Глава 5
Мощь великого.
Благоприятна стойкость.
«Книга Перемен»,
тридцать четвертая гексаграмма «Да-чжуань»
Серебристая «девятка» резко затормозила перед административным модулем посреди строительного котлована. Артем заглушил мотор и выскочил под яркие лучи солнца, выглянувшего из-за туч. Он достал пистолет и разъяренным дьяволом ворвался в модуль, пинком распахнув входную дверь.
— Эрик! — закричал он.
Артем решительно продвигался вглубь помещения, готовый без колебаний пустить пулю в лоб всякому, кто будет представлять угрозу.
Он обнаружил телепата там же, где и оставил после их последней встречи два дня назад. Аккуратно причесанный, излучающий обаяние в лучших традициях нарциссизма, инвалид сидел в кресле перед мониторами, умиротворенно сложив руки на коленях.
— И незачем так кричать, — промурлыкал он.
Бегло осмотревшись, Артем шагнул в стеклянный восьмигранник, целясь аккурат в лоб Пескова.
— Где он? — спросил Лапшин.
— Где кто?
— Не валяй дурака, урод. Где Волжанский?
— А, ты про Артура Валентиновича! — будто бы вспомнил Герман. — Зачем он тебе?
Вместо ответа Артем взвел курок. В абсолютной тишине это прозвучало эффектно.
— Ладно-ладно, — примирительно поднял ладони Песков. — Я все понял: ты не в духе. Но, прежде чем ты наломаешь дров, позволь кое-что объяснить.
— Мне не нужны объяснения!
— И все-таки… дай мне минутку, хорошо?
Артем промолчал. Дуло пистолета по-прежнему смотрело Пескову в лоб.
— Для начала хочу сказать, что я все слышал, — заговорил Герман. — Весь твой разговор с Громовым и Малаховым. С помощью телефона, который тебе подсунул. Я представляю, какие дикие мысли сейчас роятся в твоей голове, но разреши прояснить темные пятна. Да, я действительно работаю на Артура Валентиновича. Он нашел меня много лет назад и помог не сбиться с пути, за что я всегда буду ему благодарен. Не углубляясь в подробности, о которых по большей части догадался Малахов, поведаю самое главное. Ты действительно был освобожден для того, чтобы выкрасть артефакт у Кравчука. Но ничего криминального в этом нет.
Артем изогнул бровь.
— Неужели?
— Именно так! Во всей этой истории мы — хорошие ребята. И я объясню почему. Около года назад один из наших телепатов определил артефакт Кравчука как потенциальную угрозу планетарного масштаба. В своих видениях он наблюдал крах существующей реальности из-за действий Кравчука. Человек, на которого ты напал, — фанатик! Он одержим внутренними бесами и не в силах противиться их влиянию! Кравчук не остановится ни перед чем в погоне за мечтой. Цель его вполне конкретна — активация артефакта, чего как раз и нельзя допустить! Наш человек увидел, как при воздействии бешеной энергетики Кравчука произойдет неконтролируемое видоизменение предмета. Точные масштабы метаформирования неизвестны, но нельзя исключать самого страшного. Артур Валентинович решил воспрепятствовать такому исходу. Для этой цели он и собрал отряд «Псион».
Свою версию произошедшего Герман излагал безукоризненно искренним тоном, активно жестикулируя, пытаясь всеми силами добиться ответной реакции от собеседника. Артем подумал, что инвалид либо искусный лгун, либо беспрекословно верит в сказанное.
— Мы решили любыми средствами предотвратить катастрофу. Конечно, изначально предполагалось, что жертвы будут. Ибо, когда речь идет о спасении миллиардов жизней, мелочиться нельзя.
Всем своим видом Песков демонстрировал, как сильно он пытается достучаться до Лапшина.
— Теперь понимаешь, Артем? Малахов во многом был прав. А ошибся в одном, но критически важном аспекте: он поставил знак «минус», когда мы действуем под знаком «плюс»!
Герман перевел дух. Осторожным движением поднес ко рту вейп и затянулся.
— У тебя в голове каша, я понимаю. Но, прежде чем принять окончательное решение, тебе нужно было знать всю правду.
— Где Волжанский? — упрямо спросил Артем.
Герман закатил глаза.
— Ты хочешь услышать то же самое от него?
— Не твое дело, чего я хочу. Где Волжанский?
Песков вздохнул, кивнул парню за спину.
— Позади тебя.
Артем не успел обернуться или нырнуть на пол — Волжанский не дал ему ни малейшей возможности хоть что-либо предпринять. Раздался громкий хлопок. Черная паутина сверхпрочной сети, стремительно пролетев через восьмигранник и раскрываясь по пути, сбила Артема, мгновенно опутывая его с головы до пят.
От сильного толчка Артем охнул и выронил пистолет. Замотанный в крепчайший черный кокон, он повалился на пол. Инстинктивно Лапшин дернулся несколько раз, испытывая путы на прочность, но те лишь сильнее затягивались, реагируя на малейшее движение пленника. Поняв, что от его действий становится только хуже, Артем замер, лежа на боку. Наступившую тишину нарушало лишь его тяжелое дыхание.
Так продолжалось с полминуты. Затем по бетонному полу застучали тяжелые каблуки. Шаг невидимого Артему человека был размерен и нетороплив — поступь хозяина ситуации. Наконец в поле зрения Лапшина появились дорогие коричневые туфли из крокодиловой кожи и синие брюки.
Небрежный толчок в грудь опрокинул Артема на спину, и теперь он мог видеть Волжанского целиком. С надменной улыбкой на лице, Артур Валентинович возвышался над ним, закинув на плечо причудливой формы ружье. Артем припомнил, что точно таким оружием были экипированы пытавшиеся захватить его спецназовцы.
— Ты дергайся, дергайся, — звонко проговорил Волжанский. — Это кинетическая смарт-сеть. Чем сильнее сопротивляешься, тем крепче сжимает.
Волжанский наклонился, поднял «вальтер» Артема и сунул себе за ремень.
— Ну вот, ты снова мой, сынок, — ухмыльнулся мужчина. — Все вернулось на круги своя.
— Я убью тебя! — сдавленно произнес Артем. Сеть уже основательно сжала все его тело, и говорить он мог с большим трудом.
Артур Валентинович пропустил реплику мимо ушей, лишь устало покачав головой.
— Ты даже не представляешь, сколько хлопот мне доставил.
К ним подъехал Герман. Парень выглядел озадаченным.
— Артур Валентинович, а это необходимость — так с ним обращаться?
— Предосторожность, Гера, — пожал плечом Волжанский. — Ты ж сам видишь, какой Артемка у нас ретивый.
— Он обо всем догадался.
— Разумеется! Странно, что только сейчас. Малахов подкинул пищу для размышлений?
— У меня есть запись их разговора. Хотите прослушать?
— Не особо. — Артур Валентинович склонил голову набок, насмешливо глядя на Артема. — Бивис и Батхед все знают, да? И ты их не убил?
— Мразь! — прошипел Артем. — Из-за тебя погиб отряд!
— Ты все про Сирию вспоминаешь, — вздохнул Волжанский. — Забудь уже, а?
— Ты сдал меня американцам! Ты договорился, чтобы именно мне поручили перехват конвоя!
Волжанский улыбнулся.
— Тлетворное влияние Володи Малахова видно невооруженным глазом.
— Ты навел на нас американцев? Ответь же, паскуда!!!
Артур Валентинович повернулся на каблуках, прошел к стеллажу и положил на него причудливое оружие.
— Ты должен был достаться амерам и стать моим билетом в новую жизнь, — тихо заговорил Волжанский. — Мы целый год планировали операцию. Это, знаешь ли, нелегко — координировать работу с янки, находясь в самом сердце нашей группировки сил. Зато в итоге у американской стороны все было готово, в том числе и мое светлое будущее. — Волжанский вдруг пару раз нервозно хихикнул. — Я начинаю сильно злиться, когда понимаю, что еще пару лет назад мог получить статус, которого заслуживаю. Сейчас бы я решал судьбы мира, не покидая роскошной виллы в Испании, а вместо этого торчу на богом забытой помойке.
