Глава 42
Сенатор Найт тепло приветствовал Джона и Сару, когда те вошли в вестибюль. Они видели, что на приеме собралась деловая и политическая элита Вашингтона.
— Рад, что ты пришел, Джон, — сказал Джордан Найт, пожимая ему руку. — Сара, ты, как всегда, выглядишь лучезарно. — Он обнял ее, и они обменялись поцелуями в щеку.
Джон посмотрел на Сару. Она сменила деловой костюм на легкое летнее платье мягких пастельных тонов, которые удачно оттеняли загорелую кожу, распустила волосы и стала еще привлекательнее.
Она перехватила его взгляд, он смущенно отвернулся и взял бокал с подноса одного из официантов. Сара и Джордан Найт последовали его примеру.
Последний огляделся по сторонам; казалось, будто он и сам немного смущен.
— Я понимаю, что время выбрано крайне неудачно. — Когда Джордан произносил эти слова, он внимательно смотрел на Сару. — И я знаю, что Бет думает так же, только она ни за что не признается.
«Конечно», — подумал Джон.
Джордан указал бокалом на пожилого человека, сидевшего в инвалидном кресле.
— К сожалению, Кеннету Уилкинсону осталось в нашем мире совсем немного времени, — понизив голос, проговорил сенатор. — Однако он настоящий боец; быть может, ему удастся нас удивить. Впрочем, Кеннет прожил долгую и вдохновляющую жизнь. Мой наставник и друг. Благодаря общению с ним я стал лучше.
— Кажется, он познакомил вас с вашей женой? — спросила Сара.
— Это еще одна причина, по которой я считаю себя его должником.
Джон наблюдал за Элизабет Найт, которая методично обходила зал, уверенно и доброжелательно, как опытный политик. Он снова окинул взглядом комнату, но не нашел Рэмси и Мёрфи. Возможно, они решили бойкотировать прием. Он также заметил нескольких судей, которые выглядели нервными и обеспокоенными. Страх перед безумцем, желающим сделать твою голову трофеем, нередко производит на людей такое действие.
Затем взгляд Фиске остановился на Ричарде Перкинсе, который старался держаться на заднем плане. Повсюду была вооруженная охрана, и Джон не сомневался, что убийство двух клерков является самой злободневной темой разговоров. Он прищурился, заметив Уоррена Маккенну, разрезавшего толпу, точно голодная акула.
— Из вас двоих получилась отличная команда, — сказала Сара.
Джордан Найт чокнулся с ней.
— Согласен с тобой.
— А ваша жена не думает уйти в политику? — спросил Джон.
— Она — судья Верховного суда, Джон. Это пожизненная должность, — воскликнула Сара.
Фиске продолжал смотреть на Джордана.
— Разве в прошлом судьи не оставляли свою должность, чтобы заняться чем-то другим?
Джордан бросил на него внимательный взгляд.
— Разумеется, такое случалось. На самом деле мы с Бет не раз об этом говорили в последние годы. Я не собираюсь вечно оставаться сенатором. В Нью-Мехико у меня есть ранчо площадью семь тысяч акров. И я могу легко представить, как управляю им до конца своих дней.
— То есть нельзя исключать, что ваша жена станет сенатором от Вирджинии?
— Я не могу предвидеть, чем в будущем займется Бет. Это добавляет новые позитивные стимулы нашему браку. — Он улыбнулся Джону, и тот почувствовал, что улыбается в ответ.
В голову Саре пришла новая мысль, и она приподняла бокал.
— Сенатор, могу я воспользоваться вашим телефоном? — спросила она.
— Ты можешь позвонить из моего кабинета, Сара. Там тебе будет удобно.
Она бросила быстрый взгляд на Джона, но ничего не сказала.
— Замечательная молодая женщина, — сказал Джордан после того, как она ушла.
— Не стану с этим спорить, — ответил Фиске.
— С тех пор как она начала работать у Бет, я хорошо ее узнал. В некотором смысле я был для нее почти непререкаемым авторитетом. Ее ждет блестящее будущее.
— Ну, у нее превосходный образец для подражания — ваша жена, — сказал Джон и едва не поперхнулся вином.
