Культура игры

Все предсказания футуристов рисуют нам технократический муравейник, в котором личная свобода и творчество ограничены перенаселением, нехваткой ресурсов и жестким контролем.

Прогнозы будущего упорно избегают одной возможности – внезапного глобального повышения сознательности.

Тимоти Лири «The Game of Life»

Любая из моделей мира абсолютно верна для существа, чья кармическая проекция заставляет его воспринимать свою Вселенную таким способом. В этом смысле любая модель реальности и верна, и не верна. То есть, на относительном уровне – любая верна; на абсолютном – никакая не верна.

Абхидхармакоша

Пришло время вернуться к началу

Альберт Хофман

Меня всегда (ещё со студенчества) интриговали Элевсинские мистерии. Считается, что именно с них начался Театр. В прошлом году милая Елена (Троянская) простроила наш маршрут так, что мы заехали в это местечко в 22-х километрах к северо-западу от Афин. И гуляя по местам, где по преданию всё собственно и происходило, я с воодушевлением бросал своё невротичное воображение в бездну медитаций на эту тему. И это действительно чудесно – оказаться во временах, когда осознание «Феномена игры» только-только пробуждалось.

Итак, мистерии эти были основаны на мифах о Деметре – богине плодородия (читай творческого зуда природы). И вот, уже довольно немолодой бог подземного мира Гадес увидел как-то молоденькую дочь Деметры Персефону и, не справившись с восхищением её молодостью, просто похитил, трудно сказать для каких целей. Деметра удалилась в Элевсин и дала клятву, что ни одна травинка не прорастет из земли, пока старый сластолюбец не вернет ей дочь. Бизнес природы оказался под угрозой, толпы Фавнов и Панов по всей Греции остались без работы, и все мы конечно же знаем, чем это чревато. Люди вышли на несанкционированные демонстрации. И обеспокоенный всем этим, Зевс, конечно же, послал к Гадесу гонцов с настоятельной просьбой договориться. Тот, приняв довольно жесткие аргументы Зевса, несомненно, смирился, но перед тем, как отпустить девочку, (конечно же, обманом) заставил её съесть семь зёрен граната (своего атрибутивного плода), что поселило в её сердце неутолимую тоску по запредельному.

После возвращения Персефоны земля расцвела, как никогда. Артистическое мастерство жизни (в лице панов и фавнов конечно же) разукрасило ее как дискотеку 70-х. На радостях Деметра открыла царю Келею священные обряды и мистерии творческого плодородия. Но так как дочь тосковала по Гадесу, (будучи оплодотворенной зернами граната), боги пришли к соглашению, что Персефона две трети года должна жить в Верхнем мире, а оставшееся время посвятит все же подземному владыке. Элевсинские мистерии воспроизводили этот сюжет, в основе которого, конечно же, преодоление разделения между жизнью и смертью (бытием и небытием) через приобщение к сути творческого плодородия.

Считается, что эффект Элевсинских мистерий основывался на воздействии психоделических составляющих, содержащихся в кикеонe. По мнению доктора Р.Г. Уоссона, нередко отсыревавшая в хранилищах пшеница подвергалась заражению грибами спорыньи, которые содержат амиды лизергиновой кислоты (родственна LSD и эргоновинам). Роберт Грейвз также приводит аргументы в пользу того, что в подаваемом на мистериях печенье содержались грибы рода псилоцибе. Таким образом, чувства проходивших инициацию посвящения в тайну жизни и смерти обострялись подготовительными церемониями, психотропная смесь позволяла погрузиться в процесс открытости и расширения сознания, а шоу (Театр) опечатывало ум адептов необходимыми для общественной целостности импринтами.

Итак, с места в карьер – почему меня так привлекает этот исторический сюжет?

Дело в том, что следуя эволюционной динамике развития творческого принципа, и не занимаясь ничем другим на протяжении уже 50 лет, кроме как исследованием пророды этого самого творческого принципа, я не могу не констатировать, что наступает т. н. НОВАЯ ЭРА, или НОВАЯ ЭПОХА (как кому созвучнее)! Возможно кто-то, в силу распущенности нравов, назовет ее ЭПОХОЙ ПСИХОДЕЛИИ, но дело, как водиться, не в словах.

