Глава 52
Джон поспешно направился к офису Найт; его сразу впустили, чего он никак не ожидал. Элизабет сидела за письменным столом, Рэмси все еще занимал одно из кресел. Он быстро встал, как только вошел Фиске.
— Я хочу, чтобы вы знали: Сара старалась защитить моего брата. И пыталась помочь мне найти его убийцу.
— А вы уверены, что не обнаружите ответ на этот вопрос, заглянув в зеркало? — резко спросил Рэмси.
Фиске побледнел.
— Нет, вы глубоко заблуждаетесь, сэр.
— Неужели? Власти так не думают. Если вы убийца, то я очень надеюсь, что вы проведете остаток жизни в тюрьме. А что касается действий вашего брата, то в моем понимании они недалеко ушли от убийства.
— Мой брат поступил так, как считал правильным.
— Я нахожу ваше заявление смехотворным.
— Гарольд… — начала Найт, но он остановил ее резким взмахом руки.
— И я хочу, чтобы вы, — он указал рукой на Фиске, — немедленно покинули этот кабинет, пока я не приказал арестовать вас за несанкционированное проникновение в здание Верховного суда.
Фиске гневно посмотрел на судей. Наступила кульминация того, что происходило с ним в течение последних трех дней. У него вдруг возникло ощущение, что во всем виноват Гарольд Рэмси.
— Я видел замечательную надпись перед входом в ваше учреждение: «Перед законом все равны». Я нахожу ее смехотворной.
Рэмси повернулся к Фиске; казалось, он готов напасть на него с кулаками.
— Как вы смеете?
— У меня есть клиент, находящийся в камере смертников. И если у меня когда-нибудь представится «честь» оказаться перед вами, то сможете ли вы ответить на вопрос: вас волнует, будет мой клиент жить или умрет? Или вы просто используете его и меня, чтобы уничтожить прецедент, который вызвал у вас раздражение десять лет назад?
— Вы несносный…
— Вы можете дать мне ответ? — закричал Фиске. — И если нет, то уж не знаю, кто вы такой — во всяком случае, не судья.
Рэмси побагровел.
— Вы понятия не имеете, что представляет собой система!
Джон ударил себя в грудь.
— Я — система. Я и люди, которых я представляю. А не вы. И не это место.
— Вы имеете хотя бы малейшее представление о серьезности проблем, с которыми мы имеем дело?
— Когда вы в последний раз судили избитую жену? Или ребенка, ставшего жертвой сексуального насилия? Вы когда-нибудь видели, как человек умирает на электрическом стуле? Видели? Вы сидите здесь, но не видите живых людей, не выслушиваете настоящих свидетелей, никогда не слышали тех, кого уничтожаете или кому помогаете. Перед вами проходят лишь могущественные адвокаты, швыряющие вам в лицо многочисленные бумаги. У вас нет ни малейшего представления о лицах, людях, разбитых сердцах и боли, которую вы причиняете. Для вас это интеллектуальная игра. Игра! И ничего больше. — Фиске посмотрел на Рэмси; его голос задрожал. — Вы считаете, что большие вопросы очень трудны? Попробуйте решить маленькие.
— Я думаю, вам лучше уйти, — умоляюще сказала Найт. — Прямо сейчас.
Фиске еще несколько секунд смотрел на Рэмси, затем успокоился и взглянул на женщину.
— Вы знаете, это хороший совет, госпожа судья; пожалуй, я им воспользуюсь. — И он повернулся к двери.
— Мистер Фиске, — прогрохотал Рэмси, и Джон медленно повернул к нему голову. — У меня есть несколько хороших друзей в адвокатуре штата Вирджиния. Они будут извещены о том, что здесь произошло. Полагаю, против вас будут предприняты соответствующие действия, которые приведут к приостановке, а потом и лишению вас адвокатских прав.
— Виновен, пока не доказана невиновность? Таково ваше представление о системе работы криминального правосудия?
— Я абсолютно убежден, что доказательство вашей виновности — лишь вопрос времени.
Фиске собрался ответить, но Найт положила руку на телефон.
— Джон, я предпочла бы, чтобы вы ушли без помощи охранников.
* * *
Когда Фиске ушел, Рэмси покачал головой.
— Настоящий психопат, тут не может быть ни малейших сомнений.
Он посмотрел на Найт, но она даже не повернула головы в его сторону.
— Бет, я хочу, чтобы вы знали: пока не найдете замену Саре, вы можете использовать одного из моих клерков.
Она посмотрела на него. Предложение было очень симпатичным. На поверхности. А на самом деле — шпион в ее офисе?
— Все будет в порядке. Просто нам придется работать больше.
