– Переход от фрагментированного мира могущественных национальных государств к сотрудничеству с двумя сверхдержавами, биполярному миру – извечному противостоянию Запада и Востока – создал ситуацию, идеальную для развития шпионской литературы.

Аудиторию Нью-Йоркского университета заполняли сотни две студентов, внимавших Дэвиду Паркеру, который стоял у кафедры в обязательном для таких мероприятий твидовом костюме. О том, что он еще и эксперт в области шпионского романа, Рейчел никогда не подозревала. Сидя у задней стены, она размышляла о том, как быстро пришел в себя человек, которого ей довелось видеть в весьма плачевном состоянии. По мере того как в газетах появлялись главы его нового романа, звезда Дэвида поднималась все выше, и теперь он мог проповедовать перед армией вдохновенных писателей и питаться, как прирожденный актер, тем вниманием, которое она ему приносила.

Поскольку дом Паркера наверняка находился под наблюдением, наилучшим вариантом было посидеть на лекции «История шпионского романа». Поэтому Прю задержалась на целый час и выслушала паркеровский анализ двух главных направлений шпионской литературы: фантастического (Джеймс Бонд, Джейсон Борн) и реалистического (Джордж Смайли и Пол Кристофер).

Студенты – жизнерадостные, со свежими лицами, умеренно циничные – напомнили ей ту пеструю компанию, что лишь наполовину заполняла другую аудиторию на другом побережье в 2009-м. И Мартина Бишопа, ныне покойного, но тогда излучавшего опасный оптимизм.

От Боулдера Рейчел отделяли три дня и восемнадцать сотен миль, а границу Нью-Джерси она пересекла в стареньком «Форде Эскорт» восемьдесят пятого года выпуска, который купила в городишке Пакстон, штат Небраска, всего за четыреста долларов. Ни кондиционер, ни обогреватель не работали. И вдобавок глох мотор, если она убирала ногу с педали газа на светофоре. Но она все-таки добралась до станции Хай-Бридж в конце железнодорожной ветки Раритан-Вэлли. Оставив машину, Прю доехала на поезде до Пенсильванского вокзала, откуда, чтобы не спускаться в метро, продолжила путь пешком до Нью-Йоркского университета.

Где-то на полпути этого долгого путешествия, на придорожной стоянке в Иллинойсе, ей приснился яркий сон с участием Джеймса Салливана. А теперь, пока она оглядывала юные лица слушающих Дэвида студентов, тот сон вернулся. Они с Салливаном пили кофе в баре на берегу, то ли в Калифорнии, то ли во Флориде, и на голове у Джеймса красовался берет с портретом Че Гевары. «Третий мир за углом», – сказал он ей тогда… В следующий момент бар колыхнулся, как будто подброшенный землетрясением, стаканы с напитками полетели на пол, посетители закувыркались, но Салливан схватил ее с завертевшегося стула и удержал, не дав упасть. Последним, что сохранилось у нее в памяти, была громадная волна, ударившая в окна и заполнившая бар соленой водой.

Время лекции истекало, и Рейчел перебралась вперед. Заметив ее, Паркер осекся на заключительных фразах и, повернувшись к студентам, сказал:

– Ну что, до следующей недели?

В зале мгновенно стало шумно, и Прю представилась, подойдя к кафедре:

– Джози Вудс.

Произнесенное имя на секунду сбило писателя с толку, но потом он понял, в чем дело.

– О’кей.

Рейчел повернулась, пробилась через толпу студентов и, пока шла к выходу, натянула на голову капюшон своей новой куртки, купленной в придорожном «Таргете». Дойдя до угла Уэйверли и Мерсер, она спустилась по ступенькам в «Джози Вудс паб», подземный спортбар с кирпичными стенами. Правда, теперь экранами целиком завладела Си-эн-эн, и Прю долго смотрела на Марка Полсона, объяснявшего диктору, почему рассекречивание доклада отнимает так много времени.

– Вы давно выглядывали на улицу, мистер Полсон? – осведомился диктор. – Люди теряют терпение.

И это было правдой. По пути к Нью-Йоркскому университету Рейчел видела сотни протестующих, которые направлялись к зданию мэрии и «Башне Трампа». Раскрашенные лица, плакаты, чучела президента и многострадального директора Бюро. Ей вспомнились Лу Барнс, Эрин Линч и угрюмый Ричард Крановски, высмеивавшие страхи Белого дома перед «Бригадой». Как они чувствуют себя теперь? Рейтинг президента сейчас был хуже некуда, а значит, и у них дела шли не слишком хорошо.

– Какого черта вы здесь делаете? – услышала Прю и, обернувшись, увидела идущего к ней Дэвида Паркера с болтающейся у бедра сумкой с ноутбуком.

– Я тоже рада вас видеть, Дэвид.

Писатель сел, взволнованный и возбужденный.

– Меня предупреждали о том, что вы можете здесь появиться.

Женщина напряглась.

– Кто?

– Имен не знаю. Пару дней назад эти двое сказали, чтобы я позвонил им, если вы дадите о себе знать.

Да уж, удивляться было нечему. Рейчел вздохнула. Если Джейкс нанес визит Кевину Муру, то кто-то должен был навестить и Дэвида.

– Что еще они вам сказали? – спросила Прю.

