Глава 2
Взаимодействие.
Свершение.
Благоприятна стойкость.
Брать жену — к счастью.
«Книга Перемен»,
тридцать первая гексаграмма «Сянь»
Эдуард Евгеньевич Громов, затаив дыхание, сидел в кабинете шефа, генерал-лейтенанта Горелика. Он внимательно следил за выражением лица Михаила Викторовича, пока тот перелистывал рапорт о происшествии в доме Сухоставского. Физиономия начальника Второй службы оставалась бесстрастной. Наконец он перевернул последний лист, снял очки и устало помассировал лицо.
— Значит, психокинетик, «воспламеняющий взглядом»? — уточнил Горелик.
— Так сказал Данилыч.
— И кто он такой?
— Неизвестно. Мы его морды лица не рассмотрели.
— Камеры наблюдения?
— Сгорели. Субчик излучает электромагнитные волны. В радиусе километра всю электронику пожгло. Записи погорели вместе с серваками.
— Как удобно…
— Мы надеялись, кто-нибудь заснял его на мобильник, но телефоны жильцов поселка тоже все накрылись.
— Понятно… Какие шаги предприняты?
— Ребята сейчас проверяют конфликты Сухого, его последние проекты. Что-то да всплывет.
Горелик иронично ухмыльнулся.
— Его грохнул парнишка, обладающий пирокинезом. Что за проекты он вел? Создание суперсолдата?
— Психокинетика могли нанять конкуренты Сухого.
— Наемный убийца-супермен? Эдуард Евгеньич, сплюнул бы… Еще, не дай бог, журналюги такую идею подцепят. Кстати, с ними поработали?
— Короткое замыкание, повлекшее взрыв баллонов с газом в подвале.
— Он там на «Северном потоке» сидел, что ли?! — фыркнул Горелик.
— Вполне себе рабочая версия, — развел руками Громов. — Еще будут разговоры о заказухе, но они со временем пропадут из новостей.
Горелик откинулся в кресле, покачал головой.
— У тебя нет ощущения, что мы находимся в каком-то фантастическом романе, где в следующей главе полезут мутанты из параллельного мира?
Громов скупо улыбнулся.
— Вот галиматьи с попаданцами не будет точно.
— Летающий парень месяц назад, теперь это… Почему они вдруг объявились в одно и то же время?
— У Данилыча есть своеобразная теория, но тебе она вряд ли понравится.
— Много эзотерической чуши?
— Много эзотерической чуши, — кивнул Эдуард Евгеньевич.
Михаил Викторович глубокомысленно вздохнул, как бы прикидывая, готов ли он слушать про эзотерическую чушь. Решил, что нет, не готов.
— А где, ты сказал, сейчас Володя?
— Он захотел поработать в одиночку.
— Чего вдруг?
— Я думаю, наше дело становится для него личным. Все больше психокинетиков выходит на сцену, понимаешь…
Горелик нахмурился.
— Это не станет проблемой?
— Мы говорим о Данилыче. Он самый хладнокровный воин из всех, кого мне доводилось встречать. Холодильник растает рядом с Вовкой.
— Будем надеяться… Ладно, ты извини, ко мне люди сейчас придут. Держи в курсе. Если твои нароют что-то — сразу сообщай.
Эдуард Евгеньевич покинул кабинет начальника. Решив размять ноги, он направился к выходу через лестничный пролет.
Проходя мимо лифта, Громов на мгновение встретился взглядом с выходившей из кабины Оксаной Ледневой. Одетая в светло-голубой брючный костюм девушка на высоких каблуках, компенсировавших невыдающийся рост, легко проплыла мимо генерала. На какую-то секунду в ее лице промелькнула искорка узнавания.
Громов и Леднева никогда не были знакомы лично. Эдуард Евгеньевич имел представление о главе Специальной комиссии по расследованию «прецедента Анжелики» только по рассказам коллег и из выпусков новостей. Тем не менее, видимо, и она так же заочно знала генерала Громова.
Остановившись возле выхода на лестницу, Эдуард Евгеньевич обернулся и успел увидеть, как Леднева свернула в приемную генерала Горелика. Задержавшись на секунду и прикинув что-то в уме, Громов толкнул дверь выхода.
Спустившись на два этажа, он зашел в свой кабинет и быстро поднял трубку разрывающегося телефона.
— Слушаю. Громов.
— Эдуард Евгеньевич, приветствую. Шадрин беспокоит.
— Здравствуй, Никит.
— Эдуард Евгеньевич, подскажите, вам знакомо имя Максим Сущенко?
— Да, знакомо.
— Это же благодаря его наводке год назад удалось взять нашего бывшего сотрудника?
— Так точно, а почему ты спрашиваешь?
— Дело в том, что он по сводке прошел. Три дня назад Сущенко был найден мертвым у себя в автосервисе. Обстоятельства выясняются. Но уже есть фотография подозреваемого. Так вот, человек со снимка уж больно похож на того самого спецназовца… Такое может быть?
— Пришли снимок мне, — резко ответил Громов. — Срочно!
— Я понял, Эдуард Евгеньевич. Отправляю человека.
— Давай. Я у себя.
Громов положил трубку и нервно потер ладони, ощутив всплеск адреналина.
Убийство Сущенко вполне укладывалось в план мести Лапшина. В конце концов, именно Макс в свое время донес на Артема. Досадная мысль, что Громов даже не вспомнил о стукаче, из-за которого Лапшина удалось взять без шума и пыли, кольнула его совесть. Серьезный, очень серьезный просчет!
Через двадцать минут к Громову прибыл сотрудник Шадрина. Снимок, сделанный камерой наблюдения напротив автосервиса Сущенко, не отличался высоким качеством, тем не менее в человеке, вылезающем из окна, Громов таки узнал бывшего подопечного.
Десять минут спустя в кабинете замначальника Службы собралась когорта руководителей ключевых подразделений. Работа закипела с новой силой.
Александр Кравчук звонко опустил трубку телефона на рычаг, обозначив завершение десятиминутного разговора. Выглядел он несколько удрученным.
— Вопрос решен, — задумчиво произнес молодой человек.
Сидевший в кресле напротив Сергей пытался понять реакцию брата.
— Это ведь хорошо, да?
— Хорошо-то оно хорошо… Только решено не мной.
— А кем?
— В том-то и вопрос…
Братья находились в офисе «КравТех». Выспавшиеся и посвежевшие, они были готовы к решению свалившихся на них житейских задач.
Александр был одет в бордовую рубашку и черный костюм. Сергей — в джинсы, серый пиджак и голубую рубаху навыпуск.
— То есть ты утверждаешь, что какой-то левый чувак просто взял и отмазал меня у следователя?
— Не совсем отмазал. Тебе предстоит встретиться со следаком, подписать какие-то бумажки… Но в целом — да, ты не проходишь как подозреваемый. И как свидетель тоже.
Серега присвистнул.
— По ходу, у меня тайный покровитель.
— А в мышеловке сыр всегда бесплатный, — огрызнулся Александр. — Я сам потолкую со следаком и выясню, кто это такой сердобольный на него вышел.
— Ну а я тем временем могу ходить по улицам, не опасаясь, что меня скрутят опера?
Александр криво ухмыльнулся.
— Ты рожу-то свою видел? Вылитый уголовник в бегах. Я б тебя у каждого столба тормозил.
— Ой, чья б корова мычала! Ты не думаешь, что со дня на день «копчики» к тебе самому наведаются?
— С какого перепугу?
— С такого, что в поселке Сухоставского наверняка плюнуть некуда — попадешь в камеру наблюдения. А значит, они и рожу твою срисовали, и номер тачки.
Александр опустился в кресло и принялся задумчиво мять кистевой эспандер.
— Номера я заклеил. Насчет рожи — есть маза, что вся видеобаза в поселке погорела. Короче, нет моей рожи у полицаев.
— А дядька, с которым ты схлестнулся?! Уж он наверняка тебя разглядел.
— Во-первых, было темно. А во-вторых, даже если разглядел — что дальше? Он же не знает, кто я такой.
Серега фыркнул.
— Чувак, твою физиономию уже почти месяц по всем каналам крутят.
— Ага, в научных репортажах. Кто сейчас следит за прогрессом?! Шансы, что дедок наткнется на видосы обо мне — меньше, чем комариный…
Александра прервал гудок селекторной связи.
— Да, Викуль,— сказал Кравчук, нажав кнопку интеркома.
— Александр Николаевич, к вам посетитель.
— Я же сказал, чтобы…
— Он нетипичный.
— В смысле?
— Он просит передать, что принес вещь, которую вы намедни обронили во время совместной пробежки.
Внутри у Александра все обмерло. Он напряженно посмотрел на брата.
— Что еще? — спросил тот.
— Запускай, — скомандовал Александр и отпустил кнопку. — Это он.
— Кто?
— Дядька, с которым я схлестнулся. Приперся прямо сюда.
Сергей подобрался в кресле. Дверь в кабинет открылась, и плавной бесшумной походкой в помещение вошел Владимир Данилович.
Александр поднялся над столом, исподлобья изучая незваного гостя. Простецкие брюки и бежевая ветровка, похожая на ту, которую во время спарринга подпалил Кравчук, немного сбивали с толку. Ясные светлые глаза бегло изучали обстановку.
Серега развернулся в кресле, столь же внимательно рассматривая Малахова.
Владимир Данилович остановился возле стола и поздоровался:
— Добрый день, молодые люди.
Александр промолчал.
— Драсьте, — кивнул Серега.
Из кармана ветровки Малахов достал черную маску.
— Это ваше, — сказал он Александру и положил вещь на стол.