— Рад слышать! — зло прошипел Артем.
Темные глаза Волжанского злобно сузились. Он приблизился к Артему, угрожающе нависнув над парнем.
— Ты, упертый ублюдок, как всегда все испоганил, — сухо констатировал Артур Валентинович. — Ты ушел от «зеленых беретов», мои американские партнеры не получили ничего, меня же по результатам расследования уволили со службы. Без пенсии, без наград! Я четверть века подчищал дерьмо за всяким отребьем, вроде тебя, а меня выбросили на свалку! Досадно, однако.
— Ты — предатель!
— Я — человек, знающий себе цену. И не моя вина, что заплатить ее могут только на Западе.
— Ты оставил нас без поддержки! — закричал Артем. — Ты бросил нас умирать!
Волжанский вскинул брови.
— Умирать? Кому умирать, Артем? Тебе? Ты неуязвим! Ты переживешь даже ядерный взрыв.
— Со мной был еще 31 человек! Они служили своей стране.
— Ты служил стране, — назидательным тоном поправил Волжанский. — Из всего отряда лишь ты один был действующим офицером! А все остальные — шайка наемников.
— Они были воинами!
— Они приехали зарабатывать деньги. Не нужно их возвышать.
Артем с хрустом сжал кулаки. Бессильная ярость клокотала в нем.
— Ты просто говно!
Несколько секунд Волжанский изучал лицо бывшего подопечного, искаженное гневом и презрением. Затем вздохнул и выпрямился, оправив ладно скроенный пиджак.
— Гера, где артефакт? — спросил он у Пескова.
— Он пришел пустой, — ответил парень.
— В машине оставил, да? — доверительным тоном спросил Артур Валентинович у неподвижно лежащего Артема. — Со встречи с Болеком и Лёлеком ты примчался слишком быстро, по пути скинуть нигде не мог. Артефакт в твоей тачке!
— Артур Валентинович, а что происходит? — спросил Песков.
— Ты о чем?
— О том, что вы сказали Артему. Это правда?
— Отчасти да.
— Но нам вы говорили другое…
— Политика, малыш, — философским тоном сказал Волжанский. — Не лезь в нее. А покамест консервируй точку.
Песков заметно удивился словам Волжанского.
— Что? Почему?!
— Мы скомпрометированы. Малахов обо всем знает и скоро найдет это место. Сворачиваемся.
— Да это не проблема… Но вы не ответили на вопрос!
— А что тут отвечать… Ты давно не маленький мальчик, сам все понять должен.
Наклонившись, Артур Валентинович крепко ухватился за сеть и волоком потащил Артема к выходу. Такой поворот совсем уж озадачил Германа. События пошли вразрез со всеми договоренностями.
Он покатил вслед за начальником.
— Артур Валентинович, что вы делаете?
— А на что это похоже, Гер? — прокряхтел Волжанский, таща тело Лапшина по бетонному полу. — Я хочу прокатиться с нашим неубиваемым засранцем.
— Куда?
— Есть один человечек. И он страсть как хочет повидаться с Артемом.
— Мы договаривались по-другому! Мы собирались принять его в «Псион»!
— Жизнь частенько вносит коррективы, сынок. Привыкай.
Спиной вперед Волжанский вышел из модуля на улицу, рывком подтянул кокон с Артемом через высокий порог. Песков выехал следом по специальному спуску для инвалидного кресла.
— Я обещал ему место в отряде!
— Что ж, ты явно погорячился.
Волжанский оставил Артема, чтобы достать из серебристой «девятки» защитный саркофаг. Выставив черный ящик на капот, нажал кнопку активации дисплея. Замыленное окошко прояснилось, демонстрируя лежащий внутри артефакт. Артур Валентинович улыбнулся. Это была победа.
Держа «переноску» в одной руке, Волжанский вновь потащил неподвижного Артема — на этот раз в сторону грузового контейнера, за которым стоял черный внедорожник. Герман щелкнул манипулятором инвалидного кресла. Привод загудел. Парень обогнал своего начальника, развернулся и остановился, преграждая путь.
— Артур, хватит! — решительно сказал Песков. — Отпусти его. Я не знаю, что ты мутишь, но парня оставь. Он нужен.
— Вот тут ты, Гера, прав. Он сослужит мне хорошую службу.
Песков упрямо смотрел на Волжанского.
— Ты не собирался прятать артефакт в целях безопасности, — тихо проговорил Герман. — Что ты задумал на самом деле, Артур?
Артур Валентинович поставил «переноску» и выпустил сетку из рук. Выпрямился, переводя дыхание.
— Вот в кого ты такой дотошный, Гера… — Он с некоторым сожалением посмотрел на инвалида. — Да, не собирался. И плевать я хотел на ваши предсказания Армагеддона.
Песков плотно сжал губы.
— Но вот эта хреновина, — Волжанский пнул черный ящик, — и этот кусок мяса… стоят очень дорого. Точнее, ровно столько, сколько я заслуживаю.
— Деньги! — презрительно фыркнул Песков. — Все дело в деньгах?!
— Не-ет, — покачал головой Артур Валентинович. — Есть вещи поважнее миллиардов. Например, статус и власть. И есть люди, готовые заплатить подобную цену.
Песков покачал головой.
— Я не могу поверить... Ты… ты столько говорил нам о цели. О высшей цели, которой следует «Псион». А получается, твоя речь была ничем? Пшиком? Ты просто использовал нас… Предал точно так же, как когда-то Артема!
— О нет, Гера! Я дал вам то, чего никто другой не смог бы дать — причину жить. Ощущение нужности. Без меня вы просто кучка фриков и отщепенцев, абсолютно ненужных этому миру. Не будь меня, вы бы давно передохли где-нибудь в сточной яме или в собственной блевотине — бухие от жалости к себе. Зашуганные, одинокие телепашки… Я даровал вам смысл. Я — ваш гребаный бог.
На лице Германа отчетливо читалось отвращение.
— Ты — лживый кусок дерьма! Я расскажу о тебе всем! «Псион» узнает, чего на самом деле стоит его так называемый «лидер».
Волжанский тяжело вздохнул, с сожалением покачав головой.
— Нет, Гера… не узнает.
Он вытащил из-за пояса «вальтер», навел на парня и нажал спусковой крючок.
Водитель Громова домчал Владимира Даниловича до места назначения быстро. Очень быстро. Правительственные номера и «мигалка» на крыше значительно упрощали движение по дорогам.
«Ауди» затормозила аккурат перед парадным входом в особняк Кравчука. Поблагодарив водилу, Малахов выскочил из салона и поспешно скрылся за массивной дверью.
Первое, что он ощутил, оказавшись в комнате для гостей, — жара. В просторном помещении с распахнутыми настежь окнами, сквозь которые должна бы проникать осенняя свежесть, стояла сорокаградусная жара. К тому времени Серега Кравчук прилично взмок: лоб парня лоснился от обильно выступившего пота.
Александр по-прежнему лежал на просторном диване и сотрясался в сильнейшем ознобе, прижав кулаки к груди. Он таращился вверх ничего не видящими глазами. А прямо над ним, под высоким сводом потолка, постоянно вспыхивали огненные узоры.
Периодически сменяя друг друга, они возникали, несколько секунд шипели, сжигая кислород, и потом исчезали, чтобы уступить место следующему узору. Зрелище было завораживающее.
— Как долго это происходит? — спросил Малахов у Сереги, беспомощно стоявшего возле брата с белым полотенцем в руке.
— Не знаю, — покачал головой парень. — Когда я ложился спать, ничего подобного не было. А с утра уже все горело и полыхало.
— Ясно.
Владимир Данилович критически осмотрел Александра. Тот дышал прерывисто и часто, сотрясаясь в судорогах. Высоко над ним возник очередной огненный символ, сменив предыдущий. Произведения пирокинетического искусства не были велики по размеру — приблизительно с надувной шарик.
— Дядя Вова, мне до чертиков страшно! — признался Серега. — Брату хреново. Я дважды накладывал холодное полотенце ему на лоб, и оба раза оно высыхало за минуту!
Владимир Данилович задрал голову, разглядывая огненное шоу. То, что он видел, подтверждало некоторые смутные догадки.
