В I томе «Структуры магии» мы постарались представить магические умения, которыми обладают выдающиеся психотерапевты, в открытой форме, доступной для восприятия другими практиками, работающими в этой области. Мы изложили интуитивные представления о языке этих психотерапевтических волшебников в пошаговом формате, так что на его основе вы можете научиться использовать имеющиеся у вас интуитивные знания, повысив уровень собственного мастерства. Во II томе мы намерены продолжить описание интуитивных представлений о языке наших волшебников, дополнив их также описанием интуитивных представлений и системного поведения, связанного с другими способами, которыми человеческие существа репрезентируют окружающий мир и сообщают свои представления другим людям. Мы советуем вам, читая этот том, не упускать из виду ряд аспектов, освещенных в I томе «Структуры магии».

Люди живут в «реальном мире». Однако мы взаимодействуем с этим миром не прямо; скорее, мы осуществляем взаимодействие, используя карту (или карты) этого мира, и эти карты направляют наше поведение. Между нашими картами, или репрезентативными системами, и территорией, которую они моделируют, неизбежно имеются различия, обусловленные тремя универсальными процессами человеческого моделирования: обобщением, опущением и искажением. Когда человек приходит к психотерапевту, жалуясь на душевную боль и неудовлетворенность жизнью, все ограничения, которые он испытывает, как правило, существуют в его репрезентации мира, а не в самом мире.

Среди всех репрезентативных систем, с помощью которых люди создают свои карты мира, человеческий язык – это наиболее тщательно изученная и наиболее полно понятая система. Самой точной и полной моделью естественного языка является трансформационная грамматика. Трансформационная грамматика представляет собой, таким образом, метамодель — репрезентацию структуры человеческого языка, который, в свою очередь, представляет собой репрезентацию мира опыта.

Системы человеческих языков сами, в свою очередь, являются репрезентациями, производными от более полной модели – суммарного опыта, полученного в течение жизни данным человеком. Трансформационные лингвисты разработали ряд понятий и механизмов, позволяющих описать, каким образом то, что человек говорит – его поверхностные структуры, — на самом деле выводится из полных языковых репрезентаций, или глубинных структур. В трансформационных метамоделях эти понятия и механизмы описываются эксплицитно, как конкретные случаи общих процессов моделирования: обобщения, искажения и опущения.

Адаптировав понятия и механизмы трансформационной модели одной из репрезентативных систем человека – языка, мы разработали формальную метамодель для психотерапии. Эта формальная метамодель:

а) эксплицитна, то есть описывает процесс психотерапии в пошаговом формате, обеспечивая возможность осознанного усвоения метамодели, что дает в результате эксплицитную стратегию психотерапии;

б) независима от содержания, поскольку имеет дело только с формой процесса, откуда следует ее универсальная применимость.

Метамодель полагается только на интуитивные представления, которые есть у каждого человека относительно его родного языка. Глобальным следствием метамодели для психотерапии является допущение о психотерапевтической правильности. Психотерапевтическая правильность – это набор условий, которым должны удовлетворять поверхностные структуры, используемые клиентом в процессе психотерапии, чтобы быть приемлемыми. Уместным образом используя грамматику, мы, психотерапевты, можем помочь нашим клиентам расширить те части их репрезентаций, которые обедняют и ограничивают их. В результате их жизнь становится богаче, поскольку они начинают видеть больше альтернатив в своем поведении, находят больше возможностей испытывать радость и разнообразие переживаний, которые жизнь может им предложить. А если присоединить сюда другие психотерапевтические навыки, которыми вы уже владеете, процесс роста и изменения клиента может быть значительно ускорен. Этот язык роста и представляет собой, по сути, главное содержание «Структуры магии».

Один из важнейших выводов, к которому мы пришли в первом томе «Структуры магии», – это, во-первых, что карта неизбежно отличается от представляемой ею территории и, во-вторых, что каждая карта непременно отличается от любой другой карты. Карты, или модели, о которых мы до сих пор говорили, на самом деле представляют собой известное упрощение для более сложных процессов. В действительности, говоря о карте, мы имели в виду ряд карт, возникающих при моделировании нашего опыта с использованием так называемых репрезентативных систем.

Мы, человеческие существа, получаем информацию об окружающем нас мире через три основных входных канала: зрение (визуальный канал), слух (аудиальный канал) и телесные ощущения (кинестетический канал). (Еще два наиболее часто выделяемых сенсорных входных канала – обоняние и вкус, по-видимому, редко используются для получения информации об окружающем мире.)

По каждому из этих трех сенсорных входных каналов к нам непрерывным потоком поступает информация, которую мы используем для организации собственного опыта. Каждый из этих входных каналов имеет ряд специализированных рецепторов, воспринимающих конкретные виды информации. Например, внутри нашего глаза физиологи различают хроматические (цветовые) рецепторы – колбочки, находящиеся в центре сетчатки, и ахроматические (нецветовые) рецепторы – палочки, расположенные в ее периферической части. В кинестетическом входном канале также были обнаружены специализированные рецепторы, воспринимающие давление, температуру, боль и внутренние ощущения (проприорецепторы). Число особенностей, выделяемых каждым из входных каналов, не ограничено числом имеющихся в них специализированных рецепторов. Различные комбинации или паттерны стимулирования одного или более из этих специализированных рецепторов в каждом из сенсорных каналов позволяют получать информацию более сложной природы. Например, хорошо знакомое каждому из нас ощущение сырости можно разложить как сумму сигналов от нескольких различных специализированных рецепторов, воспринимающих разные типы кинестетических стимулов и находящихся внутри основного рецептора. Кроме того, входные каналы могут комбинироваться, обеспечивая поступление еще более сложной информации. Ощущение фактуры, например, возникает в результате сочетания визуальных, кинестетических и (в некоторых случаях) аудиальных стимулов.

