Глава 56
Джон уныло смотрел в ветровое стекло на темные тучи. Они с Сарой преодолели уже половину пути до Вашингтона, но оба почти все время молчали.
Девушка включила дворники, когда пошел дождь, посмотрела на Фиске и нахмурилась.
— Джон, нам необходимо осмыслить много информации. Следующий час мы можем использовать для обсуждения.
Фиске посмотрел на нее.
— Пожалуй, ты права. У тебя есть ручка и бумага?
— А разве в твоем портфеле не найдется все, что нам нужно?
Он отстегнул ремень безопасности, взял с заднего сиденья портфель и открыл его. Когда вытащил груду писем, его рука коснулась тяжелого пакета.
— Господи, как быстро…
— Что?
— Я думаю, это послужной список Хармса. — Фиске разорвал пакет и начал читать. Через десять минут он повернулся к Саре. — Здесь две отдельных части. Его послужной список, выдержки из отчетов военного суда, а также список личного состава Форт-Плесси за то время, что там служил Хармс. — Фиске вытащил папку с надписью МЕДИЦИНСКАЯ КАРТА, начал быстро просматривать страницы — и вдруг остановился. — Хочешь знать, почему Руфус Хармс был таким непокорным, не выполнял приказы и постоянно ввязывался в неприятности?
— Он был дислектиком, — сразу ответила Сара.
— Проклятье, откуда ты знаешь?
— Ну, мне помогли две вещи. Почерк и грамматика оставляли желать лучшего — хотя я успела лишь бегло пробежать глазами его апелляцию. Это признак дислексии, хотя она и не является решающим фактором. Но когда я разговаривала с Джорджем Баркером… помнишь историю, которую он рассказал про то, как Руфус починил его печатную машину? — Фиске кивнул. — Руфус сказал, что ему не нужно смотреть в инструкцию и слова только все спутают. Я ходила в школу с девочкой, страдавшей дислексией; однажды она сказала мне почти то же самое. Это как будто ты не можешь контактировать с миром. Но, если судить по нашей последней встрече, складывается впечатление, что Руфус избавился от этого недостатка.
— Если он сумел выжить в тюрьме, где его постоянно пытались убить, ему по силам решить любую проблему. — Фиске снова взглянул на записи. — Похоже, диагноз ему поставили после убийства. Вероятно, во время заседаний военного суда. Может быть, о нем узнал Райдер, когда защите потребовалось взаимодействие с клиентом…
— Дислексия не может быть линией защиты при обвинении в убийстве.
— Нет, но я знаю, что может стать.
— Что? — возбужденно спросила Сара. — Что?
— Первый вопрос: Лео Делласандро — у него интрижка с секретаршей?
— А что?
— Я заметил у него на рубашке следы косметики.
— Может быть, ее оставила жена.
— Возможно, но я так не думаю.
— Я очень сомневаюсь, что у него роман с секретаршей — она недавно вышла замуж.
— А я и не думал, что это правда.
— Тогда зачем спрашивал?
— Просто решил принять все меры предосторожности. Сомневаюсь, что косметика на воротнике у Делласандро осталась от объятий с женой. Я считаю, что он пользуется ею сам.
— Но зачем мужчине — шефу полиции, ни больше ни меньше — пользоваться косметикой?
— Чтобы скрыть синяки, которые он получил, когда я ударил его в квартире моего брата. — У Сары перехватило дыхание, а Фиске продолжал: — С той ночи я не видел Делласандро. Он не присутствовал на встрече в суде после убийства Райта. Я много времени провел с Чандлером, но Делласандро ни разу не появился, чтобы выяснить, как идет расследование. Во всяком случае, пока я находился в здании суда. Думаю, он меня избегал. Возможно, боялся, что я его узнаю.
— Но что мог делать Делласандро в квартире твоего брата?
В ответ Фиске поднял стопку бумаг.
— Список персонала Форт-Плесси. К счастью, он составлен в алфавитном порядке. — Джон заглянул в самый конец. — Сержант Виктор Тремейн. — Он взял другую страницу. — Капитан Фрэнк Рэйфилд. — Поискал еще немного. — Рядовой Руфус Хармс. Вернувшись к самому началу, он обвел ручкой имя и торжествующе сказал: — Капрал Лео Делласандро.
— Боже мой. Значит, в ту ночь Рэйфилд, Тремейн и Делласандро находились на гауптвахте на военной базе…
— Да, так думаю и я.
— Но как ты узнал, что Делласандро был военным?
