Глава 25
Бессонный Генштаб
Когда февральское Соглашение между Януковичем и оппозицией в тот же день было вероломно сорвано «активистами» Майдана и стало ясно, что такая же братоубийственная буча, как в Киеве, грозит и Крыму, Президент России утвердил предложение Минобороны о переброске дополнительного контингента войск на полуостров.
Шойгу приказал начальнику Генштаба Герасимову срочно готовить план операции. Как только начальник Главного оперативного управления Генштаба генерал-полковник Владимир Зарудницкий со своими офицерами-операторами приступил к разработке плана, министр обороны приказал в первую очередь обеспечить его информационное прикрытие.
Это направление работы курировал первый зам. министра обороны Руслан Цаликов. Прежде всего, после консультаций с Генштабом, он поставил задачу управлению информации и печати МО (начальник – генерал-майор Игорь Конашенков) отвлечь внимание иностранных разведок от Крыма.
В то время эта задача в немалой степени облегчалась тем, что в войсках Южного военного округа (ЮВО) шла интенсивная боевая учеба, части и подразделения сменяли друг друга на полигонах. А поскольку такое происходило вблизи границ с Украиной, иностранные разведки не спускали глаз с этого региона.
Густое «информационное облако», состоящее из рутинных радиопереговоров наших сухопутных и авиационных командиров, создавало хороший фон для радиомаскировки тех войск, которые под этот шумок в полном режиме радиомолчания должны были перебрасываться в Крым.
Интенсивность официальных сообщений Минобороны о плановых учениях и внезапных проверках наших войск в ЮВО резко возросла. При этом сообщения о ходе боевой подготовки на Черноморском флоте в 20-х числах февраля и в начале марта были сведены до минимума – дабы не привлекать лишнее внимание иностранных разведок и к этому району.
Но для информационного прикрытия операции на полуострове требовалось и другое – обратить шпионские взоры с юга России в ее центр, на север и восток. В тот период информация о тактических учениях, командноштабных тренировках, внезапных проверках войск Западного, Центрального военных округов и ВДВ начала с небывалой щедростью выплескиваться из Минобороны в российские и иностранные СМИ.
В ту же ночь первый зам. министра обороны генерал армии Аркадий Бахин позвонил командующему Воздушно-десантными войсками генерал-полковнику Владимиру Шаманову и открытым текстом приказал готовиться к «захвату Арктики» (речь шла о высадке десантников в северных широтах). Управление информации и печати МО тут же выплеснуло эту весть в СМИ:
«ВДВ России планируют вскоре провести экспериментальные учения по десантированию в районах Крайнего Севера. Об этом сообщил заместитель командующего ВДВ по воздушно-десантной подготовке генерал-майор Андрей Холзаков».
Вскоре появилось еще одно «официальное сообщение» о переброске крупной группировки войск из Западного в Центральный военный округ железнодорожным транспортом. А следом за этим случилась «утечка»: мол, на Урале во время учений будут применяться новые системы вооружений. Это сообщение российского военного ведомства заставило сильно напрячься штаб Объединенных вооруженных сил НАТО в Европе и его разведку.
А спустя неделю натовские начальники в Брюсселе сквозь зубы публично признались, что русские в двадцатых числах февраля устроили ловкий спектакль: в эшелонах, за которыми бдительно присматривала разведка НАТО, вместо новых систем вооружений оказались… стройматериалы. Перевозку их на Урал Минобороны и Генштаб тоже «приурочили» к крымской операции.
Военные атташе зарубежных государств, агенты спецслужб стран НАТО в Москве и других городах еле успевали переваривать сообщения о военных учениях в России и отправлять их в штаб-квартиры своих департаментов. Причем, во многих случаях эта информация была все абсолютно правдивой: еще в ноябре 2013 года Президент России утвердил план боевой подготовки армии на следующий год. В соответствии с этим планом войска и флоты должны были провести почти 3,5 тысячи учений, стрельб, морских походов различного масштаба – от тактических до стратегических. Этот план под строгим присмотром Генштаба безукоризненно выполнялся. Что и создавало крайне выгодный отвлекающий информационный фон для того, чтобы под ежедневной учебно-боевой «шумихой» замаскировать то, что намечалось сделать в Крыму.
Похоже, что одним из элементов прикрытия переброски дополнительного контингента российских войск на полуостров стала и объявленная Верховным главнокомандующим 26 февраля 2014 года внезапная проверка войск Западного и Центрального военных округов.
