Глава вторая
Я настолько не верила в успех нашей затеи, что совершенно не удивилась бы, если бы увидела в коридоре Джестера, терпеливо дожидающегося нашего появления. Возможно, даже не особо расстроилась бы. Интуиция по-прежнему настойчиво шептала мне, что в подвале нас ждет нечто страшное. Но ничего не случилось. Мы с Петером совершенно спокойно покинули кабинет. Прошли к лестнице и спустились на первый этаж.
Замок словно погрузился в глубокий сон. Ни шороха, ни скрипа открывшейся двери. В холл из гостиной выбивался яркий свет магической сферы, но я не слышала никакого разговора. Интересно, где же Агнесса с Джестером? Я полагала, что они беседуют именно здесь.
Петер обернулся ко мне и выразительно приложил указательный палец к губам, призывая сохранять молчание. Затем скользнул в темноту, плескавшуюся за лестницей.
Я последовала за ним. Каюсь, при этом я старалась как можно громче стучать каблуками. Ну не нравилось мне то, что Джестер так долго наедине общается с Агнессой! Понимаю, что это звучит странно и даже глупо. Напротив, я должна была радоваться тому, что инквизитор не мешает нам с Петером.
Эх, наверное, это обычная ревность. Надо взять себя в руки. Не пристало в тридцать лет вести себя как влюбленная юная дурочка, все поступки которой основываются на эмоциях, а не на гласе разума.
И, разозлившись на себя, дальше я пошла уже тише.
Чем дальше мы удалялись от холла — тем темнее и страшнее становилось вокруг. По вполне понятным причинам Петер не стал пробуждать ни одной магической сферы, опасаясь, что свет привлечет чье-нибудь внимание. Да это ему было и ненужно. Он прекрасно ориентировался во мраке, уверенно держа путь куда-то в глубь замка.
Я старалась не отставать от него. Любопытно, раньше я никогда не испытывала страха перед темнотой. Я не верила в монстров, которые якобы обитают в ней. По моему твердому убеждению, бояться надо было не гипотетических чудовищ, а реальных людей, которым все равно, в какое время суток нападать.
Но сейчас мне было не по себе. И это еще мягко сказано! Мой напряженный до предела слух то и дело улавливал какой-то шорох. Как будто в темноте кто-то крался за нами.
— Тут.
Слово, сорвавшееся с уст Петера, прозвучало неожиданно громко. Точнее, даже не так. Он сказал это тихо, но мне почудилось, будто он крикнул мне прямо на ухо.
«Тише!» — чуть было не взмолилась я, однако в последний момент до боли прикусила губу.
Да что со мной такое? Никогда не считала себя трусихой. А сейчас готова развернуться и кинуться прочь со всех ног. И я сама не понимала причин своего нервного напряжения, рискующего в любой момент переродиться в самую настоящую панику. Даже при первом знакомстве со старым бароном Теолем мне не было так страшно.
Над плечом Петера замерцала небольшая магическая сфера, которую он пробудил щелчком пальцев. Но вопреки моим ожиданиям мне не стало спокойнее от света. Напротив, огонь выхватил из тьмы лишь крохотное пространство, за пределами которого мрак казался еще гуще и опаснее.
Петер, однако, вел себя совершенно спокойно. Он склонился около небольшой дверцы. На ней не было замка, лишь тяжелый дубовый засов, плотно лежащий в пазах. Петер, кряхтя, приподнял его. Затем плечом уперся в дверь — и та с душераздирающим скрипом давно не смазанных петель приоткрылась.
— Демоны! — шепотом выругался Петер, явно не ожидавший, что это действие произведет столько шума. Замер, напряженно прислушиваясь.
Но в замке по-прежнему царила воистину мертвая тишина. И это, признаться честно, нервировало меня.
Сколько сейчас времени? По моим представлениям, не больше десяти вечера. Странно, куда подевались слуги? Неужели так рано легли спать?
Тягостные секунды ожидания складывались в минуты, но ничего не происходило. Никто не выскочил полюбопытствовать, в чем причина шума. Никто не торопился к нам с воплем — ага, куда намылились? И Петер с облегчением перевел дыхание.
