Глава 24
Мужчина скользил по коридору бесшумно, точно на кошачьих лапах. В нем было шесть футов и три дюйма роста, худой, но крепкого телосложения, с широкими плечами, начинавшимися сразу у мощной шеи. Дополняли картину длинное узкое лицо, каштанового цвета кожа, гладкая, если не считать глубоких морщин около глаз и рта, напоминавших отпечатки пальцев, и короткая, черная с проседью борода. Он был в мятой бейсболке с надписью «Вирджиния Тех», потертых джинсах и выцветшей, с пятнами пота джинсовой рубашке с закатанными рукавами, открывавшими могучие, с выступающими венами руки. Из переднего кармана его рубашки торчала пачка сигарет «Пэлл-Мэлл». Мужчина дошел до конца коридора и повернул за угол, и солдат, сидевший около двери в последнюю палату, встал и поднял руку.
— Извините, сэр, здесь разрешено находиться только необходимому медицинскому персоналу.
— Там лежит мой брат, — сказал Джошуа Хармс. — И я намерен его навестить.
— Боюсь, это невозможно.
Хармс взглянул на именной жетон солдата.
— Боюсь, ты ошибаешься, рядовой Браун. Я регулярно навещаю его в тюрьме. И ты меня сейчас к нему пропустишь.
— Не думаю.
— Тогда я отправлюсь к тому, кто самый главный в этой больнице, в местную полицию и начальнику Форт-Джексона, и скажу им, что ты отказал члену семьи в праве навестить умирающего родственника. И тогда все они по очереди надерут тебе задницу, солдатик. Я еще не сказал, что провел три года во Вьетнаме и моих наград хватит, чтобы украсить ими тебя с головы до ног. Мне нужен ответ, причем немедленно.
Браун целую минуту нервно оглядывался по сторонам, явно не зная, как поступить.
— Мне нужно позвонить.
— Нет, не нужно. Можешь меня обыскать, но я все равно войду туда. Это не займет много времени и произойдет прямо сейчас.
— Как вас зовут?
— Джош Хармс. — Он вытащил бумажник. — Вот мои права. За прошедшие годы я много раз побывал в тюрьме, но что-то не помню, чтобы видел тебя там.
— Я не работаю в тюрьме, — сказал солдат. — Меня назначили сюда временно. Я из резерва.
— Из резерва? Охраняешь заключенного?
— Представители персонала исправительного заведения, которые прилетели сюда вместе с вашим братом, вернулись назад вчера. Утром прибудет смена.
— Слава им! Итак, мы готовы разрешить нашу проблему?
Рядовой Браун смотрел на него несколько секунд.
— Повернитесь, — сказал он наконец.
Джош послушно выполнил приказ, и Браун принялся его обыскивать. Прежде чем он добрался до переднего кармана брюк, Джош сказал:
— Ты особо не волнуйся, но там лежит складной нож. Просто достань его и подержи у себя. И береги его — я очень нежно к нему отношусь.
Рядовой Браун закончил ощупывать Джошуа и выпрямился.
— У вас десять минут, не больше, и я войду вместе с вами.
— Если ты войдешь со мной, получится, что ты оставил свой пост. А если оставишь свой пост в армии или резерве, ты окажешься там, где мой брат. — Джошуа посмотрел в молодое лицо паренька и решил, что он обычный воскресный воин, мечтающий о славе. Скорее всего, занимается бумажной работой с понедельника по пятницу, потом надевает камуфляжную форму, берет пистолет и отправляется на поиски приключений. — И вот еще что я тебе скажу: тюрьма — не то место, где захочет оказаться такой красавчик, как ты.
Рядовой Браун нервно сглотнул.
— Десять минут.
— Огромное спасибо, — неискренне сказал Джош, глядя пареньку в глаза, зашел в палату и закрыл за собой дверь.
— Руфус, — тихо позвал он.
— Я не надеялся, что ты так быстро доберешься сюда, брат.
Джош подошел к кровати и посмотрел на него.
— Что, черт подери, с тобой случилось?
— Не думаю, что ты хочешь знать.
— Все из-за того проклятого письма, которое ты получил, верно? — Джош взял стул и поставил его около кровати.
— Сколько времени тебе дал охранник?
— Десять минут, но он меня не беспокоит.
— За десять минут я не успею тебе много рассказать, но если я вернусь в Форт-Джексон, они убьют меня, как только я там окажусь.
— Кто такие «они»?
Руфус покачал головой.
— Послушай меня. Потом они придут за тобой.
— Но я же здесь, с тобой. Паренек за дверью глуп, но не настолько. Он внесет мое имя в список посетителей, и ты это знаешь.
