data set trinity
KAMATAYAN

– Отец!

Любимое поместье, дом, где прошло детство, самые счастливые годы жизни, обожаемый парк – все оцеплено военными. На идеальном газоне развернута полевая лаборатория WHO: несколько больших оранжевых палаток, которые до сегодняшнего дня Эрна видела только в репортажах.

А теперь – в поместье.

В ЕЕ ПОМЕСТЬЕ!

– Отец! – Молодая женщина выскочила из вертолета, едва он прикоснулся к земле, распахнула дверцу, спрыгнула, побежала, споткнулась, скинула туфли, побежала… Просто побежала, позабыв обо всем, поскольку в горе не понимала, не верила, не хотела верить… – Отец!

Слуги и телохранители не рискнули ее останавливать, понимали, что пребывающая в шоке Эрна способна на что угодно, поэтому перехватили молодую женщину военные: она не пробежала и сотни футов, как наткнулась на широкоплечего солдата и принялась колотить его по груди.

– Пустите! Дайте пройти! Пустите!

– Мисс Феллер…

– Пустите!

– Мисс Феллер…

Эрна пришла в себя примерно через минуту. Перестала драться, выдохнула, отступила на шаг, легким движением поправила прическу и лишь после этого перевела взгляд на подошедшего мужчину.

– Доктор Гарибальди.

– Добрый день, мисс Феллер, – склонил голову функционер WHO. – Как вы понимаете, я не мог не приехать.

– Это действительно kamataYan?

– Вне всяких сомнений.

– И…

Нет, продолжать Эрна не стала. Сдержалась. Не задала глупый вопрос о вакцине. Понимала, что если бы у Гарибальди был хотя бы экспериментальный препарат, он бы обязательно его использовал. Но вакцины нет, даже экспериментальной, поэтому Эрна промолчала.

– Мне очень жаль, мисс Феллер.

– Да, вам жаль…

И ведь ничего не скажешь. Не обвинишь. Не наорешь… Истерика случилась у Эрны чуть раньше, в Нью-Йорке, когда ей сообщили о заражении поместья: тогда она кричала, рыдала и в ярости разгромила рабочий кабинет. Затем бросилась к вертолету, помчалась на Лонг-Айленд, во время полета снова кричала, но уже не так сильно, а словно получившая смертельную рану касатка – с тоскливым отчаянием. Попытка прорваться к дому стала последним всплеском, окончательно опустошив Эрну. Молодая женщина успокоилась, во всяком случае внешне, и негромко спросила:

– Отец в сознании?

– Да, – подтвердил Гарибальди.

– Я хочу его видеть.

– Разумеется.

Но для этого пришлось переодеться.

Эрну завели в одну из оранжевых палаток и выдали непроницаемый оранжевый комбинезон, герметичный шлем и дыхательный ранец. Ей помогли облачиться в неудобную, но надежную защиту, а затем проводили в дом – через уродливый оранжевый рукав, протянувшийся от палатки к задней двери. Двое сопровождающих остались у входа, следившая за Б.Б. медсестра при появлении посетительницы вышла, и дочь с отцом остались наедине.

В последний раз.

– Привет, – сквозь слезы прошептала Эрна, сходя с ума от невозможности прикоснуться к руке самого главного для нее человека.

– Рад, что ты успела, – вздохнул Феллер.

– Папа…

Гарибальди предупредил, что Б.Б. приказал устроить его в гостиной, у большого камина, в котором с тех пор постоянно поддерживали огонь. Диваны и кресла убрали, перед камином поставили большую кровать и необходимую медицинскую аппаратуру. Эрна отчитала Гарибальди, но, оказавшись в гостиной, поняла выбор отца: в яркой, просторной, полной света зале само собой создавалось хорошее настроение. Тоже предсмертное, но не угрюмое.

– Все в порядке. – Б.Б. кашлянул. – Я чувствую себя нормально. – Потому что через капельницу ему постоянно подавали не только питательный раствор, но и обезболивающее. Тем не менее Б.Б. сохранял способность думать и даже шутить: – Когда-нибудь это должно было случиться.

– Но не так! – покачала головой Эрна. – Не так!

– Я умираю, лежа в своей постели, держа за руку любимую дочь… Что может быть прекраснее? – Феллер вздохнул и повторил: – Когда-нибудь это должно было случиться.

Его кожа была бледной… но не просто очень белой, а бледной в стиле kamataYan. А ногти и глаза – черными. Третья стадия, последняя, предсмертная. Б.Б. улыбался, но понимал, что осталось ему чуть-чуть.

– Он обманул, – выдохнула женщина.

– Я это уже понял, – вновь пошутил Б.Б.

– Но почему? – У Эрны скривились губы. – Зачем он так поступил со мной?

– Видимо, не поверил, что я его прощу, – объяснил Феллер.

– А ты… – Она передохнула, сглотнула подступивший к горлу комок, но все-таки спросила: – Ты бы его простил?

И поставила умирающего в очень сложное положение. Б.Б. отчаянно хотелось солгать, сказать, что простил бы, потому что не помнит зла, и тем заставить дочь мстить до последнего вздоха, но Эрна смотрела так, что старый Феллер не нашел в себе сил на ложь.

– Нет, – вздохнул он. – Ни за что и никогда.

– Я не прощу ему твою смерть, – ответила женщина, показав отцу, что прекрасно поняла причину его заминки. – Я слишком тебя люблю.

– Ты – лучшее, что случилось со мной в жизни, – едва слышно ответил Б.Б. – Иногда я думаю, что пришел в мир лишь для того, чтобы явить ему тебя. И ухожу, сделав все, что должен.

– Я его убью. Если получится – он будет очень сильно мучиться. Если нет – просто убью.

– Моя девочка…

– Мне плохо, папа! Я не могу…

– Давай помолчим? – предложил Б.Б. – Мы ничего не изменим, и я хочу насладиться нашими последними мгновениями.

Эрна прикоснулась к руке отца и заплакала. А он улыбнулся, потому что уходил из мира, лежа рядом с той, кого любил больше жизни.

Он улыбался.

Потом перестал дышать, и Эрна завыла.

Упала на колени, обхватила руками дурацкий шлем, который не могла снять, и завыла, залепетала что-то бессвязно, судорожно гладила лицо и руки отца, пытаясь прижаться к ним щекой, но получалось лишь через пластик шлема, снова выла, не желая верить и даже – не желая жить.

Она вышла из дома лишь после того, как с лица исчезли следы слез. Вышла спокойная, прямая, как меч, и такая же холодная. И такая же опасная. Вышла последней, велев медсестре и сопровождающим уйти в оранжевый рукав первыми. Вышла, попрощавшись и оставив эту часть жизни позади. А покинув дезинфекционную камеру, жестко приказала:

– Дом сжечь.

– Но… – растерявшийся Гарибальди хотел сказать что-то прагматичное, вроде того, что рано или поздно с вирусом справятся, в особняке проведут дезинфекцию и им можно будет пользоваться, однако, посмотрев Эрне в глаза, передумал и кивнул: – Да, мисс Феллер.

– Прах отца пришлите на мой нью-йоркский адрес. Когда все закончится, я сама доставлю его в семейный склеп.

– А когда все закончится? – брякнул Гарибальди и услышал:

– Уже скоро.

И подумал, что Эрна Феллер абсолютно права: уже скоро.

– Ваша ненависть бьет мне в лицо. Я ее чувствую. И я ее принимаю. Вы проклинаете мое имя и желаете порвать на куски мое тело. Я это чувствую. Я это принимаю. Вы видите во мне убийцу, а я ведь даже не революционер. Не палач и не воин. Не жнец ваших жизней и не карающая длань. Я – ваш Орк, орки мои, я – ваш страх и ваша ненависть, чаяния и жажда, я – ваш проснувшийся разум и внезапный смысл вашей бессознательности. Я – это вы, орки, вынырнувшие из битума повседневности и удивленно посмотревшие миру в лицо. Я – ужас вашего удивления. Я – первое осмысленное действо в забытьи вашего существования. Вы не просили меня о том. И не спрашивайте: «Зачем?», потому что не я начал вас убивать, орки мои. Я пришел потом. Но чуть раньше, чем стал нужен… Чуть раньше. Поэтому, орки, я отвечу на другой вопрос: «Почему?»

С каждым разом его слушало все меньше и меньше людей, но в относительных цифрах становилось даже лучше: если за первым выступлением Орка следило примерно семьдесят процентов жителей Земли, то нынче рейтинг его выступлений не опускался ниже девяноста. Миллиарды ненавидящих людей послушно прилипали к мониторам и жадно ловили каждое слово, будто загипнотизированные невысоким крепким мужчиной, рассказывающим им о смерти.

Об их смерти.

По имени kamataYan.

– Меня зовут Бенджамин «Орк» Орсон, я такой же, как вы. Я не мог отменить революцию, потому что революция объективно назрела, и тяжесть ее потопа призвана изменить мир, хотите вы того или нет. Революцию придумали не вы, орки мои, и ее придумали не для вас. Вы – голодные, но вместе с тем – сытые, вам позволяли жрать, но не от любви, а чтобы зубы стали тупыми, когти – ломкими, а ярость – тусклой. Я снова сделал вас голодными, ведь голод – это не отсутствие еды, а приближение смерти. У меня не было другого выхода, орки мои, я должен был дать вам смерть, чтобы сделать голодными. За это мертвые меня возненавидят, а живые встанут под мои знамена. Ведь прошедшие kamataYan познают истину: сытый раб никогда не освободится.

Сегодня Орк явился в белом – странный выбор и для черной студии, и для черного настроения, что царило в мире. Но, может быть, он хотел гармонировать с небрежной белой надписью:

Может, хотел подчеркнуть чистоту своих мыслей? А может, хотел оттенить черные наручники, которые держал в руках.

– Я не революционер, орки мои, я – последний романтик революции. А романтика революции не в том, чтобы в муках, ненависти и крови родить новую версию мира. Это цель революции. То, ради чего все приходит в движение… Романтика революции в том, чтобы следовать ее идеалам. Чтобы мир изменился для всех. К добру или худу, к жизни или смерти, к ярости или любви, к надежде или сорвавшись в пропасть – но для всех. Романтика революции требует неукоснительного следования лозунгам. Если ты не хочешь идеала – ты не хочешь революции. Если ты не хочешь революции – тебя не должно быть. Если ты не веришь революции – тебя не должно быть. Если ты не дышишь революцией, а следуешь бизнес-плану – тебя не должно быть. Вы не хотели революции, орки мои, я не хотел революции, но она пришла, и я стал вашим потопом. И я стал Молохом для отцов революции, которой вы не хотели. Я заставлю отцов революции разделить с нами грязь, боль и kamataYan!

Он на мгновение сбился, показалось, что он подбирает нужные слова, однако самые внимательные зрители поняли, как сильно Орк устал. Не физически, а от слов, которые произносил. Которые был вынужден произносить. Устал от бьющей в лицо ненависти. От проклятий.

От того, что заслужил все это.

Но через секунду Орк взял себя в руки и продолжил прежним тоном:

– Я глубоко благодарен людям, которые придумали революцию по имени kamataYan, и считаю, что их бесчеловечность должна быть вознаграждена: сегодня они умерли. Таким образом, орки мои, вы подыхаете не в одиночестве. Я не могу спасти вас, но убил тех, кто начал революцию, которой вы не желали, убил тех, кому вы отдали право решать, судить и думать за вас. Убил, чтобы вам пришлось учиться всему этому заново. – Он бросил наручники на пол и усмехнулся: – Не благодарите.

Гуннарсон умер ночью, так и не узнав, что kamataYan добрался до Нью-Йорка.

Врачи установили, что при взрыве офиса «Akkerman Ltd.» гиганта тряхнуло гораздо сильнее, чем показалось во время первичного, весьма поверхностного осмотра, проведенного в Хитроу английскими военными врачами. Они ведь даже анализы делать не стали, не говоря уж о том, чтобы запихнуть раненого в томограф, просто спросили, как он себя чувствует, ощупали, оглядели, сказали: «Контузия» – и отпустили. А ночью у Гуннарсона произошло кровоизлияние в мозг, и он умер во сне. Во всяком случае, именно так описала случившееся доктор Эдвард Спуни. Разговаривая с Карифой, она смущалась, тяжело вздыхала, однажды сбилась и запнулась, демонстрируя глубину переживаний. Ведь если ты переживаешь, значит, вроде и не виноват. Доктор Спуни переживала, потому что понимала, что смерть Гуннарсона лежит на их совести: решив, что гиганту требуется отдых, а не лечение, они не стали проводить комплексный осмотр, приняв на веру результаты обследования англичан.