— Стоит приказать Рейму, чтобы он проверил все двери в замке, — пробурчал себе под нос Петер. — Вейн явно не утруждал себя хозяйственными хлопотами.
После чего ободряюще подмигнул мне, пригнулся, оберегая голову от низкой притолоки, и пересек порог.
Я с тоской вздохнула. И ведь не отказаться от похода в подвал. Иначе у Петера непременно возникнет вопрос, почему я вздумала пойти на попятную, когда до цели всего ничего осталось. Мы знаем, где спрятаны сокровища. Осталось лишь спуститься и забрать их.
Казалось бы, так просто! И ведь Петер абсолютно в своем праве. Он хозяин замка. Он единственный и законный наследник своего отца. Поэтому даже Джестер Курц не в силах запретить ему это. Но почему в таком случае мне настолько не по себе? Почему меня не оставляет странная уверенность, будто мы совершаем страшную ошибку?
— Идем, — поторопил меня Петер. — Тереза, чего медлишь?
Я еще раз вздохнула. Покрепче сжала кулаки. Действительно, сейчас уже глупо отступать. Так что нос выше, Лариса!
И я покорно последовала вслед за Петером.
Сразу от двери начиналась узкая винтовая каменная лестница, которая крутой спиралью убегала куда-то во мрак. Петер любезно подал мне руку, и мы начали спуск.
Блики магической сферы плясали на влажных стенах, ложились неровными полосами на сосредоточенное бледное лицо моего супруга.
Странно, я думала, что каждый наш шаг будет сопровождать гулкое эхо. Но даже цокот моих каблуков звучал как-то приглушенно. Воздух был душным и сырым. Каждый вдох давался с усилием, вокруг головы словно сомкнулся обруч, и в висках начало неприятно покалывать, как перед приступом мигрени.
— Давненько я здесь не был, — фыркнул Петер, свободной ладонью утирая обильную испарину, выступившую на лбу. — Уже забыл, насколько это неприятное место.
— А что ты тут делал? — полюбопытствовала я.
— Да просто. — Петер пожал плечами. — Осматривал свои владения, так сказать. Правда, до самого низа так и не спустился. Решил, что отец вряд ли стал бы прятать драгоценности здесь. Слишком немощным он был, чтобы скакать по крутой лестнице. — Подумал немного и добавил: — Как видно, ошибался.
Я нахмурилась. Соображение Петера, высказанное между прочим, было более чем логичным. Барон Гейб Теоль умер после долгой болезни. Когда именно он спрятал драгоценности? Неужели после того, как почувствовал упадок сил и приближение смерти? Или все-таки во времена, когда не жаловался на здоровье? Если верно первое утверждение, то каким образом ему удалось без посторонней помощи спуститься в подвал? Тут-то и здоровому человеку, как верно заметил Петер, находиться неприятно и тяжело. А уж пожилому мужчине на пороге перехода в лучший из миров — тем более.
Но, возможно, барон Гейб озаботился о фамильных драгоценностях заранее.
Несколько минут мы продолжали спускаться молча. Воздух все густел и густел. Подол платья неприятно отяжелел и лип к ногам.
— Секундочку! — первым не выдержал Петер.
Остановился и оперся рукой об стену, тяжело и глубоко дыша. Выудил из кармана штанов носовой платок и принялся тщательно вытирать шею и лицо.
В этот момент откуда-то сверху донесся до боли знакомый звук ржавых петель. Я вздрогнула от ужаса. Это что такое? Кто-то закрыл дверь?
Петер задрал голову, словно силясь разглядеть что-то сквозь толщу тьмы. В магическом свете я увидела, как его зрачки расширились от волнения.
— Нас заперли? — спросила я, почувствовав, как от ужаса волосы на голове начинают шевелиться.
— Наверное, — согласился Петер.