На данном историческом отрезке определить суть этих назойливых, лезущих уже через поры кожи, предвосхищений пока очень трудно, если только используя метафорические аллюзии и смутные поэтические указатели. И именно поэтому для большинства читателей эта глава (по крайней мере по первому прочтению) будет выглядеть как абсолютно безумная. И возможно только после многократного прочтения она начнет, наконец, разжимать кулачки своих загадок, демонстрируя россыпь абсолютной простоты той позиции, на которую так агрессивно направлены все метафорические указатели.

И тем не менее, избежать рассмотрения данной темы (занимаясь исследованием Эволюционных процессов и Творческого принципа в целом) мне не представляется возможным. Мир, закрытый для исследований опыта психоделических откровений, не позволяющий возвести его в статус законного, конечно же, застынет в тупиковом коллапсе, подобном средневековому. И это действительно – злостное преступление по отношению к Эволюции в целом, т. к. есть естественная, уравновешивающая взаимосвязь между устремленностью вовне и устремленностью во внутрь.

Исследуя миры снаружи (внешний космос), человек обязан уравновешивать этот процесс исследованиями внутренних миров (внутренний космос), и самое главное – он обязан исследовать многомерность восприятия как первого, так и второго. И если в ближайшее время законодательный камень преткновения не будет сдвинут, то мир обнаружит себя в мощном диссонансе, так и не обретя понимания как справляться с теми открытиями, что одно за другим извергают из себя современные научные дисциплины. Важно так же отметить, что текст этот пишется в момент, когда Американское управление по контролю за продуктами питания и лекарствами (FDA) уже одобрило проведение третьей фазы клинических испытаний экстази при посттравматическом стрессовом расстройстве (ПТСР). Обращаю внимание, – не легализация этих препаратов (!!!), – но законодательное разрешение проведения испытаний!

Я уже не говорю о банальных методах гигиены, или по крайней мере – законности владения данной информацией. Так как последствия некорректного (неинформированного, незащищенного) внедрения на территорию психоделии, какие сегодня побивают все статистические рекорды, просто сжигает умы, и приносит непоправимые разрушения психике. И вопрос, как всегда в том, как не выплеснуть ребенка вместе с водой.

То есть, на повестке дня стоит уравновешивание внешних и внутренних открытий мастерством совладания с тем опытом, что уже прорывает ткань прежней, в какой-то степени уже отработанной, картины мира. И если человек не обнаружит искусную оснащенность в играх, в какие явления внешнего и внутреннего миров (на современном уровне) уже готовы играть с ним, если он не поймет правил, по которым эти явления разворачивают свои партии, то в лучшем случае он будет отшлепан, а в худшем схлопнут и вывернут наизнанку, т. е. превращен в «черную дыру» (опять безответственная метафора Шута, простите).

Сейчас в Иерусалиме ученые придерживающиеся традиционной научной парадигмы, изучают вероятность того, что видение горящего куста Моисей пережил после приема DMT (диметилтриптамин), т. к. один из кустарников произрастающих в этой местности, это Акация, очень богатая диметилтриптамином. Помимо растений, как известно, этот препарат вырабатывается также и человеком, его мозгом, печенью и легкими. А вот для чего наше тело их вырабатывает до сих пор никто не знает. Нужны исследования, чтобы выяснить это. На сегодняшний день существует огромное количество всевозможных теорий, от самых невероятных до тех, что описывают это как результат работы нейротрансмиттеров человека и химии его мозга. И в этом смысле «забавная идея» Теренса Маккенны что именно природные психоделики вытолкали обезьяну за дверь ограниченного инстинктами мышления, в мир игры воображения и интенсивной трансформации, совсем не выглядит наивной.

Итак, современный мир настоятельно требует нового языка. И этим языком, несомненно, будет ЯЗЫК ПСИХОДЕЛИИ – ЯЗЫК ВЗАИМОСВЯЗИ ВСЕГО СО ВСЕМ! А ключ к этим играм, следуя мифу о Персефоне, несомненно, кроется в распаковывании шифров играющего воображения. Я не говорю уже о серии невероятно привлекательных фильмов, в которых популяризируются разные формы психоделии, таких как «Люси», «Аптечный ковбой», «Трафик», «Альфа дог», «Вход в пустоту», «Реквием по мечте», «Страх и ненависть в Лас-Вегасе», «Кислотный дом», «21 грамм», «Город Бога», «Облачный атлас», «Помутнение», сериал «8 чувство», и мн. мн. др.