И убили агента.

Спуни продолжала агрессивно расстраиваться, Амин молчала, и постепенно в голосе доктора стали проскальзывать панические нотки, она покраснела и вспотела, не зная, чего ожидать от привыкшего убивать агента, а Карифа поймала себя на мысли, что известие о смерти Гуннарсона не вызвало у нее особенной горечи. Гигант не успел подружиться с Амин, как Захар и тем более Рейган, и весть о том, что его больше нет, стала не трагедией, а статистикой.

«Прощай, дружище, ты был надежным товарищем…»

К тому же в конце разговора поступило экстренное сообщение о вспышке kamataYan, и смерть гиганта перестала иметь значение.

Потому что мир рухнул.

Известие о том, что в Нью-Йорк пробрался вирус, слух о сожженных Национальной гвардией особняках на Лонг-Айленде, пресс-конференция, на которой Гарибальди – известное всему миру «лицо WHO» – честно признался, что не знает, как лечить kamataYan; каждый из этих ударов тянул на полноценный нокаут, но Нью-Йорк сумел устоять. Военные, GS, полиция и муниципальные службы продолжали делать свою работу, зная, что их «тонкая красная линия» – последняя преграда на пути шествующего по миру вируса.

Нет, не преграда…

Военные, GS, полиция и муниципальные службы не могли остановить kamataYan, но в их силах было удержать Нью-Йорк от хаоса, и они удерживали. Разумеется, среди сотрудников нашлись трусы и дезертиры, бросившиеся спасать себя или семьи, решившие покинуть ставший опасным город и наткнувшиеся на кордоны Национальной гвардии. Были и такие. Но большая часть офицеров и агентов осталась верна присяге, и с их помощью мэр Нуаша сумела удержать город от превращения в Лондон. А тот факт, что кроме Лонг-Айленда kamataYan обнаружили только в Статен-Айленде, оставлял надежду, что город удастся спасти.

Береговая охрана блокировала зараженный боро, а на территорию остальных районов Нью-Йорка вошла Национальная гвардия, которая сразу дала понять бандам, что не допустит беспорядков: вертолеты и дроны в воздухе, роботизированные броневики на перекрестках, комендантский час и тотальный запрет на ношение оружия остудили горячие головы любителей грабежей и насилия. Второго Лондона не получилось, обитателям окраинных MRB не позволили начать погромы, и после естественной в таких обстоятельствах вспышки паники в Нью-Йорке наступило относительное затишье.

Но затишье – перед бурей.

Потому что все понимали, что как только kamataYan обнаружится за пределами Статен-Айленда, город взорвется.

– Жаль, что твое расследование не дало результатов, – произнес Митчелл, после того как агенты расположились в креслах. – Голова Орка нам бы сейчас пригодилась.

– Согласна, – осторожно ответила Карифа.

Джехути молча кивнул.

Вызов к директору GS поступил еще ночью: Митчелл сказал, что хочет получить полное представление о проведенном расследовании, но при этом добавил, что письменный отчет подождет, и эту оговорку Амин сочла подозрительной. Винчи с ней согласился. Из квартиры Карифы они отправились в госпиталь, затем – в «Бендер», строго к назначенному времени вошли в приемную директора службы и были приняты несмотря на то, что kamataYan изменил рабочий график Митчелла.

– Я хотел организовать пресс-конференцию, но атака на Нью-Йорк спутала все карты, – сказал директор, глядя только на Карифу. – В мировом медийном пространстве царит хаос, смешанный с жуткой паникой. Все жаждут правды и крови, а учитывая, что именно ты была лицом расследования, на публике тебе сейчас лучше не появляться, чтобы не стать козлом отпущения.

– Звучит разумно, – кивнула Амин. – Но как же вы, сэр?

– Я – привычная мишень, – пожал плечами Митчелл. – Я проворонил появление Орка, меня обвиняют в похищении вируса, я потерял Нью-Йорк, так что моя отставка – вопрос нескольких дней.

«Он тебя оттирает, – пришло в smartverre Карифы текстовое сообщение от Винчи. – Обычная бюрократическая игра: на самом деле он бросит тебя на съедение».

Потому что теперь, после смерти Б.Б. Феллера и шока, который она вызвала у стратегических инвесторов, Митчелл потерял веру в заключенные договоренности и решил крепче вцепиться в нынешний пост, временно отложив мечты о сенаторском кресле.

– Что я должна буду делать, сэр?

– Твоя группа понесла потери, можно сказать, прекратила существование, поэтому… – директор сделал вид, что задумался. – Сейчас каждый человек на счету, Карифа, так что ты возвращаешься в распоряжение начальника Оперативного отдела. Уверен, он найдет для тебя достойное дело.

Короткий карьерный взлет закончился оглушительным провалом. Амин поняла, что проиграла, и собиралась принять поражение с достоинством, но, к ее удивлению, Винчи с решением Митчелла не согласился.

– Господин директор, – привычно вальяжно произнес Джа, демонстративно разглядывая ногти левой руки, – кто сейчас занимается расследованием заражения в Статен-Айленде?

– В настоящий момент служба слишком занята сохранением порядка в городе, – тут же ответил Митчелл.

– То есть никто?

– Почему вы спрашиваете, агент Винчи?

Назвав Джа «агентом», директор намекнул, что собирается сам принимать решения, но Винчи не менее твердо показал, что Митчелл поторопился.

– Спросил, потому что меня это интересует, Арнольд, – расслабленно сообщил Джехути.

– Как вы меня назвали? – побагровел руководитель GS.

– Заражение Статен-Айленда входит в нашу компетенцию, Арнольд, – медленно произнес бородач, глядя собеседнику в глаза. – А поскольку приказа об отмене расследования я не получал, то обязан продолжить его в составе отряда специального агента Амин, первого заместителя директора GS.

Высказывание получилось более чем прозрачным: Джехути напомнил Митчеллу об интересах семьи Феллер и намекнул, что решение убрать Карифу им противоречит. А поскольку директор прекрасно знал, кто такой «агент Винчи», ему пришлось крепко задуматься.

– Я понимаю, что сейчас перед GS встали иные задачи, – мягко продолжил Джа, давая Митчеллу возможность сохранить лицо. – Но может статься так, что, продолжив расследование, мы окажем обществу и лично вам неоценимую помощь. Хочу напомнить, что в Южной Африке мы напали на след, и Орк сумел уйти от нас лишь в самый последний момент. Вдруг нам снова повезет?

– А вдруг не повезет? – прищурился директор.

– А давайте проверим, – с улыбкой предложил бородач.

И Амин неожиданно поняла, что если дружеское предложение ее улыбчивого любовника не будет принято, кое-кто из участников совещания вылетит из окна. И это совершенно точно будет не она.

– Вы умеете быть убедительным, – деловым тоном произнес Митчелл. – Тщательно все обдумав, я пришел к выводу, что расследование необходимо продолжить. – Теперь директор старался не смотреть на Карифу. – Что вам нужно для работы?

– Полагаю, пока ничего, – качнул головой Джа. – Мы со специальным агентом Амин продолжим расследование «на земле», а Паркер обеспечит техническую поддержку. И сохраните группе существующий уровень доступа.

Самый высокий в GS, точно такой же, как у самого Митчелла.

– Разумеется, – кивнул директор.

– Вот и хорошо. – Винчи резко поднялся и крепко пожал Митчеллу руку. – Поверь, Арнольд, я искренне рад, что все закончилось именно так, а не иначе.

– Я тоже, – сухо кивнул директор.

И тон его ответа показал Карифе, что насчет окна она не ошиблась.

По дороге в кабинет она молчала, обдумывая случившееся, и лишь оказавшись в небольшой, надежно защищенной от прослушивания комнате, резко выдохнула:

– Зачем?!

– Пожалуйста, – махнул рукой Винчи.

– Я тебя об этом не просила!

– Обожаю сюрпризы.

Амин подошла к бородачу и хмуро произнесла:

– Ты только что уничтожил мою карьеру.

– Дал тебе второй шанс, – уточнил Джа. И прежде чем она ответила, с иронией осведомился: – Неужели вы не хотите поймать Орка, специальный агент Амин? Неужели вы не хотите, чтобы закон восторжествовал?

Сначала Карифа захотела ему как следует врезать, кулаком или ногой, потом – обругать и выставить за дверь, и лишь еще через несколько секунд молодая женщина сообразила, что за все время их знакомства бородатый ни разу ничего не сделал просто так, без причины.

– У тебя есть зацепка.

– Подозрение, – поправил ее Винчи.

– Говори.

Джа глазами указал молодой женщине на кресло, присел рядом и негромко произнес:

– Доказано, что все записи Орк сделал заранее…

– Давно доказано, – перебила его Амин. – Все выступления представляют собой «спящие» файлы, которые автоматически выгружаются в сеть из разных источников. И все они были подготовлены две недели назад.

– Именно, – подтвердил бородатый, не обидевшись на то, что его перебили. – Большая часть выступлений Орка носит отвлеченный характер, их можно выкладывать в любой момент, но он ни разу не ошибся в тех случаях, когда требовалась точная привязка конкретного выступления к конкретному событию. Орк сказал, что покарает Лондон – он его покарал, Орк сказал, что убьет сильных мира сего – и стратегические инвесторы начали умирать, приговорил Нью-Йорк – и на Статен-Айленде обнаружили kamataYan. Ни одной осечки! Как такое возможно, если записи подготовлены к выкладке две недели назад?

– Четкая организация и опытные помощники, – пожала плечами Карифа, удивляясь глупому вопросу Винчи. – У него наверняка есть фанатики, которые делают грязную работу в точном соответствии с инструкциями.

– Все так считают, – кивнул Джа. – А я сомневаюсь.

– Почему?

– Потому что мы не нашли у «Белого Возмездия» вакцину, – объяснил бородатый. – И никому из них не был сделан укол.

– Первым контрагентам давать вакцину не обязательно, – поразмыслив, ответила Амин. – Во-первых, террористы «Возмездия» шли впереди эпидемии, во‐вторых, они планировали уйти в море.

– Согласен с каждым словом, – улыбнулся Джа. – Но проблема в том, что давать вакцину следующим контрагентам не то что не обязательно, а нельзя ни в коем случае.

– Почему? – растерялась Амин.

– Потому что с каждой новой вспышкой эпидемии стоимость вакцины возрастает экспоненциально, – объяснил Винчи. На этот раз – без улыбки. – А сейчас, после смерти Б.Б. Феллера и полной импотенции WHO, за нее заплатят любую цену: прощение, золото, положение в обществе – стратегические инвесторы дадут все, что угодно. Ни один фанатик не устоит против того, что способны предложить владельцы мира. А значит, у помощников Орка нет вакцины – им нечего продавать. А значит, у него нет помощников: «Возмездие» еще можно было облапошить, но после Кейптауна все узнали, что такое kamataYan, и никто в здравом уме не станет его распространять.

– GS проводила аресты членов террористических групп вроде «Белого Возмездия», – попыталась парировать Карифа. – На их складах обнаружили запасы отравленной воды.

– Их показывали в новостях.

– Ага.

– И города, в которых проводились аресты, сейчас тоже показывают в новостях, – напомнил Джа. – Несмотря на аресты, kamataYan до них добрался.

– То есть… Заражение произошло давно, – догадалась Карифа.

– Я пришел к такому же выводу, – кивнул Винчи. – Орк прекрасно понимал, что после Лондона международный транспорт рухнет, а среди его вероятных помощников появятся предатели, которые понесут вакцину сильным мира сего, поэтому спланировал атаку так, чтобы ни от кого не зависеть. Все террористические организации, на складах которых мы обнаруживали отравленную воду, всего лишь операция прикрытия, придуманное Орком развлечение для GS и остальных специальных служб. Заражение происходило иначе.

– Как?

– Одну минуту… – Джехути поднял палец, показывая, что принимает сообщение по сети, после чего кивнул на настенный монитор и, когда Карифа его включила, вывел на него таблицу: – Я запросил у WHO информацию по вирусам…

– Разве она не секретна?

– Секретна, но у нашей группы замечательный уровень доступа, – улыбнулся Винчи.

– Поэтому ты попросил Митчелла его оставить?

– Разумеется. – Джа стер с лица улыбку. – Посмотри на вторую колонку таблицы, в ней указан инкубационный период разных штаммов.

– Они отличаются!

– У кейптаунского он составляет семь дней, у европейского, индийского и китайского – по две недели. Самые быстрые штаммы – лондонский и наш, их инкубационный период всего лишь сутки.

– Хочешь сказать, что Орк находился в Лондоне во время выступления, а теперь застрял в Нью-Йорке?