По широким скулам старшего брата прокатились желваки.
— Позвольте представиться, — как ни в чем не бывало продолжил профессор. — Меня зовут Владимир Малахов. Я ученый, занимаюсь исследованиями в области экстрасенсорики.
Сергей быстро перевел взгляд на брата. Тот оставался неподвижен. Малахов мимолетно улыбнулся.
— И я знаю, что вы пирокинетик.
Александр выпрямился в полный рост.
— А вот сейчас, уважаемый ученый, я попрошу тебя помолчать.
Он выдвинул нижний ящик стола, достал миниатюрный пеленгатор радиопередающей аппаратуры. По форме устройство напоминало ручную радиостанцию.
Малахов спокойно покачал головой.
— Уверяю вас, прослушки на мне нет…
— Да мне плевать, в чем ты там нас уверяешь, — бесцеремонно прервал его Александр.
Он обошел стол, приблизившись к Малахову. Серега поднялся из кресла, готовый «включиться» при малейшей опасности.
— Руки разведи.
Малахов подчинился повелительному тону хозяина кабинета. Александр кивнул на замшевые перчатки.
— Замерз?
Малахов промолчал. Кравчук принялся водить детектором вокруг тела профессора. Прибор ничего не выявил.
— Теперь мы можем поговорить? — спросил Владимир Данилович, опуская руки.
— Нет.
Александр вернулся за стол, спрятал детектор, достал частотный подавитель сигналов. Положив приборчик на центр стола, щелкнул кнопкой включения.
— В наше время нельзя быть уверенным на все сто, правда? — не без иронии заметил Малахов. — Вы позволите присесть? Колени уже не те. Ноют после спарринга.
— Садись, — кивнул Александр.
— Благодарю.
Малахов опустился в кресло, вытянув ушибленную правую ногу, что Александр отметил не без удовольствия.
— Ты отмазал моего брата? — спросил он.
— Я, — спокойно ответил Владимир Данилович. — Следователь Гордонов — весьма дотошный человек. Думаю, вам сейчас не нужна лишняя головная боль.
— Ты же не считаешь, что теперь мы твои должники?
— По правде говоря, Александр, это я пришел просить вас об одолжении.
Братья переглянулись.
— Как вам удалось добиться, чтобы следак отстал от меня? — быстро спросил Сергей.
Малахов поправил очки.
— Технически он не совсем отстал от вас, Сергей. Не забудьте в ближайшее время заглянуть к нему и ответить на кое-какие вопросы.
— Откуда ты знаешь наши имена?
— Википедия, — едва заметно улыбнулся Владимир Данилович.
— Ты из прокуратуры? — задал вопрос Александр.
— В настоящий момент работаю на ФСБ. Я оказываю конторе содействие в розыске одного лица. Около недели назад в Москве совершил побег особо опасный преступник. Как и вы, Александр, он обладает уникальной психокинетической силой. Поиск данного субъекта привел нас к Сухоставскому.
Александр откинулся на спинку кресла, методично разминая эспандер.
— Как он-то связан с твоим делом?
— Всеволод Петрович проявлял интерес к нашему человеку и являлся одним из организаторов его побега.
— О как! — присвистнул Кравчук. — Довольно странный ход для сверхосторожного Сухого.
— Видимо, он полагал, что игра стоит свеч.
— И с чем играл Сухой?
— Вы мне скажите, — пожал плечами Малахов. — Почему вы в тот вечер пришли к своему знакомому и сделали то, что сделали?
Александр вдруг запрокинул голову и начал громко смеяться. Малахов терпеливо ждал.
— Нет, ну каков парняга! — Кравчук оперся локтями на стол. — Мужик, ты работаешь в ФСБ. И ты реально думаешь, что я начну с тобой откровенничать?!
— Давайте называть вещи своими именами, — рассудительным тоном произнес Малахов. — Позавчера вечером вы вторглись в частные владения и вполне осознанно убили государственного служащего высокого ранга. Будь я действующим сотрудником Федеральной службы безопасности, пришел бы сюда с группой захвата.
— А откуда мне знать, что парни из «Альфы» не тусуются этажом ниже?!
— И не стал бы избавлять вашего уважаемого брата от неминуемого уголовного преследования.
Наступила тишина. Александр грозно нахмурил густые брови.
— Тогда какого черта ты здесь делаешь?
Владимир Данилович посмотрел на Сергея, внимательно следящего за ним со своего места, и вновь повернулся к Александру.
— Как и вы, я тоже обладаю некоторым даром. Тактильная телепатия: способность при касании получать информацию о человеке или предмете. — Он поднял ладони. — Перчатки позволяют ограничивать мою способность. Так я узнал, кто вы. У вас мощная энергетика, частично блокирующая мой дар, поэтому маска поведала не так много. К счастью, в Интернете достаточно информации о создателе квантового двигателя. В тот вечер у Сухоставского мне удалось увидеть вашу ауру. Вы, Александр, связаны с неизведанной силой. С чем-то по-настоящему большим и опасным. А человек, которого я разыскиваю, обладает гипервитальностью — неуязвимостью к любому поражающему воздействию. Не нужно быть сыщиком, чтобы сложить два и два и сделать вывод, что с его помощью Сухоставский намеревался завладеть источником вашей силы.
Кравчук смотрел гостю прямо в глаза.
— Мне безразлично, как вы расправились с Сухим, — продолжал Владимир Данилович. — Допускаю, он был далеко не образцовым членом общества. Но по Москве бродит террорист, обладающий сверхъестественной силой, и если вы, Александр, способны пролить хоть какой-то свет на сложившуюся ситуацию — прошу вас, сделайте это.
Закончив речь, Владимир Данилович выжидающе смотрел на Александра. Он не хотел торопить молодого человека. Пауза, однако, затягивалась.
Малахов поднялся из кресла.
— Вы позволите?
Не дожидаясь разрешения, он взял со стола Кравчука ручку, листок бумаги, написал свой номер.
— У ФСБ нет вашей фотографии, — заверил Малахов. — Все, что известно, в любом случае останется при мне. Но я искренне надеюсь на вашу сознательность.
Повернувшись к Сергею, Малахов отвесил легкий поклон и вышел из кабинета. Александр раздраженно оскалил зубы.
— Нет, ты понял, что сейчас произошло? — Он указал на закрывшуюся дверь. — Гребаный гэбист поимел меня! Причем дважды. Сначала он отмазал тебя, затем великодушно пообещал не сдавать меня. Сукин сын накинул мне на шею сразу два хомута!
Однако вопреки ожиданиям Александра Серега с заметным оживлением воспринял новый поворот. Парень возбужденно вскочил с кресла, глаза его задорно сияли.
— А ты сам-то все понял?! Знаешь, кто это был?! Именно такого человека мы ждали всю жизнь.
— Чего?
— Он такой же, как мы, Сань! И притом занимается изучением нашего брата. Да у него найдутся ответы на любые вопросы!
Старший брат с раздражением воспринял идеалистический порыв младшего.
— Чего ты городишь?! Какие вопросы?
Сергей на мгновенье замер, будто бы взвешивая что-то про себя, а затем внезапно выпалил:
— Я догоню его! Я буду говорить с ним.
— Малой, ты спятил?!
Но Сергей уже пулей вылетел из кабинета брата, на корню обрубая любые попытки себя остановить. Метеором он пронесся мимо секретарши Вики к лифтам. Кабина с Владимиром Даниловичем уже ползла вниз, минуя семнадцатый этаж. Офис Кравчука располагался на двадцать третьем.
Не теряя времени, Серега метнулся на лестницу. Перегнувшись через перила, посмотрел и вниз, и вверх, пытаясь обнаружить потенциальных свидетелей. Таковых не оказалось. Тогда он легко перемахнул через перила и «солдатиком» спикировал вниз.
Лестничные пролеты размытыми пятнами мельтешили перед глазами. В районе третьего этажа Кравчук замедлил падение, мягко опустился на пол. Одернув рубашку и пиджак, Сергей вышел в холл.
Первый этаж бизнес-центра кишел людьми. Мужчины и женщины в дорогих костюмах сновали туда-сюда, решая свои рабочие задачи. В ожидании прибытия необычного гостя Серега пристроился к кучке рабов современности, толпившихся возле лифтов. Двери одной из кабинок разъехались, Владимир Данилович вышел в окружении молодых и целеустремленных дельцов. Он не заметил Кравчука, но не растерялся, когда парень вынырнул откуда-то сбоку.
— Извините, можно вас?
Они вышли из людского потока.
— Господин Малахов, я…
— Дядя Вова, — располагающе улыбнулся Владимир Данилович. — Зови меня просто дядя Вова.
— Хорошо… Дядя Вова, у вас найдется минут десять?
— Для тебя — да. Что ты хотел, Сереж?
Сергей пожал плечами.
— Сам не знаю. Могу я угостить вас кофе? Кажется, нам есть о чем поговорить.
Они отправились в кофейню неподалеку. Разместились в угловой кабинке, возле окна. Серега взял себе латте, Владимир Данилович — обычный черный кофе.
Кравчук задумчиво постукивал пальцем по стаканчику, прикидывая, в каком направлении вести разговор. Малахов спокойно сидел напротив, ожидая вопросов.
— Итак, — заговорил Серега, — вы сказали, что владеете тактильной телепатией. Расскажите поподробнее.
— Касаясь предметов, я вижу истории, связанные с ними.
— Вы так вычислили моего брата?
Малахов отхлебнул кофе.
— Он выбросил маску. Я ее коснулся, остальное — дело техники.
— Круто. Как это выглядит? Вы берете вещь, а дальше пошла раскадровка, как в кино?