— Я видел фотографию его в кабинете. Молодой Лео в форме. В военной форме. Я думаю, что все трое пришли туда, чтобы проучить Руфуса Хармса. Полагаю, выяснится, что они служили во Вьетнаме, а Руфус — нет. Он не выполнял приказы, у него постоянно возникали неприятности…
— Проклятье, и что же они сделали с Руфусом Хармсом?
— Я думаю, они…
Зазвонил телефон. Сара посмотрела на Фиске, подняла трубку, стала слушать — и мгновенно побледнела.
— Да, я готова принять звонок. Алло! Что?.. Ладно, успокойтесь. Он здесь, со мной. — Она протянула трубку Фиске. — Руфус Хармс. И с ним явно не всё в порядке.
Фиске сжал трубку.
— Руфус, где вы находитесь?
Тот находился в «Джипе», припаркованном возле телефонной будки. Одной рукой он держал трубку, другую положил на плечо Джоша, который периодически терял сознание, но продолжал прижимать дуло пистолета к боку.
— В Ричмонде, — ответил он. — В двух минутах езды от того места, которое указано на вашей визитке. Джош серьезно ранен. Ему срочно нужен врач.
— Ладно, ладно… расскажите, что произошло.
— Рэйфилд и Тремейн нас догнали.
— Где они сейчас?
— Они мертвы, проклятье, и мой брат может скоро к ним присоединиться. Вы сказали, что поможете. Так вот, сейчас я очень нуждаюсь в помощи.
Фиске посмотрел в зеркало заднего вида. Черный седан все еще следовал за ними. Джон быстро принял решение.
— Хорошо, встретимся в моем офисе не позднее чем через четыре часа.
— У Джоша нет четырех часов. У него пулевое ранение.
— О Джоше мы позаботимся прямо сейчас.
— Проклятье, это как?
— Я позвоню своему приятелю, он полицейский и приедет вместе со «скорой помощью». Они о нем позаботятся. Больница Медицинского колледжа Вирджинии находится рядом с моим офисом.
— Никакой полиции!
— Ты хочешь, чтобы Джош умер? — закричал в трубку Фиске. — Хочешь? — Руфус молчал, и Джон решил, что он сдается и готов принять помощь. — Опиши мне машину и перекресток, на котором вы стоите. — Руфус быстро ответил. — Мой друг организует помощь через несколько минут. Оставь Джоша в машине. Как только повесишь трубку, отправляйся к зданию, где находится мой офис. Оно открыто. Войдешь внутрь, поднимешься на второй этаж и свернешь налево. Увидишь дверь с надписью «Кладовая». Там не заперто. Входи внутрь и сиди тихо. Забери бумажник брата; я не хочу, чтобы при нем нашли документы. Если они узнают, что это Джош, сразу начнут искать тебя поблизости. В том числе и в моем офисе. Полиция оцепит всю территорию, что положит конец любым моим планам.
— А если кто-нибудь меня увидит? Возможно, даже узнает?
— Сейчас у нас нет выбора, Руфус.
— Я вам верю. Пожалуйста, помогите моему брату. Пожалуйста, не подведите меня.
Руфус повесил трубку и, засунув пистолет под рубашку, протянул руку, чтобы потрогать брата. Он решил, что тот окончательно потерял сознание, но когда Руфус осторожно коснулся его плеча, Джош открыл глаза.
— Джош…
— Я слышал. — Голос брата стал совсем слабым, его явно покидали силы.
— Он хочет, чтобы я забрал твой бумажник, тогда они не поймут, кто ты такой.
— В боковом кармане. — Руфус вытащил бумажник. — А теперь иди.
Тот немного помедлил.
— Я могу остаться с тобой. Мы поедем в больницу вместе.
— Бессмысленно. — На губах Джоша снова появилась кровь. — Врачи меня зашьют. У меня бывали и более серьезные ранения. — Он поднял дрожащую руку, коснулся лица брата и стер с его щеки слезы.
— Я останусь с тобой, Джош.
— Если ты останешься, все будет напрасно.
— Я не могу тебя бросить. Только не в таком виде. И после стольких лет разлуки…
Джош сел, и на его лице появилась гримаса боли.
— Ты не оставишь меня одного. Отдай мне это.
— Что тебе отдать?
— Библию, — сказал Джош.
Не сводя глаз с брата, Руфус медленно опустил руку под сиденье и достал Библию. В ответ Джош протянул ему пистолет, дуло которого он до этого момента прижимал к своим ребрам.