Для скептиков, в контексте воодушевления диапазоном или чуть точнее – шокирующим разворотом химического алфавита на территории современных знаний, могу предложить одну из книг, (уже довольно обширной библиотеки на данную тему), блистательного американского химика Александра Шульгина «История химии и любви». В ней этот неутомимый практик пишет: «Будете ли вы использовать эти инструменты адекватно или не адекватно – зависит только от вас. Психоделические препараты можно сравнить с телевидением. Они могут быть информативными, очень поучительными и – при вдумчивой осторожности при выборе каналов – средством, при помощи которого можно достичь необычного прозрения. Но для многих людей психоделики – это просто очередная форма развлечения; ничто глубокое не интересует их и поэтому – чаще всего – никаких глубоких переживаний они не испытывают. И тем не менее – самым ценным свойством психоделиков, лично для меня, является их способность обеспечивать человеку доступ к внутренней Вселенной».

Мой большой друг Кэтрин Перт, что открыла 42 пептида, позволяющие мозгу создавать те или иные эмоциональные настроения говорила мне как-то: «Как только мы поймем химию мозга, психоаналитики станут не нужны». Она считала, что мозг – это огромный многоплановый химический завод, и язык будущего – это, несомненно, язык химических элементов, которые (в некоторой степени) мозг способен производить сам.

На сегодняшний день никто не знает, какой язык использует Мозг. Можно показать цифровые операции мозга, проанализировать нервные импульсы, что расстреливают себя по аксонам, но что такое эти нервные импульсы? Мы во всем хотим найти смысл и объяснения. А это так наивно по отношению к Мозгу. Он ведь совсем даже не нуждается в смыслах и объяснениях и он просто не хочет говорить с нами на убогом и фатально урезанном языке, в рамки которого мы упаковали его в процессе эволюции.

В общем, решаясь на описание нескольких своих LSD-сессий почти 20-летней давности, что произошли, к слову сказать, не на территории России, могу сказать одно – вулкан психоделического опыта сотряс и разрушил практически всё, что было построено мной до того момента. Взорвал, но дал возможность пересобрать всё заново. Признаюсь, это было в какой-то степени утомительно, и даже болезненно. Иногда невыносимо болезненно. И слова глубочайшей благодарности всем женщинам, что доставали меня время от времени из под завалов, надеюсь не покажутся кому-то избыточно сентиментальными. Это не значит, что всё отстроенное до момента этих глубинных землетрясений было не важно, нет. И я абсолютно уверен, что именно благодаря предшествующим систематизирующим усилиям, мой опыт был исполнен таких мощных (назовем их квантовыми) скачков, и в результате обладал таким стремительным созидательным эффектом.

Важно так же уточнить, что в своей педагогической работе я использую только легальные пути к расширению сознания, (такие как театральная сцена, медитация и разные формы дыхания, в частности холотропное). Я прекрасно осведомлен о конвенции ООН «О психотропных веществах» 1971 года, в которой говорится о запрете психоделических препаратов в большинстве стран мира. Поэтому прошу всех, кто дошел до данной точки повествования, относиться к нижеизложенному потоку речи (возможно экзальтированному, избыточно театрализованному, балансирующему, как говориться, на грани) только как к метафоре, используемой поэтом (человеком, главный ключ познания которого кроется в игре воображения) для развития и формирования идей творческого самораскрытия.

Дело в том, что психоделический, как собственно и сценический опыт, и со временем ты не можешь это не констатировать, обладает невероятным (и с моей точки зрения просто атомным) ресурсом. Говоря словами Теренса МакКенны, одного из любимых моих учителей: «Этот опыт перезагружает неэффективную культурную операционную систему. Он написан языком самой плоти. Это то, кем есть человек. Это истинная нагота. И оказываясь в этом положении – вне рамок культурной операционной системы, можно начать задавать настоящие вопросы о том, что значит быть человеком.» А вход в это пятно прожектора, это несомненно – вход в измененное состояние сознания, в положение, что совмещает в себе (следуя мифу о Персефоне) как бытие, так и небытие, как форму, так и пустоту, как «здесь», так и «там». И артист – это, несомненно, трансфер, сталкер, что дерзко, нагло, и абсолютно беспардонно (как тот самый квант) исчезает с одного уровня, и внезапно появляется на другом, и опять, и снова, по ходу разбрасывая крючки и указатели, или, как в сказках, хлебные крошки, камешки, или на худой конец – бесконечно разматывающийся клубок, чтобы кто-то, кому это действительно важно, обязательно нашел дорогу туда, где ему обязательно нужно оказаться. И в этом суть его (этого трансфера) искусства. И более того – только в этом.