— Возможно, я не совсем корректно выразился. Не то чтобы «вижу» — это в большей степени интуитивная работа. Знание поступает из информационного пространства, я лишь интерпретирую его в соответствии со своим воображением, мышлением. Все довольно субъективно.
— Вы многое поняли о моем брате?
— Его связь с неизвестным источником силы впечатляет. Чего-то большего не скажу… Давно он такой?
— Давно. С пятнадцати лет. Как-то он провалился под лед и чуть не утонул. Ему пришлось высушить весь пруд, чтобы не погибнуть. А как проявились ваши способности?
— Одно время я был оперативным работником КГБ. Получил ранение. Зрение сильно ухудшилось, но взамен появились экстрасенсорные способности.
— Значит, и у вас все началось с экстремальной ситуации?
— Сильный стресс наиболее часто дает толчок развитию психокинетических возможностей. Организм же работает совершенно иначе. В крови происходит мощный выброс довольно редких гормонов, активизирующих инертные участки мозга.
— И как вы к этому относились вначале?
— Было страшно.
— Вам кто-нибудь помогал?
— Ты имеешь в виду, был ли наставник, который разъяснил, что вообще происходит и как жить дальше?
— Типа того.
— Нет, такого человека не нашлось. Я в одиночку открывал себя заново. Правда, потом я несколько лет проработал в отряде психокинетиков, что позволило мне лучше понять себя, окружающий мир и природу сверхъестественных сил.
— Целый отряд телепатов... Вы работали на правительство?
— Мы выполняли определенные поручения руководства страны, но свободное время посвящали научным изысканиям.
— Что за поручения, если не секрет? Устраняли террористов?
Малахов едва заметно улыбнулся.
— Чаще всего мистики на службе у государства занимаются довольно рутинной работой: составляют методички по развитию экстрасенсорных способностей для оперативного состава, участвуют в разработках экспериментальных видов вооружений и так далее. Бывают, конечно, исключения, но в целом обычная служба. И сразу отвечу на твой возможный вопрос: нет, нас не содержали в секретном бункере под землей, истязая бесконечными опытами, мы были простыми госслужащими на окладе. Приезжали к девяти утра, уезжали после шести вечера. Пять дней в неделю, с перерывами на обед.
— И вас не запугивали убийством близких, если откажетесь работать?
Малахов засмеялся неожиданно для себя самого. Парень нравился ему все больше.
— Нам платили прекрасное жалованье, обеспечивали жильем в центре Москвы, детскими садами для наших детей. Помимо прочего, позволяли заниматься исследовательской деятельностью. Это куда эффективнее шантажа и запугиваний.
Сергей неуверенно вертел в руках бумажный стакан.
— А какие именно способности вы исследовали?
— Практически все известные. Я написал книгу, в которой попытался классифицировать их по формам проявления.
— Расскажете мне об этом? Или это секретная информация?
Малахов склонил голову набок. Он наблюдал яркую, светлую ауру, переливающуюся вокруг тела молодого человека. Безусловно, младший брат был не менее одаренным, чем старший.
— Сереж, мне кажется или ты хочешь спросить вовсе не о том, о чем задаешь вопросы?
Кравчук опустил глаза.
— О чем ты хочешь поговорить на самом деле?
— О многом.
— Я готов тебя выслушать.
Сергей посмотрел профессору прямо в глаза.
— Могу ли я вам доверять?
Владимир Данилович взглянул в окно и несколько раз понимающе кивнул.
— Знаешь, у меня есть мечта. Я бы очень хотел, чтобы большинство жителей планеты открыли в себе талант телепатии. Не обязательно каждый встречный. Достаточно, чтобы у телепатов было численное преимущество. Возможно, тогда и сформируется идеальное общество. Ведь мир телепатов — это мир без недомолвок и непонимания. Без языковых барьеров, лжи и подлостей за спиной. Люди смогут делиться идеями, чувствами и эмоциями в их первозданном, неискаженном виде. И ты всегда сможешь ощутить, насколько искренен человек напротив. А искренность порождает доверие.
Владимир Данилович снял правую перчатку, протянул ладонь.
— Позволь показать, насколько я искренен.
Сергей в замешательстве смотрел на небольшую, но крепкую кисть Малахова. Возможно, именно этого момента он ждал всю свою жизнь. Когда впервые проявилась его способность к левитации, он осознал, как сильно нуждается в наставнике. Эту роль взвалил на себя старший брат, но и у Александра не было ответов на некоторые вопросы.
И вот нужный человек нашелся. Сидит напротив. Телепат, хранитель знаний. Лишь протяни руку, сделай шаг навстречу — все изменится. Поймешь себя и мир вокруг. Совершенно очевидно, что он раскроет все твои секреты. Тайны, затрагивающие не тебя одного. Такова цена момента.
Именно здесь, за столиком кафе, он должен сделать важный выбор. Можно оставить все как есть, не открываться дяде Вове, не выдавать себя и брата, прийти домой и забыть о странном мужичке в перчатках. А можно достичь самой главной, самой личной цели — того, к чему стремился. Что для этого нужно? Пресловутый «прыжок веры».
Серега подался вперед и крепко сжал ладонь Владимира Даниловича.
Мягкие волны малаховской телепатии побежали по коре головного мозга. Сознание Сергея постепенно наполнялось деликатной энергетикой Владимира Даниловича, лучившейся мудростью и покоем. Желание довериться малознакомому человеку росло с каждой секундой.
Кравчуку передалось настроение профессора делиться информацией. Без лишней суеты он вдруг обнаружил, что знает об Артеме Лапшине и истории их знакомства с Малаховым. Отныне Сергей был в курсе расследования, проводимого дядей Вовой, посвящен во все теории и догадки офицеров ФСБ. Знания возникали сами собой, будто вспоминались позабытые моменты из детства.
— Я… я познаю, — произнес Сергей.
Или ему казалось, что произнес. Ощущения были удивительными, но не ошеломляющими — информация накачивалась постепенно, без форсажа. И Кравчук открылся в ответ.
Когда минуту спустя они разжали руки, Владимир Данилович знал о молодом человеке очень и очень многое: о психокинетических способностях брата, Ядре, тайной лаборатории, спасении Анжелики Кругловой, выброшенном посредством телекинеза наемнике, — практически все! Знаний, добытых телепатом, хватило бы с лихвой, чтобы пустить семейство Кравчуков по миру. Открывая подобные сведения, Сергей крайне рисковал. Но именно это и зовется «прыжком веры».
Серега внимательно всматривался в лицо дяди Вовы. Оно оставалось абсолютно безмятежным.
— Что вы увидели? — спросил парень.
— Все, что ты позволил. Но не переживай, Сереж. Ты можешь мне доверять.
— Обычно после таких слов начинается лютый трэш, — слабо улыбнулся Кравчук. — Ну, еще есть «Я знаю короткий путь» — это вообще классика хреновых фраз.
— У тебя сильный ментальный блок, — пропустил шутку Малахов. — Возможно, кто-то даже пытался обойти его. Но можешь быть спокоен: ни одному телепату не удастся тебя вскрыть без твоего позволения.
— А у моего брата?
— Тоже. Я ведь уже упоминал: мне было непросто черпать знания о нем.
— Из-за чего?
Владимир Данилович вздохнул и сделал глоток кофе.
— Сильные индивидуальные вибрации. Каждый человек рождается со своей уникальной частотой. Как радиопередача. И вещать ему на ней до конца жизни.
— А кем задаются наши частоты?
Малахов улыбнулся.
— Если однажды ответишь на свой вопрос — найдешь бога.
Сергей дернул бровями и сделал сразу несколько глотков латте.
— Как ощущения? — спросил Малахов.
— Странные. Я вспомнил то, чего не знал.
— Такой процесс называется когнитивной интродукцией — когда телепат помещает свои знания в мозг другого человека.
— А какие еще знания вы можете передать?
— Любые из тех, какими владею сам.
— Отлично! — Серега оживился. — Брат рассказал, вы неплохо деретесь. Закинете пару гигов навыков единоборств! Помните, как в «Матрице»? «Я знаю кунг-фу!»
Малахов сдержанно улыбнулся.
— Все не так просто. Познание — невероятно сложный процесс, и физическое в нем подчас преобладает над ментальным.
— То есть?
— В нашем мозгу около ста миллиардов нейронов. Каждая клетка дает около двухсот тысяч ответвлений. По сути, мозг способен хранить воспоминания объемом примерно за 3 миллиона лет.
Сергей присвистнул.
— Звучит так, как если бы вы могли поделиться знаниями не только о кунг-фу…
— При этом каждый нейрон имеет от одной до десяти тысяч синапсов.
— Что такое синапс?
— Зона контакта между нейронами. По ним проходят электрические импульсы. Обучаясь чему-то новому, мы прокладываем пути для мысленных импульсов, увеличивая число синапсов и связей между нейронами. Таким образом образуются нейронные микросети. В них заключаются наши привычки, навыки, модели поведения. Именно количество микросетей определяет интеллект, а не объем мозга или его масса, например. А теперь подумай над тем, что произошло. Я вложил в тебя необходимые знания об Артеме и обстоятельствах расследования. И тут же, практически без интеллектуальных усилий с твоей стороны в мозгу образовалось определенное количество новых микросетей. Понадобится около семнадцати часов на то, чтобы организм адаптировался и принял нагрузку.
— А если загрузить больше информации?
— Как минимум несколько дней ты будешь путаться в именах, датах и прочих мелочах, не разбирая, где истинные воспоминания, а где вложенные. Как максимум — разовьется шизофрения или же, попросту говоря, перегорит черепная коробка.
