Глава 4
Зачем Сталин разделил Польшу?
Болтун подобен маятнику: того и другой надо остановить.
Козьма Прутков
Не расскажешь — не наврешь.
В. Суворов
1
В этот раз наш дедушка Суворов расскажет нам басенку о том, как лохматый Сталин «утопил в крови» бедную Польшу. Внимайте, дети.
В первой части говорить больше не о чем. Едем дальше.
2
Пропуская эмоциональные, но совершенно не по сути предъявляемые автором в первой части главы вопросы, перейдем сразу к делу, благо этого тут традиционно мало. Суворов яростно разоблачает «глупые» аргументы предков о том, зачем СССР взял западные Украину и Белоруссию под свое крылышко.
«Объяснение первое… — трубным гласом возвещает некто из Лондона. — Растерзав и утопив в крови Польшу, мы двинули наши границы на запад, т. е. укрепили нашу безопасность. Странное объяснение» (с. 38<37>).
Воистину странное объяснение. Кто это «МЫ»? Нацистская Германия? Кто тут Польшу в крови «топил»? Давайте-ка хоть, немного фактов, так, для разнообразия. Доблестный вермахт, вступивший в войну 1 сентября 1939 года, «утопил в крови» 65 000 польских солдат и офицеров, плюс 140 000 раненых, плюс около 400 000 в плену, и потерял 16 000 своих военнослужащих.
СССР, вступивший в войну 17 сентября 1939 года (за 10 дней до падения Польши, основные силы которой уже приказали долго жить), всего потерял 882 человека, плюс 97 пропали без вести, и взял 240–250 тысяч, а по другим данным, 217 тысяч польских солдат и офицеров, из которых сразу отпустили по домам 42 400 человек, и еще 42 492 передали немцам, потому что они до войны жили на занятых теперь немцами территориях. И кто же тут грозный кровосос?
И еще пару слов о наших потерях. К сожалению, точных данных об убитых в боях с РККА польских солдатах нет в доступных сейчас документах. Скорее всего, вести подобную статистику было чрезвычайно сложно. Но о характере боев можно судить по структуре наших потерь. Например, «через лазареты 3-й армии Белорусского фронта в ходе кампании прошло 3936 человек, из которых только 404 человека были собственно ранеными. Кстати, на примере той же 3-й армии легко представить себе размеры боевых потерь: из 57 человек убитых только 27 были потеряны в бою, остальные 30 распределялись следующим образом: 4 покончили жизнь самоубийством, 9 человек были убиты в результате неосторожного обращения с оружием, 3 человека застрелены своими в результате паники, 8 человек раздавлены машинами, 3 человека умерли от угара, 3 человека отравились спиртом». Какие кровопролитные, однако, бои…
Весьма странно, что господин Суворов по неизвестным причинам не рвется подтвердить примерами зверств деятельность доблестного вермахта на территории Польши, но ставшая уже привычной теплая любовь главного правдоруба русской эмиграции ко всему, что западнее реки Буг, не дает нам повода усомниться в его полной и безмятежной искренности. А нам с вами остается походя, между делом, заметить для себя, что в Польше, где был самый жесткий немецкий оккупационный режим в Европе (кроме СССР), за годы войны было истреблено около пяти миллионов человек гражданского населения. Но при этом ее растерзали и утопили в крови именно мы.
Кстати, маленькая деталь — СССР вступил в войну 17 сентября, после целого ряда возмущенных немецких нот от 3, 5, 8 и 12 сентября, в которых немецкая сторона шумно вопрошала, почему СССР не начинает боевые действия согласно секретным протоколам. Чего же ждал товарищ Сталин? Красной Армии замесить «панские банды» ничего не стоит, тем более, что счеты в ними давние, аж с 1920 года. С Гитлером у нас документ о нашей полюбовной интрижке, который вроде бы по логике нужно блюсти. А товарищ Сталин ждал господ союзников Польши, которые 3 сентября вроде бы Германии войну объявили и даже наступление повели. Повели, да что-то притормозили. Вот Французский премьер Даладье гордо возвещает нации об успехах:
«Мы уже двадцать дней ведем войну. Несколько дней назад я посетил наш фронт. Я проехал по позициям, завоеванным нашей армией на германской территории, на несколько километров вглубь. Я могу отдать себе отчет в достоинствах нашего командования, которое сумело избежать ненужных наступлений… Мы не боимся, подобно нашим врагам, продолжительной войны».
Вот! Вот речь не голубя, но ястреба! Каков герой! Завоевал «несколько километров вглубь» и теперь, «сумев избежать ненужных наступлений», он героически нисколько не боится продолжения такой тяжкой, изнурительной войны «на полысение». Трепещи, агрессор! Они не боятся грозно стоять в самой «глуби» рейхс-прихожей, сурово вращать глазами и трепать языком в направлении врага. Они совершенно не боятся стоять вдоль границ и ничего не делать. Их этим не запугать. Не на таких напали.
Уж теперь-то Польша спасена! Кстати, а где Польша? Что? Где — где? Ах, вот где… Что ж, их совесть чиста, как у младенца. Еще 12 сентября в Абвиле они справились у германского командования, скоро ли Польша отдаст концы. Сказали, что скоро. И они честно высидели, а кое-где даже выстояли весь положенный срок. И даже больше. Им совсем не трудно. Сказали обращаться еще. Никому не откажут. Охранное предприятие «Чемберлен&Даладье». 12% успеха, если повезет, гарантировано.