Руфус с трудом сглотнул.
— Я знаю, и мне, наверное, не стоило тебя звать.
— Я здесь, так что давай, рассказывай.
Руфус задумался на минуту.
— Послушай, Джош, то письмо из армии, когда я его получил… я вспомнил все, что произошло тем вечером. Понимаешь, все. Как будто кто-то выстрелил прямо мне в голову.
— Ты про девочку?
Руфус начал кивать еще прежде, чем он замолчал.
— Все. Я знаю, почему сделал это. И моей вины в том нет.
Джошуа скептически на него посмотрел.
— Да, ладно тебе, Руфус, ты же ее убил. И это факт.
— Убить и намереваться это сделать — разные вещи. В любом случае, я вызвал своего адвоката, который тогда меня защищал…
— Ты имеешь в виду того жалкого урода, который называл себя адвокатом?
— Ты читал письмо?
— Конечно. Оно же пришло на мой адрес. Наверное, это твой последний гражданский адрес, имеющийся у армии. Громадная, тупая организация, которая даже не знает, что тебя засадили в одну из ее тюрем.
— Так вот, я попросил Райдера кое-что отправить от моего имени. В суд.
— Что именно?
— Письмо, которое я написал.
— Письмо? Как тебе удалось его передать?
— Так же, как ты передал мне письмо из армии.
Оба улыбнулись.
— В тюрьме есть что-то вроде типографии. Станки там грязные и всегда горячие, и охранники дают нам некоторую свободу. Вот я и смог сотворить свое чудо.
— И ты думаешь, что суд займется твоим делом? Я бы не стал ставить на это жизнь, братишка.
— Похоже, суд не собирается ничего делать.
— Ха, какая неожиданность!
Руфус посмотрел мимо брата на дверь.
— Когда вернутся охранники из тюрьмы?
— Мальчишка сказал, завтра утром.
— Значит, я должен выбраться отсюда сегодня вечером.
— Женщина, которая позвонила мне, сказала, что у тебя было что-то вроде сердечного приступа. И вы только посмотрите на него, весь опутан цепями и прикован к кровати! Как ты думаешь, насколько далеко тебе удастся убежать?
— Как ты думаешь, насколько далеко я смогу убежать, если меня убьют?
— Ты действительно уверен, что они попытаются с тобой разобраться?
— Они не хотят, чтобы правда вышла наружу. Ты сказал, что читал письмо из армии…
— Ну, да, читал.
— Так вот, я никогда не был в программе, о которой они написали.
Джошуа наградил его суровым взглядом.
— В каком смысле?
— В прямом. Кто-то внес мое имя в отчеты. Они хотели, чтобы все выглядело так, будто я был в программе, чтобы прикрыть то, что они со мной сделали. И по какой причине я убил ту девочку. Думаю, им пришлось — на случай, если кто-то захотел бы проверить. Они думали, что я буду мертв.
— Боже праведный! — вскричал Джош. — Почему они с тобой так поступили?
— Ты меня спрашиваешь? Они меня ненавидели. Считали самым большим неудачником в мире. Хотели, чтобы я умер.
— Если б я про это знал, то непременно надрал бы пару задниц.
— Ты был тогда занят тем, что пытался спасти свою, чтобы тебя не разорвали на куски. Но, если я вернусь в тюрьму, они меня прикончат.
Джош посмотрел на дверь, потом на цепи брата.
— Мне нужна твоя помощь, Джош.
— Проклятье, она тебе действительно нужна, Руфус.
— Ты не должен помогать мне, ты можешь просто уйти отсюда. Я все равно буду тебя любить. Ты поддерживал меня все эти годы. То, что я прошу, нечестно, я знаю. Ты много работал, и у тебя хорошая жизнь. Я все понимаю.
— В таком случае ты плохо знаешь своего брата.
Руфус медленно взял Джоша за руку, и они обменялись крепким рукопожатием, как будто хотели поделиться силой и решимостью друг с другом перед тем, что собирались сделать.
— Кто-нибудь видел тебя, когда ты вошел сюда?
— Никто, кроме охранника. Я не стал пользоваться главным входом.
— Тогда мы можем сделать вид, что я тебя вырубил, а потом я выберусь отсюда. Они знают, что я безумный сукин сын и вполне могу без малейших сожалений убить собственного брата.
— Дерьмо, ничего у тебя не выйдет, Руфус. Ты ведь даже не будешь знать, куда идти. Они поймают тебя через десять минут. Я около двух лет работал во время ремонта этой больницы и знаю ее как свои пять пальцев. Дверь, через которую я вошел, считается закрытой, только вот медсестры немного повозились с замком — и выходят через нее перекурить.