— Самый лучший. Бет ничего не делает наполовину.
Фиске задумался над последней репликой сенатора.
— Я знаю, что ваша жена — настоящий победитель, но ей следовало бы уменьшить нагрузку, пока расследование не будет закончено. Не стоит давать маньяку дополнительные шансы.
Джордан изучающе посмотрел на Джона через край бокала.
— Вы в самом деле думаете, что судьям грозит опасность?
Фиске так не считал, но не собирался говорить об этом Джордану. Если они с Сарой сделали неправильные выводы, он не хотел бы, чтобы кто-то потерял осторожность.
— Давайте сформулируем проблему так, сенатор: если что-то случится с вашей женой, никого не будет интересовать моя точка зрения.
Джордан заметно побледнел.
— Я вас понял.
Фиске заметил, что в стороне уже выстроилась очередь из желающих поговорить с сенатором.
— Я больше не стану занимать ваше время. Продолжайте вашу достойную работу.
— Благодарю, Джон, именно так я и собираюсь поступить.
Сенатор Найт приветствовал других гостей. «Ему нет необходимости обходить комнату, — подумал Фиске. — Его жена уже пообщалась с большинством главных игроков».
* * *
В кабинете Джордана Найта Сара сняла трубку и позвонила к себе домой, чтобы прослушать автоответчик. Она забыла его проверить, и сейчас ей хотелось узнать, позвонил ли ей Джордж Баркер, редактор газеты из родного городка Руфуса Хармса. Ее надежды оправдались, когда зазвучал его низкий голос. И Саре показалось, что Баркер в чем-то раскаивается.
Она вырвала из блокнота листок бумаги и записала имя: Сэмюель Райдер. Джордж Баркер оставил только имя и фамилию; очевидно, через двадцать пять лет в его архиве больше ничего не сохранилось. Саре решила поискать его адрес и номер телефона. Она огляделась по сторонам — и нашла способ это сделать.
На книжной полке у дальней стены кабинета Сара увидела «Мартиндейл Хаббелл», официальный справочник юристов, который содержал имена, адреса офисов и телефонные номера практически всех адвокатов, имеющих лицензию на работу в Соединенных Штатах. Справочник был разделен на штаты и регионы, и Сара решила сначала поискать среди местных юристов. Просматривая раздел, посвященный штату Вирджиния, она довольно быстро обнаружила Сэмюеля Райдера. Перелистав страницы, нашла краткую биографию Райдера и узнала, что в начале семидесятых он работал в управлении военно-юридической службы. Сара решила, что это именно тот, кто им нужен.
Она набрала номер офиса, но трубку никто не взял. Тогда она позвонила в справочное, но номера его домашнего телефона не было в открытом доступе. Разочарованная Сара повесила трубку. Она чувствовала, что должна поговорить с Райдером. Время было позднее, поэтому у нее оставался только один шанс. На письменном столе лежал телефонный справочник, где она отыскала нужный номер и сумела все организовать за несколько минут. Они с Фиске могли уйти через пару часов. Если повезет, они вернутся обратно рано утром на следующий день.
Когда Сара открыла дверь кабинета, она обнаружила на пороге Элизабет Найт.
— Джордан сказал, что я найду тебя здесь.
— Мне нужно было позвонить.
— Понятно.
— Наверное, мне следует вернуться в зал.
— Сара, я хочу поговорить с тобой наедине.
Элизабет Найт жестом предложила Саре вернуться в кабинет и закрыла за собой дверь. Судья была одета в простое белое платье, шею украшало изящное сапфировое ожерелье. Белое лишь подчеркивало мертвенную бледность ее кожи. Однако Элизабет распустила волосы, и черные пряди прекрасно смотрелись на белом фоне. «Когда ей того хочется, Элизабет Найт становится очень привлекательной женщиной», — подумала Сара. Очевидно, она очень тщательно выбирала такие моменты. Сейчас Найт испытывала заметное смущение.
— Что-то случилось? — спросила Сара.
— Я не люблю вторгаться в личную жизнь своих клерков, Сара, это действительно так, но когда их поведение влияет на имидж суда, я считаю, что должна высказать свое мнение.