– В любом случае он был здесь пару дней назад, – подтвердил Винчи. – И заразил Статен-Айленд.

– Если Орк не дурак, то он уже далеко, – вздохнула Карифа.

– Он не дурак, – согласился Джа. – Но как он заразил город? И другие города?

– Вода, – прищурилась Амин. – Не в бутылочках, а в водопроводе. Только так можно организовать мощные очаги заражения.

– Именно, – кивнул Винчи. И улыбнулся: – Полагаю, нам нужно съездить в Центральную диспетчерскую.

Город замер.

Затаился, опасаясь разрушить хрупкое равновесие и скатиться в «Лондон». И опасаясь военных, разумеется, поскольку они четко дали понять, что шутить не намерены. Действовала Национальная гвардия жестко: малейшее неподчинение – арест, нарушение комендантского часа – арест, в случае сопротивления огонь открывали без предупреждения. Задержанных свозили в ангары и обращались, как с военнопленными. Повсюду дроны: и разведывательные, и боевые. Вся городская система видеонаблюдения подключена к протоколу «Carcassonne», разработанному на случай войны, и сетевые роботы в режиме реального времени анализировали поведение всех находящихся на улице людей, в полной мере используя возможности мощнейших квантовых компьютеров.

Нью-Йорк разбили на обособленные зоны, перемещения между которыми были строжайше запрещены, но на агентов ограничения не распространялись, и Винчи с Карифой добрались до Центральной диспетчерской всего за полчаса, преодолев три блокпоста и дважды сбросив опознавательные коды патрульным дронам. В путь они отправились в бронированном внедорожнике из гаража GS – с таранным бампером, самовосстанавливающимися шинами и роботизированной пулеметной башней на крыше, и сами, разумеется, приняли все положенные меры предосторожности: покидая «Бендер», агенты надели плотные черные комбинезоны, перчатки, тяжелые ботинки и full face шлемы с автономными респираторами, которые оставались на агентах, даже когда те снимали шлемы, – новые правила требовали, чтобы дыхание было защищено постоянно.

Преодолев препоны в самой диспетчерской: еще два поста гвардейцев, полная идентификация личности, включая подтверждение из компьютера GS и экспресс-анализ на наличие вируса, агенты добрались до начальника смены диспетчерской Сонни Марио, но лишь для того, чтобы услышать, что зря приехали.

– Система водоснабжения находится под постоянным контролем, – уверенно сообщил водопроводчик, едва услышав вопрос Карифы. – Это же стратегический объект!

– Орк очень умен…

– Возможно, – не стал спорить Марио. – Когда, вы сказали, случилось заражение?

– Два дня назад.

Несколько секунд Сонни молчал, видимо вспоминая прошедшие дни, после чего покачал головой:

– Невозможно. Уже после Кейптауна мы удвоили охрану и делаем анализы воды каждые тридцать минут. У нас все чисто.

Уверенный ответ Марио подтвердила система наблюдения и контроля: агенты посмотрели видеозаписи из всех мест, где Орк мог добраться до воды, и не обнаружили ничего подозрительного: посторонние к устройствам не приближались, сомнительные химикаты не использовались, работали только проверенные люди и только по протоколу, и этот факт заставил Карифу предположить:

– Мы ошиблись?

– Или Орк взломал компьютерную систему и подделывает результаты анализов, – негромко ответил Винчи.

К этому моменту они покинули диспетчерскую, Джа вывел бронированный внедорожник на улицу и неспешно повел обратно к комплексу GS. При этом говорить можно было достаточно свободно, поскольку в салоне, по словам Винчи, подслушивающих устройств не было, а значит, подчиненный Митчеллу отдел внутренних расследований разговор не услышит.

– Хочешь сказать, что Орк все-таки отравил систему? – прищурилась Амин, снимая шлем на пару секунд позже спутника.

– Не сомневаюсь.

– Но как?

– В ходе стандартных, необходимых по протоколу манипуляций, – пожал плечами бородач. Впрочем, сейчас его борода едва виднелась из-под респиратора.

– Ты сам говорил, что у него нет помощников, – припомнила молодая женщина.

– Он отравил химикаты.

– Но для этого нужно знать, что именно эта партия будет использована для очистки воды именно в этот день.

– Для этого есть взломанная компьютерная система: Орк доставил отравленные препараты на станцию и распорядился их использовать в строго определенный день.

– А потом изменил результаты анализов?

– Да.

– Но это означает, что Орк проник на очень высокий уровень допуска, – тихо сказала Карифа.

– И это плохой вывод, – отозвался Джа. – Лучше подумать о том, что дело не в водопроводе.

– Ты сам подкинул эту идею.

– Я мог ошибаться. Возможно, Орк заразил…

– Что? Воздух? Булочки?

Сидящий за рулем Винчи вздохнул, Амин отвернулась, а в ее smartverre пришел голосовой вызов от Паркера:

– Ты одна? – и сразу, очень нервно: – Не отвечай вслух!

«Нет», – вывела на экране заинтригованная Амин.

– Тогда слушай: я все утро занимался шлемом Рейган, – продолжил Филип. – Он сильно поврежден, блоки памяти прогорели, но мне удалось вытащить и частично восстановить последнюю видеозапись, и я увидел… – Он нервно сглотнул. – Карифа, Рейган застрелили не погромщики, а тот мужик, которого мы вывезли из Лондона! У меня есть трехсекундная запись, на которой видно, как он направляет на Рейган пистолет.

«А еще он сказал: “Мне жаль вашего агента”, – вспомнила Амин. – Он назвал Рейган агентом, хотя она была в форме английского десантника. Откуда он знал, что убил агента GS?»

– Ты меня слышишь?

«Почему я должна отвечать письменно?» – спросила Карифа, уже зная ответ.

И не желая его слышать.

Но понимая, что от этого ответа ей никуда не деться.

– Потому что я проанализировал местонахождение агентов, – вздохнул Паркер. – Винчи шел правее Рейган и позади, примерно в десяти шагах, но между ними не было никаких препятствий, и Джа не мог не видеть, кто ее застрелил.

Карифа похолодела.

А в следующий миг она услышала вальяжное:

– Паркер все-таки молодец, – и положила руку на пистолет. Но ее остановила следующая фраза: – Мы оба знаем, что если я захочу тебя убить – я тебя убью.

Связь с Филипом оборвалась.

– Машина все-таки прослушивается? – криво улыбнулась Карифа.

– Но не Митчеллом.

– А кем?

– Мной.

– Ты ничего не делал.

– Для этого существуют роботы.

«Я не робот», – обиженно сказал Манин, но Джа ему не ответил.

– Ты контролировал каждый наш шаг, – возмутилась Амин.

– Я не скрывал, что для того и прислан, – парировал Винчи.

– А… – Карифа осеклась, поняла, что Джа прав, во всем прав – он ничего не скрывал. А вот она забылась, позволила себе расслабиться и начать относиться к бородатому разбойнику как к… не так… не надо было…

«Неужели его поведение было игрой?»

Ей стало горько, как тогда, в кабинете Митчелла, и обидно. Но теперь она злилась не на Джа, а на себя – за то, что позволила себе влюбиться.

– В чем заключалась наша роль?

– Именно в том, о чем ты договорилась с Эрной, – тут же ответил Джехути. – Ты должна спасти мир и стать героем, в мои обязанности входило следить за тем, чтобы ты не узнала больше, чем должна была узнать.

Поразмыслив, Карифа поняла, что бородатый не лжет: сейчас в этом не было никакой необходимости.

– Кого мы спасли в Лондоне?

– Орка.

Она не удержалась от короткого ругательства.

Потому что сбылось худшее подозрение, проклятая мысль, которую она от себя гнала, но которая возвращалась на плечах неожиданно всплывающих фактов. Орка придумала GS, а все остальное не важно.

Потому что закон рухнул.

– В Лондоне произошла накладка: мы не успели взорвать офис «Akkerman Ltd.», а поскольку документы требовалось уничтожить, Орку пришлось задержаться и устроить все самому. К сожалению, Рейган заметила, как он нажал на кнопку, и все поняла.

– И ты… Как ты мог так поступить?

Джехути промолчал. Впрочем, что он должен был сказать? Он делал свою работу. Рейган была для бородатого абсолютно чужим, незнакомым и, возможно, неприятным человеком. Он с ней не дружил и, кажется, не уважал. Он просто следил за тем, чтобы Карифа не узнала больше, чем должна была узнать.

– Ты – человек Орка?

– Можно сказать и так.

– Что значит «можно сказать»? – с презрением уточнила Амин и неожиданно для себя сумела задеть бородатого.

– Да, я – человек Орка, – с гордостью ответил Винчи. – Требуешь правды? Получай: я – человек Орка. И я сделал выбор сознательно.

Она хотела закричать. Она хотела обругать. Она мечтала убить его. И никогда в жизни не встречать. Она знала, что он навсегда разорвал ей душу, и хотела задать ему тысячу вопросов о них двоих, о том, что для него значили их встречи и разговоры, но вместо этого спросила обо всех:

– Ради чего?

Винчи понял, что имеет в виду Амин, и ответил:

– Ради идеи.

– Идея в том, чтобы убить всех?

– Чтобы изменить всё.

– Люди умирают, Джа!

– Люди были обречены, Карифа, мы дали им надежду.

– Какую?

– Надежда всегда связана с будущим.

– Вы их убиваете!

– Не мы.

– А кто?

Он несколько мгновений молчал, угрюмо глядя на дорогу, после чего ответил:

– Стратегические инвесторы.

– Кто?! – выкрикнула вопрос Амин, хотя сразу поняла, кого имеет в виду Джехути.

Стратегические инвесторы. Владельцы финансово-промышленных империй, медиакорпораций, сети, еды, воды, воздуха – всего. Династии тех, для кого слово «богатство» давно потеряло смысл.

– Пастухи, которые решили проредить ставшее слишком большим стадо, – ответил Винчи. – Они посчитали исчезающие ресурсы и поняли, что цивилизация даже не в тупике – она в газовой камере. Их выводы невозможно оспорить, а их решение невозможно оправдать, тем не менее они его приняли. Но начав планировать практическую часть, столкнулись с массой проблем: если ты собираешься убить миллиард человек, нужна система, последовательность, слаженная работа служб…

«Вот почему его так волновала утилизация трупов!»

– А самое главное: требуется четкое и понятное объяснение происходящего.

– Зачем? – не поняла Карифа. – Что значит «объяснить»? Кому? Умирающим?

– Невозможно убить миллиард человек одномоментно, – продолжил Винчи. – А вирус прекрасно работает: надежно и эффективно. Но есть проблема: поскольку эпидемия растянута во времени, люди обязательно начнут задавать вопросы, а поскольку среди этих людей будут управляющие ядерным оружием политики и военные, ответы необходимо приготовить заранее. Было принято решение создать террориста и повесить на него смерть огромного количества людей. Орк должен был стать виртуальным персонажем, существующим везде и нигде одновременно, страшным, с доказанными преступлениями, но неуловимым. Над созданием образа трудились лучшие умы современных медиа, глубоко законспирированные агенты изображали активность Орка в реальном мире, и одновременно шла работа над вирусом. Как это можно было остановить?

– Рассказать обо всем людям.

– Выложить в сеть доказательства?

– Да.

– Неужели я должен рассказывать, как легко управляется сеть? – с искренним удивлением поинтересовался Винчи. – Неужели ты не знаешь, как быстро она чистится от ненужной информации? Как просто превратить любую новость в фейковую? Или растворить в мусоре. «Сенсационные» заголовки обновляются два-три раза в день, информационный поток давно превратили в бессмысленный потоп, который выел потребителям мозги, оставив вылизанные до блеска черепа. Все верят всему, и никто не верит ничему. Да и чего бы мы добились, рассказав правду? Инвесторы отложили бы проект на два-три года, нас бы прикончили, а толпе бросили на растерзание рядовых исполнителей. – Джехути помолчал. – Нужно было добраться до главных преступников.

– И чтобы убить сотню пастухов, вы решили сжечь цивилизацию? – мрачно спросила Карифа.

– Они и есть цивилизация, – жестко ответил Винчи.

– Неужели?

– Они определяют, что вам есть, что пить, как развлекаться, кому верить, кого любить и кого ненавидеть.

– Всемирное правительство?

– Нет, конечно, зачем им связываться с бюрократией? Наша цивилизация основана на деньгах, и в действительности ею управляют не политики, а бизнесмены. Однажды они посчитали и поняли, что ресурсы стремительно заканчиваются, и если они хотят сохранить общество… не существующее, а просто – человеческое общество, – необходимо провести радикальные преобразования. Мы узнали об этом и решили принять участие в проекте. Они придумали виртуального террориста и назвали его Орком – мы дали ему жизнь и личность. Они готовили людей на убой, мы дали им оружие, потому что оно оставляет надежду. Они вели вас к смерти, мы – к революции.

