Глава 29. Тревога

Меня столько лет учили реагировать быстро, однако сейчас ноги словно приросли к земле. Я лишь с ужасом наблюдал, как Грейс приближается к троим громилам, бежавшим ей навстречу. Их лица были мне незнакомы. Вряд ли они явились сюда из лагеря Грейс. Я оцепенело ждал, что будет дальше.

Грейс поравнялась с ними. Громила с обрезком тяжелой трубы замахнулся на нее. Грейс ловко пригнулась. Только сейчас я сумел стряхнуть оцепенение. Если Грейс оборонялась, эту троицу она видела впервые. Ноги понесли меня к месту сражения. Из горла вырвался не то стон, не то вопль. Расстояние между мною и противниками быстро сокращалось, однако требовалось бежать еще быстрее. Стрелять на бегу я не отваживался, боясь случайно задеть Грейс.

Она была вдвое проворнее Зверей, но те брали числом. Стоило ей избегнуть атаки одного, на нее нападал другой. В этом поединке их грубые самоделки оказались вполне действенным оружием. Грейс удавалось уходить от многих выпадов, но обрезок трубы не раз попал по ней. Самодельная дубинка – тоже. Удар ножом прошелся мимо цели, но все же до крови распорол ей кожу.

Подбегая, я видел, как Грейс ловко увернулась от удара ножом в спину, соединив маневр с ударом коленом в грудь другого громилы. Тот упал, распластавшись в уличной пыли. Грейс быстро пригнулась вбок, и очередной удар пришелся по воздуху. Ее нога вновь соприкоснулась с лежащим. Громкий хруст свидетельствовал о переломе носа. Громила больше не шевелился. Он был без сознания. Из сломанного носа хлестала кровь.

Третий, вооруженный ножом, скалился на нее и нарочно дразнил, вертя лезвие между пальцами. Пока Грейс следила за ним, второй Зверь сбил ее с ног и занес над ней самодельную дубинку, метя прямо в лицо. Он успел поднять руки для замаха, и в этот момент я накинулся на него с разбега. Потеряв равновесие, громила перелетел через Грейс и рухнул на тротуар.

Я тут же прыгнул на него и придавил собой. В ноздри ударило отвратительное зловоние давно не мытого тела. Не теряя времени, Зверь попытался сбросить меня, но я сумел пригвоздить его к земле, ударив кулаком в челюсть. Мои мышцы напряглись. Я бил еще и еще. После каждого удара руку обжигало отдачей. Мой противник был не из слабых. Сдаваться он не собирался и, улучив момент, вдруг ощутимо ударил меня в челюсть. Удар рассек мне губу. По подбородку потекла тонкая струйка крови.

– Какая миленькая у тебя подружка, – нагло произнес он, выпучивая на меня глаза.

Я снова ударил его по лицу. Голова Зверя склонилась набок. Он выплюнул кровь и презрительно захохотал. Его глаза скосились в сторону. Там Грейс вела поединок с обладателем ножа. Она в очередной раз увернулась от удара и сама ударила локтем ему по руке. Снова послышался громкий хруст. У громилы была сломана рука.

Через несколько секунд он почувствовал боль и взвыл, как настоящий зверь. Нож выпал из руки, превратившейся в плеть.

– Ах ты, поганая сука! – заорал громила.

Грейс молча ударила по той же руке, но теперь ногой. Вереща от боли, громила упал, хватаясь за неестественно вывернутую руку.

– Вздорная у тебя девка, – заявил тот, кого я держал придавленным к земле. – Не дождусь, когда влезу на нее и всласть попрыгаю.

Мгновением позже, когда услышанное прорвалось в мозг, во мне что-то надломилось. Кулаки сами находили, куда бить, и били без устали.

– Не смей… (удар) даже… (еще удар)… смотреть на нее! (Хруст.)

Моя грудь тяжело вздымалась. Только сейчас я сообразил, что громила больше не шевелится. Из лепешки, некогда бывшей его лицом, хлестала кровь. Его кровью были перепачканы мои руки. У меня ломило костяшки пальцев. Я с дрожью смотрел на содеянное, отчасти стыдясь потери самообладания.