Теперь товарищ Сталин понял, что таким способом союзники могут воевать с переменным успехом даже с Сатаной. Он, пожав плечами, включает «план Б»: «Герр Гитлер, я всегда знал, что с Польшей у вас получится» (об этом и так все знали — по тому же Мюнхену, но вдруг?).
«Советские границы, — продолжает ковыряться в чуждой ему материи профессиональный беглец, — были действительно отодвинуты на 200–300 километров, но при этом Германия продвинулась на 300–400 километров на восток. От этого безопасность Советского Союза не повысилась, а наоборот, понизилась» (с. 38<37>).
Ну да. Можно подумать, что если бы мы стояли вдоль границ Польши, а Германия, двигаясь себе до упора, прошла бы не «300–400», а 500–700 километров, то наша безопасность была бы много выше. А если бы немцы дошли до Урала, то, надо думать, безопасность СССР вообще взлетела до небес. Выше Вавилонской башни.
Значит, «от этого, безопасность Советского Союза… — все-таки, — … понизилась»? Вот как? Что ж, тогда ознакомимся с нижеследующей цитатой:
«Осенью 1939 года Советскому Союзу крупно повезло: по пакту Молотова-Риббентропа были присоединены новые территории глубиной 200–300 километров. Ранее созданная полоса обеспечения стала гораздо глубже. Новые территории самой природой были созданы именно для оборудования тут такой полосы: леса, холмы, болота, полноводные реки с топкими берегами, а на Западной Украине — бурные горные реки с крутыми берегами» (с. 76<75>).
Это кто же так нашей пифии противоречит? Безопасность Союза понизилась, говорит Суворов, а кто-то ему возражает, кричит, что, стало быть, наоборот, Союзу «крупно повезло». И достаточно весомые аргументы в защиту своего возражения Суворову приводит. Так кто же этот оппонент?
А этот оппонент и есть ВИКТОР СУВОРОВ СОБСТВЕННОЙ ПЕРСОНОЙ. На странице 76-й своего ледокольного творения он лично прямо так и заявляет — «КРУПНО ПОВЕЗЛО». Что же это, он здесь врет или там? Или он два раза прав, просто наш избирательный защитник демократии дошел до плюрализма мнений в одной своей разнесчастной головушке?
Вслед за этим добрый Суворов предлагает Сталину в той ситуации отправить Красную Армию защищать польские границы «как свои собственные». Это он хорошо придумал. Жаль, его тогда в Кремле не было, а то бы, глядишь, и отправил. Добрый-то он, конечно, добрый. Но глупый. Потому что, кто бы в Польшу эту самую Красную Армию пустил бы? Да поляки с разделов Польши XVIII–XIX веков русских, мягко говоря, недооценивают. Еще с XVIII века насмотрелись нашего брата. Говорят, больше не надо. А тут им такое счастье привалило. Да стоило товарищу Сталину полякам такое понастойчивее еще пару раз предложить, они бы сразу к своему западному соседу — фюреру со всеми своими потрохами запродались. Они, в общем-то, и так на своего ближнего западного соседа без особой вражды глядели. А тут уж, хоть, как говорится, хрен редьки не слаще, но все же не немцы их восстания в 1830–1831 и 1863–1864 годах подавляли.
Кстати, вот еще что. Конечно, служивым нашим географию, возможно, и не преподают, но, если подойти к глобусу и розовым суворовским ногтем провести на его круглом боку линию старой и новой советской границы, можно с легкостью заприметить, что в результате присоединения западных Украины и Белоруссии к СССР протяженность его западных границ сократилась приблизительно на 100 километров. Стало быть, меньшую границу мы приобрели взамен большей, да еще и территории под сопротивление агрессору в придачу отхватили. Как следствие всего этого, суворые разглагольствования по поводу «объяснения первого» можно считать крайне неубедительными, каковыми они, собственно, и являются.
«Объяснение второе: ударив топором в спину Польше в момент ее отчаянной борьбы против фашистов, мы — пытались оттянуть момент начала советско-германской войны… Это объяснение из цикла…» (с. 38<38>) сам придумал, сам вписал, сам раскритиковал. Откуда вы его выкопали? Только не ссылайтесь опять на «Отдельную Большую Тему». Это большой раритет, и доступен он не всем, а только избранным писателям-разоблачителям с многолетним стажем. Между прочим, цитируемый Суворовым английский историк Лиддел Гарт пишет, что «разгром польских войск был предрешен еще до того, как 17 сентября русские пересекли восточную границу Польши». Где же оно, наше коварное зверство? А от «первого объяснения» «второе объяснение» отличается лишь тем, что на сей раз дедушка Сталин не топит упирающегося польского пана в тазике с кровью, а с кряхтением хряпает его топором. Вот и вся разница. Надо же, чтоб толстокожий британский обыватель, насмотревшийся на Фредди Крюгера, прочувствовал всю трагичность ситуации с какими-то поляками.
«Объяснение третье: Франция и Великобритания не хотели с нами заключать договор, поэтому… Какая чепуха! Почему Франция и Великобритания должны защищать Советский Союз, если Советский Союз провозгласив своей целью свержение демократии повсеместно, в том числе во Франции и Великобритании?» (с. 38<38>).