Единственное, что вызывает во мне сожаление, так это то, что описанное мной несомненно будет одной из множества трактовок того, что произошло на самом деле. И описание это – конечно же, скромная крупица того объема переживаний, каким истекает мозг артиста в пиковых извержениях. Важно также сказать, что опыт присутствия в «потоке» всегда связан с персональной историей психонавта, и пройти теми же тропами в этих пространствах (как и оставить в наследие карту пути) – невозможно. В этом, кстати, кроется один из главных манков к творчеству и главный, как я вынужден признать, СТРАХ.

Настоящий, сценический или психоделический Trip – невозможно отрепетировать. Его невозможно заготовить. И всё же мне важно поделиться этими переживаниями, так как всё, столь подробно описываемое мной в этой книге, коронуется именно этим опытом – опытом предвосхищения ЭРЫ (КУЛЬТУРЫ) ИГРЫ, что может и должна будет предложить новые модели организации общества именно на примере данных предвосхищений. И в этом смысле нелегальными сегодня являются не сами препараты, вызывающие данные переживания, нелегальными являются состояния, в которых человек открывает для себя новые горизонты творческих возможностей. А это уже немного другой ракурс проблемы.

Итак, в LSD-шоу ты больше не человек, ты находишь другой образ. И образ этот неуловим, не определим, не схватываем, не оформляем. Нет имени, тела, времени, ты воедино слит с потенциалом пространства, а пространство это находится в постоянной трансформации, пульсации, танце – в процессе постоянного самообновления и сиюминутного пересотворения себя. Оно звучит множеством голосов, рассыпается на множество (играющих с самими собой) форм, разворачивающихся и сворачивающихся, как кажется, одновременно, играет и переливается восклицаниями всех внешних объектов вместе взятых – сыграй меня, поиграй и со мной тоже!

И это самый главный вызов, перед которым может обнаружить себя современный человек. И я абсолютно уверен, что весь эволюционный процесс будущего питался и будет питаться именно этим инсайтом, и человечество будет развиваться именно в контексте соотношения с той целостностью и одновременностью присутствия в нескольких измерениях, какие транслирует формат и образ психоделического трипа. У человечества просто не будет другого выхода – сценарные шаблоны будущего, как не верти, но будут строиться по моделям все более и более раскрывающего себя Мозга, спонтанно или последовательно, но пробуждающегося (и не важно благодаря чему) к осознанию невообразимости количества связей всего со всем, что, собственно, и создает это шокирующее неподготовленных людей плодородие жизни.

И вот, объединенная энергия и эмоции всех собравшихся в космическом зале персонажей уже напоминают мне первые рейв-вечеринки в ночном клубе Амальгама, организатором которых я был в период ухода из профессии на 10 лет, как вы помните, и где сливался с образом Вселенского единства, в котором сотни людей пульсировали в унисон, и каждый подпитывался энергией всех остальных. И моё самое большое сожаление последних лет – это, конечно же, сознание того, что в физической форме я, наверное, никогда не смогу развернуть тот глубинный потенциал возможностей, каким образом моя творческая сила была опечатана в первых LSD-трипах. Утешала только мысль, что отныне я знаю, каким, по просьбе Арджуны показать себя во всех своих измерениях одновременно, Кришна предстал перед ним, воодушевляя на битву. Он явил себя именно таким, каким я переживал себя в эти мгновения.

Слияние с Божеством игры – конечно же, основная формула, какой можно охарактеризовать данное переживание. Такие трудно понимаемые категории духовных традиций, как Спанда – демонстрируют на этой территории свою полную силу. Весь мир превращается в единый танец, плетущийся из потоков бесконечной и совершенно не направленной на что-либо энергии. Циклическая природа бытия проявляется в непосредственных иллюстрациях, и танец Шивы, один из образов, что непременно приходит на ум в описании происходящего. Каждая клетка твоего тела в этот момент начинает рассказывать свою уникальную историю. Причем все они звучат одновременно. И ты совершенно точно знаешь, что это ты произвел ту самую искру, что создала разряд в густом иле нижнего докембрийского периода, запустив всю цепочку дальнейших трансформаций – водоросли, жгутиковые и коралловые формы жизни, рыбы, споры папоротника, червяки и многоножки… бесконечное смешение твоего лица со всем возможным спектром животного мира – сильными и слабыми, отважными и трусливыми, чистыми и грязными, глупыми и мудрыми, низкими и благородными, маленькими и громадными… лица-лица-лица… И такое ощущение, что твои клетки, атомы, частицы помнят всё – весь процесс эволюции материи и чуть ли не химическую формулу космической пыли, из которой ты, собственно, и создан, и более того – ты абсолютно точно знаешь в этот момент, что каждый атом твоего тела – носитель энергетического разряда, который претерпел миллиарды генетических модификаций.