Серега поежился.
— О’кей, с кунг-фу пока повременим.
— В подобную ловушку угодил не один телепат. И дело не только в нейропластике мозга. Со временем многим из нас становится тесно в условностях окружающего мира. Видимая реальность перестает очаровывать, предстает в серых тонах обыденности. Ну какой интерес может вызвать даже самая оригинальная личность, если ты в состоянии познать ее за считанные минуты? Как следствие, телепаты устремляются на метауровень. Любыми путями пытаются расширить ментальную чувствительность, шагнуть за пределы планеты в поисках новых форм сознания. Некоторые находят… и навсегда отправляются в психушку. Ибо наш мозг, даже самый развитый и тренированный, не в состоянии постичь запредельные величины.
— Он не может адаптироваться к объему входящей информации?
— Дело даже не в объемах. Да, в какой-то степени мозг психокинетика более развит, чем мозг простого обывателя. Но это по-прежнему орган человеческого существа. Со всеми засорами и нагромождениями из стереотипов, сомнений и амбиций. Вообрази, что случится, если наше сознание, имеющее точное представление о строении и ходе времени, сольется с сознанием существа, проживающего весь свой цикл единовременно! Нам не понять, каково в один и тот же миг бежать по двору во время школьных каникул, держать на руках только что родившегося сына и совершать последние вдохи на пороге смерти. Представляешь, какой удар по психике нанесет подобный разрыв шаблона восприятия?! А если существо, с которым ты вошел в контакт, окажется из галактики, где время вообще отсутствует как физическая величина? — Малахов улыбнулся. — Телепатия — великая вещь, но и ловушек в себе таит немало.
Сергей зачарованно слушал собеседника, не смея перебить. Подобных разговоров он жаждал очень давно.
— А почему, — решился он спросить, — вы так откровенны со мной? В смысле — мы знакомы всего полчаса, а вы уже делитесь секретной инфой и тайнами Вселенной.
— Я вижу тебя, — просто ответил Владимир Данилович. — Наша встреча не случайна. Мне самому интересно почему.
Малахов допил кофе и внезапно пообещал:
— Я помогу тебе разобраться в твоих силах и сомнениях. То, что случилось пару дней назад в квартире, — проявление телекинеза. Как и твоя способность левитировать. Телекинез вообще имеет огромное множество форм проявления. Твоего потенциала хватит на то, чтобы освоить большинство из них.
После таких слов Серега и вовсе лишился дара речи, не веря, что все это происходит именно с ним.
— Вы… вы научите меня?
— Да.
— Что, прямо здесь?
— Допивай кофе, и пойдем. Сегодня ты начнешь преодолевать свои границы.
Они решили отправиться на заброшенную стройку в нескольких километрах от кафе. Владимир Данилович предложил добраться до места назначения по воздуху. Сергей был только рад такой просьбе. Взяв профессора под руку, Кравчук стрелой взмыл в небо прямо из ближайшего переулка.
С высоты птичьего полета нужный район обнаружился почти сразу. Обнесенный забором скелет многоэтажки зиял чернотой неприкрытых внутренних переходов. Площадка перед зданием была завалена плитами, битыми бетонными блоками и прочим строительным мусором.
Привычно замедлившись метров за двадцать до земли, Серега мягко опустился вместе с профессором.
— Ну как? — довольно улыбаясь, спросил парень.
— Впечатляет, — кивнул Владимир Данилович, поправляя ветровку. — Этой стороной телекинеза ты овладел хорошо.
— Практика, — беззаботно отмахнулся Сергей. — Я стараюсь летать постоянно. Специально не пользуюсь машиной.
— Спина не устает?
— Да я уже привык.
Мужчины осмотрелись.
— Прекрасное место, — заверил Малахов. — Здесь мы и проведем первую тренировку.
Серега с сомнением посмотрел на профессора.
— Вы уверены, что не найдется посторонних глаз?
— Не бойся. Я почувствую, когда кто-то обратит на нас внимание.
Кравчук не стал сомневаться в словах своего нового знакомого.
— О’кей. Тогда, с чего начнем?
— С теории. Прежде всего, Сереж, ты должен создать связь между телекинетическим воздействием и моторикой верхних конечностей.
— В смысле?
— Видел, как в фильмах экстрасенсы вытягивают ладонь, чтобы толкнуть кого-то энергией? При должной практике подобные манипуляции не требуются, но на первых порах без них не обойтись. Движения рук работают как триггеры, запускающие твою ци. Они также служат каналами циркуляции энергии.
— Вопросов нет.
— Начнем с базы. Видишь тот камень? — Малахов указал на кусок бетона размером со спелый арбуз метрах в пятнадцати от них. — Запомни: манипулирование предметом посредством психических сил — то же самое, что и воздействие на него физически. Принцип абсолютно такой же. Тебе нужно дотянуться до предмета, коснуться его и сжать. Только делать это ты будешь не руками, а ментальными щупальцами. Понимаешь?
— Да.
— Хорошо. Подними валун. Вытяни руку и коснись его.
Сергей поднял левую ладонь, но Владимир Данилович накрыл ее своей рукой.
— Начни с правой, — посоветовал он.
— Это принципиально?
— По первости да. Отдавать энергию легче правой.
— Почему?
— Не обращал внимания, как на иконах православных святых изображают? С поднятой правой ладонью. Левая рука забирает силу, правая — дает.
Кравчук воспринял новую информацию не без скепсиса.
— Не ожидал, что вы так религиозны.
— Это не религия, а результат эмпирического метода познания, — улыбнулся Малахов. — Пробуй.
Серега поднял руку. Правую.
— Попытайся почувствовать камень, — тихо говорил Малахов. — Какой он на ощупь… Ровная ли у него поверхность, холодная ли… Все как при традиционном тактильном контакте.
Некоторое время Кравчук стоял с вытянутой рукой, усердно буравя кусок бетона взглядом.
— Я — Люк Скайуокер, — проговорил он.
— Кто это? — серьезно спросил Владимир Данилович.
— Главный герой оригинальных «Звездных войн». Он потом самым матерым джедаем галактики стал. А вы — как магистр Йода.
— Это хорошо?
— Он телекинезом космический корабль из болота достал.
— Тогда хорошо, — подумав, кивнул Малахов.
Между тем валун не поддавался психическому воздействию молодого человека.
— Не получается…
— Правильно. С первой попытки ни у кого не получается.
— По ходу, я не избранный, — хмыкнул Серега.
— Избранных не бывает. Как не бывает и тех, кто без тренировки двести кило от груди жмет.
— Мне так и стоять?
— Стой-стой, — кивнул Владимир Данилович, а сам незаметно снял перчатку.
— Вы разве не должны нашептывать мне на ухо пафосные фразы?
— Какие, например?
— Ну, допустим, о том, что мне надлежит заткнуться и сосредоточиться. Обрести дзен, заглянуть в себя. Почувствовать Силу.
— Есть идея получше.
Малахов положил ладонь на плечо новоявленного ученика. Пять секунд спустя Серега ощутил свою вытянутую руку пожарным брандспойтом, из которого вырывается могучий поток воды. Только то была вовсе не вода, а энергия, переполнявшая молодого человека.
Находясь на значительном расстоянии от куска бетона, Кравчук ясно ощущал, как крепко сжимает его ладонью. Парень повел рукой вверх и — о чудо! — предмет оторвался от земли.
— Получилось! — восторженно воскликнул Сергей. — Дядя Вов, у меня получилось!
— Вижу, — улыбнулся Малахов. — Теперь попытайся перенести его на другое место.
— Вот так?
Кравчук отвел руку вправо. Парящий в метре над землей камень послушно повторил траекторию.
— Или так?!
Он сделал короткий замах, а потом совершил бросок, разжимая невидимую ментальную ладонь. Бетонный обломок пролетел несколько десятков метров и разбился, врезавшись в кучу мусора.
— Молодец, — похвалил Владимир Данилович, убирая руку с плеча парня.
— Что вы сделали? — повернулся к нему Сергей.
— Убрал засор. Каждый человек сам блокирует свой психокинетичский потенциал. Стрессы, комплексы, элементарное неверие — все это мощнейшие ингибиторы наших внутренних сил. У тебя они, к слову, довольно специфичные.
— Даже так?
— Почему ты уверен, что не можешь одновременно летать и манипулировать предметами?
— Не знаю, — покачал головой Сергей. — Наверное, из-за фильмов. Там чаще всего герой обладает только одной суперспособностью. Если он телепат, то не может, например, исцелять людей.
Малахов улыбнулся вновь.
— Это же просто кино, — сказал он, и Кравчук почувствовал себя нестерпимо глупо. — На самом деле любая из, как ты говоришь, суперспособностей — лишь способ самовыражения. Ты сам выбираешь, сколько инструментов использовать: хочешь — один, хочешь — десяток. Предела нет.
— То есть я могу летать, поднимать вещи телекинезом и что-то еще?
— Твой энергетический потенциал позволяет такое, да, — подтвердил Владимир Данилович, надевая перчатку.
— Отлично! — еще больше оживился Сергей. — Что дальше? Научите меня предсказывать будущее!
— Не торопись. Я всего лишь приглушил ингибитор, но он по-прежнему там, в твоей голове. И уйдет только с последними сомнениями. Уверенность в себе можно повысить путем многократных повторений. Продолжай осваивать базовые приемы телекинеза. — Малахов обвел стройку рукой. — Смотри, сколько подручного материала. Тренируйся — не хочу. Старайся работать с предметами разной формы и массы. С практикой неуверенность пройдет.
