Глава 9

Сквозь массивные очки с плюсовыми диоптриями на нас смотрели тысячелетние мудрость и понимание, сокрытые в глубине карих глаз, но приближенные мощной оптикой. А грудной голос, исполненный уважения, осторожно уточнил по второму кругу:

– Так, значит, бумаги ваши порвали? – поправила оправу легким движением руки Эльза Леонидовна, председатель приемной комиссии, и обозначила искреннее внимание к ответу.

– Именно так, – с горячностью кивнул Артем.

Мы стояли перед массивным столом, по обе стороны которого брустверами высились личные дела абитуриентов, а в центре, освобожденном по такому случаю от бумаг, лежали наши документы, тщательно изученные и на данный момент мягко, но надежно зафиксированные на столешнице левой рукой Эльзы Леонидовны.

Ну а кабинет, в котором мы находились, разумеется, был самым-самым – где, как нам пообещали все прошлые наши собеседники, очарованные моими увещеваниями и запуганные хмурым выражением лица Артема, обязательно решат нашу небольшую, хоть и крайне щекотливую проблему.

Проблема в том, что порванный княжеский патент не хотел «оживать» в руках Артема.

– И вы, юноша, княжеских кровей, – женщина мельком взглянула в бумаги перед собой, искусно скрепленные скотчем, – Шуйский Артем Евгеньевич?

– Абсолютно верно.

– И мы должны зачислить вас без конкурса? – мягко улыбнулась она.

– И его тоже, – указал Артем на меня. – Он в моей свите.

– Очень интересно, – чуть повернула она голову, чтобы посмотреть на меня, и вновь вернулась к Артему. – Так-так-так. А патент ваш не работает, потому что был порван.

– Да!

– Тогда спешу поздравить вас, молодые люди, – положила она руку на бумаги и добавила обаяния в голос. – Вы в этом году – первые!..

– Уф… – на секунду отлегло у Артема от сердца.

– Первые в этом году жулики с убедительными документами, – пожурила она нас пальчиком. – «Порвали им бумаги», надо же… – фыркнула она со смешинкой. – У нас такие мастера в прошлом году были – даже патент звездой Туркменского ханства сиял! Столько труда и времени потрачено! А вы, ребята, совсем без фантазии. Ай-яй-яй.

– Н-но… – сбился Артем.

Нет, он бы гаркнул – точно вам говорю. Просто атмосферой кабинет весьма напоминал директорский в школе, а память об одиннадцатом классе была еще настолько свежа в сердце, что невольно накатывала некая робость. Даже у меня – нам в школу после девятого класса такого директора поставили, что ух… Никакого педагогического образования, но ранг «виртуоз». Официально вел в школе французский. И, скажу я вам, в школе французский с той поры знали все, даже трудовик…

– И документы, документы вы посмотрите! Какой милый мальчик на фотографии! Хрупкий, изящный! – взяла Эльза Леонидовна в руку заклеенный паспорт Артема и дальнозорко отставила его в руке. – Совсем на вас не похож, молодой человек, – переведя взгляд на Артема, с укором добавила она.

– Я просто хорошо кушал, – напряженно произнес он, играя желваками.

На Артема было страшно смотреть (это для понимающих – а для посторонних он белозубо улыбался), так что следовало выводить его отсюда.

– Легенда, ребята, у вас не настолько и плоха, – вновь поправила она очки и посмотрела на нас тем же добрым и чуть задумчивым взглядом, словно у сытой кошки возле аквариума. – Шуйские крайне редко появляются в столице, а уж об их учебе в столичных университетах и не слышала ни разу. Домоседы, известные затворники. Так что личных знакомств и разоблачения вы действительно могли не опасаться… Но! – веско обозначила она паузу.

Да так, что даже Артем преисполнился внимания.

– Не любят в столице Шуйских, ребята. А вы куда собрались? На «Мировую политику», – грустным тоном листнула она документы, заглянув в наше заявление. – Там одних кровников и злопыхателей… – печально закачала она головой. – Вас бы, милые мои, в первые же дни на тот свет отправили. Так что, считайте, жизнь вам спасаю.

– Мы вас поняли, спасибо, – холодно ответил Артем. – Разрешите забрать мои документы, – сделал он шаг вперед.

– Куда? – цепко убрала к себе бумаги Эльза Леонидовна. – Это – я забираю! В наш музей подделок!