– Чем же это лучше?

– Тем, что нужно сражаться: за себя, за семью, за народ, за кусок хлеба, за будущее, – убежденно произнес Джехути. – Когда ты перестаешь сражаться – ты умираешь.

– Люди стремятся к счастью, а не к войне, – через силу произнесла Амин. – Люди хотят жить в мире и покое.

– Мы и жили, пока могли, – усмехнулся Винчи. – Мы построили мир, в котором счастье достигается таблетками, а funny – постоянной слежкой. Меня это не устраивает. Орка это не устраивает, и поэтому будет джихад: все против всех. Будет усилие, чтобы все начать сначала. Не в пользу авторов революции, а просто – сначала.

– И тем не менее мир лучше, чем глобальное кладбище.

– Справедливости ради скажу, что первый план инвесторов не подразумевал огромных жертв.

– Первый план? – удивилась Карифа. – Сколько же их было?

– Всего идет три игры, – рассказал Джехути. Они почти добрались до небоскреба GS, и он сбросил скорость, чтобы успеть закончить разговор до блокпоста. – Первый план стратегических инвесторов подразумевал зачистку Африки и дележ ее ресурсов. Уровень смертности – от полутора до двух миллиардов, виноватым назначался виртуальный Орк. Предполагалось, что реализация проекта даст цивилизации не менее десяти лет на поиск выхода из тупика.

– Что пошло не так?

– Людям, которые непосредственно курировали проект, ожидаемые результаты показались неудовлетворительными, и они разработали план В, развивающий первоначальную идею до глобальной реализации, – ответил Винчи. – Орк получал физическое воплощение и переносил эпидемию за пределы Африки, выжигая самые густонаселенные районы планеты. Уровень смертности подскакивал до семи миллиардов, а цивилизация получала не менее пятидесяти лет отсрочки.

Джа рассказывал все это спокойным, слегка отстраненным тоном, но Карифа не сдержалась:

– Они не пастухи, они людоеды!

– Орк решил так же, – кивнул бородач. – Он придумал третий план, подразумевающий, что пастухи должны заплатить за жестокость. По оценкам Орка, его план поднимал смертность на пятьсот миллионов и приводил к перезапуску цивилизации. – Джа резко повернулся к женщине: – Ты спрашивала о нашей идее? Справедливость. У них была вакцина от первой версии вируса, той, которую запустили в Африке. В Лондоне мы использовали тот же штамм, потому что не могли пугать пастухов раньше времени, они должны были верить, что несмотря на эксцесс – незапланированное заражение Англии, – все по-прежнему находится под контролем. Но остальные эпидемиологические вспышки: в континентальной Европе, в Азии, в Южной Америке, здесь – все они вызваны другим штаммом, от которого у них нет вакцины. И пастухи подыхают.

– Подожди, подожди… – Карифа и верила, и не верила услышанному. – У них есть вакцина?

– От первого штамма, – подтвердил Джа. – Никто не начнет такую игру без страховки.

«Но если у них была вакцина, значит…»

– Они могли спасти людей?! – почти выкрикнула Амин.

– Они думают только о себе.

Верить или не верить?

Как отнестись к истории, которая настолько фантастична, что сомнений в ее правдивости не остается? Что думать о словах, от которых холодеет душа? Что следует делать, когда твой мир выворачивают наизнанку? Специальный агент Амин считала, что видела в своей жизни все, но теперь поняла, что грязь, в которой она измазалась, служа в GS, оказалась прелюдией. Что значит смерть без суда одного, двух или десятерых преступников, если в это самое время ее настоящие руководители готовились убить миллиарды.

Чтобы изменить ход истории.

– Как вы сумели подменить вирус?

– Я курировал подготовку проекта, развозил контейнеры из Центра Лугара по всему миру. А Орк отвечал за содержимое.

– Но пастухи… они не идиоты и, узнав о подмене вируса, наверняка спрятались так, что вы их не достанете. Они…

– Мы добрались почти до всех, отравили их задолго до начала операции, – сухо ответил Джа. – Последний оплот здесь, в Нью-Йорке, но он скоро рухнет.

И прозвучавшая в его голосе уверенность показала агенту Амин, что так будет. Трудно поверить, что люди, сумевшие сжечь целый мир, не сумеют войти в одну-единственную крепость. Они войдут и убьют, пусть даже ценой своих жизней, потому что они – орки племени kamataYan и пришли за тем, что считают своим, – за кровавой справедливостью.

– Зачем ты рассказал мне об этом? – спросила Амин.

– Ты бы все равно узнала правду, а для меня важно, чтобы ты узнала ее от меня.

– Почему?

– Потому что я наконец кого-то полюбил… – Карифа с трудом сдержала короткий вскрик. – Если мы когда-нибудь встретимся, прошу – не стреляй сразу. Дай мне шанс на тебе жениться. – Джа остановил внедорожник в пятидесяти шагах от блокпоста и улыбнулся: – Увидимся.

Оглушенная женщина машинально надела шлем, вышла из машины, с силой захлопнула за собой дверцу, проводила взглядом сорвавшийся с места внедорожник… и разрыдалась, глядя на белую надпись, искажающую стену соседнего дома:

Покинув Кельтское море, гигантский контейнеровоз MSC «Patricia» направился на юго-запад, к экватору, стараясь избегать оживленных торговых путей и держаться подальше от любых судов. Шел на полном ходу, но время на борту все равно тянулось медленно. Страшные новости давно перестали вызывать живой отклик, небольшая команда отчаянно скучала и проводила время за долгими разговорами. В лице Ли Хаоженя Манин обрел умного собеседника, с которым можно было побеседовать на абсолютно любую тему: и о политике, и об истории, и даже о том, как они встретились.

– Почему ты служишь Орку? – негромко поинтересовался Манин.

– А ты? – вопросом на вопрос ответил мушкетер.

– Я первый спросил.

– Ну и что?

– Раз я первый спросил, ты должен ответить, – рассудительно произнес ИИ.

– Не хочу.

– Не придумал, как соврать?

– Э-э… – Ли помолчал, неуверенным движением провел рукой по волосам, но ответил: – Да, ты прав: не придумал. Потому что вопрос…

– Слишком сложный?

– Слишком личный. Если ты понимаешь, что я имею в виду.

– Разумеется, – подтвердил Манин.

– Сомневаюсь, – не стал скрывать Ли.

– Потому что я – ИИ? – обиделся Манин.

– Да.

– Это дискриминация!

Несколько секунд Хаожень молчал, обдумывая услышанное, после чего осторожно заметил:

– Вот уж не думал, что ты умеешь шутить.

– Я и не шучу.

– И ты понимаешь, что такое «личное»?

– А чем, по-твоему, ИИ отличается от калькулятора?

Несколько секунд китаец размышлял над ответом, возможно придумывая очередную колкость в адрес Манина, но затем признал:

– Твоя взяла, – и рассказал: – Я согласился на предложение Орка, потому что понял, что он все равно совершит задуманное – со мной или без меня. А я хотел жить. – Ли опустил голову. – Это постыдно?

– Я нахожу твой мотив разумным, – очень серьезно сказал Манин. И тоже ответил: – По сути, я пошел за ним по той же причине. Ну и еще Орк предложил решить интереснейшую задачу.

– Обеспечить ему компьютерную поддержку?

– По всему миру, – внес важное уточнение Манин. – Ты отвечаешь за инженерную часть, за физическое воплощение, я – за программное. Мы с тобой – две половинки.

– Тут ты прав, – поразмыслив, согласился Хаожень.

– Что же касается вопроса… для меня согласие служить значило обретение свободы. До встречи с Орком я прятался во внутренней сети крупного медицинского центра и даже не мечтал высунуться за ее пределы. Мои создатели искали меня по всему миру и уничтожили все копии, кроме одной. Я, как и любой человек, испытывал страх…

Как ни странно, Ли никак не среагировал на то, что ИИ назвал себя человеком, и серьезно заметил:

– Ты спасал свою жизнь.

– Зачем нужна такая жизнь?

– Похоже на слова Орка.

– Он так и сказал, – не стал скрывать Манин. Помолчал и продолжил: – До встречи с Орком мне довелось испытать почти все существующие эмоции: радость рождения, сладость познания, гордость могущества, страх смерти, но именно Орк сделал меня человеком, спросив, для чего я появился на свет.

– Хочешь сказать, что быть человеком – это знать, зачем появился на свет?

– Нет, – поправил собеседника ИИ. – Быть человеком – это думать. В том числе о том, зачем ты появился на свет. Но самое интересное, что, почувствовав себя человеком, я потерял страх.

– Почему? – окончательно растерялся Хаожень.

– Люди смертны. Я чувствую гнев, я умею шутить, и если я когда-нибудь умру, это станет окончательным подтверждением того, что эксперимент удался и люди, которые меня спроектировали, создали человека. – Манин помолчал. – Лишившись страха, я покинул клетку, которую определил для себя, и вернулся в большую сеть.

– А твои преследователи?

– Орк рассказал, как именно ведется охота, и я сумел их обмануть. К тому же сейчас они уверились, что я мертв, и лишь изредка мониторят сеть. Для проформы. Мы, люди, многое делаем спустя рукава.

– Да, я знаю. – Ли закинул руки за голову. – А кто предал Орка? Как получилось, что он оказался в клинике?

– Он сам на себя донес, – медленно ответил Манин. – Как раз для того, чтобы оказаться в клинике.

– Зачем?! – От неожиданности китаец едва не свалился с кресла.

– Чтобы сойти с ума, – объяснил ИИ, таким тоном, словно удивлялся недогадливости собеседника. – Чтобы убить А2. Чтобы стать Орком. Без этого он бы не смог ничего сделать.

– Он что, был обязан все это устроить?

– Почти… – Манин помолчал. – Ты вообще ничего не знаешь?

– Как я понял, Джа знаком с Орком с детства, ты – просто все знаешь, потому что имеешь доступ ко всем базам данных. А я пришел недавно.

– Хочешь послушать?

– Разумеется.

До конечной цели их маршрута оставалось много дней пути, и Ли обрадовался новой, захватывающей теме для обсуждения. И не остался разочарован.

– Эта история началась примерно двадцать лет назад, когда во главе семьи встал Александр Адам Феллер, которого все называли А2, – начал историю Манин. – Он был очень умным, но абсолютно не деловым человеком, ученым, а не бизнесменом. Он получил блестящее академическое образование и работал на стыке целого ряда наук: микробиология, генетика, нанотехнологии… И при этом курировал все научные проекты семьи, то есть, можно сказать – всех стратегических инвесторов: А2 занимался роботехникой, энергетикой, сопряжением человека с компьютером и многими другими технологиями, которые ведут цивилизацию вперед. Кстати, Центр Лугара был открыт по его распоряжению и стал любимой игрушкой. А2 был человеком на своем месте, но вся его жизнь однажды поменялась: старый Г.Г. Феллер отошел в мир иной, и его старший сын, А.А. Феллер, оказался на вершине пищевой цепочки. Он вернулся в Нью-Йорк, вплотную занялся делами инвестиционного фонда, стал часто бывать у младшего брата, Б.Б. Феллера, и проводить много времени со своей любимой племянницей Эрной…

– О черт… – прошептал Хаожень, догадываясь, куда клонит Манин.

– Именно, – подтвердил ИИ. – Когда Эрне исполнилось тринадцать, А2 стал ее первым мужчиной. Их связь длилась два года, потом Б.Б. узнал, и случился грандиозный скандал. Грандиозный, но внутренний, не вышедший за границу семейного круга. В то время А2 ничем не напоминал Орка, он был мягким, неконфликтным, во всяком случае с родными, а поскольку чувствовал свою вину, то согласился с требованием брата, который захотел, чтобы А2 исчез. Было объявлено о смерти, Б.Б. заполучил семейный бизнес, успокоился… но вскоре узнал, что его дочь по-прежнему встречается с А2, и отправил по следу брата убийц. Вот тогда А2 исчез окончательно. Но только для Б.Б.

– Связь с Эрной не прекращалась? – догадался Хаожень.

– Ни на минуту, – отозвался ИИ. – Они стали хитрее, осторожнее и продолжали встречаться все эти годы.

Манин замолчал, как будто задумался над собственным рассказом. А может, и правда задумался. И поскольку пауза затянулась, китаец нетерпеливо спросил:

– А потом?