— Я не уверена, что понимаю вас.
Найт собралась с мыслями. С того самого момента, как она поняла, что приговорила Стивена Райта к смерти, пусть и не умышленно, Элизабет чувствовала себя ужасно. Ей хотелось обрушиться на кого-нибудь, даже несправедливо. Обычно она так не поступала, но сейчас была недовольна Сарой Эванс. К тому же Элизабет всегда о ней заботилась. Таким образом, молодой женщине предстояло стать объектом ее гнева.
— Ты очень умная женщина. Привлекательная и умная молодая женщина.
— Боюсь, я все еще не…
Тон Найт изменился.
— Я о тебе и Джоне Фиске. Ричард Перкинс рассказал мне, что видел, как ты и Фиске выходили из твоего дома сегодня утром.
— Судья Найт, со всем возможным уважением, но это мое личное дело.
— Несомненно, это нечто больше, чем личное дело, Сара, и негативно влияет на имидж суда.
— Я не понимаю, каким образом.
— Тогда я попытаюсь объяснить. Как повлияет на репутацию суда тот факт, что один из его клерков спит с братом погибшего коллеги на следующий день после его убийства?
— Я с ним не сплю, — резко сказала Сара.
— Это не имеет ни малейшего значения. В нашем городе общественное мнение определяется общим впечатлением, а не фактическим состоянием дел. Если б какой-то репортер увидел, как вы с Фиске выходите из твоего дома сегодня утром, как ты думаешь, каким был бы газетный заголовок? И даже если это лишь трактовка того, что произошло на самом деле, какое впечатление такая новость произвела бы на общественное мнение? — Сара ничего не ответила, и Найт продолжала: — Сейчас нам не нужны дополнительные осложнения, Сара. У нас и без того хватает проблем.
— Должна признать, что я никогда не думала о таких вещах.
— Но это совершенно необходимо, если ты хочешь достичь чего-то большего, чем стать заурядным юристом.
— Я сожалею. В дальнейшем я не повторю подобных ошибок.
Найт бросила на нее суровый взгляд и распахнула дверь.
— Пожалуйста, будь любезна.
Когда девушка проходила мимо, Найт добавила:
— И, Сара, до тех пор пока личность убийцы не установлена, я бы никому не доверяла. Да будет тебе известно, что очень часто убийство совершают члены семьи.
Удивленная Сара резко к ней повернулась.
— Но вы же не подразумеваете…
— Я ничего не подразумеваю, — резко ответила Элизабет. — Я лишь доношу до тебя известный факт. А ты уж распорядись информацией по собственному разумению.
* * *
Заскучавший Джон без цели слонялся по залу, когда почувствовал, как на его плечо легла чья-то рука.
— Я хотел задать вам вопрос.
Фиске оглянулся. На него смотрел агент Маккенна.
— Маккенна, я всерьез рассматриваю вариант подать на вас в суд, так что проваливайте к дьяволу.
— Я лишь делаю свою работу. И в данный момент хочу знать, где вы находились во время убийства вашего брата.
Фиске допил вино и посмотрел в широкое окно.
— А вы ничего не забыли?
— О чем вы?
— Время смерти еще не установлено.
— Вы не в курсе последних новостей.
— Неужели? — удивился Фиске.
— Он убит между тремя и четырьмя часами утра субботы. Где вы были в это время?
— Я подозреваемый?
— Если и когда вы станете подозреваемым, я вам сразу сообщу.
— В субботу я работал в своем офисе в Ричмонде до четырех утра. А теперь вы спросите, кто это может подтвердить, верно?
— А кто-то может?
— Нет. Но около десяти я был в «Лондромете».
— От Ричмонда всего два часа езды до Вашингтона. Времени вполне достаточно.
— Значит, ваша теория состоит в том, что я доехал до Вашингтона, хладнокровно убил брата, выбросил его тело в районе, густо населенном черными, вернулся в Ричмонд и отправился стирать нижнее белье. И какой у меня мотив?