ВОТ ЧТО ТАКОЕ КУЛЬТУРА БУДУЩЕГО.

КУЛЬТУРА ИГРЫ.

Уверен, большинство из вас слышали термин «сингулярность» или «технологическая сингулярность». Этот термин используется в математике, чтобы описать ситуацию, при которой обычные законы (обычный способ взаимодействия явлений) больше не действуют. В физике он используется для того, чтобы описать феномены вроде черной дыры или состояния, в котором пребывала Вселенная до Большого Взрыва. В 1993–м году Вернор Виндж использовал этот термин в своем знаменитом эссе, чтобы описать поворотный момент в истории, когда искусственный интеллект превысит человеческий, и обычные правила и законы взаимодействия просто рассыпятся за ненужностью. Рэй Курцвейл ещё больше всё запутал, определив сингулярность как момент, когда экспоненциальную дугу, при которой развитие достигнет пика, и технологический прогресс ускорится до того темпа, когда матрицу мира просто разорвет на множество маленьких осколков. После этого, как утверждает Курцвейл, мы будем жить в тотально освобожденном от форм мире. И это именно тот уровень образности, какой можно соотнести с пиковыми инсайтами присутствия в LSD-трипе, например.

Далее, говоря о потоке психоделического опыта, следуя последним всплескам в информационных силовых полях, можно заявить, что ты самолично присутствовал в момент рождения новой Вселенной из той самой Черной дыры (как бишь её звали?). И как иначе, если не так, она возникла? Ведь её (эту Вселенную) просто родили, вы не согласны? И попробуйте разубедить безумного артиста, если он на своём собственном опыте, причем каждый день выходя на Сцену, и оказываясь в пресловутом пятне прожектора, выворачивается в реальность именно таким образом. Перерождается. Перевоплощается. Пересобирается. Пересоздается. Разворачивая себя в материальном измерении именно из бездны мрака, и именно для того, чтобы насладиться своим собственным богатством и многообразием. И любовный союз Шивы и Шакти, в моём индивидуальном случае, это образ, который, несомненно, хочется приводить прежде всего, описывая эту драматургию.

Но самое главное откровение (с оговоркой – возможно только в моем контексте) это – присутствие за пределами Глаза. Нет того, кто смотрит; нет того, на что смотришь ты, нет ничего отделенного от чего-либо. Нет ничего нуждающегося в познании себя. Можно сказать, что в это мгновение – целое осознает свою целостность. Взаимосвязь всего со всем осознает свою взаимосвязанность. Ты не смотришь на это, ты и есть это. И более того – ты не созерцаешь и не осознаешь это. Ты и есть это созерцание и осознание. И для меня, как для персонажа, всю жизнь искавшего эту неделимость, это, конечно же, естественное следствие и, возможно, пик развития исследований природы и смысла Творчества.

ВЫВОД: этот опыт транслирует собой ответы на очень многие насущные вопросы современности. И надеюсь, это не покажется кому-то бредом сумасшедшего (хотя, почему бы и нет), и он действительно рассыпает перед нами все необходимые ответы, но у классической науки пока нет языка для расшифровки этих данных. С моей точки зрения, опыт этот – обобщает собой всё, что искал Эйнштейн, и сегодня так настойчиво ищет Стивен Хокинг – Теорию Всего. И когда мир научится говорить на языке этого опыта, на языке своего собственного Мозга, переживающего т. н. единство всего со всем, мы, несомненно, получим ответ. И ответ этот подбросит нас в нашем эволюционном развитии ещё на одну планку (или в каких единицах измеряется расширение сознания, кто-нибудь знает?)