В данный момент нам важно лишь указать на то, что информация, поступившая через один входной канал, может храниться и быть репрезентирована в карте, или модели, не совпадающей с этим каналом. Вероятно, наиболее распространенным примером этого явления может послужить способность каждого человека представлять, скажем, визуальную информацию в форме естественного языка, то есть в виде слов, словосочетаний и предложений нашего языка.

Возможно, столь же обычной, хотя не всегда осознаваемой, является наша способность формировать картины или образы, основываясь на информации, которую мы получаем через аудиальный канал. Сейчас, когда я пишу эти строки, я слышу, как шипят и потрескивают поленья, горящие в камине у меня за спиной. Основываясь на поступающей аудиальной информации, я создаю визуальный образ горящих поленьев. Таким образом, я создаю визуальную репрезентацию аудиального входного сигнала. Если сейчас вы, читатель, на мгновение прервете чтение и, не поднимая глаз, прислушаетесь к доносящимся с разных сторон звукам, вы обнаружите, что можете создать визуальные образы для многих из них. Эта способность создавать репрезентации информации, поступающей в один из входных каналов, основываясь на информации, пришедшей по другому каналу, несколько позже еще будет подробно обсуждаться в нашей книге.

Каждый человек имеет в своем распоряжении несколько различных способов репрезентации опыта взаимодействия с миром. Ниже мы приводим несколько примеров конкретных репрезентативных систем, которые каждый из нас может использовать для репрезентации собственного опыта.

У нас есть пять определенных чувств, посредством которых мы осуществляем контакт с миром: мы видим, мы слышим, мы ощущаем, мы воспринимаем вкус, и мы обоняем. В придачу к этим сенсорным системам у нас есть еще языковая система, с помощью которой мы репрезентируем свой опыт. Свой опыт мы можем хранить непосредственно в репрезентативной системе, которая теснее других связана с соответствующим сенсорным каналом. При желании мы можем закрыть глаза и создать визуальный образ красного квадрата, который становится сначала зеленым, а потом голубым; мы можем представить себе серебряную спираль, которая медленно вращается на черном фоне против часовой стрелки; наконец, мы можем создать перед внутренним взором образ хорошо знакомого нам человека. Мы можем закрыть глаза (или не закрывать их) и создать кинестетическую репрезентацию (телесное ощущение) того, как мы, упершись руками в стену и толкая ее изо всех сил, чувствуем напряжение мышц рук и плеч и воспринимаем фактуру пола ногами. Мы можем также представить себе вызывающее мурашки в теле ощущение тепла от горящего костра или ощущение от нескольких одеял, покрывающих наше усталое тело, когда мы мягко тонем в перине. Мы можем закрыть глаза (или не закрывать их) и создать аудиальную (звуковую) репрезентацию: стук капель дождя о стекло, раскат далекого грома и его отзвуки в холмах, шорох шин об асфальт на тихой сельской дороге или резкий звук клаксона среди оглушительного рева большого города. Закрыв глаза, мы можем создать вкусовую репрезентацию пронзительной кислоты лимона, сладости меда или солоноватости картофельных чипсов. Мы можем закрыть глаза (а можем не закрывать) и создать обонятельную репрезентацию ароматной розы, прокисшего молока или дешевого одеколона.

Наверное, некоторые из вас обратили внимание, что, читая описание предыдущего абзаца, вы действительно видели конкретный цвет или движение, ощущали твердость, теплоту и шероховатость, слышали конкретный звук, чувствовали определенный вкус или запах. Возможно, вы испытали все описанные ощущения или только часть их. Некоторые из этих ощущений отличались для вас большей остротой и непосредственностью по сравнению с другими. А в отношении каких-то из приведенных описаний у вас, возможно, полностью отсутствует соответствующий опыт. Именно эти различия в опыте разных людей мы и описываем. Те из вас, у кого появилась ясная, четкая картина какого-либо опыта, обладают богатой, хорошо развитой визуальной репрезентативной системой. Те, кому удалось создать рельефное ощущение веса, температуры или фактуры, обладают утонченной, хорошо развитой кинестетической репрезентативной системой. И так далее по отношению к другим возможным способам, связанным со всеми пятью чувствами, которыми мы, как человеческие существа, располагаем для репрезентации собственного опыта.

Отметим, что в описании последнего абзаца кое-что упущено. А именно: каждое из сделанных до того описаний, относящихся к визуальным, кинестетическим, аудиальным, вкусовым и обонятельным ощущениям, было репрезентировано не средствами соответствующих сенсорных систем, а скорее средствами совершенно другой системы – языковой, то есть дигитальной репрезентативной системы. С помощью слов, словосочетаний и предложений мы описывали переживания, испытываемые нами в различных репрезентативных системах. Мы тщательно выбирали используемые слова. Так, если мы хотим описать что-то в визуальной репрезентативной системе, то выбираем такие слова, как:

Если мы хотим описать что-либо в аудиальной системе, мы используем такие слова, как:

Данное предложение служит примером того, как мы репрезентируем свой опыт с помощью языка. Эта наша способность представлять опыт любой из имеющихся у нас репрезентативных систем с помощью слов, то есть средствами дигитальной системы, указывает на одну из наиболее полезных характеристик языковых репрезентативных систем – их универсальность. Это означает, что используя языковые репрезентативные системы, мы можем представить опыт, полученный в любой другой репрезентативной системе. Соответственно мы рассматриваем систему языка как дигитальпую («имеющую разряды») систему Мы можем использовать эту систему для создания карты нашего мира. Например, произнесем предложение:

Говоря это, мы создаем языковую карту нашей визуальной карты того или иного пережитого нами ранее опыта. Мы можем создать языковую репрезентацию, где сочетаются разные репрезентативные системы. Возьмем, скажем, такое предложение:

Она шагнула назад, споткнувшись о пронзительно визжащие животное, корчащееся от боли и едкого дыма, застилавшего густыми клубами солнечный свет.