Но как только Фиске произнес последнее предложение, он буквально задохнулся. У него имелся превосходный мотив: страховка в пятьсот тысяч долларов. Дерьмо!
— Мотив может проясниться позднее. У вас нет алиби, значит, была возможность совершить убийство.
— А потом я убил Райта? Вы сами говорили судьям, что оба убийства связаны между собой. Или вы про это уже забыли? Только вот на второе убийство у меня алиби есть.
— Если я что-то сказал, из этого еще не следует, что так и есть.
— Завораживает… Вы используете такую же философию и во время перекрестного допроса?
— Я обнаружил, что во время расследования далеко не всегда правильно раскрывать все карты. Убийства могут оказаться совершенно не связанными, из чего следует, что ваше алиби на время гибели Райта не имеет ни малейшего значения.
Пока Джон смотрел вслед уходящему фэбээровцу, у него появилось очень неприятное ощущение. Даже Маккенна не может быть настолько глуп, чтобы попытаться повесить на него убийство брата. Но Джон тут же ответил на этот вопрос: ручеек информации, поступавшей к нему от Чандлера, пересох.
— Джон?
Фиске обернулся и посмотрел на Ричарда Перкинса.
— У вас есть минутка? — нервно спросил тот. Они зашли за угол. Несколько мгновений Перкинс смотрел в зеркало, словно собирался с мыслями. — Я работаю маршалом Верховного суда всего два года. Это замечательный пост, престижный, без особых стрессов, да и платят очень прилично. Я приглядываю почти за двумя сотнями служащих, начиная от парикмахеров и заканчивая полицейскими офицерами. До этого я работал в Сенате и тогда думал, что останусь там до ухода на пенсию, но потом появилась должность в Верховном суде.
— Рад за вас, — сказал Фиске, не совсем понимая, куда ведет Перкинс.
— Несмотря на то, что смерть вашего брата произошла за пределами суда, я чувствую ответственность за безопасность всех, кто в нем работает. А смерть Райта меня потрясла. Я не привык сталкиваться с подобными вещами. Я гораздо лучше справляюсь с решением проблем, связанных с заработанной платой и надзором за бюрократическими тонкостями, но совершенно не готов участвовать в расследовании убийства.
— Чандлер хорошо знает свое дело. Кроме того, в расследовании принимает участие ФБР. — Фиске едва не прикусил язык, когда произнес последние слова.
— Агент Маккенна затаил на вас зло, — тут же подхватил Перкинс. — Вы с ним раньше встречались?
— Нет.
Перкинс посмотрел на свои руки.
— Вы верите, что кто-то начал безумную вендетту?
— Я не стал бы исключать такой возможности.
— Но почему именно сейчас? И почему под ударом оказались клерки? Почему не судьи?
— Или другой персонал суда.
— Что вы имеете в виду?
— Возможно, и вам грозит опасность, Ричард.
Перкинс заметно удивился.
— Мне?
— Вы заведуете отделом охраны. Если кто-то хочет показать, что способен выбрать людей по собственному желанию, значит, он насмехается над системой безопасности суда. Насмехается над вами.
Перкинс обдумал слова Фиске.
— Значит, вы считаете, что убийства связаны между собой?
— Если нет, то это чертовски странное совпадение. По правде, я в такие удивительные вещи не верю.
— Как и Чандлер?
— Может быть. Я уверен, что он держит вас в курсе.
Как только Перкинс отошел в сторону, мимо прошла Элизабет Найт, и Джону показалось, что гости сознательно перед ней расступаются.
Чья-то рука легла на плечо Фиске.
— Встретимся снаружи через десять минут. — Джон узнал голос Сары, но когда обернулся, она уже скрылась среди гостей.
Он почувствовал раздражение и попытался отыскать взглядом Элизабет Найт. Вероятно, она уже забыла о том, что Кеннет Уилкинсон здесь. А ведь прием устроили для него. Фиске удивился, когда Элизабет подошла к Уилкинсону и немного поговорила с ним. Он смотрел, как она увозит его кресло на пустую и хорошо освещенную террасу, где опустилась рядом с ним на колени, взяла за руку и о чем-то заговорила.