– И все же, я настаиваю на их подлинности и прошу вернуть.

– Ребята, – обрел строгость ее взгляд, – вы же понимаете, что подними я шум – вас вульгарно повесят? Да, будет суд, рыдания ваших матерей, прошения на высочайшее имя и, может, если повезет, просто каторга… А если это дойдет до Шуйских? Да вы просто исчезнете, и никто вас никогда не найдет! Скажите спасибо, что я не хочу ломать вам жизнь и даю шанс исправиться. Пойдете в другой университет с этой подделкой – там ведь может оказаться человек не такой и понимающий… – добавилось угрозы и предупреждения в ее голос.

– Мы поняли, спасибо. Мы уходим, – взял я руку Артема и потянул назад.

Тот вроде замер (и я уже смирился с тем, что придется его буксировать), но вроде отмер и дал себя повести к двери.

А ведь мои документы тоже остались на столе. Впрочем, всегда есть возможность вернуть все тихо и без скандалов.

– Не вешайте нос, абитуриенты. Еще есть время сдать экзамены честно! – веско произнесла Эльза Леонидовна нам вслед.

То ли воздуха не хватало, то ли хотелось простора, но добрели мы в молчании до самого выхода, остановившись на ступенях университета, да там же и присев – с левого края, в пространстве весьма вежливо и чутко расступившейся толпы. А иначе бы их Артем растоптал, не заметив…

– Положение интересное, – улыбнулся я радуге, образовавшейся в высокой струе поющих центральных фонтанов.

– Можно же что-то сделать… Может, я Силу Крови им покажу?.. – от безысходности предложил Артем.

– А учиться мы где будем? – скептически поднял я бровь. – На развалинах?

– Максим! Ну ты же планировщик, ты же можешь что-то придумать!

– Могу.

– Ну?!

– Вариантов море. Но все равно развалины университета получаются.

Мы вместе горестно вздохнули. Было бы время – я бы председателю комиссии зрение наладил, о проблемах семьи побеспокоился. Досье на нее в телефоне было, но того очень сложного и трудозатратного типа, когда объект живет честно и спокойно. Никаких возможностей для давления и манипуляции. Ну а просить моих знакомых убедить председателя в том, кто такой Артем… Тут ведь не звонить нужно, а приезжать лично, при полном параде. И ради кого – ради Шуйского Артема, которого большинство из них знать не знает, а другая часть счастлива самолично уничтожить… Они же мои друзья, не его. Не вариант.

– А может, оно и к лучшему для тебя? – пробормотал я. – Сам же слышал, какая обстановка на факультете.

– Я никого не боюсь, – категорично отозвался Артем. – Ну, может быть, тебя немного… – добавил он чуть неуверенно. – Побаиваюсь. Изредка. Но ты же за меня?

– За тебя.

– Тогда вообще ничего не боюсь. Слушай, а тот кортик, который мне подарили? – припомнив, воспрянул Артем, загоревшись азартом. – Можно же попросить, чтобы этот офицер как-то вмешался, посодействовал?

Звонить домой он категорически не хотел, а я не желал настаивать.

– Можно, – поддакнул я, прикинув. – У меня на Сортировочной две самоходных гаубицы стоят. Попросим нашего общего знакомого чуть приспустить «зонтик» ПВО над столицей и – прямой наводкой по кабинету с документами всех абитуриентов. Нам с нашими только двумя половинками еще завидовать будут!

– Максим…

– Нет, разумеется, для начала мы дождемся сигнала ГО ЧС и общей эвакуации из здания, – поспешил я уточнить на его тон.

– То есть ты сейчас серьезно? – внимательно посмотрел на меня Артем.

Я только руками развел – нормальный же вариант.

– Вот потому я тебя и побаиваюсь… – положил он ладони на виски. – О-хо-хо… Первый день в Москве. Без документов, машина в угоне. Ладно хоть деньги есть.

– Еще не вечер. В смысле, все еще наладится!

– Слушай, ну что на тебя эта Еремеева взъелась, а? – глянул он из-под ладони.

– Тоже интересно, – поддакнул я и потянулся за сотовым, вызывая забитый в память номер. – Сейчас узнаем. Але? Дима, слушаешь? Ставлю задачу…

– А просто найти ее и спросить? – скептически произнес Артем по завершении вводной и нажатии на кнопку завершения вызова.