Мы использовали для его создания репрезентацию, предполагающую целую последовательность карт нашего опыта, по крайней мере по одной для каждой из пяти традиционно выделяемых репрезентативных систем. Например:

предполагает визуальную и кинестетическую карты

предполагает визуальную и кинестетическую карты

предполагает визуальную и кинестетическую карты

предполагает аудиальную карту

предполагает визуальную и кинестетическую карты

предполагает визуальную и кинестетическую карты

предполагает вкусовую и обонятельную карты Помимо того что язык выступает как средство создания карт для пяти репрезентативных систем, он также позволяет создать карту самого себя. Например, предыдущее предложение представляет собой репрезентацию средствами языковой системы одного из наиболее характерных свойств самой этой репрезентативной системы (языка). Языковые репрезентативные системы рефлексивны по своей природе. Они представляют собой метарепрезентативные системы, а это означает, что мы можем создать языковую модель самого языка, так же как и использовать его для создания карт остальных пяти репрезентативных систем.

Вы, возможно, уже обратили внимание, что воссоздавать опыт в одной из репрезентативных систем вам легче, чем в других, в которых ваши переживания не являются столь яркими. Например, вы можете закрыть глаза и совершенно отчетливо представить внешность вашего ближайшего друга, но испытываете затруднения, пытаясь в полной мере воссоздать запах розы. Или же вы легко можете вспомнить звучание автомобильного гудка, но при этом затрудняетесь нарисовать в своем воображении лицо ближайшего друга. В принципе, каждый из нас обладает более или менее развитой способностью создавать карты в каждой из пяти репрезентативных систем. Тем не менее мы склонны использовать одну или несколько из этих репрезентативных систем в качестве карты чаще, чем другие. Более того, в этой более часто используемой (ведущей) репрезентативной системе мы проводим больше различий, позволяющих кодировать наш опыт. Это значит, что одну (или несколько) репрезентативных систем мы ценим больше, чем остальные. Например, те из вас, кто из всех репрезентативных систем больше всего ценит визуальную, смогут, закрыв глаза, живо представить себе красный квадрат, который становится зеленым и, наконец, голубым. Вы, скорее всего, также сумеете вызвать в воображении отчетливый, богатый деталями образ своего близкого друга. Вы, вероятно, полагаете, что другие люди, читающие эту книгу, смогут сделать то же самое. Это, однако, не совсем верно. Разные люди в различной степени ценят те или иные репрезентативные системы, и степень развития той или иной системы у них неодинакова, причем это различие может быть как едва заметным, так и крайне значительным. Многие люди не способны создавать четкие картины, а некоторые не в состоянии создать вообще никаких. Некоторым людям приходится в течение длительного времени прилагать существенные усилия, чтобы вызвать живой визуальный образ, в то время как другим удается сделать это мгновенно. Аналогичные различия в способности создавать полную репрезентацию характерны и для остальных репрезентативных систем.

Таким образом, карта, или модель мира, каждого индивида неизбежно отличается как от мира, так и от карт и моделей, создаваемых другими людьми. Более того, у каждого человека наиболее часто используемая репрезентативная система может отличаться от наиболее часто используемой репрезентативной системы другого человека. Основываясь на этом факте – а именно, что ведущая репрезентативная система индивида X отличается от ведущей репрезентативной системы индивида У, – мы можем предсказать, что каждый из этих людей, столкнувшись с «одним и тем же» опытом реального мира, получит в результате опыт, весьма отличный от опыта другого человека.

Например, когда музыкант слушает музыкальное произведение, он получает более сложный опыт, то есть он способен обнаружить, репрезентировать и насладиться сочетаниями звуков, недоступных восприятию человека, у которого ведущей репрезентативной системой является визуальная, независимо от того, осознается это им или только проявляется в поведении. Художник будет способен различать оттенки в своем переживании захода солнца, невоспринимаемые человеком, у которого наиболее развитой репрезентативной системой оказывается кинестетическая. Знаток вин заметит тонкие различия в букете и в аромате отдельных вин, но они будут незаметны для людей, у которых сочетание вкусовой и обонятельной систем не является наиболее развитой репрезентативной системой.

Чтобы определить, какая именно репрезентативная система является у клиента ведущей, психотерапевт должен всего лишь обратить внимание на предикаты, с помощью которых тот описывает свой опыт. Описывая какие бы то ни было явления или события, клиент выбирает (как правило, неосознанно) слова, наилучшим образом репрезентирующие его опыт. Среди этих слов имеется особое множество, которое называется предикатами. Предикаты – это слова, которые клиент использует для описания различных частей своего опыта и которые соответствуют присутствующим в его опыте процессам и отношениям. Предикаты проявляются в виде глаголов, прилагательных и наречий, присутствующих в предложениях, используемых клиентом для описания своего опыта. Например, в следующем высказывании содержатся примеры каждой из перечисленных выше категорий предикатов:

В этом предложении имеются следующие предикаты:

глагол видела

прилагательное пурпурный

наречие ясно

А теперь мы предлагаем три упражнения, которые позволят вам:

A. Развить способность к распознаванию предикатов.

Б. Определить репрезентативную систему или системы, связанные с каждым из предикатов.