Мне резко подурнело. О небо, недаром мне так не хотелось спускаться в этот подвал, да будь он неладен! И что теперь делать? Неужели мы обречены погибнуть здесь? Сомневаюсь, что в этом каменном колодце есть приток свежего воздуха. Стало быть, мы непременно задохнемся. Или же умрем от голода и жажды. Как первый, так и второй варианты меня совершенно не устраивали. Еще неизвестно, какая смерть более мучительна и ужасна.
— Ничего страшного, Тереза, — поторопился заверить меня Петер. — Стоит нам только закричать погромче — и нас обязательно услышат.
Хотелось бы верить. Но почему в таком случае я слышу в голосе мужа неуверенность и страх?
— Давай сначала закончим то, зачем сюда пришли, — продолжил Петер и ободряюще потрепал меня по плечу. — Найдем драгоценности и тогда уже начнем звать на помощь.
Если честно, я уже сейчас рванула бы наверх и принялась орать в полный голос, барабаня по двери руками и ногами. Но остатками здравого смысла я осознавала, что Петер прав.
Скорее всего, на шум явится именно Джестер. Инквизитор наверняка захочет выяснить, какая нелегкая понесла нас на ночь глядя в подвал. Вцепится, словно голодный клещ в бродячую собаку, и не отстанет, пока не узнает всю правду. Но пока он будет разбираться с нами, та же Агнесса вполне может первой отыскать сокровища и отправиться в бега. Дочь Петера знает, какой была наша цель. И я не доверяла ей. Не сомневаюсь, что при первом же удобном случае она обведет отца вокруг пальца, присвоив себе драгоценности.
— Давай, — неохотно согласилась я.
Теперь спуск продолжался гораздо быстрее. И я, и Петер неосознанно ускорили шаг. Думаю, и моего мужа не радовала мысль о возможной смерти от удушья. А еще я напряженно размышляла, не стали ли мы жертвами злого умысла. Петеру пришлось приложить немало усилий, чтобы открыть дверь. Вряд ли она захлопнулась от обычного сквозняка. Но неужели кто-то запер нас здесь? В таком случае следует резонный вопрос: действительно ли кто-нибудь услышит наши крики о помощи? Что, если дверь не пропускает ни малейшего звука?
Бр-р! Я передернула плечами, запретив себе думать на эту тему. Иначе точно ударюсь в панику.
— Ага, — довольно проговорил Петер, сделав очередной шаг.
Лестница закончилась. Мы вышли на ровное пространство, и магическая сфера взмыла высоко над нашими головами, осветив длинный покатый свод узкого коридора, окончание которого скрывалось во тьме.
Петер зашуршал пергаментом, сверяясь с картой.
— Так, — проговорил он через несколько минут. — Справа должно быть ответвление.
После чего решительно двинулся вперед.
Я медленно последовала за ним, продолжая ежесекундно озираться по сторонам. Кожа между лопатками нестерпимо зудела, как будто я чувствовала спиной чей-то тяжелый немигающий взгляд.
Да ну, бред какой-то! Чего я боюсь? Ну чего? Призраков? Но с покойным отцом Петера, как выяснилось, можно даже неплохо поболтать и узнать от него что-нибудь полезное. Вряд ли в этом подвале на самом деле водится нечто страшное и смертельно опасное. Любой монстр давно бы умер с голода, если учесть, сколько времени тут никого не было.
— Полагаю, здесь, — проговорил Петер, остановившись около едва заметной ниши.
При виде ее мое с таким трудом обретенное спокойствие моментально испарилось.
Невысокий проем был полностью затянут белесыми лохмотьями паутины. И я поежилась от омерзения, осознав, что сейчас нам придется продираться через эти тенета. Фу, гадость какая! А если мне за шиворот свалится что-то мохнатое с множеством лапок? Уверена, что в этом мире тоже хватает ядовитых созданий. Сколопендры всякие, многоножки, мокрицы и слизняки. Последние хоть и не представляют особой опасности, но приятного мало — вытряхивать их потом из волос.
Петер медлил. Он так старательно морщился, что стало понятно: мой супруг тоже не испытывает особого восторга от необходимости лезть в этот узкий низкий проход. Но вот он глубоко вздохнул и смело сделал первый шаг, принявшись судорожно отмахиваться от паутины перед лицом.