— Сегодня вы хорошо провели слушанья, но я бы хотел, чтобы вы не принимали все так близко к сердцу. Наша пикировка в суде выглядит недостойно.
— Но как я могу не принимать дела близко к сердцу, Гарольд? Объясните мне, как. — В ее глазах появились слезы, а голос стал хриплым.
— Вы должны. У меня никогда не бывает бессонницы из-за какого-то дела. Даже если речь идет о смертной казни. Мы решаем, виновен человек или нет. Мы интерпретируем слова. Именно так вы должны все воспринимать. В противном случае вы быстро выгорите изнутри.
— Возможно, выгореть изнутри гораздо лучше, чем иметь долгую успешную карьеру, которая будет вызовом моему интеллекту. — Рэмси бросил на нее внимательный взгляд. — Я хочу получать душевные травмы, чувствовать боль. Как и все остальные. Почему мы должны быть исключением? Проклятье, мы обязаны страдать из-за дел, которые рассматриваем.
Рэмси печально покачал головой.
— Тогда, я боюсь, вы не выдержите. А это совершенно необходимо, если вы хотите чего-то здесь добиться.
— Увидим. Возможно, я вас удивлю. Прямо сегодня.
— У вас нет шансов победить, используя Стэнли. Но я восхищаюсь вашим упорством, даже если сегодня оно было напрасным.
— Насколько мне известно, голоса еще не подсчитаны.
Рэмси улыбнулся.
— Конечно, конечно. Но это всего лишь формальность. — Он засунул руки в карманы и встал перед Найт. — И на всякий случай, чтобы вы знали: мне известно о вашем намерении подвергнуть пересмотру права бедных…
— Гарольд, мы только что потеряли третьего клерка. Третье человеческое существо, которое было мне очень близким. У нас здесь полная неразбериха. И сейчас я не хочу говорить о судебных делах. Быть может, у меня больше никогда не возникнет такого желания.
— Бет, мы должны двигаться дальше. Да, у нас один кризис за другим, но мы справимся.
— Гарольд, пожалуйста!
Однако Рэмси не собирался отступать.
— Суд продолжается. Мы…
Найт встала.
— Выйдите вон.
— Прошу прощения?
— Выйдите из моего кабинета.
— Бет…
— Вон! Вон!
Рэмси молча вышел. Найт с минуту неподвижно стояла на месте, потом быстро покинула кабинет.
* * *
После столкновения с Рэмси Джон спустился в гараж и сразу направился к своей машине. Он чувствовал себя отвратительно. Из-за него Сару выгнали с работы, его обвинили в убийстве брата, и он только что унизил председателя Верховного суда Соединенных Штатов. И все это менее чем за час. В любом мире, кроме мира лунатиков, такой день следовало назвать тяжелым. Фиске остался сидеть в машине. У него не было ни малейшего желания ехать в Ричмонд и наблюдать, как Маккенна постарается окончательно уничтожить его жизнь.
Джон зажмурил глаза и, прижав к ним кулаки, застонал, а потом дернулся вперед, услышав какой-то звук. Открыв глаза, он увидел, что Элизабет Найт стучит в окно его машины, и опустил стекло.
— Я бы хотела с вами поговорить.
Фиске постарался взять себя в руки.
— О чем?
— Мы можем немного прокатиться? Не думаю, что мне стоит рисковать и приглашать вас обратно в здание суда. Я никогда не видела, чтобы Гарольд настолько выходил из себя.
Джону показалось, что на лице Найт мелькнула тень улыбки, когда она произнесла эти слова.
— Вы хотите поехать в моей машине? — спросил он.
— У меня нет здесь машины. А с вашей что-то не в порядке?
Фиске посмотрел на ее дорогое платье.
— Ну… внутри она представляет собой смесь ржавчины с пылью.
Найт улыбнулась.
— Я выросла на ранчо в Восточном Техасе. Когда моя семья ехала к маленьким хижинам, из которых состоял город, рядом с которым мы жили, мне с шестью братьями и сестрами приходилось устраиваться в экскаваторе, изо всех сил стараясь не упасть; при этом мы получали огромное удовольствие. И я действительно хочу с вами поговорить.
Джон наконец кивнул, и Найт села на пассажирское сиденье.
— Куда поедем? — спросил он.
— На светофоре сверните налево. Надеюсь, у вас нет никаких срочных дел. С моей стороны было не слишком вежливо не спросить вас об этом.
Фиске подумал о том, что его ждет Маккенна.
— Ничего важного.
Сразу после поворота Найт произнесла:
— Вам не следовало возвращаться и говорить все то, что вы сказали.
— Надеюсь, вы хотели поговорить о чем-то еще, — резко ответил Джон.
— Я пришла сказать, что чувствую себя ужасно из-за Сары.
