ГЛАВА 10
«Ласково убивал меня песней…» — пропела я последнюю строчку и смолкла.
Минуту Элган не сводил с меня глаз, неподвижно сидя в кресле. Вальяжность как рукой сняло. Весь напряженный, натянутый, как тетива. А затем вскочил и выбежал за дверь.
Я растерянно смотрела ему вслед. Что с ним творится? Он такой страстный меломан, что не может спокойно выносить качественного вокального исполнения?
Вот уж о ком ни в жизнь не подумала бы. И как это отразится на мне? Получу ли какие-нибудь привилегии, если его чародейшество вдруг заделается моим преданным фанатом?
Собственно, меня только одна привилегия интересует — выжить. Власть, деньги, красивую жизнь может приберечь для пустоголовых глупышек.
Прошло чуть меньше часа, когда маг вернулся. По-прежнему собранный и хладнокровный. Будто и не было всплеска эмоционального напряжения.
— Прости, что прервал нашу беседу так внезапно. Ты истинная певица. Я был тронут. Расскажи, ты всегда так пела?
— Конечно, нет! Я занималась сначала в детской вокальной студии. Потом поступила в музыкальное училище на эстрадное отделение. Следом — в консерваторию на фортепианный факультет, эстрадного вокала там не было. Вам это о чем-то говорит?
Сощурился.
— Значит, ты обучалась пению? Оно не пробудилось в тебе само по себе?
Несмотря на всю неуместность момента, я невольно улыбнулась. Что Веравин, что Земля. Везде люди верят, что одного таланта достаточно, чтобы стать певцом. О кропотливом труде догадываются немногие.
— Наверно, пробудилось. Я обожала петь с детства. И все говорили, что у меня красивый голос и хороший слух. Потому бабушка и отдала меня в вокальную студию. Музыкальной школы не хватало, чтобы развить мои вокальные данные.
— Бабушка? В вашем мире судьбой детей распоряжаются именно бабушки? Или что-то случилось с твоими родителями?
— Папа много работает. Ему было некогда заниматься моим развитием. Маму я не знала. Она пропала, когда мне не было и двух лет.
— Пропала?
— Без вести. В нашем мире такое случается. Люди иногда пропадают без вести. Иногда их потом находят… живыми или мертвыми. Иногда нет.
— И твою мать не нашли…
Ничего не ответила. Он ведь не спрашивал, лишь проговорил очевидное.
— Скажи, Юлия. Там, где ты училась пению, все пели так же, как ты? Или ты была лучшей?
— Одной из лучших. Самой лучшей быть невозможно. Кто-то всегда будет в чем-то превосходить.
— И те, кто в чем-то тебя превосходил… Другие лучшие… У вас было что-то общее, помимо любви к пению?
— О чем вы?
— Например, может, их матери тоже пропали без вести. И учиться музыке их отправили бабушки.
Он что, думает, сиротство раскрывает в человеке вокальный талант? Юру Шатунова послушал бы, вмиг отказался бы от бредовых гипотез.
— Я всего лишь привел пример. Подумай сама. Какая-то деталь. Возможно — мелочь, сущий пустяк.
Пожала плечами.
— Не было ничего. Все люди разные, с разными судьбами, разными привычками. Просто любят музыку.
— И все же подумай, Юлия. Я не жду ответа немедленно. Поразмышляй, покрути в памяти своих подруг. Вдруг вспомнишь подробности, которых раньше не замечала.
— Только подруг? Друзья вас не интересуют?
Встрепенулся, словно кто-то невидимый хлопнул его по заднице.
— А что, у вас там были и мужчины тоже? Не только девушки?
— Конечно. Девушек больше, но и парни были.
Призадумался. Разве что в затылке не поскреб. Наверно, в Веравине музыка считается делом недостойным мужчины. Вот его шовинистейшество и опупел, что где-то мужчины предаются такому низменному занятию.
А меня вдруг торкнула догадка…
— А почему вас так интересует музыкальное искусство моего мира? Вы ведь все равно не сможете попасть туда. Какая разница, что было общего между лучшими студентами на моем курсе? Вы ведь все равно никогда не сможете их увидеть. Или сможете?
Старалась, чтобы прозвучало иронично и не слишком заинтересованно. Но сердце так и замерло в ожидании. А вдруг…
Элган пронзил насквозь своим колдовским взглядом.
— С чего ты взяла, что не смогу? Прочитала еще пару занудных сочинений мэтра Эонеска о веравинской магии? По-прежнему восторгаешься его стилем?
Издеваться изволит. Не до Эонеска мне было с вашим отбором.
А маг продолжал сверлить меня черными глазами. Как будто сканировал рентгеном шальные надежды, что закопошились во мне, как муравьишки.
— Ты ведь хочешь вернуться в свой мир, Юлия? Ты попала сюда не по своей воле. И отбор тебе не нужен. Ты просто играла роль.
Небрежно пожала плечами.
— Нужен, не нужен — какая теперь разница. Я самозванка. Во мне нет первой крови. В отборе участвовала Рианна, она и будет участвовать дальше. А я… если есть возможность вернуться домой, мне лучше воспользоваться ей.
Подошел близко-близко. Взял за подбородок. Наши глаза оказались в нескольких сантиметрах друг от друга. И я ощутила знакомую дрожь. Жгучая волна пробежала от макушки до пят.
Черт. Этот колдун волновал меня точно так же, как в теле Рианны. Еще чего не хватало.
Я ведь для них теперь никто. Чужачка из другого мира. За мной не стоит могущественный дворянский род. Никто не заступится, если меня пустят на опыты и тихонько прикопают недалеко от дворца наместника.
Брось эту чушь, Юлька. Не поддавайся огню соблазна. Только холодная и трезвая голова. Никакого пламени страсти.
А он склонился ко мне ближе… и шепнул прямо в ухо, запустив по телу новую, еще более горячую волну:
— У тебя есть шанс, Юлия. И этот шанс — я. Помоги мне — и я помогу тебе.
Широкая ладонь скользнула по моей щеке… по шее… ниже… замерла, не добравшись до груди. Черные глаза мага вспыхнули на миг, и я напугалась, что сейчас его рука продолжит путешествие, которое закончится тем, о чем мы оба пожалеем. Я — так уж точно.
Но он отнял руку и шагнул назад. Бросил на меня последний острый взгляд, развернулся и вышел.