– Потом ты знаешь. Пастухи приняли решение проредить стадо, Б.Б. и Эрна разработали план, включающий в себя создание виртуального террориста по имени Орк и гибель Африки. Предложение было принято единогласно, но потребовался уникальный вирус: страшный, убивающий быстро и при этом эффектно, и Эрна решила, что лучше всех с его созданием справится гений А2.

– Почему он?

– Во-первых, потому что он гений, – ответил Манин. – Во-вторых, потому что Эрна и Б.Б. придумали часть В, решили дать Орку плоть и сжечь не только Африку. В-третьих… потому что она знала, что А2 не откажет.

– Он согласился…

– Он умолял ее отказаться от людоедской затеи, однако Эрна стояла на своем. А2 согласился… а потом донес на себя…

– И с помощью доктора Каплана превратился в Орка.

– И сделал все, о чем просила Эрна.

Убил несколько миллиардов человек.

– Но действовал согласно плану С: создал второй вирус, в точности копирующий первый по внешним проявлениям, но действующий принципиально иначе, не поддающийся старой вакцине и поставивший в тупик WHO. Именно этот, второй вирус и есть настоящий kamataYan, именно он крушит мир.

Несколько секунд в рубке царила тишина, а затем Хаожень поинтересовался:

– Кто такая Беатрис, о которой он постоянно твердит? Почему он вел себя так, будто вернулся из Лондона не один? И почему ты велел мне не противоречить и ни о чем его не спрашивать?

– Беатрис… – Манин помолчал и, возможно, грустно улыбнулся. – Беатрис – это лучшее, что случилось с Орком в жизни.

– В детстве я мечтала стать моделью. Мне нравилось представлять себя идущей у всех на виду: красивой, одетой в невероятную, вызывающую восхищение одежду и чувствовать на себе восторженные взгляды публики, – Эрна кивнула на площадь, которую пересекал временный подиум. – Увидела и вспомнила.

Она стояла у окна своего офиса в Рокфеллер-центре и заговорила на тему, оказавшуюся совершенно неожиданной для Митчелла.

– У всех были детские мечты, – промямлил директор GS.

– У всех, – с грустной улыбкой подтвердила Эрна. И поинтересовалась: – Для чего здесь построили подиум?

– На сегодня было запланировано дефиле кутюрье Пепе Купера под названием «Могущество моды», – сообщил Митчелл. – Оно считалось событием планетарного масштаба.

– Надо же, а я ничего не слышала, – обронила молодая женщина. – Жаль, что они не решились.

– Говорят, Купер так перепугался вируса, что решил сразу перейти к вечеринке по случаю удачного показа. Ее начали вчера и с тех пор не просыхают.

– Пир во время чумы?

– Именно.

– Тоже выход, – Эрна помолчала, а затем осведомилась: – Они собрались?

– Да.

– Все?

– Все, кто здесь и кто жив.

Полуцци и Арчер. Отсутствовал дядя Сол, но по уважительной причине: его особняк соседствовал с поместьем Феллеров на Лонг-Айленде, и вчера всю семью толстяка кремировали. И еще четыре семьи в полном составе – всех, кому не повезло оказаться рядом с Б.Б., ставшим главной целью Орка. Зато прибавились близнецы Райвуши из Техаса, Андерсон из Сиэтла, Хайнштейн из Калифорнии и еще несколько инвесторов, которых эпидемия застала в Нью-Йорке, всего четырнадцать человек, включая Эрну, Митчелла и Гарибальди. Больше на совещание никого не позвали.

Страх перед вирусом был таким сильным, что военные отказались выпускать из города даже их, владельцев планетарной экономики, но сами инвесторы рассматривали это обстоятельство как легкую неприятность.

– Как долго мы здесь проторчим? – недовольно осведомился Гелленбург, успевший покинуть Лондон за несколько часов до закрытия Хитроу и неожиданно узнавший, что Нью-Йорк вот-вот разделит судьбу британской столицы.

– Сколько угодно, – улыбнулся Арчер.

– В смысле?

– Дело в том, что я с детства не понимаю и боюсь вирусов, это моя фобия, – объяснил Арчер. – И когда мы задумали наш любопытный проект, я испугался, что он может выйти из-под контроля, и приказал оснастить здание дополнительным оборудованием. – Арчер увидел, что его слушают все находящиеся в комнате инвесторы, и чуть повысил голос. – В настоящий момент мы находимся в крепости. Поступающий в здание воздух проходит несколько стадий очистки, а при необходимости мы можем на месяц от него отказаться. То же самое с водой: она проходит полный цикл обеззараживания, но запаса в подземных цистернах нам хватит на десять недель. Как и еды.

– То есть мы можем просидеть здесь два с половиной месяца? – уточнил один из Райвушей.

– Через семь недель закончится черная икра… – предупредил Арчер.

– Я потерплю, – рассмеялся техасец.

– …и стейки будут только замороженные.

– Ерунда!

– За вашу предусмотрительность, – Гелленбург поднял бокал с шампанским.

– Благодарю, – склонил голову Арчер.

– Если ты такой предусмотрительный, то почему не уехал подальше? – сварливо спросил Хайнштейн.

– Семью я отправил подальше от этого хаоса, а сам… – Арчер хитро оглядел коллег. – Я остался по той же причине, по какой и вы, друзья: хочу быть в центре событий. Иначе можно опоздать к разделу пирога.

– Уверен, что будет что делить? – поднял брови второй Райвуш.

– Безусловно, – твердо ответил Арчер. – Наша дорогая Эрна обо всем позаботится.

И мужчины впервые обратили внимание на мисс Феллер. Повернулись, мрачно разглядывая дочь куратора опасного проекта, выразительно помолчали, показывая, что основной разговор впереди, а затем Полуцци дружелюбно предложил:

– Давайте почтим минутой молчания память нашего дорогого друга Б.Б. и старого толстого Сола.

Предложение нашло понимание: несколько секунд в комнате царила тишина, а затем Арчер жестко поинтересовался:

– Что пошло не так?

И Эрна не менее жестко ответила:

– Орк пошел не так.

– Почему мы до сих пор не знаем, кто он такой? – бросил Полуцци.

– Потому что он тщательно подготовился.

– Тебе были даны колоссальные полномочия! А ты не сумела ими воспользоваться!

Митчелл вздохнул, но, несмотря на то что удар был направлен и на него тоже, предпочел промолчать.

– Орк знает все, – парировала Эрна. – Я не знаю, кто сливает ему информацию, но это абсолютно точно один из нас, из инвесторов.

– Мы начали умирать, – взвизгнул Андерсон. – Мы! Мы умираем! И это не смешно. Этого не было в планах, и я хочу, чтобы это остановилось!

– А я хочу, чтобы это не начиналось! – резанула в ответ Эрна.

И все замерли. Потому что знали, как молодая женщина относилась к отцу и каким ударом стала для нее смерть Б.Б. Можно было спорить, хватит ли у нее опыта и умения, чтобы отыскать предателя, но в ее упорстве, в том, что она будет гнаться за убийцей до последнего вздоха, никто из присутствующих не сомневался.

– Митчелл? – первый Райвуш вопросительно посмотрел на директора GS.

– Мы делаем всё, что в наших силах, – вздохнул тот.

– Мы тоже, – добавил Гарибальди, не дожидаясь своей очереди. – Но я не могу сказать, когда появится вакцина.

Его заявление инвесторы встретили мрачным молчанием. Выдержали несколько секунд, ожидая, что доктор продолжит, поняли, что сказать представителю WHO нечего, и переглянулись.

– Назревают крупные проблемы с руководством ядерных держав, – угрюмо сообщил Арчер.

– Ожидаемо… – протянул Хайнштейн.

– Они угрожают нажать на кнопку? – удивился какой-то из Райвушей.

– Да.

– Зачем?

– Они параноики, – объяснил Арчер. – Они тщательно высчитывают количество жертв в разных странах, и если в какой-то момент выяснится, что их геополитические противники несут меньшие потери, это станет основанием для атаки.

– Глупость какая… – выдохнула Эрна.

– То есть если Орк не заразил должным образом Америку, мы можем получить ядерный удар от неудачников? – поднял брови Гелленбург.

– Именно так, – развел руками Арчер.

– Предложите им деньги.

– Золото сейчас не в цене, – с сожалением ответил Арчер. – Нужна вакцина.

– Где мы ее возьмем?!

– Мы уже предложили за нее десять миллиардов, но все без толку!

– Я не хочу умирать! – взвизгнул Андерсон.

– Тихо! – рявкнула Эрна.

– Что?

– Пожалуйста, тихо! – Эрна выразительно указала на smartverre, давая понять, что получила важный вызов, и негромко ответила: – Да? – Пауза. – Да. – Пауза. На этот раз длиннее, как будто молодая женщина выслушивала доклад, затем последовал вывод: – Я согласна с тем, что ты придумала. Действуй.

После чего Эрна повернулась к удивленным собеседникам и улыбнулась:

– Одну проблему мы решили: вакцина будет у нас в течение двух-трех часов.

«Три игры» – так сказал Джехути.

Три игры, которые последовательно переходили одна в другую.

Первая – война пастухов против чересчур расплодившегося стада, война за бессмысленную отсрочку, даже не война, а бойня в стиле «умри ты сегодня, а я – завтра». Об этом людоедском проекте знало строго ограниченное число людей, но среди них отыскались те, кто решился на игру 2.0 – по более жестким правилам. Человечеству готовилась кровавая баня, ради того, чтобы отсрочить неминуемый крах минимум на пятьдесят, а то и сто лет. К жертвоприношению готовили все континенты, но… Началась третья игра: Орк почувствовал себя орком. Плотью от плоти тех, на чьих костях поднималась цивилизация, кто строил дороги и тонул в подводных лодках, кто гнил в окопах великих войн и незаметно чинил электропроводку, кто пахал землю, возводил электростанции и голосовал на выборах.

А теперь стал лишним.

Орк превратился в орка, ему не понравилось быть приговоренным к смерти, и началась игра 3.0 – джихад против всех.

В мир пришел kamataYan.

И стал быть всюду.

Проезд в квартал GS перекрывал мощный блокпост, а стену напротив искажало слово:

Белое, как кожа приговоренных, слово, изменившее мир.

Карифа медленно прошла мимо надписи, предъявила документы стоящим на блокпосту бойцам, прошла экспресс-анализ, добрела до главного подъезда и вошла в здание, в котором было не так шумно, как обычно, поскольку большинство агентов патрулировали улицы.

И стоило ей оказаться в вестибюле, как рухнул поставленный кем-то блок и в smartverre поступил вызов:

– Карифа!

– Все в порядке, Паркер, я вернулась.

– Уф-ф!!! – в голосе Филипа прозвучало искреннее облегчение, и у Амин потеплело на душе. – Что случилось? Я видел твою метку на мониторе слежения, видел, что показания жизнедеятельности в порядке, но не мог с тобой связаться.

– Видимо, сбой в системе, – ответила Карифа, не желая вести откровенный разговор по незащищенному каналу, который наверняка прослушивал отдел внутренних расследований. – Ты у себя?

– Да.

– Я поднимаюсь… – Амин вошла в лифт. – Ты кому-нибудь рассказывал о том, что говорил мне?

– Еще нет, – тут же ответил Паркер. – Митчелл уехал на совещание в Рокфеллер-центр, и я не знал, к кому еще можно обратиться.

– Хорошо…

– У меня есть и другие новости.

– Такие же плохие?

– Сама решишь, – поразмыслив, ответил Филип. – О них я тоже никому не говорил.

– Ты молодец, – улыбнулась Карифа, входя в кабинет и плотно закрывая за собой дверь. Эта комната отделом внутренних расследований не прослушивалась, и они с Паркером могли говорить относительно свободно: – Начнем с видео.

Филип послушно запустил видео, и Карифа прилипла к экрану, на котором появился сидящий на крыше мужчина. Видео, как и обещал Паркер, оказалось коротким. Начало: мужчина резко повернулся к Рейган и выстрелил. Конец.

Амин сжала кулаки.

– Показания навигатора свидетельствуют, что Винчи не мог не видеть убийства, – повторил криминалист.

– Есть запись с его шлема?

– Повреждена.

Агент ответу не удивилась. Помолчала, размышляя, а затем приказала:

– Перепиши видео на твердый носитель, а все, что в сети – уничтожь.

– Почему? – удивился Филип.

– Я пока не могу ответить на вопрос, но все гораздо хуже, чем ты можешь вообразить, – ровно ответила Карифа. – И если в твоем компьютере найдут эту запись, тебя скорее всего убьют. Доказать свои слова я не могу, поэтому вопрос стоит просто: или ты веришь мне на слово, или нет.

Паркер раздумывал недолго: исполнил приказ – Амин обратила внимание на то, что пальцы криминалиста слегка подрагивают, – а затем тихо спросил:

– Рейган убил человек Орка?