— Что это, дядь Вов? — спросил Серега. — Какие-то иероглифы? Он пытается что-то написать?
— Это не иероглифы, — задумчиво проговорил Малахов. — Вглядись в контуры. Страницы из атласа не напоминает? Это фрагменты поверхности планеты.
— Чего?..
Сергей нахмурился, но в мельтешащих облаках огня не увидел ровным счетом ничего знакомого. Он был слишком возбужден, чтобы сосредоточиться и разглядеть то, о чем сообщил Малахов. Сергею хотелось действовать — делать что-то конкретное, что выведет брата из шокового состояния и прекратит светопреставление над их головами.
— Он перебирает географические квадраты, как система автонаведения.
Малахов опустил голову, посмотрел на Александра.
— Он ищет Ядро.
— Каким образом? Телепатически?
— Вроде того. Сейчас Александр в состоянии транса. Допускаю, что сейчас сознание его пребывает совершенно в другом месте.
Серега вздохнул, приложив влажное полотенце, предназначавшееся брату, себе ко лбу.
— Я не могу думать… Просто скажите, что мне делать.
Владимир Данилович задумчиво поправил очки.
— Я пойду за ним, — сказал он. — Найду его сознание и постараюсь вернуть обратно в тело.
— Вы уверены? Потому что в свете происходящего такие маневры не кажутся хорошей идеей!
— Это единственная идея.
Малахов сорвал перчатки, опустился на колени возле Александра.
— Будь рядом, — сказал он Сергею. — Если произойдет что-то странное — оттолкни меня от брата, разорви контакт.
— Вы имеете в виду что-то более странное, чем сияние под потолком?
— Используй телекинез, если потребуется!
Полностью переключив внимание на Александра, Владимир Данилович наложил ладони на его лоб и плечо и, не колеблясь, нырнул во внутренний мир пирокинетика.
Возникший вихрь мыслей и эмоций едва не сшиб Малахова с ног. Даже будучи измотанным, Александр обладал впечатляющим запасом жизненных сил. Владимир Данилович подумал, что если бы не усталость Кравчука, самому ему было бы невообразимо сложно пробиться через такую энергетику. Если бы вообще получилось.
Как всегда, первым делом сознание телепата опустилась в надводье — неупорядоченный калейдоскоп мыслей, чувств и воспоминаний, что плавают на поверхности. У Александра они обладали сильнейшей эмоциональной окраской.
Малахов очень скоро увидел то, что пирокинетик утаил от брата: спор в лаборатории с Гинзбургом и его убийство. Глубочайшее потрясение, паника, ужас, раскаянье, сожаление — вот что при этом испытывал Кравчук. После содеянного основным поведенческим императивом стало желание скрыть произошедшее от Сергея из-за чувства стыда и разочарования, которое, по мнению Александра, могло возникнуть у брата по отношению к нему, открой он неприглядную истину.
Сам же Малахов воспринял факт гибели Гинзбурга от рук Кравчука сухо, не придав ему никакой окраски, словно листал годовой бухгалтерский отчет. Но причиной тому была не эмоциональная ущербность Малахова, а требование текущего момента. Практикующему телепату, проникшему в чужое сознание, надлежит строжайше избегать всяческих переживаний, ведь на таком уровне восприятия даже легкое волнение может взлететь до вершины эмоционального давления, необратимо навредив разуму объекта воздействия, совершенно беспомощного перед ним. Подобно хирургу, проводящему сложнейшую операцию, истинный телепат обязан обладать беспримерной выдержкой и хладнокровием. Требуется невероятная стойкость при виде тех ужасов и грязи, которые, безусловно, повстречаются на пути скольжения в голове реципиента.
Механически перелистнув эпизод с убийством Гинзбурга в «КравЛаб», Малахов двинулся к иным мыслеобразам.
Как и предполагал Владимир Данилович, сознательная часть «я» Кравчука была поглощена розыском Ядра. Мощная телепатическая связь, возникшая между артефактом и его создателем, позволяла запеленговать определить примерное местонахождение объекта на Земле. Вот только работать точечно, собрав рассеянный пучок ментального зрения в тонкий сконцентрированный луч, Александру не удавалось — мешала природная импульсивность. Он хаотично менял углы обзора на планету, надеясь произвольным образом наткнуться на искомое.
Владимир Данилович нырнул на следующий пласт восприятия и покинул свое тело.
Он успел увидеть со стороны себя и братьев Кравчуков, после чего столь быстро набрал высоту, что огромный особняк превратился в едва различимую точку. Он несся к небу, удаляясь от усадьбы, а затем и вовсе от Земли. Поверхность планеты стремительно таяла под ногами. Даже для привыкшей ко многим фокусам психики Малахова это было большим потрясением.
Он вышел за пределы атмосферы, пронесся сквозь скопление орбитальных спутников и продолжал удаляться — до тех пор, пока не смог охватить взором весь земной шар. Сознание Малахова замерло столь же стремительно, как и вознеслось. Он очутился в открытом космосе, среди света звезд.
Владимир Данилович наблюдал тысячи астральных информационных магистралей, опоясывающих Землю. Вся планета мерцала невообразимым количеством оттенков аур.
Огромная, прекрасная Земля продолжала лениво вращаться. Вокруг царила непроницаемая тишина. Абсолютная аскеза, дарующая чистейшее умиротворение. Здесь, в открытом космосе, не было места ни суете, ни шуму, ни лишним мыслям.
Он парил в невесомости и чувствовал, как с каждой секундой усиливается желание остаться здесь навсегда.
Вдали от себя Малахов увидел дрейфующего Александра и подлетел к молодому человеку.
— Все в порядке, Саш?
— Не могу найти…
— Ядро?
— Себя.
— Ядро — не весь ты.
— Но оно — то, что мне нужно.
— Как знать… Не всегда то, что мы ищем, является тем, в чем мы на самом деле нуждаемся.
— Но больше у меня ничего нет.
— Ошибаешься. У тебя есть семья.
— У меня нет другой мечты. Все, что я делал, к чему стремился, — все было ради моей мечты.
— И ты сделал много хорошего. И сделаешь еще. Иногда мечта — это не конечная остановка, а причина следовать по маршруту. Причем маршрутов может быть много.
— Нет! Не нужно ничего «другого»! Я должен дойти до конца, должен достичь цели! Это все, что у меня есть!
— Послушай…
— Мне нужно Ядро! Нужно его постичь. Только тогда я успокоюсь! Только осуществив задуманное, я буду счастлив! А мне нужно счастье… Хочу быть счастливым! Тогда и мои близкие будут счастливы. Но я не могу найти! Не получается увидеть решение…
— Я бы мог помочь тебе.
— Так помоги!
— Я хотел. Но затем увидел, что ты сотворил в лаборатории.
— Это вышло случайно…
— И может повториться вновь. В следующий раз цена твоей ошибки окажется невообразима высока.
— Нет никаких ошибок! Не бывает выбора между правильным или неправильным. Есть только то, чему мы следуем. Я иду своим Путем. И он ведет меня к Ядру. Оно призывает — я слышу музыку.
— …
— Ну же, телепат! Помоги мне — и мы оба последуем по своему Пути.
— Прости, Александр. Нет. Я пришел вернуть тебя, и только.
— Ты не понимаешь самого важного.
— Чего же?
— Моя воля, старик. Моя воля крепче чьей-либо другой. Даже твоей.
— Что ты задумал?
— Подчинить тебя.
Малахов ощутил резкое неприятное вторжение. Сознание Кравчука не принимало никаких возражений, лишая Владимира Даниловича свободы действий. Против своей воли он усилил способности Кравчука, как проделывал подобное с его младшим братом.
Яркой золотой звездой вспыхнула на поверхности планеты точка — местонахождение Ядра.
— Спасибо.
Кравчук отбросил Малахова за ненадобностью. Так выбрасывают обертку от съеденного шоколадного батончика — небрежно и мимо урны.
Владимир Данилович ощутил стремительное падение. Поверхность родной планеты теперь приближалась к нему быстрее, чем ранее удалялась. Он ворвался в собственное тело на полном ходу, как машина с отказавшими тормозами.