Я поднялся на ноги, быстро огляделся и увидел, что стою один. Рядом валялись три бездыханных тела. Грейс снова исчезла.

Так мне казалось, пока справа что-то не мелькнуло. Грейс как будто появилась прямо из воздуха. Она трусцой приближалась ко мне, сжимая в руках какой-то предмет. Как и я, Грейс была перепачкана в крови; в чьей именно – я не знал. Она приняла на себя достаточно ударов и, естественно, не могла остаться полностью невредимой. От мысли, что она пострадала, мне стало страшно. Сердце неистово колотилось, угрожая выпрыгнуть наружу. Дыхание было учащенным – сказывалось напряжение поединка.

– Что за балаган ты устроила? – сердито спросил я.

Как тут не сердиться? Полезла в гущу опасности без малейшей на то причины. Я бросился навстречу Грейс. Подбегая, я заметил у нее подбитую скулу и несколько кровоточащих ссадин на лице.

– Хейден, это были обычные Звери, – спокойно ответила она, переводя дыхание.

По ее лицу текли струйки пота, смешиваясь с кровью.

– Обычные Звери! – повторил я, сердито глядя на Грейс. – Но их было трое, и у всех – оружие! Какого черта тебя вообще понесло обратно?

Я почти кричал на нее, возмущаясь этой дурацкой беспечностью.

– Я контролировала ситуацию, – ответила Грейс.

Только сейчас она увидела, как ее фокус отозвался на мне.

– Нельзя устраивать подобные штучки! Это опасно.

Мне были противны собственные слова. Получалось, я ее отчитываю. Так оно и было.

– А я и не знала, – ехидно бросила она и нарочно вытаращила глаза.

От этой бравады меня захлестнула ярость. Ее чуть не убили, но ей было как будто все равно. Я ведь мог потерять Грейс. Мне стало не по себе.

– Грейс, неужели ты не понимаешь? Вылазки в город – смертельно опасное занятие. – В моем сердитом голосе прорывалась тревога. – Люди отправляются пополнить запасы и не всегда возвращаются.

– Знаю. – Она перестала хмуриться. – Я просто… не подумала.

– В следующий раз не забывай подумать. У тебя при себе пистолет, но ты почему-то не стреляла. В таких местах нельзя делать что заблагорассудится и лезть неведомо куда, словно ты непобедима. Увы, нет. У тебя, Грейс, потрясающая выучка, но непобедимости она не дает.

Грейс молча смотрела на меня. Мне было не отвести глаза. Казалось, я физически не способен оборвать эту глубинную связь.

– У тебя кровь идет, – сказала она, резко меняя тему разговора.

Ее взгляд скользнул по моей рассеченной губе, и я вдруг почувствовал боль, словно внимание Грейс напомнило телу о последствиях недавней схватки со Зверями.

– И у тебя тоже, – ответил я.

Утихшая было тревога вспыхнула снова. Похоже, Грейс покалечилась серьезнее, чем я думал. Раны на лице – лишь видимая часть.

– Зря ты побежал за мной, – сказала она. – Глядишь, и не пострадал бы.

– Ты всерьез думала, что я не брошусь следом? – удивился я. – Это как? Буду стоять поодаль и смотреть, как трое мразей расправляются с тобой?

– Даже не знаю, о чем я думала, – честно ответила Грейс.

Она пожала плечами и сейчас же поморщилась от боли, но попыталась это скрыть.

– Где у тебя болит? – спросил я, не поддаваясь на ее трюк.

– Нигде, – соврала она и опустила глаза.

– Это не так, – возразил я.

Я чувствовал: Грейс досталось от Зверей, но она не из тех, кто будет охать из-за своих болячек.

– Послушай, тебе, может, и наплевать на свои раны, а мне – нет. Понимаешь? Я спрашиваю: где болит?

Признание, сорвавшееся с моих губ, подействовало на Грейс. Она заморгала.

– Хейден, говорю тебе: я не пострадала! – заявила она, поднимая голову. – Честное слово.