Владимир Данилович ободряюще похлопал Серегу по спине и отошел в сторону. Оттуда он наблюдал, как подскочил красный кирпич, завис на мгновение, а затем резко отлетел в сторону. Черенок лопаты, тележка без колеса, дырявое ведро — один за другим разнообразные предметы разлетались в стороны, ведомые силой мысли Сергея.
Кравчук навел обе ладони на кусок стены метровой высоты и двухметровой ширины. Несколько секунд ничего не происходило, но внезапно крошево вокруг объекта плавно поднялось в воздух, а там и сама стенка подалась. Все происходило медленно, будто весил фрагмент добрую тонну.
Кисти рук Сергея затряслись, точно он задействовал физическую силу, а не внутреннюю энергию. Ничего, это с непривычки. Пройдет.
Плита встала на ребро, замерев в вертикальном положении. Кравчук слегка наклонился вперед — и она рухнула на другой бок, подняв в воздух сноп пыли.
Сергей опустил руки, сделал глубокий вдох.
— Это потруднее левитации будет, — сказал он Малахову. — Я устал, будто пару раз облетел земной шар.
Владимир Данилович спокойно поправил очки.
— Ты сколько практикуешься в полетах? Лет десять? А воздействовать на предметы научился только сейчас. Твое тело не привыкло к подобной нагрузке. С левитацией разве не так было?
— В принципе, похоже. Я поначалу никак не мог вытянуться в горизонталь. То поясница проваливалась, то ноги не распрямлялись.
— Сейчас же все нормально?
— Сейчас я летаю как образцовый супермен: спина — стрела.
— Вот видишь. На начальном этапе мускулы еще не понимают, что происходит, и сокращаются самопроизвольно. Энергия в конечностях бурлит, мышцы сжимаются. Статическая нагрузка велика и быстро расходует физические силы. Отсюда и усталость. Все пройдет, когда научишься ловить поток и действовать без напряжения. Просто больше практики.
— Зато как подсушусь, — хмыкнул Серега. — Вы ведь продолжите меня обучать?
— Да, — без промедления ответил Владимир Данилович. — Мы реализуем твой потенциал по максимуму. Но сначала кое с чем разберемся.
— Вы про Артема?
— И Ядро. Благодаря твоим знаниям ситуация начала проясняться. Эрик в курсе, что твой брат обладает артефактом. Он организовал побег Артема, чтобы тот выкрал Ядро.
— Мой брат в опасности?
— Думаю, да.
— Вы поможете ему?
— Мы поможем, Сереж.
— Я готов, — решительно кивнул Кравчук.
Малахов на секунду задумался.
— Для начала мне все-таки нужно поговорить с Александром. Думаю попытаться с его помощью установить личность Эрика.
— А как быть с Ядром?
— Нужно убедить Сашу усилить охрану лаборатории.
— А ведь я его предупреждал, — покачал головой Сергей. — Зря он высунулся со своим квантовым двигателем на эзотерической батарейке.
— Зря ты считаешь артефакт всего лишь «батарейкой».
— А вы так не думаете?
Малахов неопределенно покачал головой.
— Я подозреваю, колоссальная энергоемкость — лишь одно из множества свойств Ядра.
Артем подошел к Эрику со спины. Азиат находился по другую сторону улицы, задумчиво разглядывая раскинувшиеся перед ним серые многоэтажки из стекла и железобетона, в ряды которых непонятно как затесался утлый деревянный домишко.
— Ты знаешь, что это, Артем? — не поворачивая головы, спросил Эрик, когда Лапшин поравнялся с ним.
— Очередная демонстрация охренительных способностей твоего мозга?
— Визуализация ячеек твоей оперативной памяти. Все то, что плавает на поверхности и чаще всего остального занимает твои мысли. На мой взгляд, образы зданий окажутся наиболее наглядным примером того, о чем я хочу сказать.
Артем осмотрелся. Иллюзия, спроецированная в его сознание, как обычно, поражала реалистичностью и детализацией. Артем якобы находился посреди мегаполиса в разгар жаркого дня.
— В высотки я могу зайти беспрепятственно, — сказал Эрик. — В этой — терзающие тебя воспоминания о Сирии. В той — об Объекте-17. Но твоя избушка на курьих ножках… Для меня там terra incognita. Нечто, что ты скрываешь.
Он скрестил руки на груди и посмотрел на Лапшина.
— Как же так, Артем? Я думал, мы друзья. Считал, что у нас нет секретов друг от друга.
Артем криво ухмыльнулся.
— Именно поэтому ты копаешься в моей голове?
— Я делаю так непредумышленно. В конце концов, невозможно проникнуть в чужое сознание, не окунувшись в океан мыслей. Только у мертвецов в голове не шумит. Я не в состоянии читать все твои мысли, пока ты не позволишь. Но осознанный блок дает о себе знать. Рано или поздно.
— Ты зачем пришел? — спокойно выдерживая взгляд азиата, спросил Артем. — Есть что сказать — говори. А нет — вали из моей головы.
Эрик еще несколько секунд изучал непроницаемое лицо Лапшина, а затем произнес:
— Думаю, пришло время нам с тобою встретиться.
— Да неужели?!
— Требовались определенные условия, чтобы наша встреча состоялась.
— Точнее, они требовались, чтобы избегать контакта в реале, — заявил Артем. — Что такое, Эрик? Ты облажался — и теперь без меня вообще никак?
Эрик промолчал. Лишь протянул сложенный вдвое листок бумаги.
— Вот адрес, по которому найдешь меня. Можешь прийти сегодня, можешь завтра. Я расскажу, что от тебя требуется.
Артем развернул листок. Большими буквами выведено одно слово. «АДРЕС». Еще со времени их первых контактов Артем знал: теперь, после прочтения, настоящая информация о месте встречи стала для него знанием. Он вспомнит адрес при пробуждении.
— До встречи завтра, — сказал Артем.
— Надеюсь, неприятных сюрпризов не будет.
— Надежда — мать спасения. Буди меня.
Артему не понравился взгляд, которым Эрик одарил его прежде, чем отпустить. Он уже явно что-то подозревал. Возможно, стоило помягче с ним? Рыбка может сорваться с крючка, если подсечь слишком рано.
Выход из сна получился плавным и едва ощутимым. Артем открыл глаза, осознавая себя лежащим на кровати. Покопавшись в памяти, он обнаружил, что адрес предстоящей встречи ему уже известен. Какой-то задрипанный ангар посреди строительного котлована. Типичное место для психа с комплексом бога. Артему стало вдвойне любопытно, о чем таком попросит Эрик.
Лапшин сел на кровати. Из-за закрытой двери просачивались голоса. Раиса Петровна общалась на кухне с неизвестным молодым человеком лет тридцати. Артем глянул на часы. Четверть пятого пополудни. Он примерно догадывался, кто мог наведаться к старушке под конец рабочего дня.
Намедни пенсионерка обмолвилась, что стала объектом посягательств со стороны парня, назвавшегося риелтором. Сперва по телефону, а затем лично субчик принялся уговаривать пожилую женщину продать квартиру «на очень выгодных условиях».
История стара, как торгово-рыночные отношения, ничего сверхъестественного в ней нет. Единственный сын Раисы Петровны давно погиб на одной из войн, немногочисленные родственники разъехались по стране, а сама бабушка доживала последние годки. Понятно, что граждане определенного сорта рано или поздно закружат над ней, как коршуны над добычей.
Артем хотел остаться в стороне, чужие проблемы уже давно были ему до лампочки. Но все то время, что он квартировал у Раисы Петровны, старушка сердобольно относилась к нему, дав намного больше, чем просто пристанище. Что-то внутри дрогнуло. Назавтра предстояло сменить ночлежку. Но как-то коробило бывшего офицера от мысли, что придется оставить беззащитную пенсионерку на съедение волкам.
Артем вышел на кухню. Там он обнаружил скользкой наружности блондина в щегольском костюме, сладкоголосо навешивающего лапшу на уши Раисы Петровны. При появлении Артема, выглядевшего далеко не дружелюбно, тип прекратил тараторить.
Лапшин замер в дверях, недобрым взглядом выжигая гостя.
— Добрый день, — гнусно улыбнувшись, кивнул тип.
Артем молчал.
— А вы кем будете?
— А это мой…— начала было старушка, но Артем ее перебил.
— Я троюродный брат покойного сына Раисы Петровны. Приехал проведать, как она здесь. Подумываю задержаться.
Возникла пауза. И старушка, и холеный молодец смотрели на Артема удивленными глазами. Скользкий тип первым смекнул, что к чему.
— Ну что ж, мне пора!
Он суетливо сгреб со стола в кожаный чемоданчик какие-то буклеты.
— Раиса Петровна, надеюсь, моя информация оказалась полезной. Если возникнут вопросы, звоните в любое время дня и ночи.
Козырнув, шакаленок подхватил чемодан и попытался выскользнуть из кухни. Артем даже не думал посторониться.
— Простите…
И так, и сяк проныра пытался обойти Лапшина, но беглый преступник лишь наблюдал за нелепыми потугами вертлявого хорька. В конце концов типчик кое-как просочился между Артемом и дверным косяком в прихожую. Секунду спустя его уже и след простыл.
— Мишенька, а как же…
— Раиса Петровна, из продуктов ничего купить не надо? Собираюсь на вечернее собеседование, могу потом забежать в магазин.
— Да вроде все есть… Кефирчику если только.
— Будет сделано.
Артем улыбнулся наиболее светлой и беззаботной улыбкой из тех, на какие был горазд, затем нырнул в свою комнату, влез в кроссовки, сунул под футболку «вальтер» и, схватив кожанку, поспешил за риелтором.