Потребовалось немало усилий, чтобы вновь ощутить физическое присутствие. Благо головокружение и тошнота прекрасно способствовали «обретению себя».
Владимир Данилович понимал, что лежит на спине, перед глазами все плывет, а над ним склонился Сергей Кравчук.
— Дядь Вов…
Его голос доносился будто из параллельной вселенной.
— Дядя Вова…
— Я здесь, — просипел телепат. — Я здесь…
Серега помог ему сесть и застрекотал несвязные фразы, смысл которых пока еще ускользал от Малахова.
— Дай мне пару секунд, Сереж.
Он посмотрел по сторонам. Диван, на котором в ознобе бился Александр, пустовал. Жуткое шипение огненных всполохов также исчезло, уступив место тишине. Из распахнутых окон наконец-то потянуло прохладой.
— Где твой брат?
— Так а я вам о чем?! Он исчез! Вы сидели, дружно взявшись за руки, а потом что-то хлопнуло — и он просто исчез!
Малахов поморщился, пытаясь сфокусировать зрение, — Серега двоился у него в глазах. Получилось так себе.
— Что ты сказал, Сереж?
— Исчез! — гаркнул Кравчук. — Мой брат исчез! Вы меня слышите? Он просто испарился!
— Нет, перед этим…
Глаза Сергея непонимающе дернулись из стороны в сторону.
— Вы про хлопок? Что-то хлопнуло, когда он пропал.
Малахов слабо кивнул.
— Вакуум заполнился.
— Чего?
— Воздух заполнил освободившееся пространство. Твой брат телепортировался.
— Телепортировался?.. — Сергей приложил полотенце к лицу. — Он же не умел так делать… И куда он отправился?
— Я думаю…
Малахов не договорил. Тошнота стала невыносимой. Он резко отвернулся и облагородил дорогой ковер, устилавший пол гостиной.
Кравчук подхватил наставника, не давая тому завалиться на спину, отдал полотенце.
— Дядь Вов, ты вообще как?!
— Все нормально… — Малахов вытер губы. — Просто твой братец… довольно беспардонный молодой человек. Помоги подняться.
Сергей поднял Малахова на ноги. Владимир Данилович поправил съехавшие очки, сделал несколько глубоких вдохов. Перейдя в вертикальное положение, он почувствовал себя значительно лучше.
— Твой брат позаимствовал у меня часть энергии, чтобы переместиться к артефакту.
— Не слабо, надо сказать, позаимствовал.
— Да, не слабо… Мы должны спешить за ним.
— Но куда?!
— Я покажу.
Свободной от перчатки рукой Малахов ухватился за Сергея. Передача информации произошла мгновенно.
— Все понял?
Сергей решительно кивнул. Вместе они вышли на крыльцо дома. Владимир Данилович держался за локоть молодого человека, чтобы не завалиться, — голова продолжала кружиться.
— А теперь лети, Сережа. Лети…
Кравчук подхватил профессора под руки, и вместе они устремились в облака. Владимир Данилович уже начинал к такому привыкать.
Волжанский выстрелил. Он целил точно в лоб — лучший и надежнейший способ умерщвления телепатов. Проработав с экстрами не один десяток лет, Артур Валентинович знал, как важно сразу же поразить мозг. В противном случае всегда существовала возможность переброски сознания в тело другого, находящегося поблизости человека.
Грохот выстрела разнесся по округе. Девятимиллиметровая пуля, пущенная точно в лоб, не оставляла Герману ни малейшего шанса выжить. Однако спасение пришло буквально из ниоткуда.
В последний миг мощное гравитационное возмущение толкнуло руку с пистолетом. Пуля ушла сильно вправо, однако Пескова заметно передернуло в кресле.
— Ты выстрелил! — то ли удивленно, то ли возмущенно взвизгнул он.
Правда, Волжанскому уже не было дела до своего помощника. Всего в паре метров от Артура Валентиновича возникла человеческая фигура.
Сам факт материализации физического тела не особенно поразил воображение бывшего полковника ФСБ — за годы службы повидал всякого. Но вот личность телепортера не могла не повергнуть в шок.
Взлохмаченный и какой-то неадекватный, с осатанелым взглядом и фингалом под глазом, перед ними стоял Александр Кравчук.
— Тебя только не хватало! — раздраженно сказал Волжанский.
Кравчук внимательно посмотрел на Артура Валентиновича, перевел взгляд на пистолет в его руке. Хитрый Волжанский, к тому же отлично информированный о возможностях пирокинетика, тут же выбросил оружие и поднял пустые ладони.
Александр осмотрел каждого из мужчин, немного задержав взгляд на замотанном в черную сеть Артеме, кивнул на защитный саркофаг у ног Волжанского.
— Это — мое!
— Как скажешь, — кивнул Волжанский и ногой подтолкнул модуль к Александру.
Кравчук подхватил черный ящик, моментально потеряв всякий интерес к людям. Волжанский тихо выматерился сквозь зубы.
Александр прошел к центру котлована, поставил саркофаг на гравий и открыл крышку. Из недр контейнера выехал подаватель с Ядром. Кравчук отключил зажимы, поднял артефакт на уровень глаз и широко улыбнулся.
В голове замельтешили самые позитивные мысли. Александр чувствовал себя человеком, почти покорившим высочайшую вершину планеты. Еще совсем чуть-чуть — и он победно водрузит на ней свой флаг. Предвкушение великого полностью захлестнуло молодого человека.
— Ну вот и все, малыш… — прошептал он. — Мы почти закончили. Осталось немного.
Через руки метнул артефакту импульс психической энергии. Ядро отреагировало очередным видоизменением: Кравчук вновь держал в руках «ежа», испускавшего яркое золотое свечение.
Александр отпустил артефакт, и тот остался висеть в воздухе.
— Моя мечта… Я отдам тебе все.
Он поднес ладони, с которых сорвались едва различимые волны — началась передача энергии от человека к эзотерическому предмету.
Тело Александра извергало колоссальные силы, наполняя невидимые резервуары Ядра. Его разум переместился совсем в другое место. Кравчук очутился там, где всегда хорошо, уютно и безопасно — в воспоминаниях о детстве.
Лето. Зелень парка. Безликие люди, прогуливающиеся по аллеям: взгляни на их лица — и через мгновенье забудь. Он был в родном городке, у пруда, с которого началось длительное восхождение на гору-мечту. Тишина, покой. Возможность обдумать минувшие пятнадцать лет…
Наблюдавшие за ритуалом подпитки артефакта отметили резкое повышение температуры. Раскаленный вибрирующий воздух придавал окружающему оттенок сюрреализма — будто смотришь на мир через мокрое стекло.
— Началось объединение, — ехидным голосом констатировал Герман. — Сдается мне, Артурчик, ты опоздал. Жалость-то какая.
Глаза Волжанского полыхнули злобой.
— Черта с два!
Он подобрал пистолет, направился к Кравчуку. Александр сидел спиной к Волжанскому, и Артур собирался воспользоваться столь удачно подвернувшейся возможностью.
Прямо на ходу он трижды выстрелил, целясь Кравчуку в затылок и спину.
Артур всегда был хорошим стрелком и при иных обстоятельствах, без сомнений, изрешетил бы выключившегося из реальности бизнесмена. Но не сегодня.
Одна за другой пули врезались в невидимый купол психической энергии аж в нескольких метрах от цели. Волжанский прекрасно видел, как они повисели в воздухе и расплавленными каплями упали на горячий гравий.
Последовало едва уловимое искажение. Защитное поле Кравчука-Ядра проявило себя. Волжанский испытал мощный, обжигающий толчок невидимой стены. Он опрокинулся на спину, теряя «вальтер», но тут же подскочил и завертелся юлой, обнаружив, что рукав и правая штанина объяты огнем. Отчаянно матерясь, Артур скинул пиджак, хлопками ладони затушил брюки.
А потом он замер как вкопанный, обомлев от происходящего. Перед ним плавно опустилась оранжевая полусфера метров пяти в радиусе. Поразительной красоты купол накрыл Александра и артефакт, оградив их от любых напастей извне.