B. Обратить внимание на предикаты, используемые несколькими конкретными людьми.

После того как вы установили предикаты в предложениях из предыдущего упражнения, вернитесь к ним и определите, какая репрезентативная система (или системы) связана с каждым из них. Обратите внимание на то, что некоторые предикаты не связаны однозначно с какой-либо из репрезентативных систем. Например, предикат «свежий» может быть связан как с кинестетической репрезентативной системой, так и с визуальной, в зависимости от контекста его употребления. Или, к примеру, предикат «напрягаться» в таком предложении, как

может относиться и к визуальной, и к кинестетической репрезентации, потому что опыт, описанный в данном предложении, можно проверить тактильно или визуально, наблюдая за напряжением мышц человеческого тела. В тех случаях, когда вы не уверены, о какой именно репрезентативной системе идет речь, спросите себя, что бы вы сделали для проверки описания, задаваемого предикатами в предложении, в котором они присутствуют.

Здесь нам хотелось бы сообщить, что на наших семинарах наиболее частой реакцией на идею об установлении ведущей репрезентативной системы по используемым в речи предикатам была реакция недоверия. Мы хотели бы, чтобы вы поняли, что лишь очень малая часть общения на естественном языке оказывается на самом деле метафорической. Большинство людей, описывая собственный опыт, даже в случайном разговоре выражаются совершенно буквально. Фразы вроде: «Я вижу, что вы говорите» чаще всего употребляют люди, которые организуют свой мир в первую очередь посредством визуальных образов. Это люди, у которых ведущей репрезентативной системой является визуальная. И они в буквальном смысле «создают картины» того, что они слышат. Наши студенты сначала проходят стадию недоверия. Затем они начинают по-новому прислушиваться к тому, что говорят окружающие, и поражаются, как много можно таким образом узнать о самих себе и о других людях. Наконец, они осознают ценность этого знания.

Мы надеемся, что вы начнете прислушиваться к самим себе и к окружающим вас людям. В частности, чтобы развить эти новые навыки, предлагаем вам следующее упражнение.

Каждый день выбирайте какого-нибудь одного человека и обращайте внимание на предикаты, которые он использует. Другими словами, старайтесь определить, с какой репрезентативной системой связаны предикаты, которые вы слышите в его речи. После того как вы установите таким образом ведущую репрезентативную систему данного человека, задайте ему прямой вопрос о том, как он в данный момент времени организует свой опыт.

Если ведущей репрезентативной системой этого человека является визуальная система, задайте ему вопросы:

Можете ли вы увидеть то, о чем я говорю?

Если его ведущей репрезентативной системой является кинестетическая, задайте ему такие вопросы:

Если же его ведущей репрезентативной системой является аудиальная, спросите его:

Слышите ли вы у себя в голове голоса?

Слышите ли вы то, что я говорю вам, в голове?

Попробуйте выполнить эти упражнения. Будьте уверены, что с их помощью вы сможете узнать много интересного о самих себе и о людях вокруг вас. Мы настоятельно рекомендуем вам задавать людям любые вопросы, которые помогут вам понять, как они организуют свой опыт в этих различных модальностях.

Люди не ограничиваются тем, что представляют свой опыт средствами той или иной репрезентативной системы, они также основывают на них свою коммуникацию. Коммуникация между людьми осуществляется в различных формах, таких, например, как язык, позы, жесты, особенности голоса и т. д. Мы называем эти формы выходными каналами. Дальше в нашей книге мы вернемся к обсуждению этих форм общения.

До сих пор мы описывали различные способы, посредством которых люди организуют свой опыт, создавая наиболее часто используемые репрезентативные системы, такие как визуальная, кинестетическая, аудиальная, а также репрезентативная система естественного языка. Информация о том, каким способом ваши клиенты организуют свой мир, если ее понять, может оказаться полезной в целом ряде отношений. Во-первых, способность психотерапевта лучше понять, как его клиенты переживают и репрезентируют мир, позволяет ему успешнее создавать опыт, который можно использовать для того, чтобы изменить их жизнь. В главе 6 тома I «Структуры магии» мы описали целый ряд способов, с помощью которых психотерапевт может определить, какую именно технику уместно использовать в том или ином случае. Если, например, клиент ощущает панический страх перед каким-то предстоящим событием, по отношению к которому у него нет референтной структуры, то направленная фантазия или последовательность спонтанных фантазий могут создать для него такую референтную структуру. Возможно, вы уже обратили внимание, что эти фантазии в случае людей с предпочитаемой визуальной системой окажутся более эффективным средством, чем в случае аудиальных клиентов.

Теперь рассмотрим, каким образом вы, как психотерапевт, могли бы помочь клиенту в отыгрывании, то есть повторном воспроизведении его прошлого опыта. Если клиент организует свой опыт главным образом с помощью визуальных средств (с помощью картин), тогда один из способов гарантировать ему возможность репрезентации опыта, создаваемого в процессе отыгрывания, состоит в том, чтобы предложить ему побыть в роли зрителя, пока другие люди изображают персонажей из его прошлого опыта, так, чтобы он мог увидеть разыгрываемую сцену. В то же время если клиент организует свой опыт кинестетически (через телесные ощущения), то его активное участие в инсценировке в роли то одного, то другого человека, участвовавшего в его прошлом опыте, более эффективно поможет ему воссоздать чувства всех участников данного события.