Выйдя из подъезда, он сразу же увидел блондина возле черного BMW на парковке. С недовольным выражением лица тот рассказывал что-то водителю. Сквозь наглухо тонированное стекло Лапшин не мог разглядеть, был ли еще кто-то в салоне иномарки, да его это и не особо волновало.
Уверенной походкой он двинулся к цели.
Риелтор сразу обратил внимание на приближающуюся проблему. Он обошел автомобиль, опустился рядом с водителем, теребя того, чтобы поспешил. Но Артем все равно оказался расторопнее.
Он распахнул дверцу позади блондина и нырнул в салон. Помимо хмыря в костюме и водителя — плотного, коротко стриженного парня со стильной бородкой, — в салоне более никого не оказалось.
Лапшин схватил блондина за белоснежный ворот рубашки, с силой потянул на себя. Шнырь захрипел, нелепо взмахивая тонкими ручками. Свободной рукой Артем достал «вальтер», уткнул ствол в мясистую шею водителя, глухо скомандовал:
— Поезжай.
— Не вопрос, — отозвался парень.
Машина тронулась.
— Куда едем?
— Прямо.
— Отпусти… — кряхтел риелтор.
Артем лишь сильнее потянул за воротничок. Тип прекратил причитать.
— Браток, зря ты это затеял, — спокойно проговорил водитель.
— Старуху оставите в покое. Понятно?
— Ты не с теми говоришь. Мы не решаем.
— Мне плевать. Сунетесь еще раз — отправлю в морг.
Артем отпустил риелтора. Тот закашлялся.
— Здесь направо, — скомандовал Лапшин.
Водитель повиновался. Он вообще не собирался чинить препятствия, будучи хорошо знаком с правилами игры. А вот его мерзковатого вида напарничек заверещал о том, что Артем связался не с теми, что за ним придут и он горько пожалеет.
Лапшин ударил кулаком наотмашь. Издав писк, говорливый мошенник уткнулся в ладони, меж пальцев потекли струйки крови. Зато перестал качать права.
— С кем работаете?
Водитель назвал имя. Оно оказалось хорошо знакомо Артему. Бывший опер также припомнил, что пару лет назад указанное лицо плотно сотрудничало с конторой.
Оставшиеся десять минут пути они проехали в молчании. Артем лишь указывал, когда нужно сворачивать. В конце концов приехали на какой-то пустырь.
— Мотор не глуши. «Плетка» есть?
— Под сиденьем,— не стал лукавить водитель.
— Выходите.
Все трое выбрались из «бумера». Артем решил не доставать из-под сиденья припрятанный пистолет.
Шурша щебнем, заложники Лапшина отдалились от машины на несколько шагов. Водитель имел вид рэпера-фаталиста. Его напарник выглядел жалко. Осунувшийся, с запекшейся кровью на лице, он смотрел на Артема глазами затравленного зверька.
— Дальше-то что? — абсолютно ровным тоном спросил водитель.
— Командиру своему напомнишь про майора Гомельского. Он должен помнить такого. А бабка — с нами.
Никто не стал задавать лишних вопросов.
— Тачку потом заберешь.
Артем объяснил, где водила сможет отыскать авто, а затем уехал, оставив двоих топтаться на пустыре.
Возвращаясь в свой район, он был уверен: к Раисе Петровне никто больше не сунется. Человека, на которого работали водила и шнырь, одно время разрабатывал наставник Артема, майор Гомельский. Было в той истории всякое, в том числе и такое, после чего бандит не станет конфликтовать с ФСБ, на интересы которой так недвусмысленно намекнул Артем.
Глубоко внутри Артем чувствовал, как сентиментальное беспокойство за дальнейшую судьбу сердобольной старушки оставляет его. В конце концов, бывший опер сделал все необходимое, чтобы от нее отстали.
Владимир Данилович и Сергей стояли на ровно подстриженной лужайке поодаль от вертолетной площадки. Малахов убедил молодого человека устроить ему еще одну встречу с братом, в ходе которой профессор надеялся разузнать о таинственном артефакте Ядро. Они прибыли в загородный дом Кравчука, подгадав время его возвращения из офиса.
Вертолет АК-001 зашел на посадку. Ветер, поднимаемый вращающимися лопастями, трепал волосы на их головах. После остановки винта из кабины выбрался Александр, направившись к брату и его новоявленному наставнику. Он явно не выглядел расположенным к разговору по душам.
— Я смотрю, вы спелись, голубки?
— Добрый вечер, — поздоровался Владимир Данилович.
— И вам не хворать. — Александр притормозил рядом с ними. — Маму с Юлей проведал?
— Был у них два часа назад, — кивнул Серега. — Закинул теплых одеял и кое-что из домашней утвари.
— Молодец. А доктора Джекилла на кой привел?
— Мне нужно с вами поговорить, — ответил за себя Малахов.
— Мы уже говорили. Добавить к тому разговору мне нечего.
— Мне известно о Ядре.
— О как! — Александр недовольно покосился на младшего брата. — Что еще ты разболтал?
— Ваш брат не проронил ни слова, — вступился за парня Владимир Данилович. — Но я телепат, помните?
— Тогда ты должен знать, что я не расположен вести задушевные разговоры не пойми с кем. Чао!
И Александр направился к дому. Малахов поспешил следом.
— Подождите, Александр. Ядро не столь однозначно, как вы о нем думаете.
— Жизнь вообще неоднозначна.
— Вы идете по неверному пути.
— Ты — тоже, если считаешь, что нервировать меня в конце рабочего дня — удачная идея.
— Постойте же!
Владимир Данилович ухватил Кравчука за локоть. Тот резко обернулся, скидывая руку, и злобно сверкнул глазами.
— Тронешь меня еще раз — пойдешь гипс на руку накладывать. Я не посмотрю, что ты очкарик.
— Вы связаны с Ядром, — доверительным тоном заговорил профессор. — Тогда, у Сухоставского, я видел, сколько энергии вы черпали из артефакта. Но этот процесс обоюдный. В воспоминаниях вашего брата я видел, что стало с Ядром. Такое будет повторяться всякий раз, когда вы на пределе используете свой дар. Высвобождая энергию, вы питаете артефакт, стимулируете его развитие. Но к чему это может привести, не знает никто.
— Об этом ты хочешь поговорить?
— Не только. За Ядром ведется настоящая охота. Ваш артефакт заинтересовал опасных людей. Давайте пройдем в дом, обсудим все в спокойной обстановке. И, возможно, сообща нам удастся пролить свет на сложившуюся ситуацию.
Александр выслушал Малахова. Со стороны могло показаться, будто бизнесмен внял его словам, однако это было не так.
— Не сегодня, Джекилл.
— Когда же?
— В необозримом будущем.
Кравчук собирался уйти, но профессор вновь схватил его за плечо. Развернувшись, Александр ударил свободной рукой Малахова в живот. Владимир Данилович прекрасно видел движение, но намеренно не стал уклоняться. Лишь немного сместил корпус, смазывая попадание. Контакт с кулаком тем не менее все равно оказался ощутимым.
Малахов закашлял, сгибаясь пополам.
— Какого хрена ты творишь! — воскликнул Сергей.
Он подскочил к Владимиру Даниловичу, помогая тому устоять на ногах.
— Я его предупреждал, — развел руками Александр. — Ты прекрасно слышал.
— Да что с тобой такое, а?! — Серега толкнул брата в грудь. — У тебя совсем мозги оплавились?!
— Что не так со мной?! Это у тебя надо спросить, в какой дыре ты забыл голову! Как последний лошара трешься с разводилой! Ты взгляни на него! Он запудрил тебе мозги и пытается выведать побольше наших секретов. А ты и рад все рассказать! Он знает обо мне, о Сухом, о Ядре… Что еще ты успел разболтать, кретин?!
— Ты ошибаешься на его счет, Сань. Я чувствовал его мысли. В момент контакта он показал свои намерения…
— Ах, он показал! — скривился Александр. — Ты не думал, что он мог элементарно спроецировать тебе все что угодно. Любые мысли, любые мотивы. А ты уши-то и развесил! — Он приблизился к брату и ткнул указательным пальцем ему в лоб. — Думай, мелкий, думай. Он уже имеет на нас кучу компромата. В любой момент может слить в газету инфу об известном на весь мир левитанте и убийце крупного чиновника и неплохо подзаработать. Или тупо сдать нас федералам. Но до сих пор не сделал ни того ни другого. Еще не понял, почему?! Так я объясню: у твоего нового другана своя игра!
Сергей молча смотрел на брата. Доля здравого смысла в его словах прослеживалась. Александр обошел Серегу, приблизившись к державшемуся за бок Владимиру Даниловичу.
— Слышь, Оби-Ван. Мне сейчас некогда заниматься тобой, но если я вдруг узнаю, что ты играешь моего брата, — страшнее врага тебе не сыскать. Ты знаешь, на что я способен, а значит, представляешь, что я с тобой сделаю.
Ответом Кравчуку был абсолютно спокойный взгляд Малахова.
— Вызови этому бесогону такси и пошли в дом, — скомандовал Александр и зашагал по лужайке.
Войдя в особняк, он тяжело вздохнул. Шальная кровь кипела в нем, контролировать ярость становилось все сложней. Пока Александр списывал это на пережитый стресс, но если состояние продолжит ухудшаться, придется принять меры. Вот только какие?..
Он переместился к бару, на ходу развязывая шелковый галстук. Налил полстакана коньяку, выпил залпом и уставился в зеркало. Кравчук внимательно изучал свое лицо, пытаясь определить, что же такое едва заметное переменилось в нем. Некая черта, постоянно ускользавшая от взгляда на самого себя.
