Все это походило на театр абсурда. Петь сейчас перед этими людьми и вместе с ними — что может быть бредовее? Но стоять истуканом не получится. Потрачу весь урок на разминку. Пусть думают, что это прогрессивные тангрийские методы обучения вокалу.

Методы и правда были прогрессивными. Одна из наших преподавательниц регулярно ездила в Питер на вокальные семинары немца Хольгера Лямпсона. И привозила оттуда оригинальные приемчики, которые опробовала на студентах.

Сейчас они мне пригодились — когда петь и распевать бездарного ученика бессмысленно, а показать себя крутым педагогом нужно. Немного все-таки пришлось запевать самой, чтобы продемонстрировать им технику. Но большую часть урока я забавлялась, глядя, как сестрички неуклюже вибрируют губами. Походили они при этом на рыб, подыхающих на песке.

Шилла недоуменно кривилась. Суть прогрессивных методов плохо доходила до нее. Как и до нас, студентов, в свое время. Но я уверенно продолжала давать сестричкам новые и новые упражнения, высокопарно заявляя, что это верный путь освобождения голоса от зажимов. А значит — путь к победе в отборе и замужестве.

Не знаю, купилась Шилла или нет. Что-то ее отвлекло, она навострила уши. А потом с прытью, которой в ее возрасте не ждешь, метнулась из беседки в кусты. Оттуда донеслись два вопля. Один — Шиллин торжествующий. Второй — незнакомый мужской.

В следующую минуту бывшая мачеха вылезла из кустов, волоча за шкирку незнакомого мужчину.

На руках у него были перчатки, в пальцах — ножницы.

— Ты чего тут шляешься? Я всем ясно передала — нельзя мешать уроку нения моих дочерей! Плетей у позорного столба захотелось за ослушничество?

— Простите, миледи… — пролопотала несчастная жертва Шиллы, очевидно — садовник. — Работал, не слышал распоряжения… Никто не передавал.

— Значит, плетей получит управляющий. Распоряжение касалось всех. А ну, вон отсюда!

Раболепно кланяясь, несчастный садовник попятился спиной прочь от беседки, а затем развернулся и побежал. Я невольно вспомнила кадр из первого «Властелина Колец», как Гэндальф ловит беднягу Сэма, подслушивающего про Кольцо и поход в Мордор. И гоблинская озвучка: «Пожалуйста, мистер Пендальф, не делайте со мной ничего… противоестественного».

Шилла так крепко держала щуплого парня и так грозно вытаращилась на него, того и гляди завалит прямо в тех кустах и сотворит «противоестественное». Ухмыльнулась собственным мыслям, схлопотав подозрительный прищур Алис.

Слава богу, Шилла не заметила мою ухмылку.

— Простите этого остолопа, леди Грейн. Он у нас всего пару дней, никак не освоится. Побеседую с управляющим. Если парень соврал, что не слышал приказа, его выставят из замка.

Я пробормотала, что не нужно никого выставлять, все в порядке. Не хватало еще, чтобы пострадал невинный слуга. Еле-еле дождалась удобного момента, чтобы объявить занятие законченным.

Добрый Боженька, пошли мне сил протерпеть три дня до приезда Федайры… А потом она обещала вытащить меня отсюда. Но куда? И мне нужно успеть разузнать хоть что-нибудь о Дайне Вальдер.

Хотя затея казалась утопичной. Наверняка Шилла позаботилась истребить любую информацию о ней, раз уж не получилось вынести портрет из галереи.

Вспомнился старичок слуга… Сунул мне торбу с едой в день, когда я уезжала из замка в обличье Рианны. Наверняка он служил в замке при первой хозяйке. И он упоминал слуг, которые тоже беспокоились о девушке и желали ей успеха в отборе.

Вот только сейчас я для них — не Рианна, а чужачка. Которую притащила Шилла для своих дочурок. Слуги, которые были преданы Дайне и ее дочери, будут молчать, как партизаны. Прямо и открыто будут пересказывать лишь сплетни о ней, вранье о ведьмах Кей Ла Мо.

Если только я не сумею войти к ним в доверие. Разговорить. Но для этого нужно время. А значит, мне необходимо задержаться в замке дольше, чем на три дня.

Решено. Когда Федайра явится, скажу ей, что хочу остаться здесь. Среди ядовитых змеюк, которых придется обучать вокалу. И работать придется всерьез — чтобы Шилла увидела результат и не выгнала меня раньше времени.

Значит, ее бездарным дочкам придется запеть, а мне выкладываться по полной, пока я не соберу хотя бы крупицы истины о своей матери или ее двойнике в Веравине.