На вопрос темного английского пасечника В. Суворова отвечает министр иностранных дел Великобритании от 1939 года лорд Галифакс:
«Мы знаем, что если другие государства лишатся своей безопасности и независимости, то наша собственная безопасность и независимость окажется под угрозой. Мы знаем, что для обеспечения международного права и порядка мы должны быть готовы драться в их защиту».
Они знают. А Суворов не знает. Позор Виктору Суворову!
«Западу, по крайней мере, было наплевать, пойдет Гитлер на Восток или нет» (с. 38<38>). Да ну? Воистину? — «по крайней мере»!!! А если не брать эту самую «крайнюю меру», то получится, что Запад, больше денег любимый Суворовым, всеми своими наличными силами толкал Гитлера на СССР. А если этот самый ефрейтор пойдет как раз не на Восток, а, страшно сказать, на Запад? Как Гитлер относился к демократии? Правильно! Гитлер к демократии вообще не относился. И, кстати, Запад об этом знал. Раз уж Витюха просто жить не может без красочных аллегорий, вот ему еще одна: СССР и Запад, как Том и Джерри, перекидываются большой черной гранатой с надписью «Вермахт. Не кантовать!» с горящим фитилем. И вот в чем обида-то его западных друзей заключается: и Австрию простили, и Чехию отдали, и Польшу чуть ли не в рот запихали, а рвануло-то все равно у них в руках!!!
Едем дальше!
«А вот странам Восточной Европы было совсем не наплевать. Если Гитлер повернет на Восток, они — первые жертвы. Поэтому страны Восточной Европы были естественными союзниками СССР. С ними нужно было искать союза против Гитлера. Но Сталин такого союза не искал, а в случаях, когда договоры существовали, Советский Союз не выполнял своих союзнических обязательств» (с. 38<38>).
Опаньки! Колумб от истории, кажется, вот-вот найдет свой обратный путь туда, куда и без того никто не хочет. Бросим-ка ретроспективный взгляд на процесс, называемый «толстение третьего рейха»:
Январь 1935 года. Присоединение Саарской области, где 90% населения высказалось за присоединение к Рейху. Гитлеру все сошло с рук.
7 марта 1936. Германия оккупировала Рейнскую демилитаризованную зону. Англия и Франция молчат.
12 марта 1938. Германия оккупировала Австрию. Что делают западные миротворцы? Возмущаются? Да. А делают что-нибудь еще? Нет. Между тем, Австрия — это не далекая немытая Восточная Европа, а мирный сосед тех самых добрых демократий.
29 сентября 1938. Мюнхенское соглашение. Германия жаждет крови чешских сатрапов, которые притесняют и вообще не любят судетских немцев. Собравшись в Мюнхене наедине с главами «демократий», Гитлер дебатирует проблемы их взаимоотношений. Решение было идеально простым: отдать Гитлеру все, пусть сам и разбирается, а не отрывает честных людей от полуденного чая.
Март 1939. Германия отторгла от Литвы Клайпеду (Мемель). Где реакция Лиги Наций? В буфете Лиги Наций. Где реакция Запада? На Западе. А на Востоке теперь живет один Гитлер.
И не надо думать, что действия Англии и Франции в этих случаях были бы равноценны действиям СССР. Суворов предлагает Сталину сколотить на востоке Европы блок во главе с СССР (государством со сравнительно скромным, на конец тридцатых годов, индустриальным и оборонным потенциалом, и ничтожным международным авторитетом) из восточноевропейских стран, чтобы не дать Гитлеру нарушить Версальские договоренности. А тем временем союзники Англия и Франция, огромные колониальные империи с гигантским дипломатическим весом, находящиеся в самом центре Западной Европы (а не на далекой периферии, как СССР), «отродясь» граничащие с Германией на суше и море, даже по отдельности имеющие гораздо более мощные вооруженные силы, чем вылезающие из Версальских оков немцы, и, согласно многочисленным международным обязательствам, просто обязанные усмирить Гитлера и с оружием в руках пресечь ему путь к вооружению, только и делают, что консультируются с оным Гитлером на предмет «чего изволите». Допустим, сколотил бы Сталин коалицию из восточноевропейцев с членами типа Венгрии и Болгарии, да даже и Польши, на восточных окраинах Европы, но что бы это изменило? Все равно ход событий определялся бы позицией самых мощных европейских держав — Англии и Франции. Разреши они Гитлеру, например, аншлюс Австрии — и был бы аншлюс Австрии, сколько бы там с Востока ни протестовали. Да и самой попыткой сколотить такого рода блок Сталин только бы подтолкнул англо-французов и немцев друг к другу. Те бы еще и на общий поход в Восточную Европу против окопавшегося там большевизма вместе скинулись…
А теперь о том, как реагировал СССР на международную обжираловку и беды своих союзников. Помимо неоднократных заявлений, возмущений и нареканий в Лиге Наций, заведении, очень напоминающем союз престарелых дев-пуританок «За сохранение нравственности», единственной мерой пресечения беспорядков в котором было исключение из его рядов (членам которого гораздо интереснее было обсуждать крайнюю непристойность и аморальность поведения фрау Германии и Японии-сан, чем, согласно предложениям случайно затесавшегося в их ряды простого заводского парня СССРа, просто надраить им морды), так вот, помимо буйных криков, будоражащих покой этого кисейного заведения, Советский Союз предпринимал и ряд самостоятельных действий по защите интересов своих союзников.