— Честный обмен, — хрипло сказал Джош.
Руфусу показалось, что на губах брата мелькнула улыбка, потом Джош закрыл глаза, и его дыхание стало не глубоким, но ровным. Его руки так крепко сжимали Библию, что корешок книги слегка смялся.
Руфус выбрался из «Джипа», бросил на брата последний взгляд и зашагал прочь.
* * *
Джон нашел Хокинса дома.
— Не спрашивай меня, почему или как, Билли. Я не могу сказать тебе, кто это такой. Сейчас он Джон Доу. Бросай бумажную работу и отведи «Джип» в больницу. — И Фиске повесил трубку.
— Джон, как мы можем встретиться с Руфусом, если у нас на хвосте агент ФБР?
— С Руфусом я встречусь без тебя.
— Подожди минутку…
— Сара…
— Я хочу довести дело до конца.
— Поверь мне, так и будет. Тебе нужно позвонить моему другу из офиса начальника военно-юридической службы.
— И что я ему скажу? Ты ведь так и не сказал мне, что произошло на военной базе двадцать пять лет назад.
Джон накрыл ее руку ладонью.
— США против Стэнли. Невиновный солдат и ЛСД, — сказал он, и глаза Сары округлились. — Только еще хуже, — добавил Фиске.
* * *
Ненадолго заехав домой к Саре, они направились в Национальный аэропорт и остановились на парковке. Джон поплотнее запахнул плащ и надвинул на глаза шляпу — дождь заметно усилился. Потом он открыл большой зонтик, под которым укрылась Сара, и они вместе направились к главному авиационному терминалу, миновали зал посадки и уселись в седан с тонированными стеклами. Через пару минут машина выехала на шоссе.
У них за спиной один из агентов ФБР связался с начальством для доклада. Затем он подошел к стойке, чтобы выяснить, какой рейс выбрали Фиске и Эванс. Другой агент успел заметить, как седан подъезжает к частному самолету. Между тем Фиске и водитель, второй пилот Чака Хермана, поменялись местами. Водитель надел шляпу и макинтош — издалека его можно было принять за Джона. План состоял в том, что Сара должна оставаться в самолете в течение часа; оттуда ей предстояло связаться с другом Фиске, Филом Дженсеном. Потом она уедет. Они знали, что агент ФБР будет расспрашивать ее об исчезновении Фиске, но у них не было никаких оснований ее задерживать.
…Агент ФБР наблюдал, как худощавый седой мужчина спустился по трапу самолета, чтобы приветствовать Сару и Фиске, вышедших из машины. Они вместе подошли к трапу, поднялись в самолет, и седан отъехал. Пока агент ФБР наблюдал за самолетом, седан промчался мимо него и свернул на шоссе.
Сидевший за рулем Фиске облегченно вздохнул, когда оказался на Мемориальной аллее Джорджа Вашингтона. Еще через десять минут он уже катил по 95-й федеральной автостраде в сторону Ричмонда. Движение было напряженным, и прошло почти три часа, прежде чем Джон добрался до своего офиса. По дороге он связался с Билли Хокинсом и выяснил, что Джош Хармс находится в операционной больницы Медицинского колледжа Вирджинии. Хокинс сказал, что состояние раненого тяжелое. Фиске припарковал седан, на всякий случай вошел в здание с заднего входа и сразу направился в кладовую.
«Пожалуйста, будь здесь», — взмолился он, мысленно обращаясь к Руфусу, и постучал в дверь.
— Руфус? — тихо позвал он. — Это Джон Фиске.
Гигант осторожно приоткрыл дверь.
— Давайте уходить отсюда.
Руфус схватил его за руку.
— Как Джош?
— Он в операционной. Нам остается только молиться.
— Только этим я и занимался все время, пока ждал вас.
Они быстро пошли к заднему выходу и сели в машину Фиске.
— Куда мы поедем? — спросил Руфус.
— Вы не расскажете мне про письмо, полученное из армии?
— А что вас интересует?
— Они хотели провести тест на фенциклидин, верно?
Руфус напрягся.
— Фен… что?
— «Пи-си-пи», или «ангельская пыль».
— Как вы узнали?
— Похожая история произошла с рядовым Стэнли, который попал в специальную программу. Они испытывали на нем ЛСД.
— Но я не состоял в программе «Пи-си-пи», пусть они это и утверждают.
Руфус вытащил из кармана письмо и протянул его Фиске. Тот быстро прочитал его и глянул на Хармса.
— Расскажите мне об этом.