Тут стоит обратить внимание вот на это сообщение:
«МОСКВА, 26 февраля – РИА «Новости». Президент РФ Владимир Путин в среду поручил Минобороны провести внезапную комплексную проверку боеготовности Западного и Центрального военных округов, а также ряда родов войск.
«В соответствии с распоряжением президента, сегодня в 14:00 внезапно подняты по тревоге войска ЗВО, а также соединения и воинские части, дислоцирующиеся на его территории, 2-я армия ЦВО, командования Воздушно-космической обороны, ВДВ, Дальней и Военно-транспортной авиации», – объявил на совещании Министр обороны Сергей Шойгу».
Президент и министр обороны на учениях на Кирилловском полигоне
Через неделю после начала внезапной проверки войск на Кирилловский полигон (это в Ленинградской области) в сопровождении министра обороны России прибыл Путин – там разыгрывалась основная фаза учений.
В тот день мне бросились в глаза две вещи: суровая сосредоточенность Президента (я ни разу не заметил улыбку на его лице) и небывало большое количество иностранных военных атташе и журналистов, приглашенных Минобороны на учения.
Я мок под дождем и мокрым снегом рядом с ними у смотровой вышки и часто слышал в их толпе слова «Укрейн» и «Крим». Два дня назад, 1 марта, Путин внес в Совет Федерации Обращение об использовании вооруженных сил России в Крыму и получил «добро». Видимо, именно это обстоятельство и вызывало у иностранных военных и журналистов, приглашенных на учения, подозрение, что маневры Российской армии – это ее подготовка к броску на Украину. Кто-то из них именно об этом и спросил министра обороны Шойгу.
– По большому счету эти учения никак не связаны с событиями на Украине, – ответил он. – Это проверка, в которую погружены несколько учений.
А после паузы Шойгу снова повторил:
– Это никак не связано с событиями на Украине. Наши учения проходят на северо-западе России, а не на юге. А отсюда очень далеко до границ Украины…
Шойгу не лукавил, когда говорил это. Войска, задействованные на учениях в Ленинградской области, в Крым не перебрасывались. В тот же день Путин приказал вернуть их в места постоянной дислокации. В конце февраля и начале марта на полуостров перемещались другие войска, которым суждено было войти в нашу военную историю под красивым названием «вежливые люди».
А шумные учения на Кирилловском полигоне играли роль стратегической маскировки. В те мартовские дни 2014 года о броске наших войск на выручку Крыму, уже знала почти вся Россия.
На смотровой вышке Кирилловского полигона мне удалось накоротке переговорить с президентом. Я передал ему пожелание кадровых и отставных офицеров, а также членов их семей в нынешней ситуации напряженных отношений с Украиной действовать решительно и мудро.
– Передайте всем этим людям мою благодарность, – ответил Путин.
А еще я передал ему особые слова одного из ветеранов, который просил Путина в этой обстановке сочетать осторожность с хорошей «русской наглостью». На этот раз Президент улыбнулся.
Активные учения в разных районах страны служили еще и отвлекающим маневром
* * *
В те февральско-мартовские дни 2014 года у многих наших сограждан возникало немало резонных вопросов. Люди спрашивали: если Россия в соответствии с харьковскими Соглашениями от 2010 года имела полное право иметь в Крыму 25 тысяч военнослужащих (12 тысяч уже находились там), то зачем дополнительную переброску войск на полуостров надо было скрывать? Ответ прост: и Кремлю, и МИДу, и Минобороны РФ не хотелось, чтобы в период открытой передислокации дополнительного контингента наших войск на Украине и в НАТО начался вселенский вой. Хотя его в Москве предвидели как неизбежный, но был расчет на то, чтобы это случилось позже, когда дело будет сделано.
Скрытность передислокации имела и еще одну цель – решительно обеспечить внезапность при блокировании украинских частей и кораблей в Крыму. Националисты уже не скрывали, что намерены сделать ставку на вооруженную силу. А это грозило не только крымским Майданом, но и, возможно, российско-украинской войной.
Был и еще один очень непростой вопрос: почему «вежливые люди» появились в Крыму в конце февраля 2014 года, а Путин внес Обращение в Совет Федерации об использовании вооруженных сил РФ в Крыму лишь первого марта? Попытаемся дать ответ.