Волжанский наблюдал развернувшееся перед ним аномальное действо, крепко стиснув зубы и до боли сжав руки в кулаки. Он бурно переживал самые разные эмоции: от злости до детской обиды. Где-то там, за непроницаемой оранжевой стеной, еще различался силуэт Кравчука. Склонившись над артефактом, пирокинетик взаимодействовал с ним на доступном лишь ему уровне.
Артур проиграл. Его шанс на новую жизнь в обществе сильнейших мира сего таял с каждой секундой. Снова. Уже во второй раз судьба щелкает бывшего полковника по носу перед финишной чертой. Он облажался, как и два года назад с Артемом. И если в том случае ему удалось вымолить вторую попытку, сделав своим партнерам заманчивое предложение, то сейчас поезд уходил навсегда.
Он не смог. Не справился. Не успел. Он рискнул поставить все, без остатка — и проиграл. Ужас вперемешку с отчаянием подкатывал к горлу Волжанского, постепенно охватывая его целиком.
— Да, ты проиграл, Артурчик, — вторя его мыслям, заметил Герман.
Он подъехал к своему бывшему лидеру, остановившись чуть позади.
— И знаешь, что самое забавное? Ты настолько уверовал в победу, что не поленился сжечь мосты. Все до единого. — Песков говорил совершенно спокойным тоном, отчего его слова резали слух словно острым клинком. — Громов и Малахов теперь в курсе, что ты замышлял их убить. Знают они и о твоей причастности к происходящему. Вопрос времени, когда фээсбэшники придут за тобой. Покупатели артефакта, кем бы они ни были, не получат обещанный товар и поставят на тебе крест как на деловом партнере. Тебе предстоит скакать по необъятным просторам родины, скрываясь от силовиков. Конечно, ты мог бы получить защиту у нас, у отряда «Псион», но — упс! Ты жутко «предусмотрительно» спалил и этот мост тоже. Видишь ли, Давид Карадин как раз валяется в своем бунгало вусмерть пьяный. Я без труда перекинул ему воспоминания о том, как ты пытался меня пристрелить. Очнувшись, он передаст новое знание по цепочке. И каждый телепат узнает, какая же ты мразь, Артур. — Герман едва держал себя в руках. — Мы верили тебе. Мы за тобой пошли. А ты продал нас за какое-то мифическое могущество. Больше тебе не у кого искать поддержки. Ты остался совершенно один.
Волжанский выслушал все, не проронив ни слова. Его трясло от распиравшей обиды и чувства собственной беспомощности.
— Я ваше племя ненавижу, — прошипел Артур. — Вы — кучка уродов, неспособных жить среди людей. Мелкие грызуны, бегающие на задворках общества. — Он резко обернулся и в бешенстве заорал на Германа: — Думаешь, это я остался один?! О, нет! Ты ошибаешься! Ты жестоко ошибаешься! Это вы — ты и тебе подобные фрики — навсегда останетесь одни! Потому что вы жалкие! Моральные и физические аномалии! Ошибка природы! Все в вас вызывает только жалость и отвращение! ПОШЕЛ ТЫ!!!
Волжанский густо сплюнул под колеса инвалидного кресла. Стремительным, потерявшим былую вальяжность шагом он подлетел к Артему и схватился за сеть.
— Ну что, солдатик! Послужишь родине еще разок?!
Сильными рывками он потащил Лапшина к внедорожнику.
Быстро и непринужденно Сергей Кравчук скользил по небу, точно зная, куда необходимо прибыть. Он удерживал под руки Владимира Даниловича. Для своего роста Малахов весил достаточно много, однако Сергей рассчитывал, что за счет высокой скорости они доберутся до места быстрее, чем он устанет. Так и получилось.
С высоты они увидели котлован, заставленный старой строительной техникой, и оранжевый купол, раскинувшийся в самом его центре. Не требовалось быть гением дедукции, чтобы понять очевидное: подобный феномен — результат психокинетической активности Александра.
Чертыхнувшись, Сергей пошел на посадку…
Волжанский упорно волок сеть с Артемом к машине. Герман Песков еще кричал ему в спину что-то обличающее, но Артур уже ни на что не реагировал. У него оставался последний шанс получить хоть какой-то профит в развалившейся партии, и упускать его экс-полковник не собирался.
Необходимо добраться до места встречи с покупателем и предложить неуязвимого воина в обмен на билет из страны, в которой, совершенно очевидно, ему больше нет места. В конце концов, именно такая договоренность была на повестке дня пару лет назад.
Широкая тень накрыла Артура. Задрав голову, он увидел двух человек, плавно спускающихся прямо с неба. Разумеется, Волжанский узнал обоих. Личность младшего брата Александра Кравчука не была для него секретом — в отличие от вполне очевидной способности летать.
Серега мягко поставил Малахова на ноги, приземлился сам. Они оказались аккурат перед Волжанским, преградив тому путь.
Артур в очередной раз бросил сетку с Лапшиным и фыркнул, уткнув руки в бока.
— Да вы, блин, издеваетесь надо мной…
Малахов с интересом посмотрел на молодого человека в инвалидном кресле.
— Эрик?
Песков легонько склонил голову.
— Добрый день, господин профессор.
— Я к брату! — Серега побежал к оранжевому куполу.
Волжанский проследил за ним и кивнул через плечо.
— Ставлю сотку, что младший Кравчук — левитант из «прецедента Анжелики».
Владимир Данилович промолчал.
— Вот холера, — покачал головой Артур. — Я мог бы догадаться… У нас ведь никак не получалось проникнуть в его разум.
— Я никогда не считал тебя своим другом, — заговорил Малахов. — Но даже не предполагал, сколько в тебе лицемерия. Ты врал, глядя в глаза, мухлевал за спиной.
— Да мне плевать, Володь, — равнодушно покачал головой Волжанский. — Я даже рад, что сейчас могу говорить без обиняков. Так что знай: мне плевать на тебя, на него, — кивок в сторону Пескова, — на всех вас, уродов. Вы — просто разменная монета.
Владимир Данилович покачал головой.
— Ради чего?
Артур вскинул брови.
— Ради чего? Ты еще спрашиваешь?! Володя, мы с тобой знаем реальное положение дел. Нам известен второй, скрытый ото всех мир. И чем мы занимаемся? Убираем дерьмо за всяким отребьем… — Он пнул безответного Артема, который к тому моменту совсем потерял возможность шевелить конечностями. — С меня хватит! Я заслуживаю гораздо большего — и я свое заберу!
— Мне тебя не понять…
— Конечно, куда уж тебе! Ты же весь из себя — типа, простой мужичок! В своей вечной ветровочке — господи, как она меня бесит! — Волжанский хитро прищурился. — Только меня тебе не провести, Володя… Ты уже взял шефство над младшим Кравчуком, да? Ведь мы оба знаем, зачем он тебе понадобился на самом деле.
— Когда это случилось, Артур? Когда ты растерял свои принципы?
Волжанский запрокинул голову и рассмеялся — нарочито громко, натужно.
— Ты ждешь откровений?
— Чистосердечное признание смягчит наказание.
— Наказание? Какое еще наказание, старина?
— Ты будешь арестован, Артур, — ровным тоном произнес Владимир Данилович. — По делу о государственной измене. Из-за твоих действий погибли военнослужащие.
— Наемники! — поправил Волжанский. — Которые сами действовали вне закона. А факт измены двухгодичной давности доказать непросто.
— Куда проще, чем ты думаешь, — неожиданно заявил Герман Песков. — Если найдется толковый свидетель.
Молодой человек подъехал к Малахову и, развернувшись, встал рядом.
— Ты сейчас про себя? — ощетинился Волжанский. — А ты, собственно, кто такой? Мальчишка, обозленный на человечество. Организатор побега особо опасного преступника. Которого, кстати, я только что задержал! Вот, собираюсь доставить его бывшим коллегам из ФСБ. Черт, мне же еще и награда полагается, да?
На овальном лице Германа мелькнула холодная улыбка.
— Вообще-то, я говорил не о себе.
Артур настороженно прищурился, не подозревая, к чему клонит парень.
— Ты ведь читал книгу уважаемого Владимира Даниловича? — спросил Песков. — Тогда должен помнить описания случаев, когда один телепат усиливал способности другого. Гиперсенсорная аугментация — кажется, так называется данное явление.