1935 год. Невесть почему Сталин заключает систему договоров о взаимной помощи с Францией и Чехословакией. Особенностью советско-чешского договора было то, что в нем специально оговаривалось, что СССР приступает к военным действиям только в случае вступления в войну Франции. Чехи боялись, что если Страна Советов станет осуществлять помощь единолично, то придется им вступать в СССР в качестве одной из республик. Скоро мы увидим, что не того им надо было бояться. Странно, Сталин «такого союза не искал», — а он сам взял и нашелся. Не ищете, говорит, меня? А я — вот!
18 июля 1936 года. Антиконституционный переворот в Испании. СССР шлет законному правительству свои танки-агрессоры БТ, самолеты-агрессоры И-16, а также своих антидемократических инструкторов и добровольцев. А демократическая Франция в это же самое время прикарманила испанские деньги, переведенные во Францию еще до войны для закупки оружия. Спрашивают их: «А где наши денежки?» А Франция им: «А какие денежки?» А, между прочим, Сталину, то бишь Востоку, «по крайней мере наплевать» пойдет ли фашизм на Запад или нет.
Сентябрь 1938 года. Пока в Мюнхене заседает общеевропейский женсовет с повесткой «Как решить чешскую проблему, чтобы Гитлера не обидеть», любимый нарком Клим Ворошилов издает директиву о приведении войск Винницкой армейской группы в боевую готовность и выведению ее к государственной границе СССР.
«На территории Каменец-Подольской и Винницкой областей пришли в движение 25-й танковый и 17-й стрелковый корпуса, вторая отдельная танковая бригада, семь авиаполков», а с ними за компанию «Житомирская армейская группа (2-й кавалерийский, 15-й и 18-й стрелковые корпуса) сосредоточились в районе Новгород-Волынского и Шепетовки».
Угадайте, для чего весь этот сыр-бор? Подсказка для Витька: вовсе не для того, чтобы Советский Союз, согласно Суворову, «не выполнял своих союзнических обязательств», а как раз наоборот. А теперь каверзный вопрос: а что сделала Франция и его новая родина Англия? Разве что выдали войскам добавку компота за упокой чешской демократии.
Май 1939 года. Японские войска напали на Монголию, практически единственного союзника СССР на 1939 год. СССР сразу послал войска, которые фактически за самих монголов сделали все дело.
Так кто тут печется о союзниках? Вылезайте из-под кровати. Бить будем потом. После. Если доживете. А пока что стоит отметить, что СССР был чуть ли не единственной страной в Европе, выполнявшей свои сюзнические обязательства. Вот тебе и весь сказ. Кстати, это почему же товарищ Сталин так рьяно препятствует продвижению Ледокола по Европе? Неужели это такая хитрая маскировка? А если бы Франция согласилась Чехословакию спасать, то все сталинские ледокольные планы о порабощениях — коту под хвост?
«А вот странам Восточной Европы было совсем не наплевать», — провозглашает Суворов. «Если Гитлер повернет на Восток, они — первые жертвы. Поэтому страны Восточной Европы были естественными союзниками СССР. Но Сталин…» (с. 38<38>).
Пардон, а причем здесь Сталин? Сами же сказали, что первыми жертвами будут восточноевропейские демократии и около. Это в их, а не Сталина интересах искать союза. А вот они такого союза действительно не искали! Они искали союза с Англией и Францией. И заключили такой союз, после чего демонстративно показали большой кукиш на восток. И… были съедены Гитлером вместе с этим союзом.
И, заодно, вернемся к суворовской цитате о том, что «страны Восточной Европы были естественными союзниками СССР» (с. 38<38>). А ну-ка, давайте, перечислим всех западных соседей СССР на 1939 год, а также прочие страны Восточной Европы, этих самых «естественных союзников» в порядке поступления — с севера на юг.
1. Финляндия. Будущая война, вызванная нежеланием финской стороны отодвинуть границу с Советским Союзом, проходившую в 32-х километрах от Ленинграда, второго по величине города страны, ясно показывает, насколько этот «союзник» был для СССР естественен. К тому же во главе Финляндии в те времена стояли бывший царский генерал Карл Густав Эмиль Маннергейм, теплых чувств к Стране Советов не питавший, и Свинхуд, заявивший: «Любой враг России должен быть другом Финляндии».
2. Эстония. Прибежище русских эмигрантов, куда они особенно активно потянулись во время Кронштадтского мятежа в надежде на крушение «большевистской диктатуры». Один из основных центров подрывной и террористической деятельности против Советского Союза. Кстати, без помощи армии Юденича Эстония в 1919 году была бы очень быстро завоевана красными. А после это государство уничтожило в концлагерях большую часть остатков этой армии, продемонстрировав, что его антирусскость внеидеологична.
3. Латвия. Сказать тут нечего. Отсталое, никчемное государство. Согласно традиции, любит Германию, не любит СССР и общественные формы собственности.
4. Литва. Смотри выше — чай, соседи. В 1920 г. умудрилась потерять свою древнюю столицу Вильно (Вильнюс), которую с удовольствием прикарманила Польша. Но в 1923 году отхапала Мемель, который, согласно решениям Версальской конференции, передавался под управление Лиги Наций.