Как мы уже говорили в первом томе «Структуры магии», один из способов, которым люди обедняют свой собственный мир, – ограничивая себя, лишая себя возможности выбора, – состоит в опущении некоторой части их опыта. Когда человек откладывает в сторону целую репрезентативную систему, его модель и его опыт сокращаются в объеме. Идентифицируя репрезентативную систему (системы) клиента, психотерапевт узнает, какие именно части мира, включая самого психотерапевта, доступны его клиенту. Например, если в модели клиента есть некое ограничение, ставшее причиной испытываемого им страдания, и блокирующий изменение паттерн совладания требует умения репрезентировать свой опыт с помощью визуальной репрезентативной системы, психотерапевт понимает, какого рода опыт ему следует создать, чтобы помочь клиенту измениться. Помогая клиенту восстановить старый или создать новый способ организации собственного опыта, будь то умение войти в соприкосновение или умение яснее видеть или внимательнее слушать, психотерапевт будет вместе с клиентом испытывать сильные и воодушевляющие переживания.

Вторым и, вероятно, наиболее важным результатом понимания психотерапевтом репрезентативной системы клиента является доверие. В большинстве направлений психотерапии придается огромное значение доверию, которое клиент испытывает к психотерапевту, однако это редко осознанно понимают и редко этому учат. Клиент почувствует к вам доверие, если он будет убежден, во-первых, в том, что вы понимаете его, во-вторых, что вы можете помочь ему получить от жизни больше, чем он получает сейчас. Соответственно возникает вопрос: благодаря чему у клиента возникает такая убежденность? Ответ на этот вопрос тесно связан с вопросом о том, с помощью какой репрезентативной системы клиент организует свой опыт. Допустим, мы имеем дело с клиентом, у которого развита кинестетическая репрезентативная система. Сначала мы выслушаем его описание собственного опыта, затем проверим, как мы поняли то, что он сказал (его модель мира), строя при этом свои вопросы к клиенту – а фактически организуя все свое общение с ним – с использованием кинестетических предикатов. Поскольку данный клиент организует свой опыт кинестетически, употребляя в общении с ним кинестетические предикаты, мы, во-первых, облегчаем ему понимание наших сообщений и, во-вторых, позволяем ему убедиться (в данном случае почувствовать)», что мы понимаем его. Этот процесс выбора предикатов, цель которого состоит в том, чтобы наши клиенты с большей легкостью понимали нас, представляет собой основу и начало доверия. Клиент, такой как описан выше, почувствует, что психотерапевт понимает его, и еще он почувствует, что раз психотерапевт способен его понять, то он способен и помочь ему.

Каждый день выбирайте какого-нибудь одного человека и, тщательно прислушиваясь к его словам, определяйте по используемым им предикатам его ведущую репрезентативную систему. Затем, используя приведенную ниже таблицу перевода, приведите свои языковые реакции в соответствие с его языковыми реакциями, так чтобы отвечать ему в предпочитаемой им репрезентативной системе. Пользуйтесь этой таблицей следующим образом: в крайнем левом столбце содержится значение, которое вы на самом деле хотите сообщить своему клиенту. В соседних столбцах даны эквиваленты, представленные средствами трех репрезентативных систем.

Осознанно подбирая предикаты так, чтобы они соответствовали предикатам человека, с которым вы общаетесь, вы сумеете добиться более четкой и непосредственной коммуникации.

После того как вы усвоите идею репрезентативных систем, у вас появится основа, на которой вы сможете структурировать опыт взаимодействия с клиентами. Таким образом вы поможете им научиться по-новому справляться с трудными ситуациями, а это обогатит их переживания, позволит осуществить их надежды и мечты, превратить жизнь в положительный опыт личностного развития и роста.

Когда вы говорите со своими клиентами и задаете им вопросы, между вами происходит нечто большее, чем просто обмен словами. Мы посвятили весь первый том «Структуры магии» тому, чтобы научить вас задавать вопросы, основываясь на форме поверхностных структур, используемых вашими клиентами. Репрезентативную систему, которая подразумевается предикатами, содержащимися в речи клиентов, мы называем метаформой. Если вы хотите, чтобы клиент понимал вас и доверял вам, вы должны выбирать предикаты, которые согласуются с его предикатами. Если вы хотите получить от клиента некую информацию, вопросы, сформулированные с учетом его ведущей репрезентативной системы, позволят ему отвечать вам легче и подробнее. Например, если вы хотите получить информацию от клиента с предпочитаемой визуальной системой, вы можете формулировать вопросы таким образом:

Применяя нашу метамодель в разговоре с кинестетиком, мы спросим его:

Такое переключение с одних предикатов на другие даст вашим клиентам возможность сообщить вам значительно больший объем информации. В прошлые годы в ходе наших семинаров мы неоднократно встречали психотерапевтов, которые задавали своим клиентам вопросы, не имея представления об используемых при этом репрезентативных системах. Как правило, они употребляли предикаты, связанные с их собственной предпочитаемой репрезентативной системой. Покажем это на примере:

И разговор продолжался в таком духе, топчась на месте, пока, наконец, психотерапевт не заявил авторам, выйдя из кабинета:

– Я чувствую себя совершенно беспомощным, с этой женщиной очень тяжело разговаривать. Она сопротивляется всем моим действиям.

