выставлен на продажу и пустует.
— Когда ее убили? — спросила Мишель.
— Об этом надо справиться у Сильвии, если, конечно, тот парень из ФБР позволит вам с ней пообщаться.
Кинг бросил взгляд в сторону Диас.
— Вы имеете в виду мужчину со значком ПВОП на лацкане?
— Сказать по правде, здесь столько народу, что я давно уже перестал понимать, кто входит в этот дом или выходит из него.
— Тодд, — вполголоса произнес детектив, — на вашем месте я не стал бы повторять эти слова во всеуслышание, особенно перед Большим жюри.
Полицейский смутился и не менее минуты хранил молчание, потом буркнул:
— Намек понял, спасибо.
Потом все трое стали рассматривать часы жертвы.
— Стрелки поставлены на четыре, — пробормотал с несчастным видом Уильямс.
Кинг наклонился, чтобы лучше видеть циферблат.
— Нет, не на четыре.
— Что такое? — вскричал Уильямс.
— Они показывают одну минуту пятого.
Шеф присел на корточки.
— Бросьте, Шон. Думаю, при сложившихся обстоятельствах этим можно пренебречь.
— Наш парень, Тодд, до сих пор демонстрировал удивительную точность и четкость всех своих действий.
Полицейский скептически усмехнулся:
— Он убил женщину и, ясное дело, хотел побыстрее скрыться с места преступления. Очень может быть, преступник орудовал в темноте. Кроме того, в отличие от прошлых убийств он находился в доме, вокруг которого полно потенциальных свидетелей. В спешке, возможно, даже не заметил, что, устанавливая нужное время, сдвинул стрелку на минуту вперед.
— Возможно, — произнес Кинг с не меньшим, чем у шефа, скепсисом в голосе. — Но тип, столь тщательно убирающий место преступления, как-то не вяжется в моем представлении с человеком, способным написать «подростка» вместо «подростков» или установить стрелки на одну минуту пятого, если ему требуется четыре ровно.
— Но если он сознательно выставил на часах одну минуту пятого, то что это может означать? — спросила Мишель.
У Кинга не имелось ответа на этот вопрос. Опустив глаза, он так долго молча созерцал мертвую женщину, что Уильямсу это надоело и шеф отправился бродить по комнате в надежде узнать что-нибудь новенькое.
Максвелл положила руку напарника на плечо.
— Извини, Шон. Я и забыла, что ты знал ее.
— Она была хорошим человеком и отличным адвокатом. И уж конечно, не заслуживала такого конца. Как, впрочем, и все остальные жертвы.
Когда детективы, направляясь к выходу, проходили мимо Сильвии, последняя жестом предложила им задержаться. Ее собеседник, присоединившийся к группе своих коллег, занявшихся осмотром трупа, немного уступал ростом Шону, но казался значительно тяжелее его и сильнее физически. Его мощные плечи едва не разрывали пиджак, а сложение отличалось массивностью, если не монументальностью. Его редеющие каштановые волосы отливали серебром, уши деформированы, боксерский нос — приплюснут, а взгляд проницательных карих глаз оказался неожиданно сильным, почти гипнотическим.
— Итак, у нас труп номер четыре, и счет, как кажется, будет продолжен. Почерк Ночного Охотника. Ну кто бы подумал, что у нас может случиться такое? — Сильвия сокрушенно покачала головой.
— С кем ты только что разговаривала? — осведомился Кинг.
— С агентом ФБР Чипом Бейли. Он работает в отделении бюро в Шарлотсвилле.
— С Чипом Бейли? — медленно произнес детектив.
— Ты что — знаешь его?
— Нет. Но хотел бы с ним познакомиться.
— Полагаю, это можно устроить. Позже, разумеется. Сейчас все законники слишком заняты.
— Заранее благодарен… — Шон с минуту помолчал, потом спросил: — Ты обратила внимание на выставленное на часах время?
Сильвия согласно кивнула.
— Одна минута пятого. Как у Пемброк.
— Что такое? — чуть ли ни в унисон выпалили детективы.
— Стрелки на часах Пемброк показывали одну минуту третьего. Разве я вам не говорила?
— Не говорили, — покачала головой Мишель. — И шеф тоже хранил по этому поводу молчание. Впрочем, он считает, что расхождение в одну минуту не имеет большого значения.
— А ты что думаешь по этому поводу? — спросил Кинг.
— Думаю, что это важно. Только не знаю почему.
— А тебе что-нибудь в этом деле бросилось в глаза?
— Я измерила у Хинсон ректальную температуру, после того как проверила, не подвергалась ли она сексуальному насилию, свидетельств которого, впрочем, не обнаружила. Ну так вот, по моим расчетам, она мертва от восьми до девяти часов. Ей нанесли двенадцать ножевых ран. Двенадцать, подумать только!
Мишель что-то уловила в ее голосе.
— Это уж слишком, не правда ли, доктор?
— Что может свидетельствовать о ярости нападавшего. Между тем на кистях рук и предплечьях не обнаружено характерных ранений, какие бывают при самообороне. Совершенно понятно, она не ожидала нападения и ее обезвредили очень быстро.
Сильвия подняла с пола свою сумку и кивком указала на дверь.
— Возвращаюсь в офис. Там меня ждут больные. Ну а после приема займусь вскрытием Хинсон.
— Мы проводим тебя до машины, — предложил Кинг.
Втроем вышли из дома. Было прохладно, но утренний воздух уже начал прогреваться.
— Я все хотела спросить, как продвигается ваше расследование по делу Джуниора Девера.
Кинг с удивлением посмотрел на Диас.
— Откуда ты знаешь, что мы занимаемся этим делом?
— Столкнулась в продовольственном магазине с Хэрри Кэрриком и между прочим рассказала ему, что вы проявляете интерес к райтсбергским убийствам. Он, в свою очередь, поведал мне, что вы делаете кое-какую работу и для него. Я лично никак не могу поверить в виновность Джуниора Девера. Всегда считала его удивительно мягким, уважительным и доброжелательным человеком, хотя и малость грубоватым внешне.
— В ходе расследования мы встретились с Ремми, Эдди, Доротеей и Саванной. А также с обслуживающим персоналом.
— Но никуда особенно не продвинулись, я уверена в этом, — заметила Сильвия.
— Ремми страшно переживает за Бобби.
— Насколько я слышала, он в очень плохом состоянии.
— Надежда умирает последней, — подключилась Мишель. — К счастью, он недавно пришел в сознание, даже начал говорить. Впрочем, его речи представляют собой бессмысленный набор слов, никак не согласующихся с реальностью. Но в любом случае это хороший признак, не так ли?
— Удары — штука непредсказуемая, — заметила Диас. — Бывает, кажется, что больной быстро идет на поправку, а он вдруг возьми да и умри. А бывает и наоборот.
Кинг покачал головой.
— Надеюсь, он все-таки выкарабкается. На радость Ремми. — Детектив посмотрел на Сильвию и спросил: — Полагаю, ты сообщишь нам о результатах вскрытия Хинсон?
— Тодд велел мне ставить вас в известность о таких вещах, а он сейчас наш босс. Пока по крайней мере это расследование не передали в ведение ФБР или убойного отдела штата.
— Вы полагаете, такое возможно? — поинтересовалась Мишель.
— Я полагаю, что для скорейшей поимки маньяка подобное развитие событий весьма желательно, — отчеканила Сильвия.