Она глубоко вздохнула, всем видом показывая, что недовольна моей подозрительностью. Я не поверил ее утверждениям, но решил на время оставить эту тему.

– Может, теперь расскажешь, куда и зачем тебя понесло? – спросил я, направляя разговор в другое русло.

Я скрестил руки на груди и стал ждать объяснений, стараясь не обращать внимания на саднящие костяшки.

Грейс открыла рот и тут же опять закрыла, решив обойтись без слов. Она выразительно посмотрела на свои руки. Я и забыл, что она что-то несла. Тихо вздохнув, Грейс протянула находку мне. Ее руки, перепачканные кровью, слегка дрожали.

Беглого взгляда на находку хватило, чтобы у меня гулко заколотилось сердце. Края обгорели. Внутри находку не раз заливала вода, однако предмет сохранил свою цельность. Он показался мне очень тяжелым, словно эмоциональная тяжесть превратилась в физическую. Я молча взял из рук Грейс ее находку. Она тоже молчала.

Я осторожно провел рукой по обгоревшей обложке. Огонь почти уничтожил изящное тиснение. Затем пальцы ощупали корешок, и только потом я решился приподнять обложку. Рука у меня тряслась. Семейный фотоальбом. Я бы узнал его где угодно. Сколько помню, альбом всегда лежал в гостиной, на кофейном столике.

Боль, до сих пор обитавшая в сердце, разлилась по всему телу. Меня окутал вихрь хаотичных эмоций, которые я столько лет пытался запереть внутри. Палец робко скользнул под обложку и застыл. Я пытался заставить его и всю руку двигаться вверх. Грейс следила за каждым моим движением, но сейчас мне было не до нее. Альбом перетягивал все внимание на себя.

Медленно, будто альбом кусался, я просунул палец дальше и стал медленно поднимать обложку. Дыхание невероятно участилось, словно я не стоял на одном месте, а куда-то несся. Сердце стучало так быстро, что я не ощущал пауз между ударами. Я почти открыл обложку. Глаза уперлись в первую страницу. Мимолетного взгляда оказалось более чем достаточно, чтобы тут же захлопнуть альбом. Рука прижала обложку, словно та могла открыться сама.

– Грейс, не надо было этого делать, – тихо сказал я, все еще не в силах оторвать взгляд от почерневшей обложки.

Я смотрел на предмет из прошлого, странным образом уцелевший после уничтожения прежнего мира.

– Может, и не надо, но я сделала и не жалею, – так же тихо ответила она.

Только сейчас я перевел взгляд на нее. Стук в висках заглушал все прочие звуки.

– Грейс, тебе нельзя было туда возвращаться. Ты серьезно рисковала из-за меня. Зачем?

– Хотела принести тебе этот альбом, – сухо ответила она.

У меня всколыхнулось сердце. Я бы обрадовался, но мне было совестно. Желая мне помочь, она серьезно рисковала собой.

– Это было рискованно, – повторил я. – И бессмысленно. Я не могу даже заглянуть внутрь.

– Потом сможешь.

– Не смогу. Есть причина, почему я не хочу ничего вспоминать. Есть причина, почему мне не войти в развалины моего дома. Мне… легче, если я не прикасаюсь к прошлому.

– Не все, что происходило с нами, было легким, но это не умаляет ценности событий прошлого.

Зеленые глаза Грейс пристально смотрели на меня и, казалось, пытались заглянуть в мой разум. Она шагнула ко мне, положив исцарапанную руку поверх моей, выглядевшей не лучше.

– Тебе незачем открывать альбом сейчас. Просто… возьми его с собой. Возможно, потом твое мнение изменится.

– Если я возьму альбом, ты обещаешь, что больше не полезешь в смертельную ловушку? – допытывался я.

– Обещаю, – ответила Грейс, улыбаясь одними губами.

– Хорошенько это запомни. Говорил и повторяю: не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.

Я успокаивался, и мой голос звучал тише. Я даже не заметил, как злость на Грейс переплавилась в серьезную озабоченность ее состоянием. Я боялся, что она покалечилась. Сейчас этот страх немного поуменьшился.