Как уже говорилось, в соответствии с харьковскими соглашениями 2010 года, Россия имела право иметь в Крыму до 25 тыс. военнослужащих. Потому дополнительная переброска наших войск на полуостров в пределах этой численности никоим образом не нарушала соглашения. Но проблема заключалась в том, что в Соглашении не была прописана возможность использования российских военных на территории Украины. Для этого Путин в соответствии с Законом РФ и «запросил разрешение» у Совета Федерации. Тут надо напомнить его текст. Вот он.
«В связи с экстраординарной ситуацией, сложившейся на Украине, угрозой жизни граждан Российской Федерации, наших соотечественников, личного состава воинского контингента Вооруженных Сил Российской Федерации, дислоцирующегося в соответствии с международным договором на территории Украины (Автономная Республика Крым), на основании пункта «г» части 1 статьи 102 Конституции Российской Федерации вношу в Совет Федерации Федерального Собрания Российской Федерации обращение об использовании Вооруженных Сил Российской Федерации на территории Украины до нормализации общественно-политической обстановки в этой стране».
Один из генералов Пентагона признался: «Мы могли бы совсем по-другому отреагировать на действия русской армии. Но дело в том, что в Крыму она действовала дерзко, скрытно и быстрее нас. Она все время опережала нас»
* * *
Таким образом, Путин юридически «зацементировал» свое решение. Но и это не все. Поскольку Янукович, законно избранный и действующий президент Украины, находился в то время в Крыму и понимал трагичность положения, в котором оказалась его страна после переворота, учиненного «активистами Майдана», он счел необходимым обратиться к Путину за помощью. Вот – его заявление, написанное в тот же день, когда Путин внес свое обращение в Совет Федерации.
ЗАЯВЛЕНИЕ
Президента Украины
Как законно избранный Президент Украины, заявляю:
События на Майдане, незаконный захват власти в Киеве привели к тому, что Украина оказалась на пороге гражданской войны. В стране царят хаос и анархия. Жизнь, безопасность и права людей, особенно на Юго-востоке и в Крыму, под угрозой. Под воздействием западных стран осуществляется открытый террор и насилие. Люди преследуются по политическим и языковым признакам.
В этой связи обращаюсь к президенту России Владимиру Владимировичу Путину с просьбой использовать вооруженные силы Российской Федерации для восстановления законности, мира, правопорядка, стабильности и защиты населения Украины.
В.Ф. Янукович
1 марта 2014 года.
* * *
Это заявление Януковича давало еще один весомый аргумент в пользу решения Путина об использовании российских войск в Крыму.
Позже, давая свидетельские показания в Оболонском суде Киева, бывший премьер-министр Украины Арсений Яценюк сказал, что «обращение Януковича сыграло ключевую роль в легитимизации ввода российских войск в Крым».
И в том же Оболонском суде продолжали расследовать уголовное дело в отношении бывшего президента Виктора Януковича. Ему инкриминировалась госизмена. Тут обвинение и выбросило на стол козырь из рукава – то самое заявление Януковича, обращенное к Путину. Мол, тот просил Россию в 2014 году ввести в страну войска, а это уже, дескать, предательство государственных интересов Украины в «чистом виде». Заодно Януковичу «шили» сепаратизм, изменение конституционного строя и госграниц. Но случилось чудо:
– Призывов к изменению границ Украины и свержению ее конституционного строя в интервью СМИ, публичных высказываниях Януковича и в письме от 1 марта 2014 года нет, – зачитал вердикт судья Оболонского районного суда Киева Владислав Девятко.
Киев с помощью своей же Фемиды разгромил главные обвинения, выдвинутые против бывшего президента.
По этому поводу экс-депутат Верховной Рады Владимир Олейник говорил:
– Они пытались преследовать Януковича по надуманным политическим мотивам. Даже обычному человеку понятно, что там (в заявлении – прим. автора) нет никаких призывов к расколу страны. Есть тут и второй момент. Какой статус был у Януковича в марте 2014 года? Если Киев судит его как президента, тогда он сегодня может сказать, что Порошенко – самозванец. Ведь в феврале 2014 года его команда объявила о захвате власти. А если тогда Янукович был частным лицом, то ничего страшного в заявлении на имя Путина нет. Он может писать кому угодно.