5. Польша. Это песня давняя. Бесконечные разделы, подавляемое Россией национально-освободительное движение, германофил Пилсудский… Кстати, когда в 1939 году для подписания договора с Англией и Францией о предотвращении вторжения немцев в Польшу СССР попросил в случае нападения на нее дать советским войскам два коридора для соприкосновения с немцами с целью ведения военных действий для защиты этой самой Польши, та, мягко сказано, уперлась, в результате чего все переговоры и накрылись плюшевой подушкой. Соучастница раздела Чехословакии. На союзника что-то такое не очень-то тянет.
6. Чехословакия. Во-первых, договор с ней был, а во-вторых, уже говорилось о его исполнении. Кроме СССР желающих помочь на таком добром к Суворову Западе не нашлось. Обалдевшая от такой подлости западных союзничков Чехословакия даже не стала сопротивляться, хотя немцы отмечали, что ее пограничные укрепления были очень и очень неплохи и возможности к сопротивлению были отнюдь не исчерпаны.
7. Венгрия. Фашистская диктатура адмирала Хорти. Дьюла Гембеш, венгерский премьер-министр, — первый европейский глава правительства, посетивший Гитлера. Сателлит Германии. С согласия Гитлера оккупировала в 1938 году Южную Словакию, а в 1939 году чешскую Закарпатскую Украину. Что, еще один «естественный союзник»?
8. Румыния. Союзник Польши по секретному договору 1929 года, направленному против СССР. В 1932 году румыны сорвали подписание советско-румынского пакта о ненападении, как говорят злые коммунистические языки, не без нажима с Запада. С 1937 года румынским фашистам было официально разрешено носить свастику. Наверное, для краткой характеристики хватит и этого, но добавлю еще, что в 1939 году, в ответ на предложение предоставить советским войскам коридор через свою территорию в случае агрессии в Польше, они не выказали своего «естественного» рвения и фактически замяли вопрос. И еще — Бессарабию кто украл под шумок гражданской войны в России?
9. Болгария. Больше всех балканских «естественных» союзников была заинтересована в восстановлении своих границ по состоянию на 1 июня 1913 года. Само собой, обеспечить это могла только Вторая мировая война, а вовсе не Лига Наций, сидевшая на Версальских договоренностях, как кулак на мешке с зерном. Незадолго до начала войны с СССР, то бишь 1 марта 1941 года, Болгария присоединилась к Тройственному пакту.
10. К.С.X.С. — Королевство Сербов, Хорватов и Словенцев (с 1929 года — Югославия). Установила дипломатические отношения с СССР только в 1940 году, а 25 марта 1941 года присоединилась к Тройственному пакту; единственная страна, выплачивавшая пенсии бывшим российским военным (т. е. не советским!), принявшая на службу целый отряд русских эмигрантов с дозволением носить форму императорской армии, и т. д. и т. п.
Целый ряд «естественных союзников». Один другого «союзнее». Прямо клуб друзей СССР. В свете этого простого перечисления соседей Советского Союза на Западе, вся вторая часть данной главы представляется полным маразмом.
Подобных объяснений действий Сталина глава Лондонского Центра Сувороведения мог бы придумать очень много. Но каждое из этих объяснений несет в себе два порока:
— оно придумано задним числом;
— оно полностью игнорирует позицию советских руководителей, хотя эта позиция изложена несравнимо более четко и понятно, чем позиция самого Суворова в его невразумительном антинаучном лепете.
3
Вечеринка продолжается. Суворов утверждает, что, получив себе Польшу, Сталин в первую очередь должен был укреплять оборону «именно на этом участке» (с. 39<38>). Это на редкость для Суворова верно. Вот Сталин этим и занимался. Именно этим. Нужно было, говорит наш корифей бумагомарания, построить в Белоруссии Курскую дугу. Господина Суворова нисколько не смущает то, что Курская дуга, по самым оптимистичным оценкам достигавшая 150 км в длину, была явно меньше даже сократившейся новой западной границы СССР, только с Германией (без сателлитов) достигавшей 810 километров, и обеспечивалась Советской Армией образца не 1939-го, а 1943-го года. Впрочем, такие мелочи нашего Архимеда Суворыча никогда не останавливали.
«В 1939 году условия для обороны были гораздо лучшими: леса, реки, болота. Мало дорог и много времени» (с. 39<39>).
Ага, целых полтора года, чтобы без дорог, на подводах, везти цемент, и бетон для строительства полосы обороны длинной как минимум в 810 километров (примерная граница с Германией), а как максимум в 3600 километров (примерная длина советской границы с Германией и нашими «естественными» союзниками). Для сравнения: «линия Мажино», длиной в 730 километров, строилась Францией с 1929 до конца 1930-х годов, а «линия Маннергейма» длиной максимум в 80 километров строилась финнами с 1927 до 1939 года. Но грозный Суворов непреклонен: вынь да положь ему гиперсовременную, супероборудованную «линию Молотова» за полтора года под ключ, да еще и не где-нибудь, а посередь болот, в холмах и лесах. По щучьему велению, по суворовскому хотению, вырастите УРы (укрепрайоны) на новой границе до небес, Суворову на радость, Сталину назло. Оказывается, полтора года в капитальном строительстве, согласно суворовскому «Словарю бестолковых терминов», толкуется как «много времени». К тому же, задумаемся над самой фразой: «В 1939 году условия для обороны были гораздо лучшими: леса, реки, болота». А уже летом 1941 года стали сильно хуже? Надо полагать, через полтора года не осталось ни знаменитых белорусских лесов, ни рек и огромных Припятских болот, начинавшихся прямо от линии новой границы. Все, видать, порубили да осушили. А то, что советские войска штурмовали в 1944 году, они же сами и придумали, чтобы интереснее воевать было? Такая вот история с географией по-суворовски.