После коротких колебаний Джон не устоял перед искушением и направился на террасу. Элизабет Найт заметила его и быстро поднялась на ноги.
— Извините, что прерываю вас, но мне нужно уходить, и я хотел поздороваться с судьей Уилкинсоном.
Найт отступила в сторону, а Джон подошел к коляске и представился. Он пожал руку Кеннета Уилкинсона и поблагодарил его за долгое и успешное служение обществу. Когда Фиске повернулся, собираясь на выход, Найт остановила его.
— Я полагаю, вы уходите вместе с Сарой?
— А это проблема?
— Ну, вам решать.
— И что вы имеете в виду?
— У Сары впереди прекрасное будущее. Но иногда мелочи способны разрушить карьеру с огромным потенциалом.
— Вы знаете, судья Найт, мне кажется, что вы предвзято ко мне относитесь, вот только не понимаю, в чем причина.
— Я вас не знаю, мистер Фиске. Если вы хотя бы немного похожи на брата, тогда у меня не должно возникнуть проблем.
— Я не такой, как все. Я пытаюсь не сравнивать людей и не делать преждевременные выводы. Они редко оказываются верными.
Казалось, Найт удивилась.
— На самом деле я с вами согласна, — тем не менее сказала она.
— Я рад, что мы способны прийти к согласию хотя бы в чем-то.
— Однако я знаю Сару, и она мне очень дорога. Если какие-то ваши действия негативно скажутся на ней или на суде, тогда вы правы, у меня возникнут проблемы.
— Послушайте, я хочу лишь узнать, кто убил моего брата.
Найт пристально на него посмотрела.
— Вы уверены, что это всё?
— Даже если б я не был уверен в этом, мы живем в свободной стране, — сказал Фиске, и ему показалось, что по лицу Найт промелькнула довольная улыбка.
Она скрестила на груди руки.
— Складывается впечатление, что вы совсем не боитесь судьи Верховного суда.
— Если б вы хотя бы немного меня знали, то поняли бы почему.
— Возможно, мне следует узнать вас лучше… И, возможно, я уже узнала.
— Полагаю, это улица с двусторонним движением.
Найт помрачнела.
— Уверенность — это одно, мистер Фиске, а неуважение — совсем другое.
— Мне хорошо известно, что и это также является улицей с двусторонним движением.
— Надеюсь, вы поймете мою тревогу о Саре. Она совершенна искренна.
— Нисколько не сомневаюсь.
Она уже собралась уходить, но снова повернулась к нему.
— Ваш брат был замечательным человеком. Чрезвычайно умным, превосходным судебным аналитиком.
— Да, он был таким.
— Тем не менее я не уверена, что он был самым знающим адвокатом в семье.
Найт ушла, оставив застывшего на месте удивленного Фиске. С минуту он пытался проанализировать ее слова. Затем покинул террасу и направился к лифту, ведущему в вестибюль. Оглядевшись, он нигде не обнаружил Сару. Затем услышал клаксон и увидел, как девушка подъезжает к передней двери. Джон сел в машину и посмотрел на нее.
— Куда мы едем?
— В аэропорт.
— Это как?
— Мы навестим Сэмюеля Райдера, эсквайра.
— И кто такой Сэмюель Райдер, эсквайр?
— Адвокат Руфуса Хармса. Мне позвонил Джордж Баркер и назвал его имя. Я нашла Райдера. Он практикует возле Блэксбурга, всего в двух часах езды от тюрьмы. Я позвонила ему в офис, но никто не взял трубку. Номер домашнего телефона не включен в справочник.
— Ну, и зачем мы туда летим?
— У меня есть адрес его офиса. Когда мы туда долетим, будет уже поздно, так что едва ли мы застанем его на работе. Но это небольшой город: мы сумеем найти того, кто знает его домашний адрес или хотя бы номер телефона. И если мы правы относительно его вовлеченности в дело Хармса, возможно, ему угрожает опасность. Если с ним что-то случится, мы можем никогда не узнать правды.
— Значит, ты считаешь, что в суд звонил он? И он же отправил апелляцию?
— Я думаю, что это весьма вероятно.