— Добро пожаловать в клуб. Она пыталась помочь моему брату, а потом мне. Не сомневаюсь, что Сара с радостью вспоминает день, когда познакомилась с братьями Фиске.
— Ну, с одним из вас — определенно.
— В каком смысле?
— Саре нравился ваш брат, и она всегда относилась к нему с уважением. Однако она его не любила. Но, если откровенно, думаю, он был в нее влюблен. Однако она отдала свое сердце другому.
— Вы уверены? Она сама вам сказала?
— Джон, мне не хотелось признаваться в гендерных предрассудках, но я не могу игнорировать некоторые очевидные факты: не думаю, что у кого-то из восьми моих коллег-мужчин есть малейшие подозрения, но я уверена, что Сара сильно в вас влюблена.
— Женская интуиция?
— Что-то вроде того. А еще у меня две дочери. — Элизабет заметила его любопытный взгляд. — Мой первый муж умер, и девочки росли без отца. — Найт положила руки на колени и выглянула в окно. — Однако я хотела поговорить с вами совсем на другую тему, — продолжала она. — А сейчас сверните направо.
— И каков ваш план? — спросил Фиске, выполнив ее просьбу. — У вашей братии он всегда есть.
— Вы считаете, что это неправильно?
— Лучше вы сами мне скажите. Я не испытываю ни малейшего энтузиазма, наблюдая за вашими играми.
— Я вполне уважаю такую точку зрения.
— Я не в том положении, чтобы осуждать вас. Но для меня вы не судьи, а люди, определяющие политику. Все решает тот, кто сумеет набрать пять голосов. И какое это имеет отношение к конкретному истцу и конкретному обвиняемому?
Как только Джон договорил, ему в голову пришла гнетущая мысль, что у него нет оснований жаловаться на работу суда. Все свое время он тратил на то, чтобы уклониться от правды ради своих клиентов. В некотором смысле это даже хуже того, что суд делал или не делал во имя справедливости.
Через минуту молчание прервала Найт.
— Я начинала в должности прокурора, — сказала она. — Потом стала судьей первой инстанции. — Небольшая пауза. — И не могу сказать, что ваши впечатления ошибочны. — Фиске немного удивился. — Джон, мы можем обсуждать эти проблемы до тех пор, пока нас не начнет тошнить, но реальность такова, что система существует и нам приходится работать в ее рамках. И если мы должны играть по правилам, а иногда слегка их нарушать, значит, так тому и быть. Быть может, это упрощенный подход к сложной ситуации, но иногда нужно полагаться на интуицию. — Она посмотрела на Фиске. — Вы понимаете, о чем я говорю?
Он кивнул.
— У меня очень неплохие инстинкты.
— И что ваши инстинкты подсказывают касательно убийств Майкла и Стивена? Они имеют отношение к истории с исчезнувшей апелляцией? И если да, то я хотела бы это знать.
— А почему вы спрашиваете меня?
— Потому что складывается впечатление, что вы знаете больше других. Вот почему я хотела поговорить с вами с глазу на глаз.
— Вы действительно думаете, что я убил брата и использовал апелляцию как отвлекающий маневр? В таком случае на репутацию суда не ляжет пятно.
— Я ничего такого не говорила.
— Именно эти слова вы сказали Саре на своей вечеринке.
Найт вздохнула и откинулась на сиденье.
— Я и сама не знаю, почему так сказала. Возможно, хотела оттолкнуть ее от вас.
— Я не убивал брата.
— Я вам верю. В таком случае, исчезнувшая апелляция может иметь большое значение?
Фиске кивнул.
— Моего брата убили из-за того, что он знал ее содержание. И я думаю, Райт погиб, потому что задержался в своем кабинете и случайно увидел, как кто-то входил в кабинет моего брата.
Найт побледнела.
— Вы думаете, Стивена убил кто-то из сотрудников суда? — Джон кивнул. — У вас есть доказательства?
— Надеюсь.
— Этого не может быть. Почему?
— Некий человек провел полжизни в тюрьме, и он хотел бы получить ответ.
— Детектив Чандлер знает?
— Не всё. Но агент Маккенна почти сумел убедить его, что я преступник.
— Я не уверена, что Чандлер так считает.
— Мы скоро это узнаем.
— Если ваши подозрения верны и в это вовлечен кто-то из сотрудников… — сказала Найт, когда Фиске высадил ее возле здания суда. Она сделала паузу, не в силах продолжать. — Вы понимаете, как это может отразиться на репутации суда?
— Многое в жизни вызывает у меня сомнения, но в одном я совершенно уверен. — Джон немного помолчал, а потом добавил: — Репутация суда не стоит страданий невинного человека, умирающего в тюрьме.
