Глава девятая
Через пару недель после соревнований резко потеплело. Снег сошел буквально за три дня. Однако яркое солнце и щебетание птиц, купающихся в весенних лужах, не вызывали в душе Петрова душевного подъема. Он все еще не мог выйти из сурового тренировочного процесса, в который сам себя загнал. И поэтому продолжал себя истязать четырехчасовыми тренировками.
Родителям этот фанатизм явно не нравился. Александр Петрович под влиянием жены посоветовал сыну уменьшить нагрузки, но тот его совету не последовал. Клавдия Васильевна тоже не знала, как уговорить сына не заниматься так интенсивно.
Кроме того, ее продолжало тревожить непонятное взросление Саши. Буквально за три зимних месяца у того исчезла легкая округлость щек, да и во взгляде не осталось ничего детского. Кроме того, он вырос почти на десять сантиметров и стал выше отца на полголовы.
– Наверное, переходный возраст виноват, – успокаивала она себя в десятый раз, глядя, как сын отжимается в упоре лежа и на его спине вздуваются тугие жгуты мышц.
– Сашка, хватит уж отжиматься, иди завтракать! – не выдержав, крикнула она.
Но тот, отрицательно мотнув головой, продолжал свое дело.
Если бы мать знала, о чем он в это время думает, то переживала бы еще сильней. А думал Петров о женщинах. Уже в который раз утром он просыпался от поллюций после очередного эротического сна. В отличие от обычного парня его возраста, он прекрасно знал, чем это лечится. Однако лечиться приходилось только физкультурой. Виноват в этом был он сам. Начав ухаживать за Ленкой Мироновой, он здорово ограничил себе свободу поступков. А мог бы!.. Ведь в десятых классах училось несколько продвинутых, как бы их назвали в будущем, девушек. По понятным причинам они были известны среди мужской половины школы как давалки. Сашка сейчас запросто сошел бы за десятиклассника, и эти девушки вряд ли отказали бы в близости известному спортсмену, но его шуры-муры с Людкой Поплыгиной или Тонькой Исаевой сразу были бы замечены и доложены Ленке. Вот и приходилось по утрам физической нагрузкой выгонять дурь из одного места.
– Нет, – сказал он как-то сам себе в один прекрасный момент, стоя под душем. – С этим надо что-то решать. С Ленкой пока никак, и вообще в школе лучше с такими делами не светиться.
Уплетая оладьи, он обдумывал этот вопрос. Клавдия Васильевна в этот момент, глядя на сосредоточенное лицо своего отпрыска, надеялась, что он повторяет в уме домашнее задание. Истинная причина хмурости сына не могла и близко появиться в ее голове.
Сашка в первой жизни читал кучу книг о попаданцах в детей и подростков. В них авторы, забывшие свое детство, уныло переписывали друг у друга, что мальчишки нисколько не интересуются девочками, да и эрекции у них, дескать, не бывает чуть ли не до пятнадцати лет. Хотя на самом деле это далеко не так.
Зато у взрослой личности в теле пятнадцатилетнего акселерата гормональные бури практически сносили крышу, и только тренировки помогали держать себя в руках. И все же за день при неприличных мыслях штаны у Сашки вздувались не один раз. С каждым таким разом он все задумчивей поглядывал на Наталью Юрьевну. Заглядывался на неё не он один. Когда та проходила по коридору, головы старшеклассников, как магниты, поворачивались вслед за ней.
Особые отношения между Петровым и учительницей возникли еще с Нового года. Молодая девушка после вечерней прогулки не могла относиться к Саше как к обычному мальчишке. Но в то же время пыталась сохранить дистанцию. Первое время Петрова это забавляло. Потом он это стал воспринимать как должное и не обращал внимания на поведение классной руководительницы. Весенний взрыв гормонов все изменил. В какой-то момент Саша, глядя на ее изящную фигуру и заманчиво качающуюся в такт шагам большую грудь, решил:
– А почему бы и нет.