Важно понять, что опыт этот стирает границы между тем, кто исследует, и тем, что исследуется; между тем, кто смотрит, и тем, на кого смотрят. Стирает границу между внешним и внутренним мирами, и мы оказываемся самим пространством, самим космосом, неделимыми в своей основе. Далее – гонимые желанием встать лицом к лицу со своей собственной бесконечностью и богатством, мы, конечно же, разделимся на двое, и так родится Его величество Глаз и, как следствие, Театр Реальности, и мы будем прятаться за масками своей собственной многоликости и сталкиваться в яростных, конфликтных противоречиях, высекая искры того самого праздничного салюта, какому и будем яростно аплодировать, не успевая поражаться тому – как я невообразимо прекрасен, как совершенен и богат.

Изучение этого опыта изнутри – конечно же, тот самый ключ, что открывает вход в разгадку того, что такое «Phaenomenon ludi», и как устроена Реальность как таковая, абсолютно алогичная, нелинейная, непоследовательная, тотально хаотичная, женская, то есть вход не умозрительный, не через интеллектуально-концептуальные потуги, но через единственно возможный контекст педагогики будущего – стать (быть) самим явлением, самим процессом познания, самим потоком, самой Реальностью, самой Любовью, самой Игрой.

В общем, как въедливый исследователь Природы творчества, я не могу удержаться от возможности заявить со сцены этой книги, что хотел бы производить на ум Зрителя именно такой эффект, какой произвожу на себя в моменты осознавания тотальной подключенности всего ко всему. И я, несомненно, хочу проникать в сознание смотрящего пространства с такой же интенсивностью и одаривать сердца и умы жителей мира таким же уровнем полезности, даря им ответ на вопрос – что такое предельная взаимосвязь, и что они такое на самом деле?

Когда-то очень давно, проходя службу в армии (не удивляйтесь, боги тоже служат в армии), я, совсем как Эль Греко или Микеланджело, расписывал плакатами политического содержания одну военную часть в Пскове. Взамен был избавлен от муштры и святых солдатских обязанностей. В свободное от росписей время я штудировал Бхагавад Гиту, и этот текст, один из первых, кстати, обжег мой мозг т. н. парадоксом Игры. И вот, действие это опять захватывает меня, я в гриме Арджуны и уже вижу себя во главе громадного войска, приведенного в полную боевую готовность. Напротив – армия, сплошь состоящая из моих родственников, друзей и учителей. Я глубоко растерян и потрясен, мои руки не могут даже вынуть меч из ножен, я бросаю оружие на землю и со слезами на глазах, дрожащим от волнения голосом произношу: «О, Кришна, ради каких целей я должен убивать близких мне людей? Там Бхишма, мой дед. Там – мой гуру, Дроначарья. Там мои друзья, с которыми я вырос. Они не раз выручали меня из беды. Какая польза может быть в этом кровопролитии?»

И вот, взглянув на меня спокойным, безжалостным, но полным глубокого сострадания взглядом, Кришна уже произносит: «О, Арджуна, мне странно твоё малодушие. Дай-ка я вобью в твою твёрдую голову несколько суровых истин. Твоя проблема в том, что ты считаешь себя телом. Но ни ты, ни я – не тела, хотя мы оба обладаем ими. И ты, и я носим свои тела, как одежду. А смерть – лишь смена одежд. Арджуна, проснись. Всё творение – это лила – игра Бога. Вселенная – это сцена. А каждый человек – актер в космической драме. Может ли актер сказать: «Мне не нравится эта роль! Я не буду её играть!» Не совершай ошибки, о, Арджуна. Сейчас твоя обязанность – быть солдатом. И хотя это ремесло жестоко, оно благородно. Перед началом битвы скажи: «Господи, в твоей космической драме ты отвел мне роль воина. Прими же моё исполнение, как полное любви подношение тебе. Взамен я не прошу ничего, кроме твоей милости». Стань бессмертным, о, Арджуна, и безупречно следуй сценарию. Пропитай свой разум мною. Стань единым со мной. И будучи твоей целью, я буду тобой достигнут».

Когда Кришна закончил, я молчал несколько лет. Потом поднял оружие с земли и, со словами: «О, Кришна, лотос понимания в моём сердце полностью распустился», начал войну играя.

И вот это – «НАЧАЛ ВОЙНУ ИГРАЯ» очень долго не давало мне покоя. И те, у кого на бессмысленных войнах никогда не погибали дети, ещё могут позволить себе употребление слова «игра» в этих контекстах. Но те, кто сталкивался с этим, конечно же, посмотрит на них (и, как следствие, на меня) с большим сожалением. И это действительно более чем наивно, говорить об «игре», когда дело касается смерти близких нам людей. И, тем не менее, эта история лежит в основе многовековой и более чем атрибутивной, т. е. фундаментальной культуры. Культуры неделимости. Культуры недвойственности. Культуры всесвязности.