Притом наш герой клеймит советское командование за то, что на новых территориях «…строились дороги и мосты, железнодорожная сеть расширялась, усиливалась и совершенствовалась», то есть за то, что «вместо того, чтобы местность сделать непроходимой, ее срочно делали более доступной» (с. 40). Дяденька резидент, объясните тупым историкам, как в эти непроходимые болота можно затащить цемент, стальную арматуру для железобетона, броневую сталь, строительную технику, тяжелые крепостные орудия, боеприпасы, орды рабочих, наконец? Или их с самолетов сбрасывать, как посылки папанинцам? Или советская промышленность наладила в тридцать девятом году выпуск волшебных палочек конструкции Суворова? Или вы сам беретесь их на своем горбу через болота таскать, лишь бы СССР не напал на невинного Гитлера? А ведь, как вы справедливо заметили, «самый маленький одноамбразурный пулеметный дот — это железобетонный монолит весом 350 тонн» (выделено мной. — В. Грызун) (с. 95<94>)! И как же хотя бы эти «350 тонн» стройматериалов туда попадут? А сколько таких «350 тонн» нужно, чтобы сделать не то чтобы «линию», а хотя бы один укрепрайон?
Негодуя по поводу того, что чуда не случилось, и Сталин не засеял западные границы скороспелыми мичуринскими дрожжевыми УРами, Суворов ноет о том, что все, что делал Сталин, было странным, злым и нехорошим. «Советский Союз прекратил производство противотанковых и зенитных пушек» (с. 40), — стало быть, готовился к агрессии. Ага, а заодно в ноябре 1939-го расформировал свои танковые корпуса, — главное орудие этой самой агрессии. Зачем? А чтоб никто не догадался! Кроме того, заявление Суворова о пушках — прямая ложь, и даже сам Суворов это знает. Ознакомьтесь: «До осени 1939 года в составе каждой стрелковой дивизии было по 18 противотанковых 45-мм пушек. После Халхин-Гола их количество в каждой дивизии увеличилось до 54. Внешне та же дивизия, а противотанковых пушек втрое больше» (День «М», с. 154<464>), то есть каждая советская дивизия стала втрое лучше приспособлена к обороне, чем раньше, ведь, по Суворову, противотанковая пушка (в отличие от гаубицы) — орудие оборонительное.
Сокрушаясь по поводу того, что «Ранее существующие укрепления разрушались, засыпались землей» (с. 40<39>), Суворов божится, что все это не просто так, а от большой агрессии. Однако, полковник Старинов, мнением которого для вящей убедительности размахивает Суворов, не разделяет его энтузиазма, и говорит несколько «мягче»:
«<…> инженерные оборонительные сооружения вдоль прежней границы оказались заброшенными и частично даже демонтированными» (с. 40).
Хотелось бы спросить нашего УРолога: есть ли разница между «частичным демонтажем» и «засыпкой землей». Для курсанта — второгодника Владимира Резуна объясняем: «частичный демонтаж» — это когда с дота снимают оружие и перевозят на запад, к новым границам, что гораздо проще и дешевле, чем делать все это заново на Урале и переть через всю страну. А насчет «засыпания землей» — этим вы на пенсии займетесь, вооружившись совочком. Желаю удачи. Она вам понадобиться, потому что засыпать землей весьма обширные подземные лабиринты с одним-двумя выходами — занятие достойное Геркулеса. И самое главное: ЗАЧЕМ товарищу Сталину засыпать свои УРы, если о них можно просто забыть? Ответ: для того, чтоб, спустя много лет, всякие предатели писали об этом желтые книжки.
Чем занимался Суворов, кроме приписывания Сталину разрушения своей собственной обороны? Он занимался изобретением «барьера нейтральных государств». Или почти нейтральных. Ладно, совсем не нейтральных. Но барьера.
Вообще-то в то время в Европе было только два нейтральных государства — Швеция и Швейцария. А среди тех, кто отделял друг от друга Германию и СССР, нейтральностью и не пахло. Однако у Суворова, как всегда, свой, ничем не подтвержденный и никем не оправданный взгляд на вещи: мало того, что в 1939 году у него между Германией и СССР обнаруживается нейтральный разделительный барьер, так оказывается, что «всего через десять месяцев после подписания пакта „о ненападении“ усилиями Сталина разделительный барьер был полностью сокрушен от Ледовитого океана до Черного моря. Нейтральных государств между Сталиным и Гитлером больше не осталось, и тем самым были созданы условия для нападения» (с. 40–41<40>). А кто там до этого нейтральным был? Только Чехословакия, да она, вот жалость, с Советским-то Союзом не граничила. И раздолбал-то ее вовсе не Сталин, а Запад. А вот где там набралось нейтралов аж от Черного моря до Ледовитого океана — тайна, покрытая мраком суворовского невежества, который намного темнее знаменитых полярных ночей. Кто там кому на самом деле честь отдавал, мы уже знаем.