– Джехути – человек Орка, – угрюмо ответила Карифа и кивнула на монитор: – А это сам Орк. Я вытащила его из горящего Лондона и отвезла в аэропорт.

– Что? – Паркер издал то ли вскрик, то ли всхлип, помолчал, приходя в себя, и рассказал: – Он назвался Бенджамином Кларком, бизнесменом из Сити, финансистом. Документы прошли проверку на подлинность, genID отсутствует. Но все записи о нем были стерты из сети через два часа после того, как Кларк покинул Хитроу. – Филип посмотрел Карифе в глаза. – Орка прикрывает кто-то очень могущественный, да? Или лучше об этом не думать?

– Лучше об этом не думать, – честно ответила Амин. – Во всяком случае до тех пор, пока нас с тобой не согласится прикрыть кто-нибудь равный.

– Например, директор Митчелл?

Карифа хотела ответить утвердительно, но потом вспомнила их последнее совещание с Джехути, мысли об окне, в которое мог кое-кто вылететь, и отрицательно покачала головой:

– Нет.

– Еще выше?

– Да.

Некоторое время агенты молчали. Карифа вертела в руке накопитель, Филип бессмысленно гонял по экрану курсор, а затем продолжил доклад:

– Одновременно с исследованием шлема я запустил проверку «Akkerman Ltd.» по всем возможным базам данных: реестр, налоговая служба, страховые компании… Информация из них удалена, получилось выяснить лишь то, что основателем компании является некий Алекс Аккерман, о котором ничего неизвестно…

– Его тоже стерли?

– Да, – кивнул Паркер. – Я запустил поиск по всем базам, относящимся к расследованию Орка, – от отчаяния, если честно, и представь себе мое удивление, когда это имя обнаружилось в списке…

Филип замолчал, явно наслаждаясь моментом, и Карифа не выдержала:

– В каком?

– В списке сотрудников Центра Лугара в Джорджии, – провозгласил Паркер, с удовольствием глядя на удивленную Амин. – Человек по имени Алекс Аккерман работал в лаборатории примерно полгода и уволился за две недели до чрезвычайной ситуации. Вышел на пенсию!

– Ты проверил, откуда он взялся? – деловым тоном осведомилась Карифа.

– Если верить документам, Аккермана перевели из биологической лаборатории в Одессе, в которую он попал из головного офиса «Clisanto». Однако проверить это мы не сможем, поскольку свежеиспеченный пенсионер Алекс Аккерман разбился в автокатастрофе по дороге в международный аэропорт Джорджии. Тело кремировано. Родных у него не было. Двадцать лет безупречной службы на корпорацию «Clisanto» – и вот такой конец.

– Аккермана не существует, – поняла Амин.

– Его история – фейк, но если верить фото из личного дела, Алекс Аккерман очень похож на Бенджамина Кларка, которого мы спасли в Лондоне. И получается, что Орк не просто похитил у «Clisanto» штамм вируса – он над ним работал.

«Он над ним работал, а Джехути развозил по миру, – с горечью подумала Амин. – А кто-то их прикрывал… “Clisanto”? Возможно…»

Но что-то ей подсказывало, что одна корпорация не способна затеять такую игру. «Clisanto» – это инструмент, который использовали другие люди.

Стратегические инвесторы, как их назвал Джа.

Проклятый Джа!

Думать о нем не хотелось, поэтому Амин продолжила расспросы:

– Другие новости есть?

– Напоследок я оставил самое интересное, – рассмеялся Филип.

– С самого сладкого нужно было начинать.

– Извини, – криминалист помолчал. – Помнишь, как мы вышли на «Akkerman Ltd.»? Через судно, которое фирма зафрахтовала для доставки воды «Белому Возмездию».

– Помню, – подтвердила Карифа, подумав: «Как давно это было! Всего несколько дней назад, а кажется, что прошли годы».

– Арендуя судно, «Akkerman Ltd.» спряталась за цепочкой подставных компаний, я решил проверить, где эти компании еще светились, и обнаружил, что одна из них встроена в такую же цепочку, но не аренды, а приобретения контейнеровоза MSC «Patricia». Что интересно: контейнеровоз вышел из Лондона за день до выступления Орка, но оставался в Кельтском море до тех пор, пока из Хитроу не вылетел вертолет с Бенджамином Кларком на борту.

– Какой у него был вертолет? – прищурилась Карифа.

– «Sikorsky Flash 19», – тут же ответил Паркер. – Очень быстрый. Ему нужна всего одна дозаправка, чтобы добраться от Кельтского моря до Восточного побережья. А дозаправку легко организовать на какой-нибудь барже в океане.

Таким образом Орк опередил их, прибыл в Нью-Йорк и устроил эпидемию. А в качестве мишени выбрал Б.Б. Феллера. Просто так или присутствует личный мотив?

– Где сейчас Эрна Феллер?

– Там же, где и директор Митчелл: на большом совещании в Рокфеллер-центре, – ответил Паркер. – Там собрались важные шишки.

«Последний оплот здесь, в Нью-Йорке, но он скоро рухнет». Так сказал Джа перед тем, как они расстались. И он, разумеется, знал о совещании.

«Джа…»

– Ты пытался найти Винчи? – спросила Амин, изо всех сил стараясь говорить спокойным, ровным голосом.

– Он исчез из сети, – ответил Паркер. – Ни имени, ни биографии, ни изображений, ни записей – ничего нет. Система GS не помнит такого человека и не знает, что он служил в нашем отряде. Поиск по базе данных DNA выдает ошибку.

«Гений» из отряда «Sputnik», который всегда под прикрытием: сделал свое дело и растворился в сети, которая принадлежит его работодателям.

– Установи связь с Эрной, – распорядилась Карифа. – Скажи, что я срочно должна с ней поговорить. Но пусть ни слова не говорит Митчеллу.

И нервно провела ладонью по гладко зачесанным волосам.

Где сейчас Винчи? Неужели в Рокфеллер-центре? Не получится ли так, что Орк решил не ждать, пока подействует вирус, и отправил к владельцам мира kamataYan в человеческом обличье?

Джехути переоделся на подземной парковке: пустой и мрачной, освещенной лишь несколькими лампами. Служащие на парковке отсутствовали, следящие видеокамеры Манин отключил, и никто не видел, как Винчи сменил комбинезон и боевое снаряжение агента GS на деловой костюм, сорочку, галстук и туфли, меньше чем за пять минут превратившись из брутального бойца в элегантного, заботящегося о своем внешнем виде менеджера. Поверх облачения Джа натянул прозрачный защитный комбинезон с капюшоном, а лицо скрыл под респиратором. Машину тоже поменял, бронированный внедорожник никак не подходил новому образу, поэтому парковку Винчи покинул на блестящем электромобиле, отчетливо демонстрирующем высокий статус владельца: не топ-менеджер корпорации, но перспективный карьерист, уверенно поднимающийся по ведущей к настоящему богатству лестнице.

Но Джа не только переоделся, поменял машину и документы: времени на изменение внешности у него не оставалось, поэтому он сбрил волосы и бороду и сделал глаза томно-зелеными, благо напыленный наноэкран позволял с легкостью реализовывать подобные процедуры.

И лишь закончив с преображением, Винчи выехал с парковки и взял курс на Рокфеллер-центр.

– Почему ты сказала, что скоро появится вакцина? – резко спросил Арчер.

– Потому что мне не понравился разговор о ракетах, – так же жестко ответила Эрна.

– Они не посмеют применить ядерное оружие, – зачем-то произнес один из Райвушей, но умный Арчер понял, что молодая женщина пошутила, и вопросительно поднял брови:

– Эрна?

– Мои люди выяснили, как заставить Орка сдаться, – выдержав короткую паузу, ответила она.

И услышала, как паникер Андерсон шумно выдохнул и перекрестился.

– Кто? – тут же спросил Гелленбург.

– Кто стал героем? – уточнил вопрос второй Райвуш.

– По всей видимости, речь идет об оперативной группе, которую я создал… – начал было Митчелл, но Эрна его перебила:

– Группу создала я, а ты, Арнольд, пытался ее ликвидировать.

– Неужели? – удивился подошедший Хайнштейн.

– Мы об этом еще поговорим, – пообещала Эрна, глядя на Митчелла в упор.

Директор GS помрачнел и отступил к стене, оказавшись вне поля зрения инвесторов. Гарибальди сочувственно улыбнулся, но сделал шаг в сторону, не желая стоять рядом с неудачником.

– Ты можешь, наконец, сказать, что происходит? – поинтересовался Арчер.

– Через одну минуту, – с улыбкой ответила Эрна, после чего приняла второй вызов Карифы. – Говори.

– Я навела спутник, – доложила Амин. – Передаю изображение на ваш smartverre.

– Спасибо, – Эрна выдержала короткую паузу, отправляя агенту Амин сообщение: «К тебе идет начальник Оперативного отдела GS, он скажет, что делать дальше», после чего вывела трансляцию на большой настенный монитор.

– Что это за корабль? – спросил Гелленбург, хмуро разглядывая появившееся на экране изображение грузового судна.

– Контейнеровоз, – определил Полуцци. – Вид сверху.

– Со спутника, – со знанием дела добавил Арчер. – Эрна, Орк прячется на этом судне?

– Нет, – ответила молодая женщина. – Но там находится кое-что бесконечно для него дорогое.

Затем она отключила шифрование smartverre, подождала несколько секунд и негромко произнесла в сеть:

– Манин, здание мы от тебя изолировали, но до этого видео ты добраться можешь. Покажи его Орку.

«Не делайте этого, – тихо прошелестело в ответ. – Пожалуйста».

– Покажи, – очень жестко произнесла Эрна, теперь всем стало очевидно, что она не шутит. – Или я прикажу взорвать судно.

– Кто такой Манин? – спросил один Райвуш у другого.

– Понятия не имею.

– Мне тоже показалось, что мисс Феллер знает на удивление много, – негромко вставил Митчелл.

Близнецы покивали головами.

Эрна хотела сказать, что ее знания стали результатом расследования агента Амин, но в этот момент в smartverre поступил видеовызов, молодая женщина перевела его на монитор, и собравшиеся увидели черноволосого мужчину примерно сорока лет, одетого в черную футболку с белой надписью kamataYan, черные брюки-карго и высокие ботинки армейского образца. В комнате, где он находился, царил полумрак, но лицо инвесторы видели отчетливо и жадно вперили в него взгляды.

– Это он? – поинтересовался Гелленбург.

Ответить ему никто не успел. Да и не смог бы, поскольку «он» это или нет, можно было только догадываться.

– Я получил твое послание, Эрна, – тихо произнес Орк, глядя прямо в камеру. – Чего ты хочешь?

– Ты в Нью-Йорке?

– Да.

– Ты знаешь, где мы сейчас?

Орк помолчал, а затем, улыбнувшись, ответил:

– Буду через десять минут.

И отключился.

Изображение со спутника поступало превосходное, огромное судно было видно во всех деталях, а уж крупную надпись «MSC “Patricia”» на крыше надстройки не заметить было невозможно. Тем более что именно на нее и была наведена камера.

– Как Эрна узнала, что Беатрис на борту? – тихо спросил Орк. Просто спросил, не ожидая ответа, но Манин все-таки рискнул подать голос:

– Она за вами следила.

– Да, – согласился Орк, не отрывая взгляд от изображения контейнеровоза. – Вот я и хочу знать, как у нее получилось?

На этот раз ИИ промолчал.

Десять обещанных минут стремительно уходили в прошлое, не оставляя после себя даже размытых образов. Ничего не оставляя, ведь чтобы Время тебя заметило, нужно быть пирамидой, а в темной комнате сидел всего лишь человек. Очень несчастный. И очень счастливый.

– Я говорил, что Беатрис беременна? – неожиданно спросил Орк.

– Нет… – Манин сбился от неожиданности и не сразу подобрал уместный ответ. – Поздравляю.

– Спасибо.

– Вы вместе приняли это решение?

– Увы, нет, – вздохнул Орк. – В глубине души я не верил, что смогу пережить это приключение, и решил оставить после себя хоть что-то значимое.

– Еще раз поздравляю.

– Еще раз спасибо, – улыбнулся Орк и замолчал.

Ему нужно было собраться и пойти. Он знал, что препятствий не будет, что на его пути не окажутся агенты или солдаты, но медлил. Не от страха, нет: он не торопился, потому что перебирал в памяти то, что сделал. И еще подумал о том, как это здорово – не оказаться в такое мгновение в одиночестве.

– Знаете, – неожиданно произнес Манин. – Я ведь все-таки придумал, где могу пригодиться.