Тот отодвинулся назад, насколько смог. Он был таким большим, что его колени касались приборной доски, а голова упиралась в потолок автомобиля.
— Они уже давно пытались добраться до меня. Тремейн и Рэйфилд.
— И Делласандро? Капрал Лео Делласандро?
— Да, и он. Наверное, им не нравилось, что я спокойно сидел в Штатах, пусть и в тюрьме.
— И они знали про вашу дислексию?
— Вам известно чертовски много…
— Продолжайте.
— Я раньше не раз собачился с этой компанией. Однажды Тремейна посадили ко мне в камеру за пьянство. И он прямым текстом сообщил, что думает обо мне. Я уверен, они давно всё спланировали. Однажды ночью они проникли на гауптвахту. Лео держал в руке пистолет. Они заставили меня закрыть глаза и лечь на пол. А потом что-то в меня воткнули. Я открыл глаза и увидел, что из моей руки выходит игла. Они стояли рядом и смеялись, дожидаясь, когда мне придет конец. С их слов я понял, что у них был именно такой план. Они рассчитывали, что я умру от передозировки.
— Как, черт возьми, вам удалось сбежать после укола «Пи-си-пи»?
— Все мое тело раздулось, словно кто-то закачал в него воздух. Я помню, как встал, и мне показалось, что комната слишком мала для меня. Я разбросал их в разные стороны, как солому. Они оставили дверь незапертой. Прибежал дежурный охранник, но я, словно трактор, сбил его с ног и выскочил наружу. — Дыхание Руфуса участилось, могучие руки сжимались и разжимались, словно рассказывая о том, что он сотворил с их помощью много лет назад.
— И вы наткнулись на Рут Энн Мосли?
— Она пришла навестить брата. — Руфус ударил кулаком по приборной доске. — Если б только Бог поразил меня до того, как я до нее добрался… Почему ребенок? Почему? — По щекам Руфуса покатились слезы.
— Это не твоя вина, Руфус. Под воздействием «Пи-си-пи» ты мог сделать все, что угодно. Ты не виноват.
В ответ гигант воздел вверх руки и закричал:
— Я сделал это своими собственными руками. Какое бы дерьмо они в меня ни вкололи, это не отменяет того факта, что я убил красивую маленькую девочку. И ничто на свете не может оставить такое деяние безнаказанным. Верно? Верно? — Сверкающие глаза Руфуса остановились на Фиске, но в следующее мгновение он закрыл их и опустил голову, словно силы внезапно покинули его.
Джон постарался сохранять спокойствие.
— И ты ничего не помнил до тех пор, пока не получил письмо?
— Проклятье, все двадцать пять лет я помнил лишь, что в тот вечер читал Библию, которую мне дала мама. А потом оказалось, что я стою над мертвой маленькой девочкой… Вот и всё. — Он утер слезы рукавом.
— «Пи-си-пи» может оказать такое действие. Играет с памятью. Ну, и, конечно, сказался шок.
Руфус тяжело вздохнул.
— Иногда мне кажется, что эта дрянь все еще во мне.
— Тем не менее ты признался в убийстве?
— Там было много свидетелей. Сэмюель Райдер сказал, что меня сначала признали бы виновным, а потом казнили, если б я не согласился на сделку. Что, черт возьми, мне было делать?
Фиске немного подумал.
— Наверное, я поступил бы так же, — тихо сказал он.
— Но когда я получил письмо, мне вдруг показалось, что кто-то включил свет у меня в голове, какая-та часть моего мозга проснулась, и я все вспомнил. Даже мельчайшие подробности.
— И тогда ты написал апелляцию в суд и попросил Райдера ее оформить?
Руфус кивнул.
— А потом ко мне приехал твой брат. Он сказал, что верит в правосудие и хочет помочь — если я говорю правду. Он был хорошим человеком.
— Да, был, — хрипло сказал Фиске.
— Все дело в том, что он привез с собой мое письмо. Рэйфилд и старина Вик не собирались его отпускать. Я ужасно рассвирепел, когда узнал об этом. Они отвели меня в изолятор и попытались там убить. Потом я попал в больницу, и Джош помог мне сбежать.
— Ты сказал, что Тремейн и Рэйфилд мертвы.
Руфус кивнул, еще раз тяжело вздохнул, глядя на потемневшее небо над Ричмондом, потом повернулся к Фиске.
— Теперь тебе известно все, что знаю я. Так что мы будем делать?
— Пока не знаю, — только и смог ответить Джон.