Труднее было сделать так, чтобы одноклассники ничего не поняли и посчитали его беседы с учительницей чем-то несерьезным. Она же, в первый раз поймав пылкий взгляд ученика, встревожилась не на шутку. Поэтому, не откладывая такой вопрос в долгий ящик, заперлась в туалете, где рассмотрела себя с ног до головы. И не обнаружила ничего предосудительного.
Обычная юбка, в будущем получившая название макси, была в порядке, белая блузка и пиджачок также не могли, по ее мнению, вызвать такое пристальное внимание. Швы на капроновых чулках были идеально прямые, и затяжки на них отсутствовали. Простая душа, она не замечала в себе того, что видел одолеваемый гормональной бурей ученик – привлекательную, сексапильную молоденькую девушку. Именно такой она виделась шестидесятилетнему мужчине, неведомым путем оказавшемуся в теле юнца.
Заметив несколько таких взглядов, при удобном моменте оставшись вдвоем в кабинете, Наталья Юрьевна прямо спросила своего ученика:
– Саша, скажи, пожалуйста, что с тобой происходит? Который день ты загадочно меня разглядываешь, это даже неприлично. В конце концов, просто некрасиво юноше твоих лет заглядываться на учительницу!
Александр Петрович не был в своей первой ипостаси особо опытным сердцеедом. Но все же два брака и множество случайных интрижек дали ему во второй жизни большое преимущество – опыт общения с женщинами, который его теперешним сверстникам придется копить долгие годы, и далеко не факт, что они его накопят в нужном объеме. Директор школы, к примеру, по сравнению с ним являлся полным аутсайдером.
Сейчас Петров в голове лихорадочно прокручивал, что ответить на вопрос преподавательницы. Наконец он решился и дрожащим голосом, опустив глаза в пол, сообщил:
– Простите, Наталья Юрьевна, мне кажется, я вас люблю.
Чего-чего, а такого ответа учительница русского языка и литературы не ожидала. Она покрылась румянцем с головы до ног и почувствовала, как загорелись щеки. От удивления она не сразу нашла слова.
– Э-э, Саша, мне говорили, что ты увлечен девочкой из девятого класса, – чуть придя в себя, сообщила она.
– Нет, – решительно мотнул головой Петров. – Это не любовь, с Леной мы дружим и вместе занимаемся лыжами. Я люблю вас.
Девушка, также как и ее собеседник, перебирала в голове варианты ответов и пыталась вспомнить советы преподавателей в институте, рассказывающих студентам, что необходимо говорить ученикам в таких случаях.
Однако в голове царил полный сумбур, как назло, все советы вылетели из головы, а ей в лицо, сверху вниз, внимательно смотрели карие глаза симпатичного парня, признавшегося в любви.
«Боже мой, что делать! – мысленно взывала к богу девушка, сдавшая пару лет назад атеизм на пятерку. – Ведь он так и будет бросать на меня взгляды каждый день, записки писать, а я буду краснеть, как девчонка».
– Саша, ты, надеюсь, понимаешь, что должен бороться с этим чувством? – строго спросила она, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями. Учительница, воспитанная на книжках Тургенева и Грина, переписывающая в тетрадку стихи Есенина, оставалась романтиком в душе, и признание ученика не могло оставить ее равнодушной.
В первый раз она глянула на него как на взрослого человека, пытаясь оценить возможного спутника жизни.
«А ведь мальчишка красив, умен, этого не отнимешь, – мелькнула мысль. – Жаль, что моложе меня на семь лет. Будь старше, я вполне могла бы им увлечься. Ах! Почему, кроме него, никто не говорит мне таких слов? Надо же, и как искренне сказал! Дети такие непосредственные, все расскажут».
В желании утешить ученика она положила руку на его плечо. Это движение стало катализатором непредусмотренных событий. Петров привлек к себе учительницу и начал целовать. В первую секунду та пыталась оттолкнуть его, а затем, безвольно опустив руки, начала неумело отвечать на его поцелуи.