Кого же товарищ Сталин там угробил? Финляндия, где была, осталась, Румыния, кстати, тоже во взаимодействии с Германией ощипанная, где была, осталась. Единственное исключение — прибалты, но они, кроме Литвы, никого ни от кого не отделяли. Кстати, некоторые от такого сталинско-гитлеровского «разбоя» только выиграли. Например, изрядно растолстевшая в результате означенных манипуляций Сталина с Гитлером Венгрия. Или наш, якобы союзник, Литва, получившая область Вильно. А больше товарищ Сталин вообще никого из своих европейских соседей не трогал. А чего там «от Ледовитого океана до Черного моря» сокрушилось — не ясно. Этого, как говорится, нам понять нельзя. Просто нельзя. Невозможно. Никак, и все тут.
Вот еще что. По словам Суворова, «проломав коридор в разделительной стене, Гитлер посчитал это достаточным…» (с. 39<40>), тогда как злобный Станин, роясь под милашку Адольфа, пытался «сокрушить всю стену» (с. 40<40>). Но давайте глянем на дело с суворовским размахом. Если мы, вслед за ним, считаем войну с Финляндией неудачной попыткой разрушения нейтрального государства, отделяющего Германию от СССР, то давайте тогда считать немецкую оккупацию Дании и Норвегии такой же попыткой, но только — удачной. Если мы рассматриваем захват Прибалтики как прорыв Советского Союза к границам Рейха, то давайте считать разрушение Гитлером Австрии и, позже, Чехословакии такими же прорывами в сторону СССР. Если мы утверждаем, что согласованное с Германией «освобождение» Бессарабии — покушение на немецкие интересы, то как нам называть немецкое завоевание Югославии, с нами не обсуждавшееся, а с ней у нас, между прочим, даже был договор о взаимопомощи. Значит, если Сталин сделал три, если употреблять суворые термины, «пролома»: Польша, Прибалтика, Бессарабия (в Финляндии ему обломилось); то Гитлер — пять: Дания и Норвегия, Австрия, Чехословакия, Югославия и та же Польша. Но по каким-то причинам Суворов пользуется двойным стандартом: сталинские действия заведомо агрессивны, а гитлеровские — даже не рассматриваются.
Этот же самый двойной стандарт прекрасно виден в действиях англичан и французов, которые на волне политики «умиротворения агрессора» публично признали законность и справедливость немецких претензий к своим соседям, получившим в свое время в Версале от самих же англичан и французов немецкие территории. Отторжение немцами этих исконных (а также и не совсем исконных, а подчас и совсем не исконных) земель у своих соседей, по мнению правительств тогдашних западных демократий, было справедливым и законным. Но присоединение СССР территорий бывшей Российской империи почему-то не было для них ни справедливым, ни законным, ни хотя бы исторически обусловленным. Напротив, это был акт агрессии, утопление в крови и вообще смертельная угроза всей цивилизации. В свете всего этого все рассуждения нашего местами отчасти уважаемого, так сказать, автора представляются, мягко говоря, не заслуживающими внимания
Далее, вслед за Суворовым поиграем в вопрос — ответ.
«На вопрос: „Зачем Сталин согласился помогать Гитлеру рубить относительно узкий коридор через Польшу?“ — коммунистические историки пытались придумать ответы, хотя и неудачно» (с. 41<40>).
Да нет, это у вас неудачно получилось. А у «коммунистических историков» все — понятней не бывает: если б Сталин не вошел в Польшу 17-го сентября, то ему бы просто ничего не досталось, а Польше в тот момент уже ничто помочь не могло.
«Вопрос: „Собиралась ли Красная Армия остановиться на достигнутых рубежах?“
Ответ Маршала Советского Союза С.К. Тимошенко: „В Литве, Латвии, Эстонии уничтожена ненавистная для трудящихся власть помещиков и капиталистов. Советский Союз значительно вырос и продвинул свои границы на запад. Капиталистическому миру пришлось потесниться и уступить. Но не нам — бойцам Красной Армии зазнаваться и успокаиваться на достигнутом!“ (Приказ Народного Комиссара обороны № 400, 7 ноября 1940 года).
Это не речь и не Сообщение ТАСС. Это приказ — Красной Армии» (с. 41<41>).
То-то и оно, что приказ. Да еще юбилейный — от 7 ноября 1940 года. А в РККА традиция такая — к красным дням календаря выпускать юбилейные приказы. Громкие, воинственные, и ни к чему не обязывающие. Приказы отчетно-поздравительного характера. Только зайчика с морковкой на обложке не хватает. Исполнение этих приказов и вовсе не предусматривается, благо собственно приказывающая часть в них отсутствует. Конкретно они ни от кого ничего не требуют.
А дата-то какая — 7 ноября. Годовщина!!! Как тут оружием не побряцать. По всей логике подобного документа дальше, за концом предусмотрительно оборванной Суворовым цитаты, должен следовать призыв крепить воинскую дисциплину, неустанно овладевать новой техникой, беспрерывно работать над собой и товарищами, повышать бдительность, сознательность и знание классиков. А также просьба не отлынивать от копки картошки в этом и следующих годах, и туманные обещания сурового наказания тем, кто надергает общественного редиса для своих личных нужд.
Между прочим, листая предвоенную «Правду», я как-то слишком уж часто стал натыкаться на знакомый оборот: «…не успокаиваться на достигнутом…». Оказывается, он как рекламный лозунг — столь же частый, привычный и надоевший, причем идет рефреном из номера в номер. Вот вам примеры из передовиц «Правды» за первые три месяца 1941 года:
«Во всей социалистической промышленности налицо новый подъем, новые хозяйственные успехи. Но мы не можем успокаиваться на достигнутом». «Ленинско-сталинская политика нашей партии обеспечила техническую независимость СССР. Эту великую победу социализма надо крепить, крепить неустанно, не успокаиваясь на достигнутом (выделено „Правдой“. — В. Грызун)». «Угольная промышленность начала в последние месяцы работать успешно, но было бы непростительной легкомысленностью успокаиваться на достигнутом».