Может быть, подождать его здесь? Но я тут же отогнала трусливую мысль. В конце концов, мы здесь именно из-за моих проблем. Если бы не необходимость срочно откупить меня от внимания инквизиции, то сам Петер, полагаю, гораздо лучше бы подготовился к походу за драгоценностями. А скорее всего, не полез бы сюда лично, отправив вместо себя кого-нибудь из слуг. И я вслед за мужем шагнула в темный проем.
Магическая сфера плыла перед Петером. Широкая спина мужа почти полностью загораживала мне свет. Поэтому мне пришлось идти почти на ощупь. Но при этом я опасалась лишний раз прикоснуться к стене. Мало ли, вдруг вляпаюсь во что-нибудь склизкое и холодное. Или же, что гораздо страшнее, — в теплое и пушистое.
Неожиданно Петер болезненно вскрикнул, и я замерла на месте с поднятой ногой, так и не сделав очередного шага.
Ну все, началось! Сейчас нечто жуткое начнет пожирать моего мужа.
От нахлынувшего страха колени постыдно задрожали и ослабли. Только по этой причине я не бросилась сразу же назад. И, как выяснилось, правильно поступила.
— Осторожнее, тут свод резко опускается, — предупредил меня Петер. Обернулся, растирая ладонью лоб, и смущенно улыбнулся, добавив: — Аж искры из глаз посыпались — так впечатался.
Я беззвучно выпустила через зубы воздух, набранный для душераздирающего крика.
Эдак я точно заикой скоро стану. Только и знаю, что пугаться.
Дальше нам пришлось пробираться согнутыми в три погибели. Спина очень скоро затекла и начала ныть. Очень хотелось опуститься на четвереньки и поползти так. Но меня по-прежнему останавливал страх случайно прикоснуться к чему-нибудь гадкому.
Петеру, который был намного выше меня, приходилось еще хуже. Но он не жаловался. Лишь изредка страдальчески кряхтел.
Понятия не имею, сколько времени занял оставшийся путь. Наверное, не больше десяти минут, но они показались мне настоящей вечностью. Но вот Петер шагнул на открытое пространство и со стоном блаженства выпрямился. С отчетливым хрустом прогнулся в пояснице, разминая ее после долгой неудобной позы.
Я встала рядом с ним. Подняла было руку, желая растереть затекшую шею, но замерла.
Сфера висела перед нами. Ее свет отражался и дробился в миллиардах гранях драгоценных камней на всевозможных украшениях, которые грудой были свалены прямо на пол перед нами.
О небо! Сколько же здесь всего! Пожалуй, такой коллекции позавидовал бы и Алмазный фонд. Уверена, даже малой толики этих сокровищ хватит, чтобы мой муж стал самым состоятельным человеком не только в стране, но и в мире.
Петер, к слову, был настолько ошарашен увиденным, что замер с открытым ртом. Его глаза медленно, но верно круглели, видимо, по мере того, как он осознавал, какое богатство на него вдруг свалилось.
Как бы его удар от такого счастья не хватил. Вон как побагровел, несчастный.
— Э-э… — протянул Петер и с силой потер кулаками глаза. Затем посмотрел на меня и повторил с уже вопросительной интонацией: — Э-э?..
— Да, я тоже это вижу, — спокойно произнесла я, без проблем угадав, что он хотел сказать.
Петер еще раз потер глаза. Затем зажмурился и как следует потряс головой.
— Хочешь, я ущипну тебя за локоть? — предложила я. — Тогда точно поймешь, что не спишь.
— А? — переспросил он. Тут же ответил: — Нет, не надо. — Помолчал немного и с жаром выдохнул: — Потрясающе! Я даже представить себе не мог, сколько здесь драгоценностей! Это же… это же колоссальное состояние, Тереза!
— Твой отец был очень бережливым человеком, — с кривой улыбкой заметила я.
— Да, — согласился со мной Петер. — Понятия не имею, как он сумел скопить все это. Откуда такие сокровища?
Я задумчиво потерла переносицу.