— Какого хрена ты творишь… — проговорил Кравчук, вспоминая слова брата.
Он убил трех человек — и глубоко сожалел о содеянном. Круговорот мыслей, ожидание наказания отныне неустанно преследовали его. Разъедали изнутри, оголяя доселе дремавшие инстинкты. Какая-то иная сторона души уверенно брала контроль над всей его сущностью. Инь переходила в ян. Постижение закона мироздания на собственной шкуре отнюдь не вызывало радости.
Александр выпил еще.
В дом вошел Сергей и остановился позади брата. Александр угрюмо наблюдал за ним в зеркало.
— Где Оби-Ван?
— Уехал на такси, как ты и просил.
Александр не спеша плеснул еще коньяку, взял стакан, покрутил в свете лампы.
— Я не хотел его бить, — тихим голосом признался он. — Бойцовский рефлекс.
— Бойцовский рефлекс — это когда ты на автомате уклоняешься от удара, а затем контратакуешь. То, что сделал ты, — необоснованное нападение.
Старший брат промолчал.
— С тобой что-то происходит, — продолжил Сергей. — Может, стресс, не знаю… Но я тоже попал в переплет, однако желания калечить людей у меня не возникает.
Александр, повернувшись, с грустной улыбкой кивнул Сереге.
— Ты всегда был добрее меня.
— Я не шучу, Сань. Ты же умеешь держать себя в руках, когда нужно!
Александр сделал маленький глоток. Пожал плечами.
— Видать, передержал. Тебе налить?
— Нет.
Александр покинул барную стойку и опустился на широкий диван, устраиваясь поудобней.
— Помнишь все эти истории про заморышей, которые годами терпят унижения со стороны сверстников, а потом вдруг берут автомат и выкашивают половину школы?
Сергей не ответил.
— Чувствую себя одним из таких терпил. А ты, кстати, был прав, мелкий. Не стоило мне зажимать стихию внутри себя. Нужно давать волю пирокинезу и хоть время от времени стравливать давление. — Он вдруг хохотнул. — Блин, да хотя бы тосты по утрам поджаривать!
— На что ты намекаешь? Что теперь плотину прорвало и ты готов стрелять во всех направлениях?
Александр допил коньяк, поставил пустой стакан на столик, поднялся с дивана.
— Пойдем.
Из гостевой комнаты они переместились в подземный гараж. Огромное помещение представляло собой автомастерскую с паркингом на шесть машин. Пять авто стояли на своих местах, а шестое находилось в дальнем углу.
В закопченном стальном остове едва угадывался знакомый двуместный BMW.
— Я любил эту машину, — вздохнул Александр.
— Твою-то налево… — ужаснулся Серега, приближаясь к покореженному куску металла. — Когда ты успел?!
— Вчера вечером, после работы.
— На фига?
— Я был на взводе… По факту смерть Сухого забот подкинула не меньше, чем забрала. В какой-то момент утратил контроль — и бах! — Он вздохнул. — Полыхало тут знатно.
Серега с сожалением смотрел на то, что осталось от «бэхи».
— Твой Оби-Ван кое в чем прав, — говорил Александр. — Артефакт что-то вскрыл во мне. Оно рвется наружу. Мне все труднее контролировать себя.
Сергей обернулся к брату.
— Поговори с дядей Вовой. Он такой же, как мы, и давно варится в сверхъестественной каше. У него есть ответы. К тому же он психолог.
— Задушевные беседы не для меня.
— Можно вообще без слов. Он телепат. Просто открой ему доступ к…
— Моему сознанию? Тем более баста! Посторонним нельзя копошиться в моих «чертогах разума».
— Но ведь что-то надо предпринять!
— Правильно. Нужно понять Ядро. Я знаю, что все закончится, когда мы откроем истину. Тогда — и только тогда — я обрету душевный покой.
— Тем более иди к Малахову! Чувак начинал в каком-то секретном отряде КГБ. Той еще чертовщины насмотрелся. Представь, если вдруг ему удастся установить телепатическую связь с артефактом! Ты получишь свои ответы! Мгновенно. — В порыве Сергей положил ладонь на плечо брата. — Он нужен нам, Сань. И тебе, и мне. Я уверен, он не зря повстречался на нашем пути.
Александр устало улыбнулся.
— Все, что мне нужно, — это мой сверхуравновешенный братишка рядом. Который не допустит, чтобы я наломал дров. Ты ведь прикроешь меня, бро?
Серега вздохнул с выражением смирения на лице.
— Да куда ж я денусь? Но обещай, что ты хотя бы подумаешь над моими словами. Владимир Данилович реально может подмогнуть.
Александр пожал плечами.
— Обмозгую на досуге. А сейчас пойдем животы набивать. Где сегодня ночевать будешь?
— Здесь, наверное. Мама с Юлей планировали лечь пораньше, наверняка уже спят. Так что туда лететь смысла нет.
— Шикарно. Как раз вчерашние суши доедим.
— Зашибись! Мой брат — миллионер, а ужинать мы будем вчерашними суши.
— Ну, ты ж в магаз не сходил. Так что либо это, либо поехали в город.
Серега с иронией в голосе поддержал брата.
— Точно, давай сгоняем. На твоей любимой тачке. Вон она, в углу припаркована. Дымится еще.
С серьезным и задумчивым видом Александр посмотрел по сторонам.
— Мощные у меня стены… Ты б слышал, как она жахнула!
— Ты — больной пироманьяк. В курсе?
— О да, малыш! И чертовски этому рад.
Когда генерал Громов вихрем влетел в дом Малахова, он застал друга за приготовлением чая. Одетый в домашние брюки и свободную рубаху, Владимир Данилович олицетворял собой спокойствие и сосредоточенность. Чай перетекал из сосуда в сосуд — словно музыка лилась из инструмента мастера.
— Данилыч, выливай свою бурду, раскупоривай шампанское! Артем нашелся.
Владимир Данилович прекратил свое занятие, отставив принадлежности для приготовления чая в сторону. Некоторое время отрешенно созерцал жидкость в заварочном чайничке. Несколько капель блестели на доске в свете проникающих в окно лучей солнца. Неаккуратно.
Повернувшись к Громову, он лишь вопросительно посмотрел на генерала. Быстро, на одном дыхании Эдуард Евгеньевич пересказал главное: гибель информатора Максима, камера наблюдения, зафиксировавшая Лапшина…
— Короче, опера прошлись по всем системам видеонаблюдения в районе и нашли запись, на которой видно, в какую машину сел Артем. У него серый «Логан», номера различимы. Ориентировка разослана, есть первые результаты. Круг поиска постепенно сужается. Пара дней — и у нас будет его местоположение.
Громов замолк, переводя дух. Его небольшие зеленые глаза сверкали задором гончей, взявшей след. Владимир Данилович спокойно завершил приготовление чая.
— Хорошие новости, — констатировал он.
Громов опешил. Он рассчитывал на более эмоциональный отклик.
— И все? Больше ничего не скажешь? Данилыч, не сегодня завтра мы узнаем, в какой норе сидит Артем!
— Да, я понял тебя.
— Ты не особо радуешься.
— О, я рад.
— Что-то не заметно.
— Эдуард… — Малахов разлил чай по чашкам, подвинул одну другу. — Закончи день правильно: выпей чаю.
Громов поморщился.
— Знал бы ты, как иногда бесит твой дзен!
Малахов сделал несколько глотков.
— На днях мне кое-что открылось. Прямо сейчас в Москве находится эзотерический артефакт. Помимо всего прочего, он является источником практически неисчерпаемой энергии. Эрик охотится за ним. Вероятно, при контакте артефакт оказывает пагубное влияние на людей. Думаю, потому Эрик и освободил нашего парня — Артем единственный, кто может напрямую контактировать с объектом без вреда для здоровья.
— И где этот предмет?
— Не знаю. Но, возможно, знает Эрик.
— Мы не виделись три дня, а у тебя появились новые подробности?
— Я веду свое расследование.
— Помню-помню, как ты решил поиграть в одинокого волчару. — Громов упер руки в бока. — Чувствую себя брошенной женой…
— Не обижайся, Эдуард. Все серьезней, чем казалось вначале. Поэтому лучше разделиться и зайти с разных сторон. Ты координируй текущие мероприятия, а я займусь эзотерикой.
— Так что ты узнал?
— В деле замешаны другие психокинетики.
Громов раздраженно кивнул головой.
— Да, я заметил. Один из них взорвал дом Сухоставского.
— Я говорю не только о нем.
— Еще террористы со сверхспособностями?
— Убийца Сухого — не террорист. У него были свои причины пойти на такой шаг.
Глаза Громова сузились в подозрительном прищуре.
— Я начинаю думать, что ты его нашел.
Малахов не стал отпираться.
— Да, нашел.
— Молодец, только вот не помню, когда ты об этом рассказывал.
— Я не собирался рассказывать.
И без того тонкие губы Эдуарда Евгеньевича сжались в едва различимую полоску.
— Прости, что?
— Чем больше подробностей выясняется, тем сильнее я понимаю, насколько все завязано на психокинетиках. Цель, организаторы, исполнители, невольные участники — всё здесь причастно к моему миру. Будто локальный конфликт в отдельно взятой диаспоре. Вот почему дальше мне лучше действовать одному. Это наше дело.
Какое-то время Эдуард Евгеньевич боролся с волной негодования и обиды, бушевавшей внутри. Затем он фыркнул, покачав головой. Подошел к кухонному столу, тяжело опустился на стул.