Мы не раз имели возможность наблюдать, как драгоценное время час за часом уходило впустую вследствие таких коммуникационных недоразумений между психотерапевтом и клиентом. Психотерапевт, которого мы только что цитировали, действительно пытался помочь своей клиентке, а клиентка искренне стремилась к сотрудничеству с ним, но ни один из них не обладал способностью различать репрезентативные системы. Взаимодействие между людьми в подобных случаях становится, как правило, сумбурным и утомительным. В итоге, когда друг с другом общаются люди, пользующиеся различными наборами предикатов, это часто заканчивается взаимным навешиванием ярлыков.

Как правило, кинестетики обвиняют аудиальных и визуальных собеседников в бесчувственности. Визуалы упрекают аудиалов в том, что те не обращают на них внимания, поскольку во время разговора не смотрят им в глаза. Аудиалы жалуются, что кинестетики их не слушают, и т. д. В результате, как правило, представители одной группы приходят к заключению, что представители другой группы намеренно ведут себя недоброжелательно, злокозненно или ненормально. Вернемся, однако, к фундаментальной посылке, сформулированной нами в первом томе «Структуры магии»:

Если модель человека базируется на визуальной системе, его затруднение при ответе на вопрос, предполагающий кинестетическую репрезентацию, – это отнюдь не форма сопротивления, а скорее указание на границы его модели. Соответственно, психотерапевт может рассматривать эту неспособность давать ответы на подобные вопросы как определенное достоинство, поскольку она подсказывает ему, какая именно разновидность опыта поможет клиенту раздвинуть границы своей модели. В приведенной выше расшифровке стенограммы модель клиентки основывалась, главным образом, на визуальных репрезентациях, так что источником ее неудовлетворенности собственным мужем могло быть отсутствие кинестетических и аудиальных репрезентаций. Так оно и оказалось. Когда авторы вместе с психотерапевтом вернулись к клиентке, они получили от нее в ходе дальнейшего разговора следующую информацию.

Итак, клиентка считала, что муж не видит в ней значимого для себя человека.

Здесь у психотерапевта есть две возможности продемонстрировать женщине, что ее карта территории – это не сама территория. Во-первых, он может объяснить ей, что ее муж воспринимает мир не так, как она сама, и что ее «чтение мыслей» (см. «Структура магии», том I, глава 4) вовсе не соответствует реальности ее мужа. Ведь вполне возможно, что на самом деле он заметил ее и отреагировал согласно собственной модели мира (то есть кинестетически). Во-вторых, психотерапевт может приступить к развитию у клиентки кинестетической репрезентативной системы, которая в ряде отношений расширит ее карту мира.

Один из способов решить эту задачу заключается в том, чтобы осознанно согласовывать предикаты, а не случайным образом использовать несогласованные предикаты. Так, психотерапевт может спросить клиентку:

Что вы чувствуете, когда видите, что ваш муж не замечает вас?

Задавая свой вопрос, психотерапевт понимает, что клиентка, возможно, не сумеет ответить на него. Если она действительно не может этого сделать, психотерапевт начинает давать ей инструкции, способствующие развитию ее кинестетической репрезентативной системы.

Подобные упражнения позволят вашим клиентам, как и этой женщине, развить другие репрезентативные системы для создания карт. В результате их модели мира неизбежно изменятся, приведя к появлению новых возможностей выбора. В течение длительного времени в различных направлениях психотерапии клиентов подталкивали к правильным ответам. Приверженцы некоторых школ критиковали аудиальную репрезентацию за излишнюю аналитичность, заявляя, что необходим более тесный контакт с клиентом. Наш опыт показывает, что нам необходим весь потенциал человека – кинестетические, визуальные и аудиальные репрезентации. Техники и формы различных психотерапевтических подходов содержат в себе богатейшие ресурсы для достижения этой цели. Во многих видах психотерапии содержатся техники, предполагающие более тесное соприкосновение между людьми. Во многих других разработаны техники, с помощью которых человек может яснее видеть, что происходит в его жизни; есть также техники, помогающие человеку прислушиваться к миру.

Такой способ использования техник всех психотерапевтических подходов может привести исключительно к тому, что вы сможете работать более эффективно и получать более надежные результаты у большего числа клиентов.

Как мы неоднократно отмечали в I томе «Структуры магии», когда к нам приходят люди, испытывающие боль, чувствующие множество ограничений, не имеющие достаточно возможностей для выбора, мы обычно обнаруживаем, что их мир довольно богат и разнообразен и они могли бы получить в нем все, что им хочется, однако их способ репрезентации мира недостаточно богат и разнообразен для этого. Другими словами, то, как каждый из нас репрезентирует собственный опыт, будет либо причинять нам страдания и боль, либо позволит участвовать в живом процессе развития и роста. Говоря конкретно, если мы предпочтем (осознанно или нет) представлять определенные разновидности опыта с помощью той или иной репрезентаивной системы, то мы либо будем причинять себе боль, либо создадим множество новых вариантов выбора. Ниже мы приводим примеры этого процесса. Обратите внимание, что в каждом из описанных случаев метатактика переключения с одной репрезентативной системы на другую позволяет клиенту преодолеть боль или устранить препятствие на пути к дальнейшему росту и изменению.