– У меня целый отдел аналитиков на неплохой зарплате, – буркнул я. – Пусть копают. А как накопают – вот тогда и спрошу.

– Так смысл?..

– В том, что если ответы не совпадут, то это уже будет очень важный результат, – поучительно качнул я трубкой в руках и положил ее обратно в карман. – Просьба будет: до этих вот ответов ты… ее извини, наверное? – пробормотал я чуть неуверенно.

Размер проблем, которые создала пусть и родовитая, но из простых аристократка целому наследному княжичу, тянул на то, что не зажиться ей на свете. А при особом невезении – и всей ее родне. Не потому, что Артем такой плохой и злопамятный, ужасный и кровожадный. Он, в общем-то, скорее добрый, просто статус такой – немного людоедский. Так что не пойдет в счет то, что девочка, что глупая, что не хотела и не знала, что ошиблась и вообще… Не повезло – вот и весь разговор, печальный, как бывает после стихийных бедствий и нелепых случайностей.

Только вот Ника спасла жизнь мне. А я, в свой черед, спас жизнь Артему. Так что есть у меня возможность и даже обязанность за нее просить. Но вот Артем уже ей совсем не обязан, и жизнь ее, без усмешек, в его когтях. Да и передо мной за его долг жизни Шуйские откупились давнехонько…

– Ладно… – проворчал он.

Показалось – даже с облегчением.

– Спасибо, – искренне поблагодарил его.

Я ведь за свой долг Нике так и не отплатил.

Никто не предъявит его, не поставит на картотеку требованием в банк, ни один суд не возьмется его взыскивать. Но он есть, и я о нем знаю, даже если она решит позабыть.

– Но с тебя – решение нашей проблемы, – строго добавил Артем.

Ну а как же – за каждое послабление он просто обязан требовать плату. Пусть и из разряда тех, что я все равно бы стал делать.

– Вообще без проблем. Я же все документы твои в машину переложил. Так что твой второй комплект, где ты не Шуйский, а Архипов, там тоже есть, – легко отмахнулся я. – У меня вон тоже второй комплект от Юсуповых с собой, правда, я там постарше на пару лет… В общем, сдадим, поступим – проблема, что ли?

– И ты молчал?!

– А вдруг ты бы на залп по университету согласился? – пожал я плечами невозмутимо.

– Ну, знаешь!.. – задохнулся возмущением Артем.

– Зато никто в истории так громко и отчетливо не стучался в эти двери! – добавил я солидно и ловко увернулся от подзатыльника товарища.

Но потом он начал читерить, и пришлось с важным видом поспешать интересоваться расписанием экзаменов. То есть – скрываться в толпе.

Пока изучал схему проведения вступительных испытаний для «людей из народа» и занимал новую очередь, прошло минут двадцать – а Артем все еще не появился. Появилось даже подозрение, что захомутали-таки его вместе с ворованной машиной (в нынешней его бытности Архиповым), но разгадка исчезновения оказалась более благополучной и очевидной – Артем переодевался. Неведомо где он нашел в окрестностях магазин готового платья и неведомо сколько заплатил денег на подгонку по фигуре, но сейчас он лучился счастьем, пребывая в обычном бежевом костюме и белой рубашке. В общем, громадный такой объект с повышенной светоотражающей способностью – даже девушки в комиссии его не признали (в прошлый раз он был хмурым и злым), и даже немного влюбились в эдакое яркое солнышко с чуть наивной и простоватой улыбкой. Во всяком случае, искреннее: «Ой, ребята, на «Мировую политику» – шестьдесят человек на место!» – абы кому не говорили.

Остальных же просто и без эмоций вписывали в число смертников.

– Может, вам на химфак? Там два человека на место… – смотрели они по-прежнему на чуть погрустневшее светило.

– Мы сдадим, – уверенно произнес он.

– Он сдаст, – поддакнул я. – Но дайте нам минуту.

Чуть развернул товарища к себе и предложил дельное:

– Предлагаю поступить на «Робототехнику», там четыре человека на место. Потом восстановишь документы и переведешься на «Мировую». Как план?

– К чему эти маневры? – нахмурился Артем.

– К тому, что тут любая запятая в экзаменационных работах будет трактована против тебя. А если ты не поступишь?

– Поступлю, – уперся друг. – Понимаешь…. я поступлю, – его взгляд стал очень-очень скверно отрешенным.