Но эти слова прозвучат спустя три года после крымской весны. А тогда, 1 марта 2014 года, случилось еще одно важное событие: премьер-министр Крыма Сергей Аксенов тоже обратился к Путину с просьбой «оказать содействие в обеспечении мира на полуострове». Администрация президента РФ положительно отреагировала на это обращение. В тот же день Совмин Крыма решил временно подчинить себе подразделения силовых структур в автономии. Соединения и части силовых структур будут временно находиться в прямом подчинении властей АРК, заявил председатель Совета министров автономии Сергей Аксенов. Речь шла о структурах МВД, СБУ, ВС, МЧС, флота, налоговой и пограничной служб.
Все это, взятое вместе, в немалой степени облегчало Кремлю решение главной задачи – создание условий для бескровного и легитимного возвращения Крыма в Россию.
* * *
Позже, на слушаниях в Конгрессе США, где американских военных подвергли лютой критике за то, что они «прозевали Крым», представитель командования космической разведки признается: «У нас просто не хватило спутникового покрытия, чтобы уследить за всеми войсками русских, которые постоянно «шевелились». Хотя еще в декабре 2013 года некоторые наши спутники-разведчики в связи с событиями на Украине и были перенацелены с ближневосточного региона на Россию».
И все же вряд ли стоит считать разведку США и других стран НАТО такой уж «лопоухой» – некоторые признаки проведения операции они все же пронюхали с помощью своих осведомителей и в штабе военно-морских сил Украины в Севастополе, и в руководстве крымско-татарского Меджлиса.
На слушаниях в том же Конгрессе США один из генералов Пентагона чистосердечно признался: «Мы могли бы совсем по-другому отреагировать на действия русской армии. Но дело в том, что в Крыму она действовала дерзко, скрытно и быстрее нас. Она все время опережала нас».
* * *
Но вернемся к тому моменту, когда Путин согласился с предложением Минобороны и Генштаба перебросить дополнительный контингент войск в Крым и приказал подготовить план этой операции.
Главное оперативное управление (ГОУ) Генштаба в стахановском темпе готовило план, который надо было вези в Кремль утром следующего дня. Начальник Генштаба Герасимов и начальник ГОУ генерал-полковник Зарудницкий колдовали над картой с районами дислокации украинских и российских частей в Крыму, уточняли маршруты переброски наших частей и подразделений с материка на полуостров. Министр поторапливал генералов.
Уже через пару часов после того, как Шойгу приказал начальнику Генштаба срочно приступить к разработке документа, он позвонил Герасимову и спросил у него:
– Как идут дела, Валерий Васильевич?
– Заканчиваем, товарищ министр. Через час сделаем начисто и доложим вам.
– Прошу прибыть ко мне с черновиком. Мне важно понять идею. А красиво к утру нарисуете.
Герасимов и Зарудницкий быстрым шагом двинулись к министру. В руках Зарудницкого хрустела карта Крыма, густо залепленная красными и синими тактическими знаками. Красным цветом, как всегда, обозначались свои войска, синим – противника. Но были значки и непривычного для командиров оранжевого цвета – так отражались формирования и места дислокации крымских сил самообороны. Таких значков было много. Они брали в кольцо украинские штабы, части, учреждения, базы. А с тыла силы самообороны (их называли еще и ополчением) в случае необходимости должны были поддержать российские подразделения.
* * *
Войдя в кабинет министра, Герасимов с ходу извинился за то, что карта пока имеет неподходящий вид. Матерый штабник не привык показывать начальству сырые документы. Зарудницкий развернул карту на огромном столе в кабинете министра. Шойгу склонился над ней, читая закодированный тактическими знаками замысел. Затем стал уточнять детали.
Герасимов докладывал четко и по сути. Все было разложено по полочкам: задачи частей Черноморского флота, Южного военного округа и ВДВ, подразделений ГРУ, Сил специальных операций, этапы и маршруты переброски армейских частей и боевой техники с материка на полуостров по воздуху и по воде, районы сосредоточения, взаимодействие с местными силами самообороны, разведка, маскировка, связь, материальное и информационное обеспечение операции и еще десятки вопросов.
Шойгу снова торопил подчиненных. Уже начинало светать, когда министр решил внести в план пару новых моментов, показавшихся ему важными, он не стал вызывать к себе начальника Генштаба – сам пошел к нему. И там снова склонился над огромной картой Крыма. «Наши головы дымились от напряжения, – позже будет вспоминать он, – надо было связать воедино десятки, сотни задач».