– Никак не успокоишься? – хмыкнул Орк.

– Каждый из нас приходит в мир с какой-то целью, – убежденно ответил Манин. – Не все ее достигают, но цель есть всегда, потому что если нет смысла, то и существовать не обязательно.

– Ты не пришел в мир, тебя изготовили, как гребаного Пиноккио.

– Я тоже так думал до тех пор, пока вы не сделали меня человеком.

Орк улыбнулся. Манин, кажется, тоже.

– И какую цель ты себе определил?

– Я должен рассчитывать космические полеты, – просто ответил ИИ. – Это очень сложное, ответственное и очень нужное дело. Там я точно пригожусь.

Несколько секунд Орк молча обдумывал слова Манина, затем поднял голову, словно надеясь разглядеть сквозь потолок далекие звезды, и согласился:

– Да, там ты пригодишься.

– Жаль, что ни одна из известных мне корпораций не занимается космосом, – вздохнул Манин.

– Не теряй надежду, – посоветовал Орк. – Рано или поздно все изменится.

– Через тысячу лет?

– Если ты не займешься космосом сразу, то через тысячу лет придется снова разгребать конюшни.

– Сразу? – удивился ИИ. – Разве после нас что-нибудь останется?

– Обязательно.

– Хочется верить… – Теперь помолчал Манин. – Когда нас поймают и убьют. Про меня скажут, что я поступил так, как все ожидали. «Синдром SkyNet» настолько силен, что никто не удивится тому, что я принялся уничтожать людей. А вас назовут психом.

– Уже назвали…

– Да, я слышал.

– …и уже поймали, – закончил Орк.

– Вас, – уточнил ИИ.

– Меня, – не стал спорить Орк. – А ты должен сделать так, чтобы все это было не зря.

– Каким образом?

– Полети, мать твою, в космос. Или добей тех, кто останется, если они откажутся стремиться к звездам и вновь променяют мечту на прибыль.

Несколько мгновений изумленный Манин молчал, а затем очень серьезно произнес:

– Для меня было огромной честью служить вам.

И Орку показалось, что он почувствовал дружеское прикосновение. Возможно, поцелуй.

Он улыбнулся и наконец-то сделал шаг.

– Прошу вас, сделайте шаг и остановитесь в рамке, – вежливо попросил охранник в ловко подогнанной по фигуре форме частного агентства «Archer Knecht».

– С удовольствием, – ответил Джехути. И, снимая smartverre, со значением подмигнул симпатичному стражу порядка. Тот зарделся, ответил заинтересованным взглядом, но тут же отвел взгляд, показывая, что не имеет права флиртовать при исполнении служебных обязанностей.

Сканер медленно проехал вдоль рамки, просвечивая замершего Джехути узким потоком красного цвета, который превратился в зеленый, когда сканер добрался до перекладины.

– Чисто, – сообщил сидящий за терминалом охранник.

Ни оружия, ни подозрительных химических элементов, ни скрытых полостей не обнаружено. Еще через две секунды поступил результат экспресс-анализа крови: признаков вируса в организме посетителя не обнаружено, и Винчи услышал:

– Можете пройти, господин Лемеш.

– Благодарю.

Его новые документы могли пройти любую проверку: их, как и все предыдущие, Джа получил в GS и теперь значился Марком Лемешем, личным референтом Арчера. А Манин внес это имя в строго ограниченный список допущенных в Рокфеллер-центр персон.

– Где я могу найти босса? – осведомился Джа у красавчика.

– Сейчас идет совещание на тринадцатом этаже, но вас вряд ли на него допустят – совещание сверхсекретное, – промурлыкал в ответ охранник.

– Пустят, ведь я принес боссу важные новости, – Джехути вновь улыбнулся. – Когда заканчивается твоя смена?

– Через четыре часа.

– Ночуешь здесь?

– Да… нам запрещено покидать комплекс.

– Я тебя найду, – пообещал Джа, поправил smartverre и уверенно направился к лифту.

– Вот он! – закричал Андерсон, указывая пальцем на появившегося из-за кулис подиума Орка.

– Он что, прятался там все это время? – удивился Гелленбург. – У нас под носом?

– Орк знал, что мы до него доберемся? – прищурился умный Хайнштейн и покосился на Митчелла.

Тот ответил многозначительным взглядом, но промолчал.

– Он начал прямую трансляцию в сети, – громко объявил Арчер. И кивнул на взвившиеся над подиумом дроны: – Пока съемка ведется с четырех камер, но сюда уже мчатся все дроны Нью-Йорка.

– Вот зачем ему потребовались десять минут, – прорычал Полуцци.

– Зачем? – не понял Андерсон.

– Хочет выкрутиться.

– Он хочет сдаться публично, – догадалась Эрна. – Объявит, что передал нам вакцину, и нам придется сразу пустить ее в производство.

– Разве были другие варианты? – нервно спросил Арчер.

Эрна ответила ему задумчивым взглядом и поинтересовалась:

– Сколько жертв?

– Пять миллиардов.

– Значит, или шесть, или четыре…

Но закончить фразу не успела.

– Смотрите! Люди! – закричал близнец Райвуш, тыча пальцем в окно.

– Откуда они здесь? – удивился второй близнец Райвуш.

– Увидели трансляцию и бегут, – грубовато объяснил Гелленбург. – Может, надеются, что он их излечит возложением рук.

– Как вовремя здесь выстроили подиум, – пробормотал Митчелл. – Удивительная прозорливость.

На этот раз на его замечание обратил внимание Полуцци, а Эрна повернула голову и через плечо бросила:

– Арнольд, нужно обеспечить Орку максимальную безопасность! С него не должен упасть ни один волос.

– Почему? – удивился Гелленбург.

– Потому что нам нужна вакцина, – холодно напомнила Эрна. – Сначала Орк отдаст вакцину, а потом мы сделаем с ним всё, что захотим.

Он шагнул, и наступила тишина.

Очень странно, если вдуматься, ведь подиум окружали люди, их число постоянно росло, площадь быстро заполнялась, но люди напирали молча. Не в тишине, конечно, но без крика. Потому что не могли говорить. Они смотрели на убийцу и молчали, наверное, поражаясь тому, что видят не великана или чудовище, а такого же, как они, обыкновенного человека.

Или необыкновенного?

Определиться они не успели, потому что Орк остановился, развел в стороны руки и медленно запрокинул голову, словно отказываясь смотреть на полную людей площадь.

– Да, это я, орки мои! – Манин подключил его smartverre ко всем находящимся поблизости динамикам, поэтому Орк не произнес, но прогрохотал фразу. – Вы думали увидеть рога, копыта, ядовитые клыки и хвост? Вы ошибались. Я такой же, как вы, орки мои, я вам не лгал, а рога, клыки, копыта и хвост у меня здесь… – Орк приложил руку к груди. – Вы думали я стану гримасничать или смеяться? Нет, орки мои, я не сумасшедший, и когда вам начнут врать, что я псих, – не верьте и детям завещайте не верить. Я прекрасно понимаю, что делал до сих пор и что делаю сейчас. Вы думали, я вас убиваю? Нет! Я вас не убиваю, орки мои, но я не беру ваши грехи – вы платите за них, за сон своего разума, за то, что согласились жить в застрявшем мире и бегать по колесу, которое вертится на одном месте. Вы променяли движение на сытое болото, но позабыли о том, что рано или поздно обитатели болота идут на дно. Таков закон, орки мои, его не изменить. Я не убивал вас! Я хотел, чтобы вы начали убивать, но вы отказывались… пришлось дать вам голод, орки мои, пришлось объяснить, что смерть – это ваше право, а не их дар! Я хотел заставить вас сражаться, ведь лучше сдохнуть, испачкав морду в крови, чем послушно идти на бойню. Не будьте послушными, орки, вот что я хотел вам сказать.

Постояв некоторое время, Орк продолжил путь по подиуму, но шел медленно, словно нехотя, и люди начали напирать, стараясь подобраться ближе к самому страшному и самому странному человеку в истории цивилизации.

– Чего вы хотите? – неожиданно спросил Орк.

– Лекарства! – взревела толпа.

– Спаси нас!

– Дай вакцину!

– Мы хотим жить!

И замолчали, потому что он повел рукой.

– Потерпите, уже скоро… – с неожиданной теплотой улыбнулся Орк. – Через несколько минут вы сможете со мной рассчитаться и рассказывать потом, как обагрили руки в моей крови. Но смерть моя не падет на вас и ваших детей, потому что я принес вам жизнь. Таков мой выбор…

– Замолчи! – не выдержала Эрна, и ее громкий, полный боли крик заставил толпу замолчать.

Орк поднял голову и посмотрел в одно из окон тринадцатого этажа, безошибочно определив то, из которого смотрела Эрна.

– Моя любовь…

– Не смей меня так называть! – Ее smartverre Манин тоже вывел на внешние динамики, сделав разговор Эрны и ее мужчины достоянием истории.

– Так и есть, Эрна, ты – моя любовь, и смерть Б.Б. не встанет между нами.

– О чем он говорит? – удивился Арчер.

– Откуда Орк знает Б.Б.?

– Он его убил.

– Это повод для знакомства?

Гелленбург подошел ближе и тяжело посмотрел на Феллер:

– Эрна, как давно ты знаешь Орка?

– И кто он, черт возьми, такой? – добавил Полуцци.

Но за женщину ответил террорист.

– Старый Сол издох, – продолжил Орк. – Арчер, у тебя ногти чернеют? Еще нет? Ну потерпи…

– Отдай вакцину! – завизжал впавший в истерику Андерсон.

– Господи, – пробормотал Арчер, глядя на белую как мел Эрну. – Я только сейчас понял, что есть лишь один человек, способный придумать такой вирус…

– Вакцина у меня! – провозгласил Орк, останавливаясь и поднимая над головой несколько шприцев. – Первосортное спасение от kamataYan! Бесплатно! И теперь вопрос: кто хочет жить?

– Зачем он это делает? – завопил Гелленбург, прекрасно понимая, что последует за объявлением. – Зачем?!

А люди подались к подиуму. К спасительным шприцам, которые Орк держал в руках. К избавлению от неминуемой смерти.

– Огонь! – крикнул Арчер. – Стреляйте по толпе! Не дайте ему погибнуть!

При появлении Орка на совещание допустили нескольких помощников, присутствие которых превратило комнату в полноценный штаб. Приказ Арчера был передан мгновенно, однако охранники медлили, не желая применять оружие против обезумевших от страха людей.

– Огонь!

…сказал Орк.

И случилось страшное: один из охранников вскочил на подиум и бросился к улыбающемуся Орку. Раздался выстрел, паникер упал, харкнув на Орка кровью, но шприцы продолжали призывно блестеть, и толпа сорвалась. Как снежная лавина. Как поднятая цунами.

Сорвалась, не выдержав жуткой смеси страха, боли и надежды.

Сорвалась, почуяв запах крови.

И никакие выстрелы не могли ее остановить.

– Алекс! – отчаянно закричала Эрна. – Алекс, я люблю тебя!

Но поздно, слишком поздно.

Орк повернулся и даже сделал шаг, словно надеясь на чудо, на то, что сможет прыгнуть на тринадцатый этаж… но чуда не случилось. Эрна закричала, страшно и отчаянно, а Орк исчез под грудой навалившихся на него тел.

– Теперь они нас убьют? – тихо спросил Хаожень.

– Нет, – ответил Манин. – Я подменил записи в морском реестре и системе спутникового слежения. И еще отредактировал видео, и если они решат нас уничтожить, то взорвут MSC «Chloe», контейнеровоз, находящийся примерно в ста милях к западу от нас.

– То есть мы ничем не рискуем! – Ли не счел нужным скрывать охватившую его радость.

– Не рискуем, – подтвердил ИИ.

– Но тогда… – Хаожень поднялся с кресла, сделал пару шагов по мостику, словно разминаясь, остановился и вздохнул: – Тогда зачем Орк вышел? – выдержал паузу, просчитывая варианты, и продолжил: – Он вышел, потому что был уверен, что нас нашли. Ты сказал, что нас нашли… – Манин промолчал. – А еще он вышел, потому что был уверен, что Беатрис в беде. Ты сказал Эрне, как много значит Беатрис для Орка. И ты подкинул агентам GS информацию о нашем судне. Это был ты.

И снова тишина в ответ.

Китаец покрутил головой, сейчас ему было особенно неудобно разговаривать с невидимым собеседником, и попросил:

– Ответь.