— Мы с тобой сколько уже знакомы? — спросил он. — Лет двадцать? Все это время я знал о твоем даре. Знал о таких, как ты. Я никогда не испытывал страха или неприязни по отношению к вашему брату. Чего-то не понимал, да… Но в целом принимал ваше существование как факт. Однако, как бы сильно ни старался, я не мог избавиться от червячка сомнений. Вы ведь другие, да? Не такие, как мы, нормальные люди. Похожи на нас, но все равно отличаетесь. Вы как бы возвышаетесь над нами благодаря своим фокусам.
Владимир Данилович поставил чашку на стол, приблизился к другу.
— Эдуард, послушай…
— Каждый раз, — повысил голос Громов, — каждый раз, болтая с тобой, я думал: наступит момент, когда наши различия нас разъединят. — Он развел руками. — И вот мы здесь. Ты скрываешь от меня имя убийцы, потому что я не такой, как вы.
— Не делай из мухи слона, Эдуард. Все обстоит несколько иначе.
— Что, например?
— Например, психокинетик, убивший Сухого. Да, он действительно совершил преступление, и я не пытаюсь умалить сей факт. Но нужно иметь в виду: Сухоставский заслал «торпед» к нему и его родным. Человеку пришлось защищаться. Ради безопасности семьи он пошел до конца. Разве тебе не приходилось бывать в его шкуре?
Громов вновь покачал головой.
— Ты не понял. Я ведь не мораль пришел читать. Ну, грохнул он Сухого — и хрен бы с ним. На планете стало чуточку чище. Меня бесит то, что ты не доверяешь своему лучшему другу. Мне!
Малахов держался бесстрастно. В такие минуты Эдуарду Евгеньевичу казалось, что он играет в сквош.
— Ты должен знать, — сказал генерал. — Вчера к Горелику приходила Оксана Леднева. Двадцать минут она задавала Мише неудобные вопросы, а в конце потребовала передать Спецкомиссии материалы по делу Сухоставского. И кинула на стол Викторовича распоряжение о содействии, подписанное лично президентом.
Громов сделал многозначительную паузу.
— Чуешь, чем дело пахнет? Может быть, твой психокинетик — жертва обстоятельств. Может быть, он сделал великое дело, убрав Сухого с игрового поля. Не знаю, это все из области морали. Но факты говорят о том, что ты покрываешь убийцу, за которым идет фанатичка с неограниченной властью. Я мало чем смогу помочь, пока не увижу, какие карты у тебя под столом.
Владимир Данилович выдвинул второй стул, сел вполоборота к другу.
— Насколько серьезно настроена Леднева? — спросил он.
— Все наши наработки передали Спецкомиссии сегодня же утром.
— Она не сказала, почему этот случай так сильно ее заинтересовал?
Громов подался вперед.
— Старик, ты не врубаешься? Бабенка не отчитывается — она спрашивает.
Впервые на лице Малахова отобразилась хоть какая-то эмоция, которую Эдуард Евгеньевич сумел распознать. Удрученность.
— Значит, нужно форсировать события.
— Володя, она доберется до тебя! До человека, который покрывает разыскиваемого ею убийцу.
— Нет, если мы с тобой быстро все разрешим.
Громов взглянул на Владимира Даниловича и усмехнулся.
— О, так теперь мы снова команда?!
— Мы и не переставали ею быть.
— То есть как?! Ты минуту назад заявил, что тебе лучше работать в одиночку!
— Ничего подобного. Я предлагаю действовать сообща, но с разных концов. Ты хорош в оперативно-разыскных мероприятиях — тебе и ловить Артема. Я же займусь эзотерической частью. Две стороны одной медали, две противоположности. Но чтобы разрешить ситуацию в целом, нужно бить в обе мишени.
Владимир Данилович ободряюще улыбнулся.
— Мы все еще на одной стороне, Эдуард. Мы по-прежнему делаем одно дело.
Громов опустил взгляд на столешницу. Рассматривая выгравированный узор тай-цзи, он думал о том, что, возможно, начинает понимать его значение на практике. И отпил-таки чаю.
— А что еще за фрики? — спросил генерал.
— Какие фрики?
— Ты сказал, что выявил других психокинетиков.
— Пока только одного. Случайно. Или наоборот — встреча наша оказалась предопределенной.
— Кто он, что умеет?
— Он… — Малахов запнулся, прикидывая, стоит ли посвящать друга в очередную тайну. — Он — левитант, спасший Анжелику Круглову.
Громов удивленно вскинул короткие брови. Теперь он смотрел на Владимира Даниловича как на распоследнего психа.
— «Прецедент Анжелики»?
Малахов кивнул.
— Субчик, за которым гоняются все журналисты планеты и — внимание! — небезызвестная Оксана Леднева? Об этом левитанте ты говоришь?
Малахов снова кивнул.
— Он реально существует?
Малахов кивнул в третий раз.
— Поздравляю, Данилыч! — Громов хлопнул друга по плечу. — У тебя феноменальная способность находить геморрой на ровном месте.
Владимир Данилович неопределенно мотнул головой, продолжил пить чай.
— На кой хрен он тебе сдался?!
— Искупление, — тихо ответил Малахов.
Громов прищелкнул языком.
— Да перестань ты… Пора уже перестать винить себя за случившееся с Артемом.
— Этот летающий парнишка — он… Понимаешь, я жал его руку. Видел кое-что. Ему нужен наставник. А мне — второй шанс.
Эдуард Евгеньевич вздохнул и почесал бровь.
— Как знаешь, Володь. Но по мне, ты слишком заморачиваешься.
Мужчины посидели в тишине, допили чай.
— Когда мы найдем Лапшина, тебя звать? — спросил генерал
— Да. Я бы хотел следить за ходом операции.
— Хорошо. Будь на связи.
Эдуард Евгеньевич поднялся. Попереминался с ноги на ногу, желая что-то сказать, но лишь пожелал удачи и ушел.
К Маше в Тверскую область Сергей добрался к полудню. Утро он вновь провел в компании матери и Юли Сотниковой, прилетев к женщинам с первыми лучами солнца. Парня забавлял тот факт, что теперь, когда он обещал своей девушке сократить количество полетов средь бела дня, передвигаться по воздуху приходилось едва ли не чаще, чем прежде.
Машкины родители на даче отсутствовали. Она накормила Серегу обедом, а после молодые люди уселись на террасе с кружками ароматного чая. То были самые обыкновенные кружки, прямиком из девяностых, с выцветшими васильками. Девушка скучала по домашней паре — принтованным, с их с Серегой физиономиями и милующимися котиками.
Кравчук быстро ввел любимую в курс последних событий. Рассказал о знакомстве с Малаховым, телепатическом контакте и о том, как расследование Владимира Даниловича может быть связано с их семьей.
— Так странно, — говорил он. — Я всю жизнь ищу учителя. Истинного наставника, который укажет мне путь. И вот нашел. Может, время пришло? Может, я готов к чему-то грандиозному? Вдруг и телекинез проявился не случайно?
— Ты уверен, что ему можно доверять? — осторожно спросила Маша. — Все-таки он из ФСБ.
— И что? В ФСБ работают нормальные ребята. У меня там куча сокурсников — сама же знаешь.
— Я о другом. Ты так воодушевился… Готов полностью довериться незнакомому человеку. А для Малахова ваша дружба может оказаться просто работой. Средством для достижения цели.
— Он хороший человек, — уверенно заявил парень. — Я чувствую. Тебе бы просто ощутить его энергетику! Через пятнадцать минут общения с дядей Вовой у меня прошла мигрень и начался прилив сил.
— Дядя Вова?
— Он сам просил называть его так.
Мария взяла Сергея за руку.
— Только не рассказывай ему слишком много. С твоей нынешней «популярностью» не знаешь, чем все может обернуться.
— Мы общались телепатически, мась. Это круто. Никаких барьеров, полное взаимопонимание. Когда взаимодействуешь на таких уровнях, все воспринимается более остро и искренне. Потому я ему и доверяю — я чувствовал его мотивы.
Девушка поставила кружку на столик и подсела ближе к молодому человеку.
— Я просто не хочу, чтобы ты попал в еще большую беду.
Кравчук взял Марию за руку.
— Мне это нужно, понимаешь… Я хочу до конца разобраться в своих силах и в себе самом. А дядя Вова, он… По-моему, чувак знает всё.
Они немного помолчали.
— Ты сейчас обратно к маме? — спросила Маша.
— Не, полечу в Москву. Нужно встретиться с ментом, который разбирается с выпавшим из нашего окна наемником.
— А он тебя не посадит?
Серега засмеялся.
— Да не должен вроде. Дядя Вова все решил.
— Какой он добрый…
— Да он вообще мужик мировой! Я вас познакомлю.
Мария не разделяла энтузиазма молодого человека в отношении «дяди Вовы». Серега поднялся с дивана, накинул рюкзак.
— Пойдем, проводишь меня.
Они вышли в сад.
— У вас тут идеальная взлетная полоса, — улыбнулся Сергей. — Ни тебе всевидящих соседей, ни случайных свидетелей. Летай в свое удовольствие.
— Прилетай почаще.
— Я буду навещать тебя через день. Пока что надо со многим разобраться.
— Будь осторожней с дядей Вовой, хорошо?
Серега обнял девушку за плечи, зашептал ей на ухо:
— Я знаю, сейчас наш мир трещит по швам. Все бурлит, меняется, и тебе страшно. Но так должно быть! Мы в начале грандиозного пути! А раз так, то и судьбы бояться не нужно. — Он быстро поцеловал Марию в нос. — Я буду осторожней, обещаю. Насколько может быть осторожным супергерой.
Он отошел на несколько шагов, ободряюще подмигнул и взлетел, устремляясь ввысь.