Нет, понятно, что он оценивал риски и отдавал себе отчет, что высокий конкурс – это не просто огромное количество желающих на одно место, но и не меньшее желание их родителей, для которых цель удачно пристроить чадо в свиту какого-нибудь княжеского ребенка может быть превыше любых денег. Так что в некоторых «мешающих» конкурсных работах вполне могут появиться дополнительные ошибки, а в ряде «своих» – исчезнуть. Очень сложный факультет – оттого и процедура попадания на него не менее специфическая. Чтобы, значит, сразу привыкали…

Только вот для урожденного аристократа пообещать себе и отступиться – то же самое, что пообещать и не сделать, не соблюсти зарок, обойти данное прямо обещание… В общем, сильный удар по тому, что именуется честью и составляет фундамент Силы, определяет ее ранг.

Еще пару часов назад обещание Артема поступить на конкретный факультет не было из числа тех зароков, что хоть как-то отразятся на Силе, – в самом-то деле, прием по княжескому патенту без экзаменов трудным странно назвать. Но как только обещание скакнуло в новую степень сложности, то и ставки столь же повысились. «Пустячное» внезапно стало «невероятным» по своему достижению – а ведь обещание все еще в силе, и пойти против него – сломать себя. И как бы даже очень основательно сломать в плане способности пользоваться своей Силой…

Сложно все у аристократов, порою голова раскалывается, если пытаешься просчитать моменты, когда это «сложно» может взбрыкнуть вновь, казалось бы, на ровном месте. Вот как сейчас.

– Да, но риск… – взывал я к его разуму.

В конце концов, он же все равно переведется на нужный факультет, а значит, утерянные способности вернутся, пусть с небольшим штрафом… А так, чую, лишится и Силы, и времени… Ведь кто в Москве Артем Архипов? Один из шестидесяти.

Иногда надо просто максимально снижать возможный ущерб, если шансы на победу крайне невелики.

– Вы можете подать заявление на оба факультета, – тихонько пискнула девочка за столиком регистрации.

Внимательно посмотрели на нее. Скромная брюнетка в белой блузке с собранными в хвост волосами, уложенными на плечо; в крупных, ныне модных очках, за диоптриями которыми прятался чуть усталый взгляд карих глаз.

– Но часть экзаменов идут одновременно, не со всеми факультетами так получится, – добавила она. – И сдавать придется не два экзамена в день, а иногда даже четыре… Но зато будет еще один шанс… вот… – потупилась она под нашими внимательными взглядами. – Этим редко кто пользуется – сложно…

Она, наверное, не понимала, сколь важной эта информация для нас была…

– Что будем дарить? – подхватил мою мысль Артем.

– Девушка, а как вас зовут?

– Вера, – смутилась она.

– Вера, у вас есть мечта? – со всей серьезностью уточнил я.

– Але, очередь будет двигаться?! – испортили весь момент позади.

– А ну цыц! – рявкнул Артем, и позади вдруг поняли, что не спешат.

– Мечта есть! – Рикошетом рявк зацепил и девушку, заставив выпрямиться и отрапортовать: – Квартиру хочу… Хотя бы однокомнатную, – отвела она взгляд испуганно-смущенно.

– Так, деньги тоже до вечера не дожили… – пригорюнился Артем, залезая в карман пиджака.

Ну а сколько может стоить потенциально сохраненный ранг Силы? Вот то-то же… А за чудо, поговаривают, надо платить полную цену.

– Да ладно, пополам же, – выложил я свою часть наличности из кармана.

Потому что, судя по увиденному, Артем не совсем понимает, сколько стоят квартиры в этом городе.

– А хотите, я вам все документы сама заполню? – задрожал голос девушки после того, как два столбика «красненьких» заняли позицию перед ней на столе. – А может, вам ручки нужны, тетрадки?

– Очень хотим.

– Очень нужны.

В общем, разобрались. И расписание оказалось не самым страшным – сегодня вон всего три экзамена. Нормально.

Первый проходил в корпусе химического факультета – совсем рядом с главным корпусом, в пятиэтажном здании, исполненном в том же стиле, что и главенствующая над местностью высотка. Несмотря на направленность факультета, принимали там и экзамен по экономике – в том ее виде, который следует знать чистым и наивным школьникам, со сказками о том, что предложение не может вызывать спрос (а губернаторам не хочется продавать грошовое барахло втридорога), ну а «невидимая рука рынка» обязательно отрегулирует цены там, где за место под солнцем надо пролить море крови.