Джордж, молодой человек в возрасте около 30 лет, согласился поработать с нами на групповой сессии (в группе тренинга для психотерапевтов). Мы попросили его выйти на середину комнаты, сесть на стул и сообщить, над чем бы он хотел поработать. Сначала он довольно сумбурно перечислял события прошедшего дня, а затем, поморщившись от боли, прервал свой рассказ и пожаловался на сильную головную боль, беспокоившую его уже несколько часов. Он сказал, что из-за этой головной боли никак не может сосредоточиться на рассказе. Психотерапевт решил поработать непосредственно с его физической (кинестетической) репрезентацией, используя для этого метатактику II. Внимательно прислушавшись к тому, какие предикаты Джордж выбирает для описания своей проблемы, психотерапевт пришел к выводу, что ведущей репрезентативной системой Джорджа является визуальная система. Об этом свидетельствовали, например, такие высказывания:

Не вижу, каким образом моя головная боль связана с…

Затем психотерапевт поставил пустой стул напротив стула, на котором сидел Джордж, и сказал:

(С этими словами психотерапевт приближается к Джорджу и вербально и кинестетически, с помощью прикосновений помогает ему выработать глубокое и ровное дыхание.)

Джордж кивнул, сообщая психотерапевту, что он выполнил инструкцию. После этого психотерапевт помог Джорджу сформировать из этого клубящегося облака боли, расположенного на стуле, образ с лицом и телом. Лицо и тело принадлежали одному человеку, с которым Джордж имел какое-то неясное неоконченное дело. После того как Джордж высказал все, что имел сказать этому человеку, психотерапевт наклонился к нему и спросил, как он чувствует себя в данный момент. Джордж улыбнулся и с удивлением на лице ответил:

Весь описанный процесс работы с молодым человеком, страдающим головной болью, занял всего несколько минут. Этот процесс представляет собой просто пример эффективного применения метатактики II. Мы обратили внимание, что когда люди репрезентируют некоторые разновидности своего опыта с помощью кинестетической репрезентативной системы, они могут причинять себе боль. Если, как в описанной выше ситуации, психотерапевт может определить другую ведущую репрезентативную систему клиента, не кинестетическую, он сможет помочь клиенту перекодировать (или переотобразить, перерепрезентировать) причиняющий боль опыт из кинестетической системы в другую ведущую репрезентативную систему. Другими словами, психотерапевт помогает клиенту переключить опыт с репрезентативной системы, причиняющей боль, на другую систему, которая не причиняет боли. Причем этот опыт будет представлен в такой форме, что клиент сможет справляться с ним более эффективно. Основываясь на описанном случае и на других, аналогичных ему, можно сделать обобщающий вывод, что когда клиент испытывает боль (а это говорит нам, что его способ кинестетического представления некоего опыта вызывает у него боль), психотерапевт может непосредственно воздействовать на эту боль, если:

а) идентифицирует ведущую репрезентативную систему клиента (отличную от кинестетической);

б) создаст опыт, в котором клиент отображает свою кинестетическую репрезентацию средствами другой ведущей репрезентативной системы.

Таким образом:

Кстати, следует отметить, что собственно метамодель можно рассматривать как функцию отображения, обеспечивающего перенос опыта из любой репрезентативной системы в дигитальную репрезентативную систему (слова, словосочетания, предложения).

Таким образом:

Сьюзен, женщина 40 лет, выразила желание поработать на одной из сессий в руководимой нами группе тренинга для психотерапевтов. Ее попросили выйти на середину комнаты и сказать всем, над чем она хотела бы поработать. Она сообщила, что ее беспокоят слишком живые картины в ее воображении. Она сказала, что пыталась избавиться от этих образов, но они преследуют ее и совершенно не дают заниматься другими нужными делами. Внимательно проследив за тем, какие предикаты употребляет в своей речи клиентка, психотерапевт пришел к выводу, что ее ве

дущая репрезентативная система – кинестетическая. Он попросил Сьюзен как можно более подробно и красочно описать преследующие ее образы. Когда она закончила описание, психотерапевт попросил ее повторить все сначала, но на этот раз потребовал, чтобы она представляла каждую часть своих визуальных образов кинестетически, то есть чтобы она сама была частью своих зрительных фантазий и испытала их непосредственно своим телом. Весь процесс занял примерно 20 минут, причем в конце отыгрывания Сьюзен заявила, что мучившие ее визуальные образы пропали и она чувствует огромный прилив сил.

Этот эпизод также демонстрирует большие возможности метатактики II. Женщина, чьей ведущей репрезентативной системой была кинестетическая, испытывала трудности, стараясь избавиться от неких преследовавших ее визуальных образов. Когда психотерапевт помог ей отобразить опыт, представленный средствами визуальной системы, в ее ведущую репрезентативную систему (кинестетическую), ее переживание приобрело такую форму, что она сумела справиться с ним и даже смогла превратить его в источник собственной силы. На этом основании можно сделать вывод, что когда клиент не может совладать с каким-либо опытом, представленным в репрезентативной системе, отличной от его ведущей репрезентативной системы, психотерапевт имеет прекрасную возможность помочь ему, если предложит отобразить тот же опыт средствами ведущей системы. В предпочитаемой репрезентативной системе человек различает наибольшее число особенностей, и, как правило, именно в ней он в состоянии наиболее эффективно обрабатывать свой опыт.

Таким образом:

где Y – это ведущая репре зентативная система клиента.