Мой возлюбленный Джон Лилли, один из самых первых учителей, ещё эпохи самиздата, с книг которого, собственно, всё и началось, говорил мне как-то: «Когда тебя вынимают вон из тела и дают полную свободу, ты смиряешься, ты внезапно признаешь, что в мире есть нечто куда более великое, чем твоя способность это объяснить».

В ИТОГЕ, НА СЕГОДНЯШНИЙ ДЕНЬ – Я ЗНАЮ, ЧТО НЕ ЗНАЮ НИЧЕГО.

У МЕНЯ НЕТ ДОВЕРИЯ НИ К ОДНОМУ СПОСОБУ ОБЪЯСНИТЬ РЕАЛЬНОСТЬ ИЛИ СЕБЯ, НИ К ОДНОЙ ЕЁ ТРАКТОВКЕ.

Я ВИЖУ СЕБЯ СТОЯЩИМ НА КРАЮ БЕЗДНЫ, ГОТОВЫМ ПРОСТО ОТПУСТИТЬ СЕБЯ В НЕЁ. ПРОСТО ДОВЕРИТЬСЯ. ПРОСТО РАССЛАБИТЬСЯ. И ЭТА КНИГА – НЕСОМНЕННО, ГИМН ПОЛОЖЕНИЮ ИГРАЮЩЕГО В ПУТОТЕ.

Я ЗНАЮ, ЧТО МОЙ ПОИСК ЗАКОНЧЕН. ПОИСК – НЕ ИМЕЕТ СМЫСЛА. ВЕРНЕЕ – ДО ОПРЕДЕЛЕННОГО МОМЕНТА ОН ИМЕЛ, И НА УРОВНЕ РОЛИ ОН, НЕСОМНЕННО, ИМЕЕТ, И ВСЕГДА БУДЕТ ИМЕТЬ СМЫСЛ.

НО ТОЛЬКО ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ В ФИНАЛЕ ПУТИ УБЕДИТЬСЯ В ОТСУТСТВИИ ИСХОДНОЙ ТОЧКИ.

И В ИТОГЕ – ТЫ ПРОСТО ОСТАНАВЛИВАЕШСЯ. ПРОСТО ВСЁ ОТПУСКАЕШЬ.

В ИТОГЕ – ТЫ ПРОСТО ПРИШЕЛ. ТЫ – В ПЯТНЕ ПРОЖЕКТОРА, НА СЦЕНЕ. И ВРЕМЕНИ БОЛЬШЕ НЕ СУЩЕСТВУЕТ. ИЗ ЭТОЙ ТОЧКИ БОЛЬШЕ НЕКУДА ИДТИ. ВСЕ УЖЕ ЗДЕСЬ.

ПОМНИТЕ ЧЕТВЕРТОЕ ПРАВИЛО КНИГИ – ОНА НЕ ИМЕЕТ СМЫСЛА.

И САМОЕ ГЛАВНОЕ – ЧТО ИМЕННО ЗДЕСЬ, В ПЯТНЕ ПРОЖЕКТОРА, ВСЁ НАЧИНАЕТСЯ СНАЧАЛА. И пространство каждый раз взрывается от невозможности не насладиться своим собственным богатством. И ясное сознание того, что в какой бы точке ты себя ни обнаружил, ты всегда в исходной точке координат, наполняет тебя невероятным воодушевлением и силой. Ты знаешь, что именно здесь начинается исчисление бесконечного количества вариантов, бесконечного количества сценариев. И именно так в глубинах самовоспоминания зарождается игровое видение мира. Именно так возникает – ИГРАЮЩИЙ В ПУСТОТЕ.

То есть, утверждение, что нас нет, это не трюизм и далеко не глупая шутка безумных йогов и трикстеров. От кого бы вы ни услышали это заявление, важно услышать в этой дикой браваде следующее – нас нет, в контексте разделения на я здесь, и вы там. То есть самого разделения на я и ты – нет, и никогда не было. Наша истинная природа – изначально недвойственна, она – неделима на субъект-и-объект. Она (наша природа) обнимает и пронизывает собой всё. И при максимальном (вернее – предельном) увеличении, между вами и стулом на котором вы сейчас сидите; между ухом, мобильником и пальцами руки, которыми вы его держите; между теми людьми, что сидят в зале на ваших шоу и теми, кто выходит на сцену, деления (границы) просто нет. Всё это – танец энергетических сгустков – взаимоперетекающих, играющих, творящих новые потоки, резвящихся, растворяющихся в пустоте и снова сгущающихся в замысловатые узоры.