Вообще, резонный вопрос. Из рассказов окружающих я поняла, что родители Петера вели достаточно скромный образ жизни. Его отец не отличался любовью к званым приемам, не любил кутить, не проигрывал огромные суммы денег в азартные карты. Но умеренность и скромность барона Гейба все равно не позволили бы ему обзавестись таким количеством драгоценностей. Это сокровище — явно предмет накопления многих и многих поколений рода Теоль.
Странно. Да, бывают бережливые люди, которые предпочитают не тратить, а преумножать богатства путем экономии и строгого подсчета расходов и доходов. Но не верится, что все предки Петера обладали именно такими чертами характера. Очень часто дети состоятельных людей пускаются во все тяжкие. Избалованные отпрыски редко задумываются о том, как тяжко давался их родителям каждый отложенный в копилку благосостояния грош.
А что, если все эти драгоценности — заслуга лишь барона Гейба? Но как, каким образом он получил их? Непонятно.
Что-то не нравится мне вся эта история. Веет от нее неприятным запахом какой-то нехорошей авантюры. Ох, не зря барон Гейб предпочитал не афишировать свое состояние. Не удивлюсь, если он получил его незаконным путем.
Петер между тем неторопливо подошел к драгоценностям, валяющимся на полу подобно обычному мусору. Присел на корточки и запустил обе руки в сверкающую груду.
Перстни, ожерелья, броши посыпались промеж его растопыренных пальцев подобно камням. Петер перебирал и перебирал драгоценности, не в силах успокоиться, а на его устах застыла на редкость дурацкая улыбка.
Я наблюдала за его действиями с плохо скрытым неудовольствием. Сейчас, когда первое потрясение улеглось, я смотрела на эти сокровища так, как смотрела бы на дешевую блестящую бижутерию. Видимо, мой мозг просто отказывался принять информацию о том, что все эти бриллианты, жемчуга, рубины и изумруды — настоящие.
— Тереза. — Петер повернулся ко мне, держа в руках великолепную высокую диадему, увенчанную алмазом просто-таки неприличных размеров. — Ты только посмотри на эту прелесть. О, как чудесно она будет выглядеть на твоих распущенных волосах!
Я невольно отступила на шаг и чуть не врезалась затылком об стену.
Я не сомневалась, что Петер говорит искренне. Украшение действительно было настоящим произведением искусства. Россыпь драгоценных камней словно горела собственным пламенем, бесконечно отражая в своих многочисленных гранях огонь магической сферы, а от алмаза вообще невозможно было глаз оторвать. Но по моей спине почему-то испуганным табуном промчались мурашки. Я не хотела прикасаться к этой вещи. Сама мысль об этом пугала меня до невозможности. Да что там, с куда большим удовольствием я бы погладила огромного ядовитого паука, чем позволила бы Петеру опустить диадему на мою голову.
— Спасибо, не надо, — сдавленно поблагодарила я.
— Но почему? — Петер изумленно захлопал ресницами. — Тереза, если бы не ты и не твоя сообразительность — я бы в жизни не нашел сокровищ! Ты заслужила по меньшей мере половину из них. Я хочу, чтобы ты примерила все, что тут лежит!
— Ты так любезен, Петер, — пробормотала я. — Но все-таки я откажусь. Эти драгоценности твои по праву. Я к ним не имею ни малейшего отношения.
— Да о чем ты таком говоришь? — Петер сурово сдвинул брови, недовольный моим странным упрямством. — Тереза, ты — моя жена! И я хочу, чтобы ты исполняла мои желания!
Ого, как он заговорил! В голосе Петера внезапно прорезалась сталь. Он весь как-то подобрался, как будто перед прыжком. И я заметила, что его глаза налились кровью, как будто он пришел в настоящее бешенство от моего отказа.
— Что с тобой? — с недоумением спросила я. — Петер, ты чего?
— Примерь! — отчеканил Петер и сделал шаг ко мне навстречу. — Сейчас же, немедленно!
Я не сомневалась, что мой супруг вдруг разъярился сверх всякой меры. Он побледнел, скулы заострились. И я искренне не понимала, почему он так злится. Подумаешь, не хочу диадему надевать. Эка невидаль. Зачем так беситься?