Паркер помялся, словно опасаясь оскорбить ее чувства, а потом выпалил:

– Сказали, что вы потеряли контроль над собой. Ну что… у вас не все в порядке с головой. Что все эти картинки в новостях подействовали на вас не лучшим образом, разбудили демонов в вашей душе. Что вы обязательно ко мне заявитесь.

– Демонов?..

– Они сказали, что вы станете разыскивать Ингрид.

– Ладно, попробую угадать. Их зовут Лайл Джонсон и Сара Вейл. – Рейчел с трудом подавила зевок. Дело было, конечно, не в скуке – просто путешествие через континент не прошло даром, и усталость начала наконец давать о себе знать…

Никакого подтверждения или опровержения ее правоты не последовало. Ее успехи в детективной работе писателя не интересовали.

– Они сказали, что вы опасны, – сообщил он.

Прю улыбнулась – пусть видит, что она не опасна. Но, судя по выражению лица Паркера, этот аргумент его не убедил.

– Я лишь пытаюсь понять, что происходит, – объяснила Рейчел.

– Что вы хотите этим сказать? Что происходит?

– В одном они правы, я действительно хочу поговорить с Ингрид.

Дэвид закивал.

– Ну, я бы тоже хотел, только вот не знаю, где она. И постоянно всем вам об этом говорю.

– А кто спрашивает?

– Через пару недель после Уотертауна ко мне домой заявился тот придурок с перевязанной головой. Сказал, что он один из вас.

– Оуэн Джейкс. – Прю покачала головой. – К тому времени меня уже отстранили от дел, так что «моим» он быть никак не мог.

Паркер кивнул – может, он уже в курсе, а может, и нет…

– Ну, так он мне сказал.

– Продолжайте.

Дэвид потер подбородок и объяснил, что поначалу разговор шел в дружеском тоне. Джейкс показал значок и сказал, что заглянуть его попросила Рейчел. Он захватил с собой папку, в которую то и дело заглядывал, задавая вопросы об Ингрид. Где ее родственники? У нее их нет. Каковы ее политические симпатии? Обычно левее левых.

– Когда вы в последний разговаривали с ней? – спросил Оуэн затем.

– Девятнадцатого июня, – ответил ему писатель. – В день ее исчезновения. – Он достал распечатку УЗИ, которую хранил в пластиковом конверте на верхней полке. – И вы уже видели вот это.

– Но вы же разговаривали с ней потом, – сказал Джейкс, причем утвердительным, а отнюдь не вопросительным тоном.

– Нет, не разговаривал.

– Может быть, не по телефону, но через электронную почту. Или обменивались сообщениями. Женщина не присылает такое, – он посмотрел на листок, – чтобы взять и умолкнуть. Так не бывает.

– С Ингрид бывает.

Тут тон агента резко поменялся – от дружелюбия не осталось и тени. Джейкс выпрямился и ткнул в собеседника пальцем:

– Хватит нести чушь, ясно? Ингрид была не просто одной из сторонниц Мартина – она сопровождала его повсюду!

– Что?

– Они были любовниками. Будешь и дальше защищать ее, когда она устраивала секс-карнавал с Мартином Бишопом по всей стране? Ну же, Дэвид, отвечай! Скажи, где прячется Ингрид, или, клянусь богом, я возьму тебя за задницу, упеку за решетку и выброшу ключ от камеры.

Даже теперь, несколько месяцев спустя, щеки у Паркера вспыхнули при этом воспоминании. Почему Джейкс преследовал его жену с такой злобой? Рейчел не знала, но эта история лишь укрепила ее в убеждении, что ответ, если он и есть, знает одна только Ингрид.

– Ну, и что? Есть какие-нибудь мысли? – поджала губы Прю.

– Я тогда не знал, где она, и сейчас не знаю.

– В самом деле?

Дэвид кивнул, сердито отведя взгляд, и Рейчел поняла, что вариантов больше не осталось. Она потерла ладонями глаза. Как можно было рассчитывать, что ей удастся отыскать Ингрид без поддержки Бюро? Какая самонадеянность! Может, стоит все-таки пойти и сдаться? Подписать соглашение, отказаться от своих прав, как это сделал Кевин Мур. Или уже поздно?

Шесть дней назад к ней явился убийца. Человек, срезавший с одежды ярлычки, чтобы избежать опознания. Он даже приготовил ванну, чтобы инсценировать самоубийство, а потом напал на нее – не с пистолетом, а со шприцем. Тот визит и был тем моментом, когда стало «слишком поздно».

То ли сказалось изнеможение, то ли ее придавило осознание, что бороться больше не за что, но бывший агент ФБР заплакала. Почти незаметно. Просто глаза у нее вдруг повлажнели, а когда она вытерла левое веко, по щеке скатилась одна-единственная слезинка. Больше всего – больше даже Джонсона и Вейл – она испугалась, что расклеится сейчас перед Дэвидом, а потому шмыгнула носом, собралась с силами и встала.

– Ладно. Спасибо.

Паркер нахмурился.

– У вас все нормально?

– Да. Все хорошо. Просто…

– Просто что?

– Берегите себя, ладно?

Дэвид как будто смутился.

– И знаете что?.. На самом деле нет никаких оснований считать, что Ингрид и Мартин Бишоп были любовниками, – сказала ему Рейчел.

Прю уже вышла на улицу, когда слезы вернулись, и она – зная или, по крайней мере, надеясь, что осталась одна и ее никто теперь не видит, – дала им волю…