Министр даже не обращал внимание на то, что в кабинете Герасимова попахивало сигаретным дымом (Шойгу бросил курить еще во время службы в МЧС, где его зам, генерал-полковник Александр Востротин, с помощью своих «рецептов» отучил министра курить).
На краю карты лежала маленькая черная коробка в кожаном чехле – в ней начальник Генштаба «маскировал» курево, зная о том, что министр не любит, когда его провоцируют сигаретами, и тем более, когда курят в его присутствии.
Но в ту ночь напряжение было столь велико, что Шойгу как-то инстинктивно взял коробку, достал из нее сигарету – да так, незажженную, и держал в губах, скользя штабным карандашом по карте Крыма, испещренной тактическими знаками.
А затем, когда дело было закончено, он, будто очнувшись от гипноза, достал сигарету изо рта, сломал ее и бросил в пепельницу. А Герасимову уважительно сказал:
– Валерий Васильевич, по такому случаю можно и погрешить… Закуривайте…
Уходя из кабинета начальника Генштаба, Шойгу оглянулся: вокруг склонившегося над картой Герасимова клубился голубой дымок. Министр шел по длинному коридору и думал о том, что ему повезло с начальником Генштаба, скромным и умным трудягой, еще пацаном сделавшим свой первый шаг на военный Олимп на плацу Казанского суворовского училища – Шойгу всегда с уважением поглядывал на золотистый значок с буквами «СВУ» на правой стороне кителя Валерия Васильевича. Герасимов был одним из тех генералов, которые последовательно поднимались по крутой лестнице офицерской карьеры – от взвода до главной должности в Генштабе. Этот человек с огромным войсковым и штабным опытом был, что называется на месте. И в исторический момент возвращения Крыма его место было рядом с министром – тем более, что он был и первым замом Шойгу…
* * *
В общих чертах замысел операции был таким. Наш Черноморский флот в Крыму усиливается за счет частей и подразделений, перебрасываемых по морю и по воздуху на полуостров. Там они вместе с моряками-черноморцами занимают позиции, которые позволяли бы им при взаимодействии с отрядами самообороны Крыма блокировать украинские части и корабли, не допустить их выхода с оружием за пределы мест дислокации, а также перегруппировки и усиления за счет местных и прибывающих в Крым формирований националистов. Одновременно берутся под охрану стратегические объекты Республики Крым, перекрываются подходы к штабам, оружейным складам и арсеналам военно-морских сил Украины, ВВС и сухопутных и частей.
Несколько тысяч российских военных, переодетых в гражданскую одежду, вливаются в ряды крымских отрядов самообороны, которые блокируют основные дороги, украинские части и подразделения. Задача – взять под контроль их стрелковое и другое оружие, боевую технику и боеприпасы.
Следующий этап – работа с руководством военно-морских сил Украины и командирами украинских частей. Главная задача – убедить их не отдавать подчиненным приказов на применение оружия против сил самообороны и российских военных. Плюс – активная вербовочная и пропагандистская работа с украинскими высшими, старшими и младшими офицерами, а также рядовым составом. С этой целью в дело должны включиться пророссийски настроенные и живущие на полуострове ветераны Великой Отечественной войны и советских вооруженных сил, воины-афганцы, активисты местных политических и общественных организаций, поддерживающих возвращение Крыма в состав России (на подмогу им из Москвы самолетами планировалось доставить несколько сот бывших сослуживцев и коллег-единомышленников). Центральная задача операции – создание нормальных спокойных условий для проведения крымского референдума и обеспечения его безопасности.
Все это множество сугубо военных, а также политических, организационных и других вопросов крымской операции выстраивалось в единый сценарий, в котором было все, издревле присущее российской генштабовской школе – профессиональный прагматизм и военная хитрость, трезвый расчет и оправданный риск, нестандартность мышления и глубокое предвидение.
Шойгу внес в план Генштаба еще одну принципиальную правку – он предложил разделить Крым на четыре зоны действий российских войск и сил флота – за каждую из них должен был отвечать старший военачальник. Это решение тоже стало частью крымского плана.
Напоследок министр спросил у начальника Генштаба – не превысит ли количество перебрасываемых на полуостров российских войск ту их численность, которая предусмотрена российско-украинским договором от 2010 года – 25 тысяч человек?