— И как ты хочешь это сделать?
— Мы выйдем тем же путем, которым я пришел. Дверь находится слева, прямо по коридору. По дороге нет постов медсестер, вообще ничего. Мой грузовичок стоит сразу около двери. В тридцати минутах отсюда живет один мой приятель, он мне должен. Я оставлю грузовик у него в сарае и возьму на время его машину. Он не станет задавать вопросов и ничего не скажет, если к нему заявятся копы. А мы с тобой, не оглядываясь назад, умчимся прочь.
— Ты уверен, что хочешь в этом участвовать? У тебя же дети.
— Они разъехались, и я не слишком часто с ними вижусь.
— А Луиза?
Джошуа на мгновение опустил глаза.
— Луиза ушла от меня пять лет назад, и я ее с тех пор ни разу не видел.
— Ты мне не говорил!
— А что бы ты сделал, если б я сказал?
— Мне очень жаль.
— Я жалею о многих вещах. Жить со мной не слишком просто. Не могу сказать, что я виню их. — Джош пожал плечами. — Так что мы с тобой снова остались вдвоем. Мама была бы рада, будь она жива.
— Ты уверен?
— Хватит спрашивать одно и то же, Руфус.
Тот поднял руку в наручниках.
— А как насчет этого?
Его брат уже доставал что-то из сапога, а когда выпрямился, Руфус увидел, что он держит в руке тонкий кусок металла с крючком на конце.
— Только не говори мне, что мальчишка тебя не обыскал.
— Можно подумать, он знал, где смотреть… Как только забрал мой складной ножичек, он решил, что теперь все опасные предметы у него, и даже не озаботился проверить сапоги. — Джош ухмыльнулся и вставил крючок в замок наручников.
— Думаешь, сможешь его открыть?
Он остановился и презрительно посмотрел на брата.
— Если я смог сбежать от вонючих вьетконговцев, неужели не справлюсь с обычными армейскими наручниками?
* * *
Стоявший на посту у двери рядовой Браун посмотрел на часы, отметил, что десять минут прошло, и приоткрыл дверь в палату.
— Ладно, Хармс, время вышло. — Он пошире открыл дверь. — Мистер Хармс? Вы меня слышите? Десять минут прошли.
Услышав тихий стон, он вытащил пистолет и распахнул дверь.
— Что тут происходит?
Стоны стали громче, Браун принялся оглядываться по сторонам в поисках выключателя, и тут обо что-то споткнулся. Он опустился на колени и, когда перед глазами у него немного прояснилось, прикоснулся к лицу мужчины.
— Мистер Хармс? Мистер Хармс, с вами все в порядке?
Джош открыл глаза.
— У меня все отлично. А у тебя?
В следующее мгновение могучая рука опустилась на пистолет и вырвала его у Брауна. Другая рука зажала рот, его подняли в воздух, мощный кулак врезался в челюсть, и рядовой Браун потерял сознание.
Руфус положил его на кровать и накрыл простыней, а Джош надел кандалы на руки и ноги так и не пришедшего в себя солдатика и защелкнул замки. Затем при помощи марли и пластыря, который он нашел в одном из шкафов, заклеил ему рот. Закончив с этим, обшарил карманы и забрал свой складной нож.
Когда Джош повернулся к Руфусу, тот обнял его и сильно сжал его плечи. Джош обнял его в ответ — впервые за двадцать пять лет. Руфуса слегка потряхивало, и в глазах у него стояли слезы, когда его брат опустил руки.
— Ладно, хватит нежностей, у нас на них нет времени.
— И все равно мне нравится тебя обнимать, Джош, — ответил, улыбнувшись, Руфус.
Джош положил руку ему на плечо.
— Не думал, что нам представится шанс это сделать… Больше никогда не буду относиться к таким вещам, как к данности.
— Итак, что теперь?
— Из коридора не видно место, где сидел мальчишка, но у них есть собственная система безопасности. — Джош взглянул на часы. — Когда я здесь работал, они делали обход каждый час. Сейчас четверть. Эти парни ходят по одному, их всего шестеро, и они не особо стараются, но наверняка в какой-то момент заметят, что мальчишки нет. Ты готов?
Руфус уже был в тюремных штанах и ботинках; рубашку он надевать не стал, оставшись в одной футболке. В руке он держал гедеоновскую Библию. Заключенный еще не чувствовал себя свободным, но от этого счастливого мига его отделяло всего несколько секунд.
— Двадцать пять лет как готов.