– Обещаю запомнить, – искренне произнесла Грейс, выдерживая мой взгляд.

Я со вздохом кивнул. Альбом я держал одной рукой, прижимая к груди. Другая сама собой поднялась и коснулась вспухшей нижней губы Грейс. Виновник этого валялся неподалеку в бездыханном состоянии.

Грейс затаила дыхание, наблюдая за мной. Я смотрел на ее губу и хмурился. Мы оба застыли в этом моменте, перестав дышать. Время исчезло. Я снова провел по ее губе и погладил ей волосы на затылке:

– Медведица, что ты со мной сделала?

Я спрашивал шепотом, словно боясь услышать ответ. Грейс слишком много значила для меня, о чем я и не подозревал вплоть до таких моментов, как этот, когда тревожился за ее безопасность гораздо сильнее, чем за свою. И всякий раз удивлялся.

– То же, что ты сделал со мной, – ответила Грейс, и у нее впервые дрогнул голос.

Я поглядывал на нее, улавливая болезненную открытость, которой сопровождалось признание. Меня тянуло к ней, и эта тяга ощущалась как сладостный дурман. Воля мне не подчинялась. Прекратив сопротивление, я поцеловал ее в губы. Моя рука застыла на ее щеке.

Тепло этого нежного поцелуя уняло боль, затаившуюся в разных частях тела. Сердце продолжало стучать. Как только оно выдерживало? Тепло окутывало меня целиком, взяв власть надо мною. Я уткнулся лбом в ее лоб. Грейс стояла с закрытыми глазами. А моя правая рука по-прежнему сжимала семейный фотоальбом.

– Грейс, я хочу тебя защищать. Ты не должна противиться.

Ее глаза мгновенно открылись, поймав мой взгляд. Обдумав услышанное, она слегка вздохнула, прошептав в ответ:

– Ты ведь тоже заслуживаешь, чтобы кто-то тебя защищал.

Я слегка улыбнулся, продолжая следить за ее лицом.

– Я защищаю тебя, ты защищаешь меня. Тебе это так видится? – спросил я, маскируя изумление.

– Да, – абсолютно серьезно ответила Грейс. – Именно так.

– Договор действует, пока ты держишь обещание более не совершать глупостей и сумасбродств, – предложил я.

Прогресс. Еще недавно она заявляла, что не нуждается ни в чьей защите. Так оно и было, только она никоим образом не могла отучить меня от потребности ее защищать.

– Тогда по рукам, – сказала Грейс, и ее губы сложились в улыбку.

Я вдруг подумал о том, в каких странных условиях происходит наш разговор. Мы стояли среди развалин пригорода, где я прожил первые годы. Вокруг – остатки домов, порождавших тягостные воспоминания. Мы оказались посередине между местом недавнего сражения со Зверями и развалинами моего прежнего дома, среди которых Грейс каким-то чудом разыскала семейный фотоальбом. Тихий, не особо примечательный пригород превратился в кладбище прежнего мира. Груды обломков, заполонившие эту и остальные улицы, были единственным свидетельством той жизни – простой и легкой по сравнению с нашей.

Два негромких свистка прервали мои раздумья. Условный сигнал. Грейс удивленно распахнула глаза. Мы уже собрались двинуться в сторону звука, когда я вспомнил про бензин.

– Подожди. Надо вернуться за канистрами.

– Верно, – подхватила Грейс, удивляясь своей забывчивости.

Канистры находились в нескольких ярдах от нас. Подобрав их, мы поспешили на звук сигнала.

Наш путь шел мимо поверженных Зверей. Один из них, со сломанной рукой, очнулся. Он застонал и попытался перевернуться на бок. Лицо сморщилось от боли. Казалось, он мучительно соображал, где он и что с ним. Мы пробегали мимо. К моему великому удивлению, Грейс занесла над ним ногу. За сегодня я вдоволь наслушался хруста ломаемых костей. Грейс вторично сломала ему нос, вновь погрузив в бессознательное состояние. У нее это заняло считаные секунды. Как ни в чем не бывало она продолжала бежать рядом со мной. Казалось, она не с громилой расправилась, а просто помахала кому-то на прощание.