— С тобой все в порядке? — опасливо поинтересовалась я.
Петер вместо ответа вдруг рванул вперед. Щеку обожгла боль неожиданной хлесткой пощечины. Такой сильной, что я вряд ли устояла бы на ногах, если бы Петер не перехватил меня за руку и не дернул назад, не давая упасть. Тут же ударил вновь, теперь тыльной стороной ладони, и моя голова бессильно мотнулась.
Разбитые губы защипало от выступившей крови. Глаза наполнились слезами. Все произошло так быстро! А самое главное — внезапно и безо всякой внятной причины.
— Примерь! — прорычал Петер, возвышаясь надо мной.
Он поднял диадему, явно желая нахлобучить ее на меня самостоятельно. И я вдруг отчетливо вспомнила предупреждение, полученное от неупокоенной души барона Гейба. Скорая и страшная гибель ждет любого, кто не принадлежит к роду Теоль, но вздумает завладеть этими сокровищами. А что, если проклятие обрушится на меня, даже если я просто прикоснусь к сокровищам? Как-то не хочется проверять. И потом, слишком резко изменилось поведение Петера, стоило ему только подержать в руках драгоценности.
Что же делать?
Мысли заполошными птицами метались в голове. Петер продолжал держать меня за руку. Его пальцы так сильно впились в мою кожу, что я не сомневалась — наверняка останутся синяки.
— Петер, дорогой, успокойся, — заворковала я. — Что ты так разволновался? Конечно, я примерю диадему. Я сделаю все, что ты захочешь.
И с облегчением почувствовала, как железная хватка мужа немного ослабла.
Но этого недостаточно. Мне надо, чтобы он отпустил меня. Тогда можно попробовать сбежать.
Петер тем временем поднес диадему ближе, и неимоверным усилием воли я подавила порыв отшатнуться. Затылок внезапно заломило от сильнейшей боли, в висках закололо. Как будто вокруг головы сомкнулся ледяной железный обруч.
— Сейчас, — пробормотал Петер. — Сейчас ты станешь самой красивой женщиной в мире.
А в следующее мгновение я со всей силой пнула его по коленке, осознав, что дальше медлить опасно и просто глупо.
Петер, не ожидавший такого, со стоном отшатнулся, и я, задрав подол платья как можно выше, чтобы тот не мешался при беге, рванула прочь. Нырнула в узкий лаз, стараясь как можно ниже держать голову, лишь бы не врезаться лбом в свод. Затем, преодолев его, метнулась в сторону лестницы.
Магическая сфера была не в силах угнаться за нами. Она сразу же и безнадежно отстала, поэтому бег проходил в полной темноте. Я мысленно молилась всем известным мне богам, чтобы не заблудиться во мраке, направляемая лишь интуицией и страхом.
О, я прекрасно помнила все бесчисленные витки спиральной лестницы, ведущей в этот каменный подвал. Говорят, что спускаться всегда быстрее, нежели подниматься. Так вот, это справедливо лишь для того случая, если за тобой не гонится обезумевший мужчина, горящий жаждой убийства.
Я скинула туфли еще в самом начале, здраво рассудив, что они лишь замедлят меня. И стремительной птицей помчалась вверх, перепрыгивая сразу через две, а то и три ступеньки.
Позади я слышала натужное дыхание Петера. Он не пытался меня окликнуть и не сыпал угрозами. Но я и без того прекрасно понимала, что если он поймает меня, то, скорее всего, моя жизнь в новом теле окажется завершенной и я переселюсь уже в лучший из миров.
Я мигом забыла про свою брезгливость и вела ладонью по стене, более не опасаясь вляпаться во что-нибудь мерзкое и отвратительное. Да что там, поймай я сейчас огромного и мохнатого паука — и то бы не отдернула руку, а схватила бы его покрепче и бросила бы в Петера, попытавшись таким образом выиграть хоть несколько драгоценных секунд.