Артур смекнул, к чему клонит Герман, и принялся живо выискивать утраченный пистолет.
— Я никогда не мог залезть в твою голову — даже в моменты сна. Но что будет, если профессор Малахов соблаговолит повысить мой скилл?
Не сводя глаз с Артура, Песков поднял ладонь. Владимир Данилович без раздумий ухватился за нее, проникая в распахнутое сознание сомнуса и многократно усиливая его экстрасенсорные способности.
Сквозь купол Сергей едва различал силуэт брата. Оранжевые и светло-красные кляксы перетекали по поверхности полусферы, словно черные пятна по маске Роршаха.
Поборов страх, Сергей коснулся аномалии ладонью. Поверхность оказалась твердой и теплой. Кисть утонула в едва различимом излучении. Серега решил всенепременно прорваться к брату и посильнее ударил кулаком по силовому полю, испытывая на прочность.
Вопреки ожиданиям он вовсе не отбил конечность. Кулак отпружинил, словно от плотного, но податливого боксерского мешка. Серега отступил на несколько шагов, разбежался и прыгнул на купол, выставив плечо. Тело погрузилось в желеобразную массу.
Поверхность щита слегка вжалась, поглощая энергию, а затем распрямилась с той же силой. Сергея отбросило на пару метров. Он не пытался устоять на ногах и взмыл в небо.
Кравчук поднимался все выше, удаляясь от купола. Достигнув высоты птичьего полета, метнулся вниз, выставив кулаки. Сергей рассчитывал на скорости пробить оболочку, как яичную скорлупу.
Воздух свистел в ушах. Скорость он набрал приличную.
Левитант врезался в купол, прорываясь к центру. Таинственная материя мягко и податливо приняла вторгшееся тело. Сергей продолжал погружаться вглубь, чувствуя, как падает скорость, а сам он вязнет в субстанции. Возможно, ему удалось продавить стену метра на полтора, но после движение вперед прекратилось совсем. Еще мгновение — и левитанта снова отбросило назад. Серега несколько раз перевернулся через голову, прежде чем удалось стабилизироваться.
Паря над силовым щитом, Кравчук с отчаянием понимал: ему не пробиться. При всей кажущейся мягкости поверхность купола оказалась неприступной.
Но что, если использовать силу не физическую, а ментальную?
Приземлившись, Сергей вытянул правую руку. Он надеялся, что в памяти сохранились воспоминания о телекинетическом воздействии на предметы. Смутно представляя, какого результата хочет добиться, Сергей принялся излучать психическую энергию через ладонь.
Не без гордости и радости ощутил: получается! Внутренняя сила бурным потоком неслась к оранжевому куполу, стремясь пробить брешь. Вот только визуально ничего не происходило. Купол продолжал жить своей жизнью, попросту оставляя без внимания попытки проникновения.
Волжанский наконец нашел «вальтер» — вон он, валяется, покрытый пылью, метрах в пяти.
Артур совершил рывок. Он понимал, что единственный выход из сложившейся ситуации — убить Германа. Из простой предосторожности подобная перспектива трансформировалась в первоочередную необходимость.
Герман же, в свою очередь, испытывал небывалый прилив сил. Казалось, в сердце ввели адреналин. Когда Волжанский схватил оружие и стал разворачиваться, выцеливая жертву, Песков уже готовился нанести разящий ментальный удар.
Он тихонько произнес лишь одно слово:
— Спи.
И в ту же секунду Артур лишился сознания. Бесчувственное тело, ведомое силой инерции, повалилось на гравий и замерло в неудобной позе.
Малахов отпустил руку Германа, подбежал к Артему. Склонившись, Владимир Данилович попытался освободить его от пут.
— Да что за чертовщина…
Он дергал нити, не понимая, как устроен сцепляющий механизм.
— Так называемая смарт-сеть, — пояснил Песков. — Сенсорные датчики на магнитных захватах.
Он подъехал к телу Волжанского и достал из кармана его брюк миниатюрное устройство, напоминавшее пульт управления кондиционером.
— Держите. Красная кнопка деактивирует магниты. Только поднесите ближе.
Он бросил пульт Малахову. После нажатия нужной кнопки кинетическая смарт-сеть потеряла силу, превращаясь в обычное сплетение волокон. Артем сел, расправил плечи и, сделав глубокий вдох, брезгливо отбросил путы. Потом повернулся к Владимиру Даниловичу. Телепат сидел на корточках, по-доброму улыбаясь.
— Все закончилось, — сказал он.
— Еще нет, — отрезал Артем.
Поднявшись, молодой человек подобрал «вальтер», навис над телом Волжанского. Его заклятый враг оказался абсолютно беззащитен. Глаза прикрыты, грудь мерно вздымается. Идеальная возможность для расправы.
Владимир Данилович медленно поднялся с корточек.
— Тёмка, ты чего задумал?
— Сам как думаешь, дядь Вов? — глухо отозвался Лапшин.
— Да, дядь Вов, ты еще не понял? — поддакнул Герман, на всякий случай откатываясь подальше от Волжанского.
Лапшин посмотрел на него хмуро.
— Ты ему помогал.
Герман медленно поднял ладони.
— Спокойно, сорвиголова. Артур меня тоже знатно поюзал и грохнуть хотел. Ты все своими глазами видел!
Малахов встал за плечом бывшего ученика.
— Отдай пистолет.
— Он — предатель, — сказал Лапшин. — Заслуживает пули.
Артем поднял оружие, целясь спящему человеку в голову. Ситуация обострилась.
— Он заслуживает наказания, — поспешил заметить Малахов. — И мы добьемся своего без убийства.
— Да? Каким образом? Прочитаешь его мысли? Извини, дядя Вова, но вряд ли суд присяжных воспримет твои показания всерьез.
— Он во всем сознается сам.
Артем хмыкнул.
— Ты себя-то слышишь?! Это же Артур — он найдет способ вывернуться.
— Нет, не найдет, — твердо сказал Герман Песков. — Я запрограммирую его тем же макаром, что и твоих конвоиров. В нужный момент Артурчик запоет соловьем.
— Он сознается во всех преступлениях, — подхватил Владимир Данилович. — Поведает о том, что на самом деле случилось в Сирии. Я добьюсь, чтобы с тебя сняли обвинения. Ты наконец-то сможешь вздохнуть спокойно. Два года в бегах — это слишком много, Артем. Даже для тебя.
— У вас не получится, — покачал головой Лапшин. — На Объекте-17 легенды ходили о его невосприимчивости к телепатии.
— Дым и зеркала, — философски заметил Малахов.
Он наклонился к спящему Волжанскому, порылся в карманах, достал его любимую зажигалку — «LOKI WAS RIGHT» — и нехитрым движением разобрал на две части. В одной из них оказался запрятан чип в форме шестиконечной звезды.
— Псионический скремблер, — пояснил Владимир Данилович. — Генерирует нейрокупол вокруг носителя, трансформируя мыслепоток. «Белый шум» для телепатов. Разработан на Объекте по идее самого Волжанского. Он пытался максимально защититься от тех, с кем имел дело.
Малахов отбросил приборчик.
— Теперь Артур в вашем распоряжении, Эрик.
— Мое настоящее имя — Герман.
— Очень приятно.
Поднявшись, Малахов стал лицом к Лапшину.
— Мы победили, Артем. Ты победил. Больше нет нужды в насилии. — Он протянул ладонь. — Отдай мне пистолет.
Губы Артема сжались в тонкую полоску. «Вальтер» задрожал.
— Тридцать один человек, дядя Вова, — тихо проговорил парень. — Они не были моими друзьями. Но я в ответе за каждого. Я не вернул их домой.
Глубокая морщина пролегла меж бровей Лапшина. Рука с пистолетом тряслась.
— Ты воин, Артем. Не убийца.