Руководствуясь знаками и подсказками волонтеров, добрались на второй этаж. Только вот аудитории нам достались разные, но оно и понятно, Архипов и Самойлов – в разных частях алфавита, вот и распределились даже не в соседние кабинеты.

– Вечером увидимся, – не стал напутствовать меня Артем.

– Вечером – праздничный салют, – предупредил я его о подготовленном сюрпризе и приободрил улыбкой.

Тот ответил чуть вяловато, а затем добавил еще одну фразу перед тем, как зайти в свою дверь.

– Ты там насчет Еремеевой постарайся побыстрее уточнить, – ответил он без особенных эмоций.

«Все же подвела она его очень сильно, – покачал я головой. – И ведь даже не поняли поначалу, насколько…»

Рассадили в аудитории – по одному за парту, в шахматном порядке. Кабинет, впрочем, не очень большой, но уместил аж четыре ряда по пять парт в глубину. Тесно, хотя и не душно – сквозь открытые окна ветер раскачивал чуть потускневшие жалюзи. Под массивным и редким сетчатым узором белого потолка висели плафоны освещения, в центре комнаты пауком свисал проектор, а безжизненный тускло-желтый цвет стен добавлял неуверенности моим конкурентам.

Сам же я занял место возле окна, потому как вошел одним из первых, да и, в общем-то, без разницы.

Минута, когда экзамену положено было начаться, не принесла новых событий, кроме недоуменного гула почти двух десятков поступающих. Но вот минут через пять в помещение вихрем ворвались три дамы в возрасте и парадно-экзаменационных нарядах, раскидали запечатанные конверты заданий по партам, проконтролировали их вскрытие, объяснили, что и где заполнять, пожелали ни пуха ни пера и удалились в неполном составе – одна из них так и осталась в кабинете, в углу возле двери. Надо понимать, чтобы грозно надзирать за всеми нами.

Проглядел задания – ерунда, но галочки вместе с ответами проставить все же надо. Чем и занялся, не особо и спеша. До поры до времени.

– Самойлов! – раздалось за окном знакомым девичьим голосом. – Ты тут?!

Ручка в пальцах дрогнула.

– Телефон не работает! В шестом задании ответ – «бэ»!

– Так, это кому подсказывают?! – встрепенулась женщина-контролер.

– Восемь – «цэ»!

– Я закрою окно, – сыграл я на опережение и быстро закрыл створку, а затем и соседнюю.

Мельком глянул за шторку жалюзи. Ника!!! Под окнами! Но за парту вернулся абсолютно невозмутимым.

– Кто из вас Самойлов? – грозно произнесла наш куратор.

Но, не дождавшись ответа, вновь ушла в спящий режим, как операционная система.

А я лихорадочно и крайне быстро писал ответы. Потому что беда не приходит одна.

– Двадцать второе – «вэ-э-э…» – загудело по системе вентиляции усиленным и огрубленным голосом.

– Так, Самойлов, немедленно сдать работу и выйти из аудитории!

Недоуменно повернулся на класс, якобы пытаясь вместе со всеми найти виновника. В конце концов, мы тут все на «С»! Должны быть совпадения. Но на меня внимательно и с подозрением смотрели девятнадцать пар юных и одна пара умудренных глаз. Категорически мне не верящих. И изначально не собирающихся обсуждать, какой мне толк от совершенно случайных ответов.

– Сдавайте или я вообще ее не приму! – пригрозила куратор.

Пришлось с видом лорда, которого обвинили в краже серебряной вилки, покинуть сие помещение.

Потому что спорить против девятнадцати конкурентов – не вариант: тут все из группы смертников, и «минус один» – в интересах каждого. Ну а объяснять преподавателю, что случайные ответы действительно случайны – вообще бессмысленно. Что она в этой экономике понимает? А если понимает – то, выходит, ей придется решать задания за меня, чтобы убедиться в неправильности надиктованных «ответов». В общем, шум, скандал и «не наш метод».

Ну а в душе надрывно кипела только одна фраза, чуть-чуть не вырываясь в полный голос, чтобы воплем искреннего непонимания заполнить пустующие коридоры: «За что?!»