– Свинья… – пробормотала она, наморщив лоб.

Я все больше восхищался ее самообладанием в подобных ситуациях.

– Напомни, чтобы я никогда тебя не сердил, – в шутку попросил я.

Условный сигнал прозвучал снова, заставив нас прибавить скорость. Я начинал тревожиться за наших. Как ни странно, бег частично прогонял боль из тела.

– Ты сердил и будешь меня сердить, – усмехнулась Грейс.

Я тоже усмехнулся. Мы продолжали бег и вскоре увидели пикап.

У меня отлегло от сердца, когда я увидел, что наши спокойно стоят возле машины. Чувствовалось, что никто из них не пострадал, хотя расстояние не позволяло утверждать это наверняка. К пикапу я подбегал уже вспотевшим.

– Ребята, что с вами приключилось? – спросил Дакс, изумленно таращась на нас.

Я и забыл, в каком виде мы предстали перед нашими. К счастью, у них обошлось без столкновений и потасовок. Мы с Грейс оказались единственными «искателями приключений».

– Звери, – коротко пояснил я. – Наткнулись на троих.

– Как вы себя чувствуете? – спросил Кит, хмуро поглядывая на мои отбитые костяшки и прочие видимые отметины на мне и Грейс.

– Прекрасно, – заверила его Грейс.

Я вспомнил, как она сражалась со Зверями, и меня вновь охватило восхищение. В поединке она не уступала многим мужчинам, а некоторых и превосходила.

– Из-за чего свистели? – спросил я, окончательно удостоверившись, что на наших ни царапинки.

– В нескольких кварталах отсюда заметил Зверей и подумал, что пора сваливать, – пояснил Кит.

– А судя по вам, этих тварей здесь больше, – сказала Мэлин, настороженно поглядывая на нас.

Она редко участвовала в вылазках и потому острее реагировала на опасность.

– Задачи выполнены, – сказал я. – Можем возвращаться.

Никто не возражал. Нам помогли погрузить канистры в багажник, порядком набитый трофеями. Оглядываясь по сторонам, я ждал, пока все займут места в машине. Рядом со мною вновь уселся Дакс, а Грейс послушно втиснулась между стенкой и Мэлин.

Мы на полной скорости покинули город и теперь мчались к Блэкуингу. Едва городские развалины остались позади, все облегченно вздохнули. Кит, Мэлин и Дакс возбужденно болтали об успехах сегодняшней вылазки. Я предпочитал молчать. Несколько раз я смотрел в зеркало заднего вида, пытаясь поймать взгляд Грейс, но видел только согнутые плечи.

Она сидела, склонившись вперед и упираясь головой в согнутые руки. Ее спина медленно поднималась и опускалась в такт дыханию. Я насторожился. Вспомнились недавние утверждения Грейс, что она прекрасно себя чувствует. Теперь понятно: она просто хотела, чтобы я отвязался. Она находилась совсем не в прекрасном состоянии, и это меня пугало.

– Грейс, ты как? – спросил я, прервав разговоры моих спутников.

Она вскинула голову, и я увидел в зеркале ее лицо. Грейс попыталась улыбнуться, однако улыбка больше напоминала гримасу.

– Я… в лучшем виде, – неубедительно ответила она.

Пикап подбросило на ухабе. Грейс болезненно поморщилась.

– Ты только… постарайся не ехать по большим ухабам.

Я кивнул, сдвигая брови. Челюсти у меня сжались, а на щеке задергалась жилка. Нужно незамедлительно показать Грейс Докку, пока ее боль не стала мучительной. Видя мою встревоженную физиономию, Грейс снова попыталась улыбнуться. Вторая попытка удалась. Улыбка получилась настоящей.

Но на душе у меня все равно было тревожно. К тревоге добавлялось чувство вины. Чем скорее мы вернемся в лагерь, тем лучше.

– Держись, Грейс. Мы почти доехали.