Через пару минут благоразумие все же взяло вверх над бушующими гормонами, и Сашка, мысленно проклиная свое обуянное гормонами тело, выпустил из своих рук дрожавшую от непонятного возбуждения учительницу.
– Наталья Юрьевна, простите! – воскликнул он, косясь на плотно закрытую дверь кабинета и продолжая ругать себя за дурацкий поступок. – Это я виноват, не смог удержаться.
Наталья Юрьевна тоже первым делом глянула на дверь и затем начала собираться с мыслями. Петрову, кстати, повезло, что она за свою жизнь так ни с кем и не целовалась, поэтому «умение» ученика оценить не смогла. Иначе пришлось бы объяснять, когда и с кем семиклассник научился так целоваться.
Однако с мыслями она собраться не успела. В класс влетела Ирка Серова и с ходу завопила:
– Петров, вот ты где! Я тебя найти не могу.
Неожиданно она замолчала и подозрительно глянула на учительницу.
– Наталья Юрьевна, вы Сашу за что-то ругали? – спросила она.
Раскрасневшаяся девушка неуверенно кивнула.
Глядя на эту картину, Петров еще раз утвердился в своем решении.
«Все правильно сделал. Если бы на месте учительницы была школьница, Серова сразу поняла бы, что тут дело нечисто. А так ей даже в голову не может прийти, что тут сейчас происходило. Хотя глянь сейчас на Наташку – и все ясно без слов».
В тот день Лена Миронова удивлялась своему спутнику. За прошедшее время она привыкла к его болтовне, шуткам и необычным анекдотам. Сегодня же Петров шел с задумчивым выражением на лице и большую часть времени молчал.
– Саш, ты, может, двоек нахватал? – спросила она наконец.
– Что? – встрепенулся Петров. – Да нет, не нахватал, просто думаю, – пробормотал он смущенно.
«Блин, что-то я сам разволновался, – подумал он про себя. – Совсем расслабился. Как Наташка начала отвечать на поцелуи, мне крышу чуть не унесло. А вообще, страшно повезло, войди Серова на пару минут раньше, и все. Уволил бы Харитонов нашу классную, даже если я всю вину на себя взял бы. А мне батя устроил бы хорошую выволочку».
Собравшись с духом, он начал разговор с одноклассницей. Но все равно, прежняя непринужденность куда-то подевалась.
Проводив Лену и нахально чмокнув в щеку на прощание, Саша понесся домой – тренировку-то никто не отменял.
По дороге он размышлял, под каким предлогом зайти к Наталье Юрьевне. Когда добрался до дома, порядок действий был уже продуман.
Учительница снимала комнату в частном доме, где жила в мансардной комнате. Сам Петров там не был ни разу, но девчонки заходили к ней иногда, якобы что-нибудь уточнить. Но на самом деле им просто хотелось поглядеть, как живет их классный руководитель. Со слов девочек, Раиса Витальевна, хозяйка дома, требовала от жилички, чтобы к ней никто не ходил. Но из-за своей глухоты контролировать этого не могла.
Саша запланировал свой визит на утро ближайшего воскресенья. Но до этого времени ему надо было решить вопрос с тренировками.
«А и хорошо, – подумал он. – Все к одному, действительно, батя прав, необходимо умерить фанатизм и сбавить нагрузку. Да и маманя перестанет ворчать».
Действительно, мама с каждым днем становилась раздражительней. Неожиданное взросление сына застало ее врасплох, и она никак не могла с этим смириться. Петр Александрович, в отличие от жены, принял это событие гораздо спокойней и с усмешкой поглядывал на супругу. Ему очень импонировало, как сын построил всех парней в классе, а еще больше то, что он практически «спихнул» на него младшую группу учениц.
– Что? Серьезно решил перейти на одну тренировку? – в голосе отца явно звучало огорчение, ему снова придется заниматься с малышней.
– Давно пора, – сердито пробурчала Клавдия Васильевна. – Со своими лыжами и девками учебу напрочь забросил.