Третья метатактика, которая имеется в распоряжении психотерапевта при работе с репрезентативными системами, состоит просто в дополнении референтной структуры клиента еще одной репрезентативной системой. Добавление совершенно новой репрезентативной системы резко расширяет модель мира клиента, открывая перед ним множество новых вариантов выбора. Рассмотрим, какие изменения претерпевает опыт у человека, который прежде организовывал его целиком в терминах телесных ощущений (кинестетически), когда он вдруг приобретает способность репрезентировать свой опыт визуально. Это изменение буквальным образом открывает ему новый взгляд на жизнь, новый способ делать жизненно важные выборы. Метатактика III отличается от метатактики II тем, что не приводит к перекодированию опыта из одной репрезентативной системы в другую. Вместо этого человек сохраняет свой опыт, как он представлен в текущей репрезентативной системе, просто добавляя новую репрезентацию того же опыта.

Мэри Лу, женщина немного за сорок, была одной из участниц нашей группы тренинга для психотерапевтов. Наблюдая за тем, как Мэри Лу рассказывала группе о своих трудностях, психотерапевт обратил внимание, что всякий раз, когда она произносила критическое замечание о собственном поведении, звучание ее голоса (тональность) резко менялось. Она в буквальном смысле начинала говорить другим голосом. Психотерапевт попросил Мэри Лу повторить несколько критических замечаний о самой себе, обращая при этом внимание на голос, которым она их произносит. Когда она закончила тираду, психотерапевт наклонился к ней и спросил, чьим голосом она только что говорила. Она, не задумываясь, ответила, что это был голос ее отца. Тогда психотерапевт попросил ее закрыть глаза и услышать этот голос в голове. Она легко справилась с заданием. После этого психотерапевт предложил, чтобы она, слушая голос отца, постаралась увидеть, как шевелится его рот, увидеть движения его губ, сопровождающие звучание слов. Когда она сделала это, он сказал ей, чтобы она увидела остальные черты отцовского лица.

Психотерапевт еще какое-то время работал с Мэри Лу и, используя голос ее отца, помог ей создать полную зрительную репрезентацию, соответствующую голосу, который продолжал звучать в ее голове. Соотнеся друг с другом визуальную и аудиальную репрезентации, психотерапевт использовал этот материал в качестве основы для инсценировки, в которой Мэри Лу играла саму себя и своего отца. Таким образом, на завершающем этапе в игру включились все три репрезентативные системы – аудиальная, визуальная и кинестетическая. Техника отыгрывания, первоначально основывающаяся на аудиальной репрезентации, к которой затем были добавлены другие репрезентативные системы (визуальная и кинестетическая), – то есть метатактика III, – позволила Мэри Лу осознать и преодолеть некоторые сильные ограничения, мешавшие ее дальнейшему росту.

Приведенный выше пример демонстрирует принципы использования метатактики III. Психотерапевт отмечает неожиданные изменения в поведении клиента. Используя репрезентативную систему, в которой имело место это изменение, в качестве основы для построения более полной референтной структуры (см. «Структура магии», том I, глава 6), психотерапевт отыскивает точку соприкосновения между этой репрезентативной системой и репрезентативной системой, которую он хочет добавить. Например, поскольку в рассматривавшемся примере начальной репрезентативной системой была аудиальная система (а именно звучал голос другого человека), психотерапевт в первую очередь предложил клиентке, чтобы она построила визуальный образ рта, который был связан с этим голосом. Как только некая часть новой репрезентативной системы оказывается связанной с исходной, психотерапевт может поработать над тем, чтобы клиент более полно разработал новую репрезентативную систему В результате применения этой метатактики у клиента происходит резкое расширение репрезентации опыта, который вызывает у него определенные трудности. Такая дополненная репрезентация позволяет клиенту расширить его модель мира и, соответственно, увеличить количество вариантов выбора, доступных ему в тех или иных ситуациях. В обобщенном виде использование метатактики III можно представить следующим образом:

а) идентифицировать опыт, в связи с которым у клиента возникают трудности и который зафиксирован в репрезентативной системе X,

б) найти относящуюся к этому опыту точку соприкосновения между репрезентативной системой X и репрезентативной системой У;

в) разработать опыт, первоначально представленный в репрезентативной системе X, средствами новой репрезентативной системы У;

г) повторить этап б.

В виде схемы:

Утверждение Кожибски, что «карта – не территория», верно сразу в двух отношениях. Во-первых, все мы, будучи человеческими существами, создаем модели мира и руководствуемся ими в процессе формирования своего поведения. Во-вторых, для репрезентации опыта в нашем распоряжении имеется целый ряд различных карт – кинестетическая, визуальная, аудиальная, естественный язык и т. д. Эти карты нашего опыта не обязательно репрезентируют информацию, которая поступает по входным каналам органов чувств только в непосредственно связанные с ними репрезентативные системы. Например, я могу описать картину средствами естественного языка, а другой человек может услышать мое описание и создать для него картину Как правило, у каждого человека есть одна, наиболее предпочитаемая репрезентативная система, и часто мы пренебрегаем другими доступными нам репрезентативными системами.

Чаще всего ведущую репрезентативную систему человека можно определить по тем предикатам естественного языка, которые он использует для описания собственного опыта. Доверие клиента к психотерапевту возникает тогда, когда психотерапевт присоединяется к его ведущей репрезентативной системе путем переключения на его набор предикатов, то есть, по сути, начинает говорить на языке клиента. (Доверие, конечно, приходит не только в результате изменения употребляемых предикатов, но об этом мы будем говорить дальше.)

Когда вы понимаете, как клиент организует свой собственный опыт, какой репрезентативной системой он пользуется и какая из репрезентативных систем является у него ведущей, у вас, как у психотерапевта, появляется возможность наиболее эффективно помочь ему в расширении его собственной модели мира, а в результате клиент получит больше возможностей для выбора, больше свободы, и вся его жизнь станет более богатой и насыщенной.