Шахтерам-то к какой агрессии готовиться? И до того ли им, если они, как мы видели, только что в последние месяцы начали «работать успешно»?
Но, как оказалось, не они одни не успокаиваются на достигнутом. В бесчисленном количестве «Правдинских» передовиц вышеуказанная формула не употребляется, но суть статьи точно та же:
«Это — большой успех, достигнутый в борьбе с трудностями работы в зимних условиях. Но было бы ошибкой успокаиваться и предаваться благодушию…»
Это нефтяники, которых кое-как еще можно связать с наступлением. Но мало того. В различной форме не успокаиваться на достигнутом на первых страницах «Правды» обещают все кто попало. Вот их перечень в хронологической последовательности:
6 февраля — цветная металлургия,
7 февраля — лесозаготовители,
10 февраля — работники речного транспорта,
11 февраля — колхозное крестьянство,
13 февраля — народное хозяйство в целом,
14 февраля — колхозное крестьянство снова.
Чуть-чуть пропустим, и опять:
5 марта — строители,
9 марта — белорусские мелиораторы.
Еще немного спустя:
19 марта — работники торговли,
20 марта — шелководы.
Наконец:
27 марта — льноводы и коноплеводы.
И — полный финиш:
31 марта — участники художественной самодеятельности.
Так что фраза о том, что кто-то не собирается успокаиваться на достигнутом, есть простой пропагандистский штамп, предназначенный для возбуждения волны энтузиазма в душе советских читателей. А агрессия тут и вовсе ни при чем, что, впрочем, не мешает Суворову постоянно на тот самый юбилейный приказ ссылаться как на одно из важнейших документальных доказательств злобных планов русских. Но где же в означенном юбилейном приказе № 400 находятся слова:
«Завтра, в 7 час 30 мин, непременно в кожаных сапогах, всем быть на границе с Германией на предмет внезапного нападения с целью немедленного завоевания последней. За явкой прослежу лично. С приветом, ваш красный вождь Коба».
Так где они? Есть? А что же вы их не приводите? Ах, нету?
И тишина. Неудобная такая тишина.
На этом глава заканчивается. В заключение стоит повторить характеристику предыдущей главы как недостойный исписанной бумаги бредовый пасквиль применительно и к данному отделению этой карманной, 300-страничной помоечки. Все. Пошли мыть руки.
А полоская их под краном и смывая суворовские наслоения, подведем итог. Зачем Сталин разделил Польшу, спрашивает Виктор. И отвечает: чтобы напасть на Гитлера. Типа, Сталину неймется сделать работу за гарантов Версальских договоренностей и втянуться в войну, исполняя данные Польше гарантии вместо тех, кто их давал. Он, оказывается, любит за других воевать, жар для них своими руками загребать. Однако об этом мы еще поговорим позже, ведь здесь Виктор только закидывает удочку, давая читателю привыкнуть к мысли о том, что поляков от Гитлера обязаны защищать не те, кто им это обещал, а встречавший в тогдашней Польше весьма недружелюбное отношение Советский Союз.
Главное в этой главе — уничтожение барьера нейтральных государств, которое Сталин героически осуществил за минимально возможные сроки, никому, кроме Суворова, об этом не сообщив. Более того, Сталин сделал это так хитро, что даже этот последний, взывая к тому, что от моря до моря имевшихся когда-то нейтралов ни одного не осталось, поименно никого не называет, кроме Польши. Так что все байки о поломанном барьере есть ложь.
И еще одно обвинение — работа над дорожной сетью на западе страны. Здесь важный момент, на который стоит обратить внимание. Давайте подумаем, зачем расширялась дорожная сеть? Может, чтобы снабжать стягивающиеся к границе для наступления войска? А может, чтобы снабжать войска, стягивающиеся для обороны в приграничных районах? А может для того, чтобы иметь рокады, по которым можно маневрировать резервами и в том и в другом случае? А может руководство хотело улучшить сообщение окраин и центра, а с войной стройки связаны опосредованно? А может, в тех местах разворачивалось крупное оборонное строительство? Это нам пока неясно. Давайте приведем все имеющиеся факты и рассмотрим каждую версию, после чего выделим как главную ту, которая менее всего противоречит фактам, — примерно так рассуждает историк.
А вот как рассуждает пропагандист-агитатор: ребята, Сталин готовит против Германии агрессию! Не верите? А зачем, спрашивается, он дороги-то туда тянул? Хотел бы обороняться, наоборот бы все, что были, заминировал! А он, что — минировал? Нет, строил, змей такой. Значит хотел напасть, и армию свою, когда нападет, по ним снабжать.
Видите разницу?
Ученый приведет несколько версий событий и рассмотрит их все, агитатор приведет только одну, и рассмотрит (читай — обоснует) только ее.
Однако, как мы с вами уже наблюдали, суворовские доводы в пользу агрессивности дорожного строительства на западе СССР неубедительны. Тем не менее вывод относительно научности его текста на основании пассажа о дорожном строительстве сделать можно.