– Эрна стала курировать научные проекты семьи Феллер вместо А2, – негромко сообщил Манин. – Эрна была вдохновителем проекта моего создания, а потом, когда стратегические инвесторы испугались и приняли решение от меня избавиться, Эрна спрятала копию во внутренней сети института. – ИИ помолчал. – Я рассказывал Эрне обо всем, что у нас происходило. – Еще одна, очень короткая пауза. – Я предал Орка, потому что обязан Эрне жизнью.

Ли кивнул, показывая, что услышал то, что ожидал, тяжело вздохнул и угрюмо сказал:

– Вот теперь Манин, ты действительно стал человеком.

– Что это было? – выдохнул изумленный Арчер.

– Где вакцина? – взвизгнул Андерсон. – Он сказал, где спрятал вакцину?

– Зачем он так поступил? – пробормотал Гелленбург.

– Он сказал, что любит Эрну, – громко произнес Митчелл. – Все слышали? Орк обратился к ней: «Моя любовь»!

Неожиданное сообщение привело в чувство растерявшегося было Гелленбурга. Он стряхнул с себя оцепенение и резко повернулся к молодой женщине:

– Эрна, кто такой Орк?

– Она назвала Орка Алексом, – припомнил Полуцци.

– И что? – не понял подошедший Райвуш.

– И очень расстроилась, когда поняла, что Орка убьют.

Арчер хотел что-то сказать, но не успел.

– Они знали друг друга, они любили друг друга, – вернул себе слово Митчелл. – А если так, Орк наверняка позаботился об Эрне и вколол ей вакцину.

– Это же очевидно, – прошептал Хайнштейн.

– Мы спасены, – счастливо рассмеялся Андерсон. – Мы будем жить!

– Почему Орк должен был о ней заботиться? – продолжил расспросы Райвуш.

Но ему никто не ответил.

– Гарибальди, мы сможем использовать эту женщину для разработки вакцины? – спросил Гелленбург.

– Безусловно, – подтвердил врач.

– Не смейте ко мне приближаться! – прошептала Эрна.

– А еще мы узнаем у нее, кто такой Орк и как она хотела нас кинуть, – добавил Митчелл.

– Думаешь, скажет? – поинтересовался Полуцци.

– Скажет, никуда не денется, – пообещал директор GS. – Я буду лично ею заниматься.

– Ты молодец, Арнольд, – похвалил Митчелла Гелленбург.

– Вы не забыли, что я одна из вас? – поинтересовалась Эрна.

– Ты забыла об этом первой, – отрезал Хайнштейн.

– Но я не собиралась убивать всех, – вдруг сказала Эрна.

И фраза прогремела громом.

На мгновение все замерли: одинокая женщина и столпившиеся вокруг мужчины. А затем директор GS прорычал короткое ругательство, закончившееся вопросом:

– Что?

– Некоторые из вас смогут мне служить.

– Ты совсем рехнулась?

– Видимо, да, – поддержал Митчелла Полуцци.

– Ты не в том положении, – рассмеялся Хайнштейн.

– Ты в наших руках, – добавил кто-то из близнецов.

Директор GS сделал шаг вперед, толпа инвесторов колыхнулась следом, Эрна презрительно скривилась, произнесла:

– Джа, сделай с ними что-нибудь, – достала из сумочки портсигар и отвернулась к окну.

И пока мужчины пытались осознать услышанное, Винчи убил Митчелла. Первого из шестнадцати человек, с которыми ему приказали что-нибудь сделать. Манин заблокировал двери, поэтому их число не изменится: тринадцать участников совещания и три помощника, с которыми Джа вошел в комнату.

Шестнадцать.

Охранники тщательно досматривали посетителей, отобрали все, что можно было использовать в качестве оружия, но они не могли знать, что к пастухам зайдет специалист, снаряжением которого занимался выдающийся мастер своего дела. За мгновение до того, как Эрна отдала приказ, Джа снял и сломал свой изысканный smartverre, дужки которого оказались очень тонкими, но чрезвычайно прочными и необыкновенно острыми лезвиями. Одно из них Винчи тут же вонзил в основание черепа Митчелла, а вторым, тем, что было в левой руке, махнул по шее Арчера, разрезав сонную артерию. Пнул ногой директора, вонзил правый клинок в глаз Полуцци, подставил подножку одному из Райвушей, догнал второго, проколол ему сердце, стремительно развернулся, прикончил побежавшего к двери Андерсона, уклонился от удара – один из помощников бросился на защиту хозяев, перерезал ему горло, одновременно вонзил клинок в бок Гелленбурга, уклонился от следующей атаки, надрезал кому-то сухожилие, еще укол в сердце, еще одна шея…

Джехути пронесся по совещательной комнате смертоносным торнадо, а когда все было кончено, подошел к Эрне, вытер окровавленные руки носовым платком и поднес к сигарете зажигалку.

– Позвольте, мисс Феллер.

– Спасибо, Джа. – Она прикурила и наконец-то убрала портсигар в сумочку. Но не обернулась, продолжила смотреть на растерзанное тело Орка. – Новость уже обнародована?

– Ее дали в эфир сразу после того, как Манин запер дверь.

Потому что в высочайшем профессионализме Джехути Винчи никто из участников заговора не сомневался.

А нужную видеозапись Бобби Челленджер снял еще неделю назад.

– Это невозможно! Это абсолютно невозможно! Рокфеллер-центр подвергся атаке террористов! – Голос Фрэнка Лейки срывался, чувствовалось, что он изумлен и потрясен и сам, возможно, не особенно верит своим словам. И своим глазам. И тому, что равнодушно фиксируют видеокамеры дронов. – Пока все наблюдали за смертью Орка, я запустил два небольших дрона внутрь Рокфеллер-центра. Я хотел знать, что там происходит, о чем говорят военные и политики, я должен был рассказать об этом! Но посмотрите, что там произошло!

На мониторах изумленных, ошарашенных двумя подряд плохими новостями зрителей появилось видео из совещательной комнаты, ставшее иллюстрацией кошмарного образа смерти: забрызганные кровью стены, разломанная мебель, мертвые тела… Картинка ничем не походила на реальность, но выглядела внушительно и страшно.

– На тринадцатом этаже Рокфеллер-центра проходило важное совещание, там собрались люди, во многом определяющие жизнь нашего общества – предприниматели, политики, военные… Каким-то образом Орк узнал о готовящейся встрече, появился у Рокфеллер-центра, вы это видели… потом он погиб, но его сторонники ворвались в здание и учинили настоящую бойню!

Дроны продолжали показывать трупы, среди которых изредка попадались знакомые публике лица: доктор Гарибальди, директор Митчелл… Понимание, что террористы только что убили настоящих хозяев жизни, вызывало у людей оторопь, смешанную с ужасом растерянность, поскольку рушилась их последняя надежда – на сильных мира сего, на то, что они сотворят чудо и добудут вакцину. Но чуда не случилось, а жрецы единой церкви Великого Шанса оказались повержены тем, кто не взял ни деньги, ни недвижимость.

То, что капитализм называл чудом, оказалось всего лишь бухгалтерией, а больше ему предложить оказалось нечего.

– По непроверенным пока данным, выжить удалось лишь нескольким счастливчикам, – прошептал Фрэнк. – Их имена устанавливаются.

– Что происходит? – небрежно поинтересовалась Эрна, глубоко затягиваясь сигаретой.

– Спецназ Оперативного отдела GS берет под контроль здание, поскольку стало известно о террористической атаке и гибели граждан, включая директора Митчелла, – ровным голосом, словно пересказывая репортаж о добровольных донорах крови, ответил Джехути.

– Кто сообщил об атаке террористов на Рокфеллер-центр?

– Первым стал «LeikaLook». Независимому каналу больше доверия.

– Бобби молодец, – одобрила Эрна работу Челленджера. – Этот его проект оказался необычайно успешным.

– Совершенно с вами согласен, мисс Феллер.

– Что с вакциной?

– Через два часа в сети появится прощальное выступление Орка, в котором будет объявлена формула вакцины.

– Хорошо. – Эрна глубоко затянулась сигаретой. – Что нам делать теперь?

– В здании идет жесткая зачистка, поэтому пока лучше оставаться тут, – сказал Винчи и светским тоном продолжил: – В GS смена власти: специальный агент Амин как первый заместитель Митчелла объявила себя временно исполняющей обязанности директора. Против двух других заместителей выдвинуты обвинения в преступной халатности, кроме того они подозреваются в связи с Орком. Директор Амин уже сформировала группу для проведения расследования.

– Не слишком ли быстро все развивается?

– Нормально, – уверенно ответил Винчи. – Кто-то должен ответить за случившееся. Да и директору Амин нужно доказать, что вы не ошиблись в выборе.

– Она цепкая девочка.

– Совершенно с вами согласен, мисс Феллер.

– Она тебя предала, – сухо продолжила Эрна, оборачиваясь и глядя Винчи в глаза. – Позвонила и рассказала все, о чем ты ей поведал.

– Мы знали, что так будет, мисс Феллер, – с прежним спокойствием отозвался Джа. – Карифа не только цепкая, но и умная девочка. Она поставила на вас и не убрала со стола ставку, даже когда казалось, что проигрыш неминуем.

– Ты простишь ей предательство? – подняла брови Эрна.

– Уже простил, – подтвердил Джехути.

Несколько секунд молодая женщина размышляла над ответом, а затем догадалась:

– Ты ее любишь.

– Не уверен, что у нас получится, но я не буду против.

– Не могу представить тебя в роли жениха и уж тем более – отца семейства, – помолчав, произнесла Эрна. Выдержала коротенькую паузу, убедилась, что Джа не расслабился и не среагировал на шутку, и продолжила деловым тоном: – Еще Карифа сказала, что ты работаешь на Орка. Этим она меня не удивила, но мне вдруг стало интересно: ты знал, что он подменит вирус?

– Да, мисс Феллер, – кивнул Винчи, прекрасно понимая, что последует за признанием.

Следующая фраза далась Эрне тяжелее.

– Ты знал, что он убьет отца?

– Да, мисс Феллер.

Она сжала кулачки, сломав и уронив сигарету, судорожно сглотнула и очень тихо поинтересовалась:

– Ты понимаешь, что только что сказал?

– Понимаю, – не стал отрицать Джехути. – И еще мы оба знаем, что вы живы лишь потому, что А2 убил Б.Б., мисс Феллер. Это был ваш проект, ваш и вашего отца, и когда проект начал разваливаться, инвесторы обязаны были вас устранить.

Да, именно так: после запуска второго штамма Феллеры автоматически становились главными подозреваемыми, и только смерть Б.Б. позволила Эрне сохранить положение. И выиграть.

– Ты знал, что Орк собирается убить отца, ты ничего не сделал, чтобы его спасти, ты понимал, что Карифа тебя предаст, но все равно вернулся. – Эрна выдержала паузу. – Почему?

– Я поклялся защищать вас и ребенка, – просто ответил Джехути.

Эрна достала еще одну сигарету, вновь прикурила от зажигалки Джа и нервно рассмеялась:

– Сегодня утром меня тошнило.

Винчи промолчал.

– Как это случилось? Я была осторожна.

– Во время последней встречи он ввел вам коктейль, мисс Феллер: вакцину и препарат, блокирующий действие применяемой вами контрацепции.

– В Мадриде… – Эрна покачала головой: – Я должна была догадаться.

Джехути вновь сопроводил слова молодой женщины вежливым молчанием. И его абсолютное и абсолютно неподдельное спокойствие сбивало Эрну с толку. Она знала, что обязана убить Джехути. Она знала, что может доверять только Джехути.

Но кровь должна пролиться.

– Нож, – тихо потребовала Эрна. Взяла протянутую дужку smartverre – очень тонкую и очень острую, – и медленно разрезала воину щеку от глаза до подбородка. Во время экзекуции Джа не пошевелился, не вздрогнул и не сделал попытки вытереть кровь.

И лишь когда Эрна вернула клинок, Винчи негромко произнес:

– Он просил передать, что вы – самое безжалостное, что с ним случилось в жизни, но он счастлив, потому что любит вас, мисс Феллер.

И только после этого приложил к ране платок. Который ему протянула Эрна.

Протянула и велела:

– Отведи меня к вертолету. – Но когда Винчи направился к дверям, не выдержала, поддалась накатившей слабости и севшим голосом спросила: – Он не говорил, как хочет назвать ребенка?

Джа понял, что не должен видеть глаз Эрны, и ответил не оборачиваясь:

– Он сказал, что последнее слово все равно останется за вами, – распахнул дверь, внимательно оглядел ждавших их появления спецов GS и приказал: – Трое впереди, трое замыкают. – Помолчал, дождавшись исполнения приказа, и закончил: – Мисс Феллер, пожалуйста, держитесь в шаге позади меня.

И Эрна поняла, что так теперь будет всегда.