Очень скоро в левом подреберье неприятно заныло. Я жадно хватала открытым ртом воздух, не обращая внимания на стреляющую боль. Но, как ни странно, чем свежее становился воздух, доказывая, что совсем скоро подъем завершится, тем большая тоска меня охватывала.
А что дальше? Из памяти никак не выходил тот гулкий звук, который мы с Петером слышали внизу. Еще немного — и я упрусь носом в тяжелую закрытую дверь. Даже если предположить, что она не заперта, то мне вряд ли удастся так быстро открыть ее. Петер намного сильнее меня, да и то ему пришлось хорошенько напрячься, чтобы распахнуть ее.
Ах, если бы Джестер был где-нибудь поблизости!
Никогда бы не подумала, что буду мечтать увидеть главного инквизитора. Но он наверняка поймет, что произошло с Петером. Снимет с него чары и спасет меня. Неужели Джестер по-прежнему разговаривает с Агнессой? Неужели не понял, что она лишь отвлекает его внимание? Верится с трудом, если честно.
«Пошли ему зов».
Я едва не оступилась, лишь в последний момент успев вцепиться руками в поручень.
Позади раздался короткий торжествующий рык Петера, и я вновь ринулась вверх.
Мысль пришла словно извне, как будто ее кто-то украдкой шепнул мне на ухо.
Что значит — послать зов? Демоны, да я понятия не имею, каким образом работает мой магический дар! Не говорю уж о том, что даже в спокойной ситуации он не всегда приходит ко мне на помощь. По сути, у меня получилось создать полноценные чары лишь однажды — когда я разговаривала с Агнессой. А все остальные попытки с треском проваливались.
В ушах гулко бился пульс, по лбу струился горячий пот, боль под левым нижним ребром стала невыносимой. Каждую секунду я ожидала почувствовать на своем плече стальную хватку Петера. Боюсь, он бы просто рванул меня назад — и я бы покатилась кубарем по ступенькам, окончив свой путь во мраке со сломанной шеей.
Да уж, обстоятельства как-то не располагают к магическим экспериментам. Мне бы остановиться, отдышаться, сосредоточиться…
— Джестер…
Мои губы сами шевельнулись, произнеся имя инквизитора.
И что-то вокруг меня изменилось. Моего разгоряченного лица коснулся легчайший порыв ветерка. Невесомый, почти не ощущаемый.
А возможно, это было лишь наваждением. Моей отчаянной попыткой поверить в чудо.
— Джестер, — повторила я и замолчала, сберегая силы.
Промелькнуло короткое воспоминание. Губы инквизитора прижимаются к моим. Я чувствую тепло его тела, ощущаю, как бьется его сердце.
«Помоги».
Это я уже подумала. Опять сосредоточилась на беге.
И внезапно лбом влетела в дверь.
От удара из глаз словно искры посыпались. Короткий болезненный вскрик — и я осела на пол. Прижалась спиной к прохладному дереву, слыша неуклонно приближающиеся шаги Петера.
По всей видимости, он понял, что погоня подошла к концу и я оказалась в ловушке, потому что теперь не спешил. Поднимался медленно, словно желая, чтобы я в полной мере осознала безнадежность своего положения.
Из-за поворота сначала вылетела магическая сфера, которая успела настигнуть нас. Затем показался и сам Петер.
Мой супруг по-прежнему нес в руках проклятую диадему. Его губы то и дело кривились в злой улыбке, более напоминающей оскал. Глаза, обычно смотрящие прямо и твердо, были подернуты непонятной алой мутью.
— Вот и попалась, птичка, — выдохнул он, остановившись.
Рукавом небрежно утер пот, обильно струящийся по лицу.
Я еще раз потерла лоб, еще гудящий после столкновения с дверью. С трудом встала на ноги.
Колени предательски дрожали, в теле разливалась слабость, видимо, я потратила все свои силы на преодоление лестницы. Но я не собиралась сдаваться без боя. Если я и погибну, то дорого возьму за свою жизнь!
И с этой мыслью я воинственно сжала кулаки.