Отец и сын переглянулись и понятливо заулыбались. Мама в данном случае была полностью не права. Впервые за годы учебы Саша заканчивает очередной класс отличником.
Но мама очень переживала, что ее ненаглядный сын увлечен девятиклассницей. И теперь вечерами обвиняла своих мужчин, что гульба у них наследственный порок.
Сегодня же Саша впервые подумал, что бы она сказала, узнав о его планах по соблазнению Наташи, в мыслях он теперь называл ее только так.
От возможного события по коже пробежали мурашки. Клавдия Васильевна в гневе была страшна.
Волков бояться, в лес не ходить, решил он и отправился делать уроки. Все же он остается пока учеником седьмого класса. Этому надо соответствовать.
В воскресное утро после зарядки и завтрака он, сказав, что идет гулять, направился к дому, где снимала комнату учительница. Пришлось, правда, из-за этого делать уборку в квартире, пожертвовав субботним вечером. Но чего не сделаешь ради любви.
По дороге нужно было забежать в магазин. Здесь он с успехом испробовал свое обаяние на продавщице. И та практически без уговоров продала ему бутылку рислинга, только завернула ее в бумагу, чтобы замаскировать. Кроме вина он купил несколько пирожных. С деньгами у Саши сейчас проблем не было. Отец периодически подкидывал ему то рубль, то трешку. Ему импонировало, что сын шустро знакомится с девушками. Вот и сегодня Петров потратил очередную трешку. И двинулся дальше.
Для начала он обошел дом вкруговую, убедился, что во дворе никого нет.
После этого осторожно поднялся по лестнице, ухитрившись не скрипнуть ступеньками.
Дверь в мансардную комнату была чуть приоткрыта, и Саша, пару раз постучав, прошел вовнутрь.
Наташа, похоже, только что встала, она стояла около умывальника в халатике, накинутом на розовую комбинацию, и чистила зубы.
При виде ученика она явно растерялась и покраснела, зубная щетка выпала у нее из руки прямо в раковину. Саша поставил полную авоську у дверей и в два шага дошел до девушки, обняв, начал целовать в губы, перепачканные зубной пастой.
Как пару дней назад в классе, девушка не сопротивлялась. Не разжимая объятий, Петров закрыл двери на защелку. От Наташи пахло мятой, молодостью, телом… Он чувствовал упругую грудь, и тут Сашу покинули последние остатки благоразумия. Он легко поднял на руки кажущееся невесомым тело и понес к кровати. Там, положив девушку на одеяло, он рывком поднял комбинацию и начал целовать полные груди и набрякшие розовые соски.
Через несколько минут ошалевшая от напора девушка сама помогала ему раздеваться.
– Саша, Саша, мальчик мой, что же ты наделал, – шептала через час Наташа, гладя его по мускулистой груди. Она всхлипнула, и слезы потекли у нее по щекам.
Петров зажмурился, ему было хорошо. Рядом лежала красивая девушка, несколько минут назад послушно делающая все, что он хотел. Он считал, что не произошло ничего плохого. Главное, чтобы ни одна зараза не узнала, чем они занимаются.
«Милая моя, – думал он про себя. – Не надо плакать, все будет хорошо. Пройдет много лет, у тебя, быть может, будет не один мужчина, но своего первого мальчишку ты не забудешь никогда, как и я наверняка не забуду тебя».
Вслух, однако, он эти взрослые мысли высказывать не стал, закрыл рот девушки губами и прижал ее к себе.
Еще через час они, одевшись, сидели за столом. После бокала рислинга Наталья Юрьевна немного пришла в себя, слезы у нее закончились, и она слабо улыбалась, слушая Сашкин трёп. Ей было стыдно спросить, но очень хотелось знать, откуда так хорошо ее ученик понимает, что нужно женщине в постели.
Еще через некоторое время они спустились на первый этаж и зашли к хозяйке. Наталья Юрьевна сообщила той, что уговорила своего ученика расколоть ей дрова. Сразу втолковать все глухой старушке не получилось. Пришлось писать все на тетрадном листе. Сначала бабуля не соглашалась, но, узнав, что это будет сделано бесплатно, обрадовалась, и моментально договор был заключен. Таким образом повод для прихода к учительнице в дом у Петрова получился железный. А двадцать кубов пиленой березы можно было колоть не один месяц.