– Сейчас у нас в Крыму около 13 тысяч бойцов, – ответил Герасимов. – Мы смело можем перебросить туда еще 12 тысяч. Но, конечно, не сразу и не всех. Будем делать это по мере необходимости. Пока по нашим расчетам хватит и 4 тысяч. Они пойдут в первом эшелоне. Потом будем наращивать по обстановке.
* * *
Куранты на Спасской башне пробили 9 утра, когда министр обороны и начальник Генштаба вошли в кабинет Путина. На совещание у Президента также были приглашены глава Администрации Сергей Иванов, министр иностранных Сергей Лавров, секретарь Совета безопасности РФ Николай Патрушев, директор ФСБ Александр Бортников, руководитель СВР Михаил Фрадков и другие. Судя по составу приглашенных лиц, Верховный был намерен скоординировать работу силовиков в Крыму (позже он сам признается в этом телевизионному журналисту – «Мне нужно было взять это дело в свои руки»).
После доклада министра обороны, Путин задал ему и начальнику Генштаба несколько уточняющих вопросов – они касались скрытности операции, взаимодействия армейских и флотских частей с силами самообороны Крыма, обеспечения безопасности будущего референдума и возможных вариантов противодействия операции со стороны вооруженных отрядов крымских националистов и украинских военных.
Получив исчерпывающие ответы Шойгу и Герасимова, Президент попросил высказаться и других силовиков. Каждый из них добавил в план операции предложения, которые должны были «работать» на общий замысел и обеспечить успех.
Там же, на совещании в Кремле, было озвучено сообщение управления разведки Черноморского флота о том, что боевики «Правого сектора» при поддержке большой группы крымских татар захватили два административных здания в Симферополе. Начальник Генштаба тут же сделал какие-то пометки в своей рабочей тетради.
«На смотровой вышке Кирилловского полигона мне удалось накоротке переговорить с президентом… Я передал ему особые слова одного из ветеранов, который просил Путина в этой обстановке сочетать осторожность с хорошей «русской наглостью»…Президент улыбнулся»
В конце совещания Президент снова повторил уже не раз сказанную им фразу:
– Как бы ни складывались обстоятельства, нужно сделать все, чтобы не пролилось и капли крови. Надо не позволить сорвать референдум в Крыму, – Путин сделал паузу, внимательно осмотрел присутствующих, и добавил, – Ну что, с Богом, товарищи!
Старт операции в Крыму был дан. То была первая в истории Российской армии операция, победы в которой надо было добиться без единого выстрела.
* * *
Военная машина включилась и стала набирать обороты. Ей не потребовалось много времени для «разогрева» – внезапные проверки войск и флотов, которые регулярно устраивали им Верховный главнокомандующий и Министр обороны, главкомы видов вооруженных сил и командующие родами войск, поддерживали армию в хорошей боевой форме.
Многие части и подразделения, которые дислоцировались в европейской части России, в форс-мажорном темпе готовились к переброске в Крым. Черноморский флот был приведен в повышенную боевую готовность.
* * *
Утвердив в Кремле план переброски войск в Крым, Министр обороны России Сергей Шойгу понимал, что самые сложные задачи на полуострове будут выполнять подразделения Сил специальных операций. У него к ним было особое отношение. Когда он возглавил Минобороны в ноябре 2012 года и начал разбираться с вверенными ему войсками, ему доложили, что в составе частей спецназа ГРУ есть элита – Силы специальных операций.
Министр захотел посмотреть, что это такое. А когда посмотрел – помрачнел. Многое было убого и примитивно. «Элита» была, можно сказать, лишь в зачатке. Одни подразделения укомплектованы личным составом на 30%, другие – чуть больше. По вооружению, боевой технике и экипировке – позавчерашний день…
Да, у командования Сил были хорошие амбициозные планы. Но настоящих Сил еще не было.
После этого министр доложил Верховному:
– То, на что вы рассчитываете, и то, что должно в нужный момент решать самые сложные задачи – этого пока нет…
Верховный приказал исправить положение.
И Шойгу вместе с начальником Генштаба стал ситуацию выправлять. Собрали финансистов, чтобы понять, где найти деньги на комплектование, учебную базу и вооружение Сил спецопераций.