— Петер, успокойся, — все-таки сказала я, решив в последний момент воззвать к рассудку супруга. — Это же я. Тереза. Твоя жена. Неужели ты хочешь причинить мне боль?
Петер дернул одной половиной рта, от чего его лицо приобрело совсем уж страшное карикатурное выражение. Сделал еще шаг.
Теперь он стоял от меня на расстоянии вытянутой руки. И я с ужасом увидела, что его взгляд стал совершенно безумным. Зрачки постоянно пульсировали, становясь то уже, то шире.
— Петер, — повторила я жалобно. — Брось диадему. Это она заставляет тебя испытывать гнев. Прошу…
Я не успела договорить фразу. Петер рванул на меня без предупреждения, совсем как внизу, когда мы стояли около груды сокровищ.
В последний момент я умудрилась увернуться, и его кулак впечатался в дверь. Скула невольно заныла, когда я мельком оценила силу его удара. Ого! Одними разбитыми губами в этот раз я бы точно не обошлась.
С совершенно диким, звериным рычанием Петер обернулся ко мне. Я машинально попятилась и едва не свалилась со ступени.
И что теперь? Бежать на сей раз вниз? Боюсь, долго я в кошки-мышки играть не смогу. Как-то не привыкла я к настолько интенсивным физическим нагрузкам.
Наверное, я бы все-таки рванула обратно в подвал, пытаясь хоть чуть-чуть продлить свое существование.
Но неожиданно дверь за спиной Петера… нет, не открылась. Ее просто вынесло в сторону неведомой силой, выдернув из петель и откинув далеко в сторону.
Петер обернулся на грохот. Магическая сфера испуганно заметалась под сводом, огонь внутри ее затрепетал, рискуя потухнуть. Но даже этого слабого света мне хватило, чтобы узнать того, кто пришел ко мне на помощь.
Джестер Курц собственной персоной стоял перед Петером. Блики магической сферы отражались в его серых непроницаемых глазах.
— Как я рада вас видеть! — совершенно искренне выдохнула я.
Слабая тень улыбки промелькнула на губах инквизитора. Он кинул на меня быстрый взгляд и тут же посуровел.
Я вдруг смутилась, осознав, в каком виде предстала перед инквизитором. Платье, не так давно чистое и опрятное, болталось какими-то пыльными лохмотьями. Изорванный подол был высоко подоткнут, обнажая ноги чуть ли не до бедер.
А мое лицо! И я торопливо опустила голову. Мои губы наверняка сейчас напоминают настоящие вареники — так сильно распухли после оплеух Петера.
Петер между тем опомнился. Опять издал какой-то неразборчивый рык, ничем не напоминающий человеческую речь. Повернулся ко мне, должно быть, решив закончить то, что хотел.
— Не так быстро, барон, — негромко произнес Джестер. Прищелкнул пальцами — и диадема сама вырвалась из рук Петера. По воздуху поплыла к инквизитору.
— Не трогайте ее! — испуганно вскрикнула я, осознав, что Джестер сейчас возьмет заколдованную вещь.
Даже страшно представить, что произойдет, если чары перекинутся на него. Петер не обладает магическими способностями, и то он чуть не убил меня. А если Джестер сойдет с ума — то в живых точно никого не останется.
— Не переживайте за меня, баронесса, — вежливо уведомил Джестер и взмахнул в воздухе носовым платком, который ловко выудил из кармана. — Уверяю вас, я умею обращаться с опасными предметами.
После чего обернул руку тканью и подставил ее под диадему, которая медленно опустилась на ладонь инквизитора.
В тот же миг Петер рухнул на колени. Оперся кулаками об верхнюю ступень и замычал, мотая головой, как будто испытывал невыносимую боль.
— Что… — удалось разобрать мне невнятное. — Что… случилось?..
После чего мягко завалился на бок, потеряв сознание.
— Весело вы тут живете, — задумчиво обронил Джестер, не торопясь прийти к Петеру на помощь.
— Да уж, просто обхохочешься, — хмуро согласилась я.
Посмотрела вниз, где ступени лестницы скрывались в чернильном мраке, и содрогнулась всем телом от осознания, как близко была к гибели.