Лапшин колебался. Путь оказался долгим. Побег от «зеленых беретов»… На базу нельзя… Скитания по Ближнему Востоку, возвращение в Москву, пленение в недрах правительственной организации, побег… И всё ради возможности найти и покарать виновных в гибели товарищей. Ответный ход офицера. Поступок чести. Честь…
— Твою мать, — прошипел Артем, опуская голову. — Не могу я в безоружного…
Пистолет упал в руку Владимиру Даниловичу. Телепат сноровисто выщелкнул магазин, патрон из патронника, сделал контрольный спуск и выбросил «вальтер». Герман выдохнул с заметным облегчением.
— Ну так что? Какой у нас теперь план? — спросил Артем, глядя себе под ноги.
Владимир Данилович собрался ответить, но осекся на полуслове. Что-то переменилось.
Частички насыпи, легкая строительная утварь, драная пыльная роба — небольшие предметы вдруг взлетели по всему котловану и замерли в метре над землей. Наступила непроницаемая тишина. Казалось, звук не мог просочиться из-за пределов котлована. Изменения гравитационных сил позволяли легковесным предметам беспрепятственно парить над землей. Одному лишь богу известно, какие еще законы физики были попраны в тот момент.
Владимир Данилович посмотрел вверх. Он угадал причину аномалий.
Все переменилось в одночасье. Сергей не знал, психические его силы сотворили такое или же случившееся стало результатом неких внутренних процессов в самом щите, — вот только в нем образовался проход, похожий на арку.
Недолго думая, Сергей размытым силуэтом влетел под купол.
Оказавшись внутри, Кравчук первым делом ощутил сильный жар. Лето вернулось и решило удивить всех «сороковником в тени». Земля под ногами оказалась выжженной точно так же, как возле особняка.
Александр в тот момент парил под сводом купола, окруженный золотым сиянием. Ядра или того, во что оно трансформировалось, Серега не увидел.
Он взлетел к брату и, взглянув на него, был поражен. Бесстрастное лицо, невыразительный взгляд, руки-плети, безвольно висящие вдоль тела.
— Саня… — Сергей коснулся его плеча. — Сашок!
Ярчайшая вспышка — и вот он уже в совершенно ином месте.
Цветущие деревья, некошеная трава, скамейки вдоль ухоженных аллей… И пруд. Тот самый, где Сашка впервые продемонстрировал свой дар. Конечно, Сергей сразу узнал городской парк Серпухова в разгар лета.
Брат стоял возле чугунной ограды, опоясывающей водоем. Он был одет в серые льняные брюки и свободную белоснежную рубашку.
— Ты все-таки пробился, — улыбнулся Александр расслабленной, умиротворенной улыбкой. — Упертый котяра.
— Саня… — Сергей подошел к брату. Уж он и не помнил, когда в последний раз тот был таким спокойным и, кажется, довольным текущим положением дел. — Где мы?
Александр удивленно вскинул брови, как бы говоря: «А ты сам не видишь?».
— Дома.
— Оно-то понятно… — Сергей посмотрел по сторонам, на матерей, размеренно гуляющих по аллеям с детскими колясками. — Это взаправду или иллюзия?
— Что есть правда и что — иллюзия? Главное, мы здесь и сейчас.
Он отвернулся, облокотившись на ограду пруда. Сергей встал рядом. Он определенно чувствовал запах воды.
— Здесь-то все и началось, — произнес Александр. — На этом пруду родилась моя мечта.
— Надо вернуться, бро! Там такое творится, знаешь ли…
— Помнишь, ты говорил о высшей цели? О причине того, почему мы с тобой родились такими. Кажется, я понял. Ты говорил о необходимости быть честным с собой, следовать себе, своей сути. А я добавлю: прыжок веры. Нужно быть готовым нырнуть в неизвестность ради высшей цели. Я чувствую, что готов.
Сергей переменился в лице.
— Что ты задумал? — спросил он, схватив брата за рукав.
— Дойти до конца. Я заблуждался насчет Ядра, братка. Все мы заблуждались. Это не просто вселенская батарейка, а нечто невообразимо большее. Но чтобы постичь его до конца, я должен пойти следом.
— Ты чего несешь?! Послушай, бро! Я ни черта не понимаю в том, что происходит, но у тебя с головой непорядок. Как же мама? Подумай о ней! А Юля?! У вас только-только что-то наметилось! А я? Что мне без тебя делать? А? Отец ушел — и ты хочешь? А?! Я тебя спрашиваю!
Александр улыбнулся. Устало и печально.
— Я совершил ужасные вещи… И речь не о Сухом или его прихвостнях. Все куда циничнее и страшнее. Я не вижу пути назад. Только вперед.
Сергей ударил с левой. Голова брата дернулась в сторону, он отшатнулся, хватаясь за ограду.
— Да что с тобой такое, гребаный ты псих?! — закричал на него Серега. — Мессия, да?! В мученика играешь?! Ты нужен нам! Ты мне нужен! Семья — вот что важнее всего! Важнее мечты и всего остального…
— Я не знаю, что случится дальше, куда я уйду… Но все не зря, мелкий. Все не зря.
Серега ударил с правой — куда сильнее, чем в первый раз.
— Нет! Не говори так!
Толкнул пирокинетика в грудь.
— Нет!
Александр приблизился к брату, положил руку ему на плечо.
— Позаботься о маме.
Серега переместился обратно, в котлован — резко, без предупреждения. Они с братом по-прежнему висели над землей. Свод купола пропал. Давление нарастало.
Звуки оборвались, словно они оказался в вакууме. Тяжелая, гнетущая тишина. К тому же левитант лучше других чувствовал искривление гравитационных полей.
Что-то началось. Сергей не понимал что, но было очевидно: процесс игнорировал законы физики. Он потянулся к брату, и в тот момент тело Александра выбросило из себя импульс света. Мощный золотистый луч выстрелил из груди и прошил сероватое облако, исчезая за пределами атмосферы.
Сильные волновые колебания отбросили Сергея назад. Он перевернулся в воздухе и замер, с ужасом наблюдая, как из точки, в которой только что пребывал брат, теперь изливался поток чистейшей энергии. А силуэт Александра таял, словно снежок в аду.
Братья Кравчуки зависли на высоте пятиэтажного дома. Оранжевый купол исчез. Ситуация явно достигла апогея, а за этим обычно следует разрядка. Так и случилось.
Тело Александра извергло широкий луч света, устремленный в небо. Явление оказалось столь ярким, что наблюдателям пришлось прикрыть лицо руками.
Песков выругался.
Парившие предметы сместились к центру происходящего. Малахов ощущал гравитационные возмущения, а затем увидел и пространственные искажения. То тут, то там мелькали размытые образы.
Владимир Данилович еще различал фигуру Сергея, пытавшегося подлететь к лучу, но вот брата уже не было видно.
Поднялся сильный ветер, норовивший сбить с ног. Только потом Малахов осознал: то были вовсе не воздушные порывы, а пучки гравитационной энергии, беснующиеся по всей площади котлована.
Черенки лопат, куски ржавого металла, ветошь и мусор — все скакало, концентрируясь вокруг светового пятна, еще недавно бывшего Александром Кравчуком.
— Это что за хрень?! — стараясь перекричать поднявшийся гвалт, спросил Герман.
— Кравчук пошел до конца! — догадался Малахов. — Он хочет узнать, что будет, если насытить артефакт!
— Большой и толстый песец — вот что!
Владимир Данилович не мог не согласиться с телепатом.
Сергей не знал, что предпринять. Мерцающий луч продолжал рубить облака, постепенно сужаясь вверху, но расширяясь книзу. Ища поддержки, парень растерянно смотрел вниз.
Он прекрасно видел Малахова, неуязвимого спецназовца и парня в инвалидном кресле. Они замерли, задрав головы.
А где же Сашок?..
Сергей обратился к свету. Саньки больше не было. На его месте остался лишь пухнущий золотисто-белый шар.
— Дядя Вова… — прошептал Кравчук, надеясь, что между ним и профессором сохранилась хоть какая-то телепатическая связь. — Я не знаю, что мне делать… Я не знаю, дядь Вов…
Светящийся шар с оглушительным грохотом разорвался.
Первым досталось, конечно же, Сергею.
Владимир Данилович видел, как его подопечного отбросило в сторону, словно тростинку порывом ветра. Оглушенный раскатом грома, левитант рухнул на крышу административного модуля.