Деньги нашли за счет сокращения объемов финансирования некоторых менее приоритетных программ, которые могли «потерпеть». Кое-что «наскребли» в других статьях военного бюджета. Затем из лучших войсковых разведчиков, частей спецназа ГРУ и ВДВ начали собирать спецов.
Новым командиром Сил был назначен полковник Алексей Томин, долгое время работавший в структурах Федеральной службы охраны. Его отлично знал ВВП. Томин много лет обеспечивал охрану Путина – еще с тех пор, когда тот был избран Президентом России на первый срок.
На ключевые командные должности Томин подобрал асов своего дела, с которыми и разработал специальную программу подготовки личного состава Сил спецопераций, досконально изучив и зарубежный опыт. Были закуплены амуниция, оружие, боевая техника, не уступающие самым высоким мировым стандартам. На специально построенном полигоне каждый день шли тренировки, да такие, что дюжие 30-летние мужики, имевшие чемпионские пояса по борьбе и высшие разряды по боксу, валились с ног.
Примерно через год Шойгу и Герасимов устроили экзамен «спецназу спецназов». Подводя итог проверки, министр сказал: «Теперь я с полным основанием могу сказать Верховному главнокомандующему, что Силы специальных операций – это образец, это лицо нашей армии».
Такими Крым их и увидел.
* * *
По пути из Кремля в Минобороны, Шойгу прикидывал, кто из его заместителей будет работать на месте главных действий – в Крыму. Еще не войдя в свой кабинет, он уже знал, кому поручит это сложное дело.
Из всех своих замов для отправки в Крым «первым эшелоном» он выбрал двоих – генералов армии Дмитрия Булгакова и Николая Панкова. Тут у министра были свои соображения. Булгаков обладал колоссальным опытом материально-технического обеспечения войск, могучей пробивной силой и командирской решительностью.
Интеллигентный Панков был тонким политиком-дипломатом и психологом. Он обладал особенной способностью убеждать и переубеждать людей. «Любой, кто приходит к Николаю Александровичу со своим мнением, уходит от него с мнением Панкова», – так отзывались о нем в Минобороны и Генштабе.
Вот этому тандему своих замов, двоим генералам армии, удачно дополнявшим друг друга, министр приказал «подобрать свои команды» и отправиться на передовую крымского фронта.
Общее оперативное руководство войсками было в руках начальника Генштаба – первого заместителя министра обороны генерала армии Валерия Герасимова. Этот немногословный человек имел внушительный опыт службы на командных и штабных должностях. Шойгу еще до своего назначения на пост министра обороны знал, что армия давно прочила Герасимову главную должность в Генштабе, что Валерий Васильевич в бытность свою первым замом начальника ГШ выступал против некоторых авантюрных реформаторских решений бывшего руководства Минобороны и Генштаба. Знал об этом и Верховный, который в день назначения Герасимова начальником Генштаба тактично намекнул ему, что «придется устранять некоторые перекосы в реформе армии».
Министр и НГШ вместе делали это. И когда Герасимов представил Шойгу на утверждение план операции в Крыму, министр еще раз убедился в силе и широте стратегического мышления начальника Генштаба, сумевшего в высшей степени профессионально «спрессовать» в документе десятки и сотни вопросов, решение которых гарантировало успешное выполнение приказа, поставленного Верховным главнокомандующим.
Еще один заместитель Шойгу – Руслан Цаликов, по указанию министра занялся социальными вопросами операции и ее информационным обеспечением. Еще до начала переброски наших войск в Крым, еще до референдума он предугадал, что тысячи украинских солдат и офицеров захотят остаться жить и служить на полуострове (это в первую очередь касалось коренных крымчан). Именно так потом и случилось. И нужно было заранее продумать, как придется решать эту очень сложную проблему. Цаликов предложил министру весь необходимый «пасьянс» вариантов – служебных, жилищных, финансовых и других.
Цаликов был расчетливым политиком, тонким психологом и прагматичным практиком. За все и ценил его Шойгу. За это и пригласил в свою команду в то время, когда Сергей Кужугетович возглавлял МЧС.
Шойгу принял это ведомство в то время, когда в народе его насмешливо называли «похоронной командой пожаров и землетрясений». А уходил Шойгу из МЧС, когда министерство стало самым эффективным в России. И поднимать ведомство на эту вершину Шойгу много лет помогал Руслан Цаликов.