Я очень хорошо помню, как один из главных моих учителей, лама Оле Нидал, во время очередной поездки по России, на вопрос: «Как часто вы медитируете?» ответил: «Нет разницы. Я уже не могу найти разницу между медитацией и не медитацией».

В этот момент в моем сознании чиркнула спичка, и мозг был опечатан важным камертоном. Это была «Прямая передача». Сегодня я уже сам могу сказать – нет разницы между сценой жизни и сценой театра. Нет деления на того, кто смотрит, и того, на кого смотрят. Нет деления на покой и действие. Нет деления на там и здесь. Нет деления ни на одну из противоположностей. И совсем в театральном, помпезном, избыточно драматическом стиле, в дерзкой манере одной из моих любимых субличностей, цинично тыча пальцем в зал и вопя голосом mr.Freeman(а): «И кто, интересно, из здесь присутствующих, может вколотить в сознание кому-либо что-либо, если этого кого-то (снова вызывающий жест в зал) даже не видно? Один только мрак! Где вы? Ау? Затерялись в 98 % темной материи! Что вы можете провозгласить миру, если и вы и мир изначально едины. Границы больше не существует. Если вы никогда не существовали, в отрыве от того, на кого смотрите, то что вы хотите ему провозгласить? Чему научить? К чему пробудить?»

И для демонстрации необходимого состояния лучшим треком здесь, конечно же, будет въевшийся в подкорку еще с юности “Burn” Deep Purple! Как там? – «Небо пылает красным. Я не понимаю. Уже за полночь, а я всё еще вижу. Люди говорят, что женщина эта безумна. Она обратит тебя в пламя взмахом руки. Город горит. Город в огне. Её огонь всё выше и выше. Мы были глупы. Мы называли её лгуньей. Всё что я слышу, это – ГОРИ!»

Мы творим себя каждое мгновение, каждым дыханием, каждой мыслью. И каждым своим вздохом мы творим трактовку себя и Реальности как таковой. То есть её (Реальность) каждому из нас ещё нужно создать. Нет ничего как данности. Мы каждое мгновение создаем то, через что проявляемся. И если нам нужна такая фигура как бог, или такие явления как любовь, совесть, душа и пр. пр. пр. то их, в отрыве от нас, нуждающихся в этих играх, изначально тоже нет.

Следовательно, их ещё нужно сотворить. И в последствии каждым дыханием своим мы будем поддерживать существование тех форм, которые считаем необходимыми в своей версии Реальности.

И вот он – этот фантастически бездонный юмор Мироздания. Так что вы не зря потратили свои деньги, приобретая билет на это грандиозное шоу. Смейтесь от души. И ужасайтесь. И снова смейтесь. И снова ужасайтесь. И плачьте. И изнывайте от трепета и любви. И снова, и опять. По кругу, и без конца. Танец за танцем.

А трек Deep Purple “Burn”, можно сделать и погромче: «Я не верил, что она безумна. Она сказала – безумцы вы. Вы никогда ничему не научитесь. Народ смеялся, пока она не завопила «Гори»! Она предупреждала, но никому не было дела. Когда всё произошло, это никого не пощадило. Я всё еще слышу – ГОРИ!»

ИТАК – КТО МЫ ДО ИГРЫ? – ВОТ ВОПРОС.

Где мы до того, как в свои права вступает Phaenomenon ludi, дерзко, нагло (и возможно даже безвкусно) разворачивающий нашу многоликость, как павлиний хвост? Где тот порог, до которого мы пребываем «Вне игры»? И после которого запускается фантастическая мясорубка этого циничного и в высшей степени безжалостного феномена, Театр Реальности разворачивается во всей своей, подчас тошнотворной, ядовито вычурной, обостренной до лезвия бриты, так жаждущей вкуса крови, красочности? Динамика творческого процесса (при условии, если она истекает из целостности) устроена так, что неминуемо приводит к преодолению себя, т. е. к исчерпанию формы, смыслов, всевозможных трактовок, и к обязательному выходу на новый виток видения, то есть – к Самоосвобождению.