По округе прошла волна излучений. Малахов и все, кто находился поблизости от эпицентра взрыва, прочувствовали, как это проникает в них, омывая кости, сосуды, мельчайшие частицы тела.
Следом пришла волна ударная.
Гравитационные аномалии, предшествовавшие взрыву, задержали ее. Несколько секунд Владимир Данилович мог спокойно наблюдать за происходящими процессами. Но после было уже не до научного интереса.
Сильнейший толчок в грудь вышиб из Малахова дух, оторвав от земли. Он не мог в точности сказать, какое расстояние преодолел, барахтаясь в невесомости, прежде чем впечатался в песчаную насыпь котлована, сильно ударившись затылком. Густая пыль заволакивала всё вокруг. Очки слетели.
Владимир Данилович выбрался из углубления в песке, пробитое его собственным телом, упал на четвереньки и закашлялся. В ушах звенело.
Собравшись с силами, он поднялся на ноги. Это далось с великим трудом. Голова кружилась, тошнота подкатывала к горлу. Наверняка сотрясение.
Обстановка вокруг напоминала конец света. Беспорядочно клубившаяся пыль, гробовая тишина… Даже солнца на небе не разглядеть. И где все остальные? Что с Сергеем? Куда отнесло тело Волжанского? Цел ли Песков?
Тяжело переставляя ноги, Владимир Данилович побрел к эпицентру взрыва.
Серега пришел в себя мгновенно, рывком. Распахнул глаза, резко сел. От поспешных телодвижений голова поплыла. Он оперся на руки, едва не завалившись набок. Ладони ощутили холод металла. Кравчук сидел на стальном листе, но как высоко он находился, сказать было трудно — густая пыль застилала все вокруг.
— Саня…
Тело Сергея легко оторвалось от жесткой поверхности. Он летел крайне медленно и наугад, щурясь от забивавшей глаза пыли. Видимость оказалась практически нулевой.
Сергей несколько раз окликнул брата, но ответа не последовало. Где-то внутри еще теплилась надежда…
Наверняка взрыв разрушил какое-то из сооружений внутри котлована, тело Сашки вполне могло оказаться под обломками!
Сергей полетел выше. Он не знал, какое расстояние преодолел, прежде чем вырвался из серого облака под лучи солнца. Кравчук глубоко вздохнул, впитывая чистый воздух.
Он возвысился над пылевым пятном, вяло оседавшим на котлован, сместился чуть в сторону. Отсюда серый гриб напоминал последствия ядерного взрыва.
Не задумываясь, в порыве Кравчук развел руки в стороны, затем свел, захватывая шапку «гриба» ментальным щупальцами. Легкое, инертное скопление пыли послушно сжалось до формы конуса. Сергей махнул руками вверх и в сторону, извлекая конус из полости котлована.
Серая масса поднялась, сместилась вправо. Кравчук ослабил ментальную хватку. Пыль начала оседать метрах в пятидесяти от границ котлована.
Левитант нырнул вниз.
Теперь Серега мог оценить разрушения, которые повлек за собой разрыв энергетического шара. Они не были критичными, но тем не менее бросались в глаза.
Строительная техника и административный модуль лишились стекол на окнах. Осколки блестящей на солнце россыпью валялись то тут, то там. Массивные листы стальных перекрытий в беспорядке разметало по всему котловану.
Сергей видел людей, в прострации бродивших подобно потерявшимся детям, но брата в их числе не оказалось.
Владимир Данилович вновь ощутил возмущение гравитационного поля. Только на этот раз психокинетическое воздействие представлялось ему куда более деликатным. Можно сказать, выборочным.
Непроницаемая серая масса пришла в движение. Будто некто невообразимо великий склонился над котлованом и сделал глубокий вдох, втягивая могучими легкими мутный осадок. Небо забирало последствия псионического разрыва.
Облако пыли поплыло в сторону горизонта. Высоко в небе Владимир Данилович различал человеческую фигуру. Прищурившись, он без труда узнал в ней Сергея. Сердце наполнилось странной и неуместной гордостью. Ведь он понимал, что прямо сейчас Сергей совершает то, на что, по его собственному разумению, был неспособен: единовременное использование левитационных и кинетических сил.
Являлось ли это следствием психологического стресса или же воздействием странного излучения, предварившего ударную волну, — только предстояло разобраться, а пока парень расширял границы возможностей.
За спиной раздался шорох. Владимир Данилович обернулся. Артем с Германом. Оба в пыли. Лапшин держал на плече покорное тело Волжанского. Правое колесо инвалидного кресла Эрика заметно повредилось при ударе.
Артем слегка наклонился, бесцеремонно сбросил ношу на землю. Артур и не думал просыпаться.
— Ну чего, все? — спросил Артем.
Малахов не ответил. Он наблюдал, как левитант неуверенно кружит над стройплощадкой. Сергей напоминал бабочку, неспособную решить, на какой цветок есть. Было очевидно: молодой человек отчаянно ищет что-то среди кучи пустых баков и в нагромождении стальных каркасов. Ищет — и не может найти.
— Видимо, да, — ответил Песков. — Владимир Данилович, а где старший Кравчук? Слияние произошло?
Малахов не отвечал. Понуро опустив плечи, он повернулся к остальным. Поднял глаза на Лапшина.
— Прости, Артем, — сказал Владимир Данилович. — Ты нуждался во мне. А я… — Тяжелый вздох. — Теперь во мне нуждается он. — Кивок в сторону растерянного Сергея. — Я обещаю не повторить ошибки. Я буду рядом.
— Понятно, — кивнул Лапшин. Он стер со лба густой слой пыли. — Все нормально. Ты только об этом говнюке позаботься. — Пнул Волжанского. — Да чтоб за мной никто не погнался.
— Ты уходишь? — удивился Владимир Данилович. — Больше нет необходимости скитаться. Минут через двадцать сюда прибудет Громов с группой захвата. Я все ему объясню. Возможно, тебя наградят и вернут на службу.
Артем хмыкнул. Поднял глаза, по-особенному блеснувшие на сером, запыленном лице, и посмотрел на левитанта. В тот миг он понял, что место в сердце наставника — единственного из всей когорты руководителей, кому он по-настоящему доверял, — занято другим человеком.
— Не, на фиг. Задолбали шпионские страсти. Я сам по себе. — Он поиграл ключами, найденными у Волжанского. — Я заберу тачку Артура.
Владимир Данилович не возражал.
— Ты едешь? — спросил Артем у Германа.
Песков покачал головой.
— Остаюсь. Надо проследить, чтобы Артурчик заговорил.
— Ясно. Бывайте.
Лапшин направился к грузовому контейнеру, за которым прятался внедорожник Волжанского. Благодаря такому укрытию он практически не пострадал при взрыве.
— Последите за Артуром, — сказал Владимир Данилович Пескову. — Я отойду.
Сергей Кравчук стоял посреди окружности, аккуратно выжженной силовым куполом. Он был опустошен. Глаза устремлены в одну точку. От накатившего бессилья левитант не мог шевельнуться.
Брат ушел. Оставил его, как когда-то отец. Мир стал похож на котлован — пустой, бесполезный кусок земли. Одиночество порождало беспомощность.
Подошел Владимир Данилович. Он положил ладонь парню на плечо.
Сергей никак не отреагировал.
— Не могу найти брата,— проговорил он.
— Я тоже его не ощущаю…
Кравчук покачал головой.
— Он ведь не погиб, дядь Вов? Не погиб же!
Владимир Данилович крепче стиснул плечо парня.
— Я могу заблокировать твою боль.
Сергей поднял глаза к небу — такому чистому для хмурого сентября. Он искал ответа. Небо отвечало тишиной.
— Не надо.
Кравчук оторвался от земли, выскальзывая из объятий Малахова. Он плавно удалялся от злосчастного места, пока не стал едва различимой точкой.
Мимо Малахова прошуршал внедорожник.
Владимир Данилович обернулся. Сквозь запыленные окна разглядел Артема. Проследил, как автомобиль выехал из котлована.
Волжанский валялся там же, где его бросил Лапшин. Возле него в неисправном кресле сидел Герман. Дымил вейпом.
Все закончилось.
Вроде как победой…