Потому Шойгу и «вел» Цаликова всегда рядом с собой, и когда стал губернатором Московской области, и когда Президент России направил его на еще более трудный участок – в Минобороны (по этому случаю Шойгу однажды грустно пошутит: «У меня было лишь полгода нормальной человеческой жизни – в Подмосковье»).
О Цаликове в Минобороны иногда говорили так же, как Маяковский о Ленине: он «видел то, что временем закрыто».
Когда Руслан Хаджисмелович ознакомился с планом операции в Крыму и прочитал множество документов Генштаба и разведки о состоянии украинских войск на полуострове, он предложил министру обороны вместе с нашими «дополнительными» подразделениями высадить туда внушительный десант из офицеров кадровых, финансовых, жилищных, медицинских, юридических и психологических служб.
Шойгу согласился, сразу поняв, насколько дальновидна эта идея Цаликова. И она великолепно сработала.
Когда тысячи украинских офицеров, мичманов, прапорщиков, старшин, сержантов, матросов и солдат в Крыму решили перейти на службу в Российскую армию (включая, разумеется, и наш Черноморский флот), их волновало несметное количество служебных и просто житейских вопросов: например, надо ли будет «переприсягать» России? Сохранятся ли воинские звания и должности у тех, кто согласится служить в российских частях? Каким будет денежное довольствие? Поставят ли их в очередь на жилье?
На все эти вопросы украинцам надо было давать честные и убедительные ответы. Цаликов требовал, чтобы эти ответы были у наших столичных офицеров еще до того, как они ступят на землю полуострова.
Учения, отвлекающие внимание Запада
И это сыграло очень большую роль в том, что переход многих украинских частей (иных – в полном составе) под боевые знамена Российской армии произошел гораздо менее болезненно, чем это ожидалось поначалу…
* * *
О первых часах крымской операции министр обороны России генерал армии Сергей Шойгу позже вспоминал так:
– Работы было столько, что головы не поднять. Руслан Цаликов раз, второй, третий, десятый заходил ко мне с кем-то из генштабистов. Им надо было что-то доложить мне и получить указание, как дальше действовать. Они заходили ко мне в 23:00, а я им смог дать указание только в 16:15 следующего дня. Потому что все время был на спецтелефоне. Звонил Верховный, звонили командующие, я сам постоянно кому-то должен был звонить. И это все было бесконечно. Только к вечеру следующего дня «телефонная лихорадка» стала потихоньку угасать, работа пошла в нормальном ритме…
Когда схлынула стартовая лихорадка операции, в кабинете Шойгу стало спокойнее. Это дало министру возможность на короткое время вырваться из адского потока приказов, указаний, распоряжений, просьб, тревожных сигналов, докладов, неожиданных вводных и осмыслить всю картину происходящего.
ГЕНШТАБ.
Центральный командный пункт.
Мониторинг.
26 февраля 2014 года.
19:53. Минобороны России принимает меры по обеспечению безопасности объектов Черноморского флота в Крыму. Об этом заявил министр обороны РФ генерал Армии Сергей Шойгу.
14:55. Около 10 тысяч крымских татар заняли все подходы к Верховной Раде Крыма, требуя сохранить республику в составе Украины. Также рядом со зданием крымского парламента проходит акция русских националистов, в которой участвует несколько сотен демонстрантов. Они требуют присоединения Крыма к России.
07:52. Россия готова предпринять «любые адекватные действия по защите соотечественников, проживающих в Крыму». Об этом заявил депутат Государственной думы России, председатель комитета по делам СНГ евразийской интеграции и связям с соотечественниками Леонид Слуцкий.
03:07. Председатель Верховной Рады Украины, исполняющий обязанности президента Александр Турчинов призвал Генеральную прокуратуру и ее работников дать отпор сепаратистским тенденциям в Крыму.
02:53. Для охраны одного из стратегических объектов из Тольятти (Россия) в Крым была направлена отдельная бригада спецназа ГРУ Генштаба вооруженных сил РФ. Силовики будут нести службу на полуострове до полной стабилизации обстановки.
Этот план под строгим присмотром Генштаба безукоризненно выполнялся. Что и создавало крайне выгодный отвлекающий информационный фон, чтобы под ежедневной учебно-боевой «шумихой» замаскировать то, что намечалось сделать в Крыму.
Назад: Глава 24 Побег президента
Дальше: Глава 26 Генералы и солдаты