«Ну, вот я и женщина, – размышляла Наташа, оставшись одна в своей девичьей светелке. – А сколько было сомнений, боязни. Но ни в каких мечтах не представляла, что это будет пятнадцатилетний мальчишка. Хотя как знать, если вспомнить, что о своих мужьях рассказывали коллеги, то мне очень сильно повезло. Но все же, на ком этот мальчишка так натренировался? Он ведь меня завел одним прикосновением, ничего не соображала, шла ему навстречу в самых извращенных желаниях. О боже! Мне его уже снова хочется. Неужели я превращаюсь в падшую женщину, совратительницу малолетних? Как теперь с этим жить?»
– Где ты шлялся? – такими словами встретила Клавдия Васильевна загулявшего сына.
Тот в ответ принялся рассказывать:
– Понимаешь, мам, мы с парнями шли по Фрунзе и встретили Наталью Юрьевну. Она спросила, кто может расколоть дрова ее хозяйке. Ну, я согласился и пошел с ней смотреть, что да как. Потом она меня чаем напоила, поэтому и задержался.
Лицо Клавдии Васильевны подобрело.
– Молодец! Хвалю. Вот это дело хорошее, всяко лучше твоих тренировок. Кстати, много там дров?
– Ну, как сказать, – сообщил Петров рассудительно. – Если буду по выходным колоть, то считай до середины августа. А если раза три в неделю, в пару месяцев уложусь.
– Ого! – воскликнул Петр Александрович, выходя из кухни. – Сколько же бабка дров припасла?
– Много, – односложно сообщил сын. – Кубов двадцать пять точно будет.
На этом тема расколки была закрыта, и Сашу позвали обедать.
– Ишь как лопает! – радовалась мама. – Что значит просто поболтался по улицам, без своих тренировок. Аппетит нагулял отличный.
А Петров действительно проголодался, бокала сухого вина и чая с эклером было слишком мало для его сегодняшних подвигов, и он старательно восполнял потерю питательных веществ в организме. Он еще не знал, вернее запамятовал, какой облом ему готовит батя.
Тот вскоре появился собственной персоной и сказал:
– Сашкец, тут такое дело, придется тебе с бабкиными дровами поторопиться…
– А что случилось? – спросил сын.
– Понимаешь, этим летом мы планируем открыть спортивный лагерь в Сямозере. Работать он начнет с пятого или шестого июня. Я рассчитывал, что ты поедешь туда со мной. Тренироваться сам будешь, да я тебе девчонок группу поручу, у тебя хорошо получалось с ними возиться.
«Че-е-ерт, совсем забыл! – загудели мысли в Сашиной голове. – Точно! В этом году лагерь должен быть».
В прошлой жизни о нем остались самые лучшие воспоминания, только вот батя тогда не поручал ему заниматься с малышней.
«Так, сейчас начало апреля, – мысленно соображал он. – Значит, до конца мая время есть. А может, так еще лучше. Есть повод ходить каждый день. Часик дрова поколю, часик чаю якобы попью в кроватке у Наташи. Ладно, как получится, так получится», – закончил он на такой высокой ноте свои размышления.
Отец не уходил, озадаченный молчанием отпрыска.
– Сашкец, ты что, недоволен? – удивленно спросил он примолкшего сына. – В лагерь ехать не хочешь?
– Не, нет, папа, конечно, хочу, – сообщил он отцу. – Просто обдумывал, как с дровами быть. Придется вечерами подольше работать.
– Правильно, – одобрил отец. – Это по-нашему, Петровы трудностей не боятся.
«Отлично, – решил Саша. – По крайней мере ближайшие два месяца поллюциями мне не угрожают, если только Наташка вдруг не решит, что спать с учеником нехорошо, и не пошлет меня куда подальше».
